Зельеварка

Глава 15. Свадебный обед.

Гостей много, очень много офицеров в разного цвета мундирах. Синие с белыми обшлагами и воротниками, синие с алыми отворотами, черные, зеленые, красные, белые с золотом. Но я вижу в зале и мантии преподавателей нашей академии. Ректор, проректор по научной работе, наш декан, мури Эванс… наверное, генерал сам их пригласил, я бы не посмела пригласить ректора, он же мне не родственник! Мур Мурано с бокалом в руке беседует с группой военных. Мури Эванс задумчиво разглядывает цветочные гирлянды. Мур Тариэль скользнул по мне безразличным взглядом и отвернулся. Вот почему он так? Я же вышла замуж, и как бы не была порочна в его глазах, отныне я честная женщина! Удачное и выгодное замужество списывает любые ошибки юности, так мама говорила!

Я увидела Марка и Жаниль и, наконец, улыбнулась не светским оскалом, а вполне искренне. Целитель по моей просьбе отвел меня к ним и растворился в толпе других гостей, заполнившей зал.

– Ну ты даешь! – Глаза Жаниль блестят. – Какое роскошное бракосочетание! Мэдди наверняка готова себе все локти сглодать, могла увидеть короля и принца своими глазами! Так ей и надо! Сучка завистливая!

– Поздравляю, Венди, – улыбнулся Марк. – Шикарная свадьба. Надеюсь, муж не запрет тебя дома?

– Нет, конечно, нет, я доучусь и работу закончу! – уверенно сказала я. А где собственно, мой муж?

Беседует с очень красивой холеной брюнеткой. Красивой, как радужный удав абома, и такой же яркой. Она в темно-вишневом платье, которое непонятно как на ней держится; грудь, плечи и шея женщины выступают из лифа, как экзотический цветок. Кожа белейшая, а волосы отливают синевой. Зеленые глаза, пухлые яркие губы, точеный нос. И выражение брезгливой снисходительности, которым она меня окатывает.

– Это любовница твоего мужа? – прямо спросила Жаниль. – Или ты ей денег должна? Хочешь, я ей устрою промывание желудка?

– Да ты что? Тут магов немеряно, – я схватила ее за руку. Еще не хватало!

Применение магии против человека карается очень строго! И неизвестно еще, любовница или нет. Может, подруга бывшей жены или сестра? Тогда ей любить меня точно не за что. Конечно, у генерала есть прошлое, он и сейчас видный зрелый мужчина, а двадцать лет назад и говорить нечего! Пошуршал по спальням, не жалея сил! Никакой ревности я не испытываю.

Просто впервые задумалась, насколько развесистые рога много лет носила его жена. Ответила той же монетой? Или мудро «не замечала», боясь потерять деньги и статус? А вдруг у него еще детей куча незаконных? И мне их придется воспитывать, как мачехе? Законные дети тоже есть, две дочери от первого брака, они давно замужем и живут за границей. Одна точно в Ванаге, вроде бы у ее мужа собственный остров, а вторая не знаю. Обе значительно старше меня, и вряд ли рады такому прибавлению в числе возможных наследников. Правда, при обсуждении брачного контракта генерал сказал, что выделил им щедрое приданое при замужестве, никакого наследства им не полагается. Все унаследую я.

– Красивая, – бросил мимоходом Марк.

– Она же… ядовитая! – возмутилась Жаниль. – Как ты можешь?

– Да я не собираюсь за ней ухлестывать! Уж и посмотреть нельзя! Но она действительно очень красивая. Таких женщин я никогда не встречал.

– И таких домов, и таких приемов, и такого обеда, – начала язвительно перечислять Жаниль, и Марк осекся, покраснел и замолчал. Это точно, Марк тут себя чувствует не в своей тарелке. Впрочем, как и я. Вижу нескольких маминых приятельниц. Расфуфырились, щебечут, обмахиваясь своими веерами. Отвернулась с самой неприятной физиономией. Если подойдут, не удержусь, скажу гадость. Я их приглашать и любезничать точно не стану. Они маму предали. А ей так нужна была поддержка!

Звучит сакраментальное «Кушать подано», и двери столовой распахиваются.

Генерал тут же появился, подхватил меня под руку и повел к столу.

– А с кем вы беседовали, мур Блейз?

– Ты и Тобиас, дорогая супруга, – укоризненно напомнил генерал.

– Прости. С кем ты беседовал?

Лакей услужливо отодвигает кресло, твердая от крахмала салфетка ложится на колени. Гости рассаживаются. Мы с генералом сидим на перекладинке буквы «П», в центре стола. Цветы, фарфор, позолота, сияющие приборы.

– Это моя старая подруга, мури Стефания Ринц. Светская львица, придворная дама, воспитательница юных принцесс. Я тебя с ней познакомлю. Она может многому тебя научить и быть полезной, если захочешь сделать придворную карьеру.

Еле сдержала неприличное фырканье. Где я и где придворная карьера? Варить фрейлинам зелье от прыщей и противозачаточные настойки? И все время ходить по струнке, опасаясь монаршего гнева? Кланяться любому, кто выше титулом, то есть, всем? Вот ни разу не привлекательно! Мы-то просто дворяне, без титула и земли. Папа считал, что есть только элита науки и знаний, а все остальное мишура, редко потомки прославленных завоевателей продолжают дело своих предков, наоборот, будто стремятся втоптать в грязь титул и расточить богатства, заботливо собранные предшественниками.

Была бы жива королева, другое дело; говорили, что она и сама в травах неплохо разбиралась, лично опыты проводила и своего зельевара в обиду не давала. Фаворитки короля сто раз думали, прежде чем нырнуть в кровать монарха, а то ведь и вишенкой в пирожном подавиться можно, и грибочками случайно отравиться. Королева сама решала, с кем и как ее супруг будет развлекаться. Весь двор в кулаке держала. Банальная скоротечная простуда в пять дней прикончила королеву, а зельевара казнили дней через десять, после жестоких пыток. Зельевар при дворе – это всегда заранее виноватый убийца и отравитель. Не надо мне такого счастья. Придворных художников, например, казнят не в пример реже. Не понравится портрет – сошлют на полгодика, а там может, простят и вернут. От него же память веков зависит!

Кстати, мури Стефанию посадили совсем недалеко от нас, в отличие от Марка и Жаниль, им достались места в конце стола. Аура с родителями сидит чуть поближе, ее личико сияет от восторга. Собрина нигде не видно, но ему и не по чину с генералом сидеть. Зато ректор сидит от меня по левую руку, это чтоб мне окончательно кусок в горло не полез?

Снующие официанты развозят блестящие тележки, столовая наполняется запахами кулинарного волшебства.

Генерал, не спрашивая, наливает мне розового игристого вина.

Да знаю, знаю, что девушка не должна напиваться, а новобрачная на свадьбе вообще для красоты, так и обязана сидеть голодной, а то окажется на магснимке с набитым ртом. Но сил моих больше нет, желудок свернулся и ноет от голода. Во рту сухо. Поэтому делаю три неприлично больших глотка и решительно втыкаю вилку во что-то восхитительно воздушное, хрустящее, тающее на языке. Божественный вкус суфле примиряет меня с действительностью. Я даже не знаю, что это, но различаю мясной сложный фарш, нотки имбиря и корицы, кислинку клюквы, взбитое картофельное пюре с карамельной корочкой. Ни в жизнь мне такое не приготовить!

Рука официанта меняет тарелку и передо мной возникает кокотница с папильоткой на ручке. Что бы там не было, оно пахнет изумительно! Двузубая вилочка ныряет в сливочно-сырное нутро, обнаруживая грибы и соломку белого мяса.

Над моей головой ведутся разговоры, произносятся тосты, а я ем. С небывалым наслаждением. За жульеном следует запеченная форель, за форелью ломтики говядины, томленые в сливках, с дыней, за говядиной утка с апельсинами. Все! Во мне, оказывается, очень мало места! А вот ректор ухитряется стремительно уничтожать кулинарные шедевры и беседовать. Такой вместительный! Могу только провожать тоскливым взглядом очередные яства, больше не смогу проглотить ни кусочка.

Передо мной ставят десерт. Что-то возвышенно-красивое из шоколадной сетки, карамели и взбитых белков. Кокетливо подмигивающие вишенки выглядывают из белых лепестков. Как мне пережить этот нескончаемый обед? Я дышу с трудом. А если бы я была в корсете? Представить страшно!

Ковыряю десертной вилочкой десерт для видимости. Прослушиваюсь к разговорам, рассматриваю лица гостей. Те, кто поближе, это значимые для генерала люди. Надо их запомнить. Для меня это может оказаться важнее, чем алхимический ряд элементов. Заметив мой интерес, генерал… нет, отныне для меня только Тобиас, наклоняется к моему уху и шепотом называет каждого. Со стороны мы смотримся, как воркующие голубки.

Ловлю на себе задумчивые взгляды сослуживцев генерала, но в целом благожелательные. Я им не враг и не соперник, они с генералом, наверное, с военного училища вместе, и не один пуд соли съели. Узнаю старичка, который первым полез обниматься. Это генерал-интендант Клаус Метц. Запоминаю, приветливо киваю старичку. Он подмигивает и поднимает бокал. Разведка, безопасность, немагические войска, целительская служба. Вот глава целительской службы, потный одышливый толстяк, сверлит меня неприязненным взглядом. А я тебе не дам своего зелья! Вот не дам из принципа, нечего так на студенток смотреть!

Лысый худосочный генерал в белом мундире с красными вставками, щедро расшитый золотом, оказывается, военный маг-огневик и ректор военно-магической академии. Он выразил сожаление, что я поступила не к ним, они бы из меня, с моим-то высоким потенциалом сделали настоящую боевую магичку!

Да-да, я просто в скорби вся застыла, так хочется на полигоне грязь месить с его дуболомами! С каких пор туда принимают женщин? Покойная королева требовала, чтоб в наборе был непременно хоть один женский взвод, но после ее смерти вольнодумство закончилось. Хотя те, кто закончили, служат и весьма успешно, я вижу двух женщин в зеленых мундирах и довольно высоких чинах. Наш ректор вступает в шутливую перепалку, отвечает в том духе, что нечего на чужие таланты лапы тянуть, надо свои растить! Что касается студентки Хайнц, то факультет зельеварения у нее на лбу был при рождении пропечатан!

– Вы сказали Хайнц? О! О-о-о! – дуболомы, занимающие конец стола, оживились и радостно заулыбались. Ясно, читали газеты.

Там же, недалеко от Марка, сидит лощеный и гладкий, как дождевой червяк, адъютант генерала Алекс. Ему я решительно не нравлюсь, я ощущаю это кожей. То ли простить не может маминых настойчивых приглашений на чай, кофе, воду и просто так посидеть, то ли не рад воскрешению генерала.

– Кажется, все наелись? – Тобиас встает. – Прошу в музыкальный салон, оранжерею и картинную галерею. Кофе и сладости подадут в Зеркальный зал. Кто желает насладиться тонким ароматом ловернского табака, прошу в курительную.

Все шумно переговариваются, я облегченно вздохнула, наконец-то можно встать, размяться. Нет, четырехчасовые обеды не по мне! Неужели генерал всегда дает такие затяжные обеды? Одергиваю сама себя. Вообще то сегодня свадебный обед, значит, торжественный и все в три раза дольше. Думаю, ужаснусь, увидев счета, наверняка пришлось нанимать дополнительных поваров и официантов.

Аура бросается ко мне. За ней спешит моложавая рыжеволосая пампушка и очень плотный коренастый бородач. Да-а, при такой генетике ей вовсе не суждено быть стройной! Хотя, не исключено, что мама располнела после родов. Запястья у нее очень тонкие, явно меньше 5,5 дюймов, значит кость узкая, а таз емкий. Больше шести дюймов говорит о толстых костях и не слишком емком тазе, это индекс Сореса9. Очень интересно!

– Венди, я так хотела познакомить тебя с моими родителями! Мама Ровена, папа Роберт!

– Мури Ройвит, мур Ройвит, очень рада познакомиться с родителями такой талантливой девочки, как Аура!

– Вам понравились ананасы?

– Как они могли не понравиться, мур Ройвит! Все знают, что ваши ананасы самые лучшие! А мне для зелий их нужно очень много!

– О! Так я готов поставлять вам любые фрукты, а не только ананасы, –мгновенно ориентируется бородач. – У нас есть бананы, киви, фейхоа, айва, личи, манго, рамбутаны…

– Дорогой, сейчас не совсем уместно говорить об этом! – мягко останавливает его жена.

– Нет-нет, очень уместно! Поставки фруктов очень важны для бесперебойной работы! Пойдемте в оранжерею! – предложила я.

– Позвольте и мне с вами, – тут же подкрался генерал-интендант Метц.

– Буду бесконечно рада! – знакомлю интенданта с Ройвитом.

Все, они нашли друг друга. Генерал начинает рьяно обсуждать сроки, объемы, цены, Ройвит горячо торгуется, мы втроем следует за ними. Ровена безмятежно улыбается и обмахивается веером, Аура явно стесняется торгашеских замашек отца, а я мотаю на ус. Сколько что стоит, мне надо знать! Одно дело, купить три ананаса в овощной лавке на види Гайял, и совсем другое – прямая поставка с плантации! Тамаринд, маракуйя, карамбола, чоримойя, салак, это же какие возможности играть со вкусом зелий!

– Я бы очень хотела посетить вашу плантацию!

– Будем счастливы в любое время! – ответил Ройвит и продолжил торг с интендантом.

– Прости отца, он… совершенно невозможный! – пролепетала Аура.

– Он замечательный отец и полностью на своем месте! Когда человек так увлечен, у него и результаты впечатляющие!

– Спасибо вам за Ауру, – прошептала Ровена. – Она просто ожила после вашего зелья! Признаюсь честно, я была против, но если это в рамках научного исследования, совсем другое дело!

Почему-то этой женщине хочется открыть душу, она такая… мягкая, уютная!

Мы немного отстали от мужчин, Аура вздыхала над орхидеями (вот уж бесполезная красота!), сама не знаю, как, но я рассказала все о попавшем боксе, об отчаянии, в каком я была, и о своей работе. Столько участия и понимания я никогда не встречала.

– Верена Фармари, говорите? – задумалась Ровена. – У нас на плантации есть слегка заболоченный участок, никак не можем осушить, там слишком близко грунтовые воды. Несколько недель назад представитель «Верены» предложил нам засадить его бакопой. Фактически, сорняком! Обещал скупать лист на корню.

– А хуперцией, баранцом они не интересовались, случайно?

– Откуда вы знаете? – изумилась мури Ровена.

– Так… и то, и другое растение входило в состав моего краденого дипломного зелья. По крайней мере теперь ясно, кто его купил.

Мури Ровена ахнула.

– Но вы же можете с ними судиться?

– В боксе были образцы, сырье, лабораторный журнал. У меня нет никаких доказательств, что «Недреманное око» составила я. Разве что мой бывший куратор, профессор Ларим подтвердит. Я ему отчеты сдавала и консультировалась. Но что-то мне подсказывает, что он не станет этого делать. Декан приказал считать, что бокс взорвался из-за моей неосторожности.

– Какая вопиющая несправедливость! Так ведь и работу Ауры могут украсть? – разволновалась мури Ровена.

– Не сомневаюсь. Академия не защищает нашу интеллектуальную собственность. Наоборот, покрывает кражу и заметает следы. Мур Ларим срочно перевелся в Сангорскую академию, например. Не дождавшись окончания семестра, что очень странно.