Зельеварка

Глава 6. Что искать в дамских журналах.

Профессор мигом стерла улыбку с лица и уставилась на футляр с шестью крошечными пузырьками. Затем перевела на меня тяжелый взгляд.

– Не сомневаюсь, вы в курсе, что любые средства для похудения вредят организму? В них всегда присутствует слабительное и мочегонное. А с ними теряются соли, витамины и микроэлементы!

– Тут слабительное в следовых количествах, даже анализатор не покажет! Сплошная польза и никакого вреда! – горячо заверила куратора.

Мури Эванс хмыкнула и сняла с шеи анализатор на цепочке. Щелкнул колпачок. Прибор пискнул, выражая готовность к работе.

– Ну-ну, – она опустила щупик прибора в первый образец. – Мята, укроп, шалфей, лимонная цедра? Прибор характеризует состав, как общеукрепляющий, витаминный, с легким успокаивающим эффектом. Вы уверены, что это состав для похудения?

Я кивнула.

Профессор въедливо проверила каждую пробу.

– Поразительно, – пробормотала она. – Ни во одном образце не найдено слабительного. Кофеин, экстракт черного перца, папаин4, бромелайн5… соли магния, хрома и кремния? Как вам подобное дикое сочетание пришло в голову? А главное, когда вы успели получить чистые ферменты?

– Ананасы и папайя продаются в любой фруктовой лавке, – пожала плечами. – Порезать, подсушить, заклинание разложения органики, центрифугирование, отделившее ненужные частицы клетчатки. В надосадочной жидкости остались ферменты. Я их выпарила.

– Но почему они? Почему не ранетки, виноград, манго? – возопила профессор.

– Во всех дамских журналах написано, что ананасовая диета и блюда из папайи способствуют похудению. Я их и выбрала, – пожала плечами.

Профессор смерила меня самодовольным взглядом ученой дамы, никогда не берущей в руки дамских журналов.

А у мамы их было полно. Даже в пустом журнале можно найти что-то интересное и полезное, если не читать «Десять способов удержать мужа от измены» или «Тридцать три способа доставить райское наслаждение». Или советы ведущих свое дело мури: «Я всего добилась сама, муж только за все заплатил».

В Десадане было довольно много самостоятельных женщин. Действительно самостоятельных, а не как в дамских журналах. Некоторые даже сделали себе имя, как мури Фиордан, хозяйка самого дорогого свадебного салона, мури Блум, владелица известного ресторана «Подснежник», или мури Ургант, содержательница конюшни породистых рысаков. А уж владелиц пекарен, булочных, парикмахерских, кафе, цветочных салонов и магазинов было и не счесть. Я бы открыла собственную зельеварню. «Эликсиры Хайнц», например. С красивой зеленой вывеской в виде большого фигурного флакона. И сделать магическую иллюзию: флакон наклоняется, пробка открывается и вылетают яркие бабочки, превращаясь в искры.

Профессор Эванс окончила проверку, анализатор пискнул, выдавая результат. Я моргнула, прогоняя видение собственной лавки.

– Не могу поверить! Анализатор определяет второй флакон, как противовоспалительное и болеутоляющее средство, три следующих, как улучшающих пищеварение, а последний, как ранозаживляющее!

– Все эти свойства в разной степени есть во всех образцах, – кивнула я. Так и задумывалось. Правда, профессор не знает, что после обработки усилителем Марка получался концентрат, но это мы решили не афишировать. Пока. Горошина концентрата и у меня ведро эликсира! Хоть всех прохожих угощай! Хоть ванну принимай! Кстати, в этом что-то есть… если воздействовать на тело не только изнутри, но и снаружи, эффект должен быть сильнее!

Кажется, первый раз за все время учебы мне удалось удивить профессора. Она даже посмотрела на меня почти как на человека, а не как на гусеницу, случайно упавшую ей на рукав.

– Какое название вы дали зелью?

– «Волшебный корсет», профессор, – почтительно повторила я.

Лязгнула дверь сейфа. Футляр с флакончиками занял место на полке.

– Вы еще здесь? – обернулась профессор. – Где данные первичных исследований?

– Их пока нет, мне нужны добровольцы для контрольной и опытной групп.

– Вот! – профессор воздела узловатый палец к небу. – В этом вся загвоздка, Хайнц! Как бы не были оригинальны ваши рецепты, вы не успеете их проверить!

– Двадцать пять человек, шесть образцов и шесть контрольных групп, это всего триста человек, – возразила я. – Я даже успею проверить прием препарата в течение месяца, двух и трех. Ведь основной состав зелий готов.

– Деточка, где ты найдешь триста толстяков, желающих подвергнуться твоему исследованию? – хмыкнула куратор.

– Мне помогут, – твердо ответила я, встречая скептический взгляд.

Напрасно она считает, что я побегу по столичным целителям и специалистам по косметической магии, тщетно упрашивая их протестировать мой эликсир. Генерал Блейз мне не триста, он три тысячи добровольцев пригонит! Или десять тысяч. Чего мелочиться? И офицеры есть жирные, и новобранцы, и младший командный состав. Выше майора и вовсе каждый второй имеет три подбородка и выпирающее пузо. Уверена, сам генерал не откажется попробовать «Волшебный корсет»! Он показался мне незашоренным человеком, и в отваге ему не откажешь. Герой все-таки. Ему ли бояться лечебного зелья?

Наверное, для армии надо придумать что-то более мужественное? «Пульсар стройности»? «Полная победа над жиром»? «Выстрел э-э-э… наповал»? Ну, придумаю еще.

Какое счастье, что нескончаемый понедельник кончился! Пусть остальные дни недели будут менее насыщенными, я согласна. Я бы вообще понедельники отменила. Самый гадкий день недели!

Возле моей комнаты в общежитии нервно ходил вперед-назад… Кристофер. Я даже не очень удивилась, просто прислонилась плечом к стене, любуясь плавной походкой и лже-естественными кудрями красавца. Хоть на что-то красивое посмотреть! Из той, прошлой жизни, где были пирожные на завтрак и белый рояль в гостиной на ужин.

Кристофер настолько не подходил к обшарпанным стенам, выщербленному полу и общей запущенности помещения, что выглядел существом другого мира. Где паркет натерт, стены идеально окрашены и чисты, где нет перекошенных окон и где не сквозит из-под каждой двери. Я в последнее время стала ужасной мерзлячкой. Наверно потому, что сильно похудела, мантия висела мешком, хорошо, что свободный покрой скрывал как лишнюю полноту, так и худобу.

Видение замерло и распахнуло зеленые глаза.

– У меня галлюцинации, – простонала, потерев лоб. – Этого не может быть!

– О! Какое счастье! – новый знакомец кинулся ко мне с видимым желанием схватить в охапку. Еле успела отскочить. Заговорили мы одновременно.

– Как ты прошел мимо комендантши?

– Еще бы десять минут тишины, и я взломал бы дверь!

– Посторонних в общежитие не пускают! – сообщила я вредным голосом.

– Что, и на чай не пригласишь?

Я критически посмотрела на мужчину. Приперся в общежитие! К студентке! С пустыми руками! И имеет наглость напрашиваться на чай? Это за гранью добра и зла, по-моему. Стипендия на чай и плюшки не рассчитана. Непонятно, как ее рассчитывали; наверное, студенты вообще не должны питаться и одеваться. И мыться. И ногти стричь. Жить горним воздухом чистой науки, подкрепляя силы овсянкой на воде. Satur ventur non studit libentur.6

– Не вижу поводов для чаепития, – сухо ответила. – Тем более, у меня чая нет. И кофе тоже. И какао. Вообще ничего нет, кроме тетрадок и учебников.

– Тогда предлагаю ужин! – он приглашающе согнул руку калачиком.

– Спасибо, я поужинала.

Два ужина слишком обременительны для пищеварение. Будут конфликтовать в желудке. Я даже пшенную кашу и хлеб с сыром Марку отнести успела и принять от него взрыв благодарности.

– Но мне очень хочется познакомиться с тобой поближе! – почти жалобно воскликнул Кристофер. – Ужинать ты не идешь, от кофе отказываешься, к себе не приглашаешь…

– Можете устроиться к нам преподавателем, тогда я буду вынуждена вас терпеть, а пока, извините, очень устала, – я приложила ладонь к дверному замку и проскользнула внутрь комнаты, не слушая больше настырного кавалера.

К себе пригласить, ага! Чтоб меня за аморальное поведение завтра же выкинули из общежития? Одного факта его присутствия достаточно! Тут такая слышимость, что падающее перышко из подушки слышно. Ладно, у меня резерва хватило на шумопоглощающую мембрану, но у других-то нет, и подробности личной жизни вся академия будет знать и обсуждать. А еще у меня трусики сохнут на спинке кровати, а чулки висят на дверце шкафа. Такое гостям не показывают, ни званым, ни незваным. Почему-то к студенческим спальням будуары с гостиными не пристраивают. Странно, правда? Никакой личной жизни и понимания со стороны администрации!

И как ему удалось пробраться в общежитие? У комендантши есть артефакт снятия личины и обнаружения тепла, чтоб никто не проник под отводом глаз или нацепив чужой облик.

В дверь поскреблись. Распахнула ее, собираясь высказать все, что думаю о наглецах, мешающих отдыхать измученной учебой девушке.

– Что, Венди, завела хахаля? – за дверью стояла соседка, жизнерадостная пятикурсница с целительского, Жаниль, с блестящими от любопытства глазами. Вот кстати, еще аргумент против целительства: они учатся на год дольше. Еще год голодовки я не выдержу.

– Он тут долго околачивался. Такой милашка! Познакомь, а?

– Жижи, я так устала! Хочешь, забирай. Мне он совсем не нужен, привязался и ходит по пятам, даже сюда пролез! Я его не звала и не приглашала!

– О-о-о! – простонала Жаниль, закатывая глаза. – Дурочка ты, раз от такого мужика нос воротишь, видно же, что богатый! И такой лапочка!

– У меня диплом горит, не до красавчиков. Еще Мэдлин на него глаз положила, сами как-нибудь его поделите, ладно? Без меня?

Жаниль фыркнула и тряхнула волной ухоженных черных волос, гладких и блестящих, как атлас. Девушка она красивая, фигуристая, Кристоферу подойдет. И родители у нее уважаемые и обеспеченные, они ей ремонт в комнате сделали, и мебель всю новую купили. У меня хоть и платная комната, но сильно уставшая от поколений студентов. Комнаты получше все расхватали, а эта меня ждала. Мебель разномастная, дверцы скрипят. Но с этим-то справиться легко капелькой масла, а вот как клеят обои, я не имела никакого понятия. Мы с мамой выбирали картинки и ехали на курорт, а когда возвращались, все уже было сделано. Когда я еще попаду на курорт… но я и тогда, подозреваю, обстановка в комнате не изменится. Какой-то важный момент я пропускаю в силу бытовой неприспособленности. Да меня Жаниль вручную стирать научила, когда манжеты платья стали серыми от грязи.

Я представила Кристофера под руку с девчонками. Слева брюнетка Жаниль, справа блондинка Мэдди, они его с ума сведут своими ссорами, так ему и надо!

Сходила в общий душ, доплелась до комнаты и повалилась на кровать. Как же я устала! Кажется, только глаза закрыла, как сработала будилка-сверчок, чирикающая мне в ухо, что настал новый день и надо суетиться.

В форточку залетел желтый листок и затрепетал перед лицом.

Меня вызывал ректор. Сам великий и могучий архимаг Бас Мурано. У нас он провел пару лекций на третьем курсе, а больше мы с ним не сталкивались, он некромант, у них и учебный корпус свой, и общежитие отдельное, не говоря уже о полигоне, где они гоняют своих умертвий. Лекции были о проклятиях и порче, зельеварам надо такое знать, простенькие проклятия легко снимаются несложным противоядием.

До завтрака! Что же такое могло случиться, размышляла я по дороге в административный корпус.

Ректор, импозантный мужчина с седыми висками, кивнул мне на стул у своего стола.

– Военное ведомство прислало запрос, в котором указывает вас, как наиболее перспективную студентку выпускного курса зельеваров. Они приглашают вас на практику в военно-целительскую лабораторию.

– Это почему-то плохо? – осторожно спросила я. Месяц стажировки после защиты дипломной работы, чтоб работодатели могли оценить в деле приобретаемого кота в мешке, был обычной практикой. После мы сдавали последние экзамены и выпускались в большой мир. С рабочим сертификатом и подтвержденным рангом, а если все сошлось, то и с местом работы.

– Такой же запрос прислала «Верена Фармари», они жаждут вас видеть в своем исследовательском отделе.

Я вытаращила глаза. Исследовательский? Элита фирмы? Да еще три дня назад, сидя в фасовочной, я мечтала там оказаться! Но не после того обмана, с которым сейчас разбираются законники академии. Я угрюмо засопела. Ректор не мог не знать, декан ему наверняка доложил.

– Кроме них, сделали именные заявки на конкретного зельевара криминалистический отдел при следственном департаменте и королевский госпиталь, – ректор взмахнул разноцветными листками. – Если вы продолжите таращиться, у вас глаза из черепа выпадут.

Некромантская шутка привела меня в чувство. Своеобразный у них юмор.

– Я же могу подумать? – тихо спросила.

– Разумеется, – глаза ректора блеснули весельем. – Такую многообещающую студентку и наша академия бы не отказалась видеть для начала лаборантом, а в перспективе преподавателем. Допустим, на кафедре аналитической алхимии? Или токсикологии?

– О! – только и смогла сказать. Ничего себе, как вырос мой рейтинг! Всего два месяца назад я считалась изгоем и неудачницей. Но откажусь: лаборант получает копейки, а мне надоело голодать и мерзнуть.

В столовой неизменная троица из Мэдди и ее подпевал снова окружили мой столик.

– Мне сказали, мой парень был у тебя в общежитии! – взвизгнула Мэдди.

– Был, спросил номер кристаллофона Жаниль, – не моргнув глазом, сообщила я. – Они долго разговаривали и вместе пошли ужинать.

– Что!? Я ей все патлы вырву! – зашипела Мэдлин.

– Будь осторожна! Ничего не пей и не ешь из ее рук, а то просидишь в сортире сутки, она тебе устроит профузное промывание кишечника, – я заботливо похлопала Мэдди по руке. – Или нашлет целительский паралич на лестнице, упадешь, ногу сломаешь, оно тебе надо?

Ойра и Кристаль испуганно переглянулись. Целительские заклинания – это не шутка. Они даже трехслойные боевые щиты пробивают. Бывает же, что воина ранят, а защита держится, как ему тогда помощь оказывать и лечить? На управлении потоками рассказывали байку, что после вражеской атаки оставшийся единственным на ногах целитель, справился с дюжиной врагов, наслав на них промывательное заклинание. Ну да, повоюй, когда у тебя неукротимая рвота и такой же понос!

– Я не отступлюсь, – прошипела Мэдлин, сузив глаза.

Вот и правильно, девушка должна бороться, а за чужой кошелек, новое платье или чувства, неважно. Теперь у Мэдди есть цель, виноватой я себя не чувствовала.