Зеркало перемен. 3. Приносящая надежду

* * *

Несколько дней шут был немножко не в себе, то есть не смеялся и иногда отвечал невпопад. От Лены он вообще не отходил, то ли слишком буквально поняв рекомендации Гарвина, то ли просто не хотел расставаться. Лене думалось, что второе. Она эти дни добросовестно пролежала в постели, пила отвары собственного приготовления, а шут мазал ее бок бальзамом тоже ее приготовления. Его порез и ранка от стрелки затянулись очень быстро, да и у Лены синяки за несколько дней стали желтыми с мерзкими сиреневыми прожилками. Дышать было уже не больно, больно было только двигаться, вот Лена и не двигалась. Разбойников держали в сарае под надежной защитой. Гарвин очень хорошо умел ставить защиту. После первой попытки побега разбойники старались держаться подальше не только от дверей и оконца, но даже от стен. Гарвин не отправил их в Сайбу, понимая, что Лиасс, вероятнее всего, тут же явится проверить, как дела у Лены, а Лене пока не хотелось говорить с Владыкой.

А потом шут взял себя в руки, или просто перегорело. В конце концов он уже не принадлежал Сайбии, хотя формально оставался собственностью короны. Впрочем, за эту собственность Лена готова была спорить с любыми королями и Владыками. В ее, так сказать, уникальности, явно были свои преимущества. Формулировка «над тобой нет ни королей, ни магов» временами ей нравилась до чрезвычайности. Вообще, она, конечно, вела себя малость нагловато: пользовалась преимуществами Странниц, хотя Странницей все ж не была, стороннюю наблюдательницу из себя старалась не строить, зато имела привязанности. Причем удивительно много.

Когда исчезли последние следы синяков на ее боках и последние следы смятения из глаз шута, они отправились в Сайбу. Пешком. Гарвин открыл проход только для того, чтобы покидать в него разбойников и мальчика-подростка, племянника хозяев, для объяснения ситуации, а сам, естественно, потопал следом, орлиным своим взором поглядывая по сторонам и поддакивая Маркусу, ворчавшему, что в доме спать куда теплее, чем в чистом поле даже без палаток. Они оба были, безусловно, правы, и Лена даже себе не смогла бы объяснить, почему захотелось вдруг дойти до Тауларма без всякой магии и даже без лошадей. Шут вообще-то тоже удивился, но вслух ничего не сказал. Доволен был только Гару, которому никто не препятствовал гоняться за зайцами или шугать стаи перелетных птиц. Может быть, Лене просто захотелось проститься с осенью. Хотя какое проститься – до снега еще довольно далеко, а эту зиму она обещала провести именно в Сайбии. Вот весной, когда просохнут дороги, можно и в путь… то есть в Путь. Почему-то тусклая красота поздней осени радовала ей глаза. Воздух имел особенный вкус, даже Гарвин это признал. Да и ночевать в лесу пришлось всего однажды, мужчины разложили три костра и устроили постель между ними, так что с одной стороны Лену согревал шут, с другой – Маркус. А к второй ночи они вышли к эльфийской ферме… собственно, в этих краях других ферм и не было: вся территория принадлежала эльфам и люди не рвались селиться рядом с ними. Да и нужды не было, уж чего-чего, а земли в Сайбии хватало с лихвой, всякий мог получить надел при единственном условии: обрабатывать землю. Их накормили потрясающе вкусным пирогом (Лена так и не поняла, из чего или из кого была сделана начинка, а уточнять не решилась: эльфы трескали лягушек не меньше, чем французы, а сложное блюдо из крупных змей поядовитее считалось деликатесом, который не каждая хозяйка приготовит). А к очередному вечеру они пересекли пустое уже поле льна и спустились прямо к парому. Можно было, конечно, переночевать и здесь, потому что возле парома на другом берегу уже не было никого, но Гарвин категорически возжелал посетить баню и выспаться в кровати, потому быстро разделся – Лена едва успела отвернуться, потому что разделся он догола – и сиганул в воду. В ноябре. Сумасшедший. Потом ведь еще будет голой задницей сверкать, пока паромщика не отыщет.

Но через час с небольшим они были уже дома. Пользуясь отсутствием Лиасса, мужчины улизнули в баню. В парильне посидеть. Не исключено, что с местным пивом, больше похожим на брагу. Мужчины, наверное, одинаковы во всех мирах. А Лена належалась в горячей ванне, надела теплую ночную рубашку (помещения обогревать начинали только со снегом, а камин согревал, только если сидеть с ним рядом) и подумала, кого бы сгонять за какой-нибудь едой, но еда уже стояла на столике. Самая легкая – вино, сыр, обалденный хлеб и не менее обалденные пряники. Правда, к этому удовольствию прилагался не особенно довольный Владыка эльфов.

– Пилить будешь, – заявила Лена уверенно, усаживаясь к столу. В ночной рубашке, потому что халата не обнаружилось. Надо думать, если этот халат подарила ей Рина еще до исхода эльфов из Трехмирья. Истлел, наверное.

– Не буду. Просто я волнуюсь за тебя.

– Пускай по дорогам патрули, чтобы они ловили разбойников, – с набитым ртом предложила Лена. Лиасс налил ей и себе вина и пожал плечами:

– Уже. Как ты умудряешься притягивать зло? В Сайбии вообще разбойники попадаются не так уж часто.

– Разноименные полюса притягиваются, – сообщила Лена. Магниты здесь знали, потому Лиасс кивнул.

– Я рад тебя видеть, Аиллена.

– Представляешь, это взаимно, Лиасс. Тут… как сказать-то? В общем, я вдруг – именно вдруг – поняла, что не должна легко прыгать по мирам, удирая от малейшей опасности. Понимаешь, о чем я?

– Конечно.

– Это глупо?

– Это правильно. Ты все равно пришла бы к этому, но удивительно, что так рано.

– Чем ты недоволен, Лиасс?

– Почему Гарвин вдруг сорвался с места?

– Я позвала его. Я тренируюсь. Дракон велел.

Лиасс помолчал, опустив глаза. Даже побарабанил пальцами по столу, что у него означало крайнюю степень душевного волнения.

– Дракон мудр, – признал он, – но далек от понимания людей и эльфов… Это… это очень опасно, Аиллена. Ты ведь уже знаешь наши основные правила и законы?

– Что там знать, когда они у вас проще не придумаешь, – вздохнула Лена. – И что, я нарушила ваш закон?

– Ты не можешь его нарушить, потому что ты не эльфийка из Трехмирья. Такая связь у нас не то чтоб совсем под запретом… иначе я не смог бы разделить боль с Файном и не мог бы почувствовать, когда тебе нужна помощь. Так что Гарвин тоже не нарушил законов. Просто будь особенно осторожна. И особенно с Гарвином.

– Потому что он некромант.

– Потому что у него большие способности к этому. Очень большие. И да, он некромант.

– А ты можешь сказать, чем некромант Гарвин хуже тебя?

– То есть в чем суть некромантии? – понимающе улыбнулся Лиасс. – Гарвин ничем не хуже меня. Но он сам не знает, что может, на что способен… Аиллена, сам способ чудовищен, но суть не в том. Некромантия под запретом везде. Она затягивает. И может статься, не маг будет распоряжаться своей силой, а сила начнет командовать магом. Даже таким сильным, как Гарвин. Тем более таким сильным.

– Я провела с ним больше времени, чем ты, Лиасс.

– Ты знаешь его лучше. Не потому что провела с ним больше времени, но потому что он доверяет тебе. И если бы ты знала, как я этому рад… Ты ухитрилась стать другом Гарвину – это непостижимо. У него никогда не было друзей. Даже когда он был совсем маленьким. Понимаешь, он даже не замкнут. Он закрыт. При этом он хороший сын. И я люблю его, что бы ты ни думала.

– Я помню твое лицо, Лиасс, когда ты увидел Гарвина. Пожалуй, после этого я уверилась в том, что ты человек.

Лиасс расхохотался. Лена, когда сообразила, что ляпнула, тоже посмеялась: за эти черт знает сколько лет она так и не отвыкла от выражений своего мира, а здешних отчего-то не нахваталась.

– Вот этого я никогда еще не слышал! Согласись, смешно, когда такое говорят Владыке эльфов, верно? Конечно, я понял, что ты имеешь в виду. Поверила, что и я способен чувствовать?

– Уверилась. Поверила, когда ты узнал, что Милита взяли живым.

Лена нахально протянула руку и погладила Лиасса по щеке. По гладкой-гладкой бархатистой коже. А потом по нежным золотым волосам. Зачем, спрашивается? Может, затем, что никто на это больше не отважится. Ведь даже женщины, порой наносящие ему долгие ночные визиты, не осмелятся приласкать Владыку не в порыве страсти, а вот просто так, дружески. Он от этого отвык так давно, что и думать не хочется. В синих глазах мелькнуло-таки удивление, но погасло. Лиасс поцеловал ее ладонь.

– Не хочешь ли ты показать, что и меня считаешь другом?

– Хочу. А что? Не веришь или не стоит? Или Владыку другом считать ну просто никак невозможно?

– Лена, я тут тебе… – радостно возвестил с порога отмытый и распаренный до красного носа шут и как-то увял. – Владыка? Приветствую…

– Здравствуй, Рош Винор. И что такого интересного ты принес Аиллене? Рулет?

– Рулет, – кивнул шут, разворачивая вкусно пахнущий сверточек. – Мне уйти, Владыка?

– Ни в коем случае. Ты просто обязан быть рядом с ней.

– И в баню нельзя? – понурился шут, спрятав лукавую ухмылку.

– Разве что в баню… Ты можешь с ней разговаривать?

– Скорее, она со мной. А что?

– А с кем-то еще?

– Нет. То есть я дракона слышу. Когда он этого хочет. Владыка, нет у меня магии.

Он произнес это точно так же, как и прежде: легко и непринужденно. Словно и не узнал, почему именно ее нет.

– Лиасс, а ты знал, что маги его выжгли? – мило улыбнулась Лена. Лиасс не моргнул. И кивнул. – А почему же не сказал?

– Зачем? Он чувствителен. Он доверял магам. Даже симпатизировал им. Ты полагаешь, ему обязательно было узнавать, что обошлись с ним не особенно красиво? А кто тебе об этом сказал?

– Сопоставила. Конечно, у меня на это много времени ушло, а ты, наверное, сообразил сразу.

– Нет, не сразу. Я проверил его только в Сайбии. Он и в Трехмирье говорил, что магии не имеет, но я, признаться, подумал, что магия просто дремлет и он не ощущает ее присутствия. Чему ты удивляешься? Для эльфа… ну, хорошо, для полукровки он был еще юн. Что такое тридцать лет? Магия, особенно если Дар невелик и никто никогда не пытался его развить, может никак не проявляться очень долго. Кто сказал – Милит, Ариана, Гарвин? Или Кайл?

– А у самой у меня никак не хватило бы мозгов?

– Мозгов бы хватило, – усмехнулся Лиасс, – только врать ты все-таки не умеешь. Гарвин. Только он страдает приступами повышенной откровенности.

– Коррекция убивала его?

– Не убила бы. Я не позволил бы ему умереть. И тем более сойти с ума.

– Он важен сам по себе, – заявила Лена. – Не только потому, что он мой спутник и мой мужчина.

Лиасс спокойно кивнул.