Зельеварка

Глава 38. Канцлер.

Мобиль, не тот, в котором мы приехали в пассаж, другой, большой и неповоротливый, свернул в неприметный переулок, проехал арку, еще один внутренний двор и остановился у двери. Забранные решетками окна с матовыми стеклами, серый скучный фасад.

– Иди, – меня подтолкнули к двери.

Мы прошли скромный холл, выложенный черно-белой плиткой, со старинными рыцарскими доспехами в нише. Ни поста охраны, ни проверяющего документы офицера. Если я правильно поняла, это королевский дворец. Разумеется, не парадные подъезды. Административно-хозяйственный корпус. Скорее всего, вход для дворцовых служащих и мастеровых. Тех, кого придворные никогда не увидят в пышных залах: артефакторов, отвечающих за освещение, отопление и водоснабжение, бытовиков самых разных специальностей. Счетоводов и кладовщиков, мебельщиков и паркетчиков. Серых неприметных мышей, пробирающихся по узким коридорам, огибающим помещения для придворных. Сверху побелка, на высоту роста стены выкрашены зеленой краской, серые плиты пола. Крашеные той же краской двери. Очень аскетично.

Меня завели в совершенно пустое помещение с длинным столом.

– Позвольте сумочку, мури, – бесцветный человек в сером мундире вытряхнул все на столешницу. Красный ларчик с пилюлей заставляет его поднять на меня глаза. Прочие лекарства его не интересуют, он брезгливо поворошил капсулы со слабительным, мешочек с успокоительным чаем. Расческа, зеркальце, пудра, платочек, пяток шпилек с жемчужными головками. Кошелек развязывается, монеты разбегаются по столу. Тонкие бледные пальцы пересчитывают наличные. Их совсем немного. Хватит на сувениры и обед в ресторане.

– Где же ключ от счета генерала? – спросил человек.

– Дома.

– Зачем вы заезжали в банк, разве не разжиться деньгами для побега?

– Для побега тут достаточно.

– Смеетесь?

– Вы, видимо, никогда не ездили на дилижансе и омнибусе, мур, – ответила вежливо. – Пол-фоллиса, и вы на пристани, лодка до низовьев стоит не больше пятерки, а на побережье за двадцатку можно уехать в Ванагу или Мельбин. Там же особый режим, пропускают всех жителей приграничных районов для оживления торговли. Возьму корзину рыбы и пройду.

– Так и запишем, – кивнул человек. – Намеревалась бежать в Ванагу.

Офицер взял красный ларчик и скрылся за дверью. Эта дверь намного богаче, дубовая, резная, из-за нее мелькнул край тяжелых бархатных портьер.

– Заходите, – мужчина вернулся и указал мне на дверь.

Высовываю нос из-за портьер и оказываюсь в роскошном кабинете. Деревянные панели, книжные шкафы, ящички картотеки, широкий стол. Перед столом кресло с резными подлокотниками. За столом сидит мужчина в шитом золотом черном мундире, с орденами. Стол перед ним абсолютно чистый, ни бумажки. Только красивые часы в форме парусника и письменный прибор. И папин красный ларчик, на который мужчина за столом смотрит с вожделением. Он поглаживает его указательным пальцем, как любимую кошку.

– Мур Ланце? – слегка удивленно спросила я. – Ваша светлость!

Вообще-то портреты короля, принца, министров и прочих первых лиц королевства печатаются в книгах по новой истории, да и газеты их не обходят стороной. «Министр такой-то посетил салон баронессы Д. и высказался о жемчужном Энро, недавнем приобретении баронессы». Как будто министр что-то понимает в живописи! Канцлера все знают в лицо. Как же, председатель совета министров, отвечающий за внешнюю политику, финансы и экономику страны.

– Вы весьма проницательны, мури Блейз. Мне жаль, что мой глупый племянник не сумел с вами подружиться, – холеная белая рука канцлера указала мне на кресло. – Я бы не отказался от такой невестки.

Я села, аккуратно расправила юбки и сложила руки на коленях, как примерная девочка.

– Что с Блейзом? Старина Тобиас умер? – Отрывисто спросил канцлер. Ему не понравилось, что на «невестку» я не среагировала. Пусть думает, что я в шоке от щедрой приманки на крючке.

– Простите, не могу знать. Я покинула мужа живым и здоровым. Он с офицерами остался на вилле с мури Ринц.

– А вы что же не остались?

– Меня бесит мури Ринц и раздражают офицеры.

– Да, Стефания бывает невыносима. Бывала, – поправился канцлер. – Но она тоже мертва, как и все офицеры.

– Может быть, – я безразлично пожала плечами. Уж по ней точно плакать не стану. – Но почему со мной беседуете вы, а не Генеральный прокурор? Уголовные дела в его ведении. Но и вряд ли он сам допрашивает подозреваемых. Так чем обязана столь высокой чести?

Тонкая улыбка скользнула по бледным губам.

– Мне нужно вот это, – палец постучал по ларчику. – Вы, несомненно, знаете, что это изобретение вашего отца. Уникальная формула, секрет которой он унес за собой в могилу.

– К вашим услугам все лучшие целители и зельевары королевства. Сам Фабио Д’Аванцо работает на корону. Он справится с любым зельем.

– Но они не Хайнц! У вашей семьи есть особое мышление, – канцлер прищелкнул пальцами, подбирая слово. – Свой стиль. Этакая сумасшедшинка гения. Если кто и способен разгадать секрет этого снадобья, то только вы, милая мури.

– Но я не мой отец, мур Ланце. Я вчерашняя студентка, а папа был опытнейшим зельеваром!

– Мне нужен рецепт этого снадобья. – Канцлер поднял ларчик и посмотрел его на свет. – И вы мне его откроете. Я обещаю снять с вас подозрения в убийстве мужа и его сослуживцев. Вас газеты уже назвали отравительницей века.

– Но я ничего подобного не совершала! Это мог быть любой слуга на вилле! – я заломила руки. – Это повар! Многие водоросли и моллюски ядовиты! Осьминоги! Яд из желчного пузыря иглобрюха, печени, икры одной рыбы способен умертвить тридцать-сорок человек! Наверняка бурого скалозуба разделывал неумелый повар!

– Интересная версия. Требует проверки, – важно кивнул канцлер. – Лично я вам верю. Вам ни к чему смерть мужа. Но следствие, огласка, камера смертников… это все не для вас, мури.

– Сме… смертников? – я сглотнула.

– А как же, мужеубийц и отравителей у нас казнят, – развел руками канцлер.

– Но я невиновна! Проверьте меня кристаллом правды! Я не убивала мужа!

– Я верю. Я ваш друг и помогу вам. – Проникновенно сказал канцлер. – А вы помогите мне. У вас же дар! Вы магистр! Вы помогали отцу в лаборатории!

– Но всего лишь помогала ему резать сырье, взвешивать ингредиенты. Я была влюблена в одного огневика, витала в облаках, – покраснела я.

– Прекрасно, значит, знаете, что вам может понадобиться! – обрадовался канцлер. – Вам предоставят помещение для отдыха и лабораторию для работы. Все ваши пожелания будут исполнены. Если вам нужны какие-то вещи, напишите список, вам все привезут.

– Хорошо, я согласна, – выдавила я. Какой бездарный шантаж!

– Светоч зельеварной мысли! – Канцлер любовно погладил ларчик с пилюлей. – Подумать только, пилюля, исцеляющая все болезни подстегивающая регенерацию, возвращающая молодость!

– Папа говорил только, что она очищает организм, – неуверенно «припомнила» я. – Она мне будет нужна для исследований! Я растолку ее и…

– Уничтожить творение великого мастера? Ни за что! На что вам ваша магия?

– Но мне нежен образец! Но вы же не собираетесь пилюлю принять? Папа готовил ее для короля, чтоб поднести в дар от гильдии зельеваров…

Канцлер отошел к столику, налил в хрустальный бокал невероятной красоты воды, открыл ларчик, вдохнул аромат снадобья и проглотил пилюлю.

– Ах! – я сжала руки перед грудью.

– Интересно, как быстро разовьется эффект? – канцлер полюбовался своим отражением в зеркале шкафа и вернулся за стол.

В течение восьми-двенадцати часов. Порошок листьев сенны действует так. Поэтому его принимают на ночь. Слабительное было в желатиновой капсуле, которую я без труда открыла, высыпав содержимое. Капелька пудры, капля воды и немного магии. Пилюли нас учили катать еще на первом курсе. Тем более, что папино средство никто в глаза не видел и не знает, какого оно цвета и запаха. Саму чудодейственную пилюлю я положила в опустевшую капсулу от слабительного. На вид она ничем не отличалась от остальных.

– Пишите! Список ингредиентов, – канцлер достал лист восхитительной плотной бумаги из бювара и вручил золотое перо. – Завтра я на утренней аудиенции у его величества сообщу, что в вашем деле много неясного и пока вы поживете под надзором у меня. Но если он станет требовать ареста, вас сможет спасти только ваша память. В глазах короля польза должна перевесить зло.

Я покорно вздохнула, утерла несуществующую слезинку и начала писать. Казна не разорится, но казначей будет рвать на себе волосы от списка редких и дорогостоящих трав, смол и минералов.

– Ну как? Она согласилась? – Кристофер откинул штору и зашел в кабинет дяди, когда девушка ушла.

– Разумеется. И как ты мог так опростоволоситься? Обычная девчонка, робкая, стеснительная, глуповатая. Мы были бы у цели намного раньше!

– Не забывай дядя, это я подсунул стрихнин Стефании, и она перетравила всю виллу! – захохотал Кристофер. – Я сказал, что это приворотное, а она после сорока настолько болезненно стала относиться к своей неотразимости, что решила угостить абсолютно всех!

– Тут ты молодец, – согласился канцлер. – Но девица не показалась мне опасной или хитрой. Простушка.

– У нее же дар, – скривился Кристофер. – А дар не выбирает самого умного или хитрого. Дядя, когда она наварит тебе все, что нужно для управления королем, отдай ее мне! За ней должок, и я намерен его взыскать!

– Я не буду управлять королем. Я им стану! – заявил канцлер. – «Алмазный доспех» делает человека неуязвимым для яда, возвращает молодость, заживляет раны! Править буду несколько веков! Одна пилюля дарует сто пятьдесят лет жизни. Девчонка наварит мне небольшой запас, а потом так и быть, отдам ее тебе. Такой дар нельзя потерять, ее необходимо обрюхатить.

– Какая скука, дядя! – зевнул Кристофер. – Корона, правление…

– Ты глуп и ничего не понимаешь в жизни.

– Дядя, желаю вам удачи! А мне достаточно роскоши и удовольствий! – Кристофер слегка презирал своего властолюбивого дядю, и считал, что на старости лет старцы влезают в политику именно потому, что иные удовольствия им уже не под силу. А он молод и здоров. Сидеть часами на совещаниях и слушать нудные речи? Плести интриги? Когда есть вино, красавицы, лошади, собаки, игры, танцы и музыка? Он еще не сошел с ума, променять все это на какую-то чушь. Правда, дядя вытащил его из некрасивого скандала, щелкнув Блейза по носу. Но теперь генерал мертв и пугливую девчонку никто не защитит! О, он проведет ее про всему лабиринту наслаждения и боли! Она будет его умолять! Смотреть глупыми коровьими глазами и упрашивать овладеть ею! Бабы, они такие глупые! Принимают отличный секс за любовь. А в наслаждениях плоти он никому не уступит! Первый любовник Десадана! Все эти шлюхи рады ему отдаться в любом месте дворца, лишь бы он захотел осчастливить очередную. Вот вчера, прямо на приеме, на подоконнике, едва прикрытый портьерой… Кристофер погрузился в сладостные мечтания. И совершенно не заметил взгляда, которым его проводил дядя.

Канцлер просто терпеть не мог племянника. Фанфарон годился только для постельных дел. И то оплошал. Все пришлось делать самому, добывать ценную зельеварку тоже. Жаль будет убивать его, но Кристофер сам виноват. Проболтается о яде, разве такое удержится в его болтливом рту? Жаль, что он не женат, такой материал пропадет.

Разве что поискать бастардов племянника? Ему тоже нужны наследники, и чем зачать и растить неведомо кого, проще выбрать наиболее способного из кучи незаконных отпрысков. Вот племянник: красив, силен, здоров, но разве можно его рассматривать в качестве возможного наследника?

Править ему предстоит долго, время есть, найти и воспитать преемника. Наследовать империю… Канцлер сладко прищурился. Пусть Торгрим Пятый считает, что это он будет править империей, а он удовольствуется жалкой должностью наместника Десадана. Не для этого он рылся во отчетах археологов! Привычка вникать в любые мелочи его не подвела, подумать только, отчет жалкой кучки студентов с их куратором о пещере Карамайна мог пройти мимо его глаз! Но не прошел. Конечно, исследования пришлось закрыть, студентам организовать несчастные случаи, куратор пропал без вести… Должен же был кто-то расшифровывать эту белиберду, нарисованную на стенах и потолке?

Столько лет надежд, проб и ошибок! Как жаль, что Торгрим оказался столь нетерпелив! Устроил переполох на перевале, в результате не смог уничтожить «Щит Десадана»! Убрать престарелого генерала с его прихвостнями! Какие-то жалкие пять деревень стерты с лица земли, а вой журналисты подняли, будто действительно произошло вторжение.

Нет, вторжение пойдет точно по плану, не раньше, не позже, он объяснил Торгриму вред его поспешности. Вон семнадцатый полк вылез раньше времени со своими идеями о парламенте! И что? Теперь в полном составе благородные идиоты валят лес в снежном Румидане.

Он умный, он дальновидный, он умеет ждать и дождется.