Зеркало перемен. 3. Приносящая надежду

* * *

Следующий мир был картинкой. Симпатичной картинкой. Шаг вывел их в предгорья, слева постепенно вздымались приличных размеров кручи, справа параллельно им текла речушка, неширокая и на вид не особенно глубокая, с прозрачной и вкусной водой и такой непуганой рыбой, что мужчины ловили ее прямо руками. Рыбный день. Улов сварили в виде ухи и запекли в жаровне. Рыба была почти без костей, сладковатая, мясистая, им так понравилось, что следующий день они так и шли вдоль речки, только потом перебрались на другой берег. Мужчины просто разделись до трусов и перешли ее вброд, а Лена восседала на плечах Милита, подобрав юбку, и эльф все норовил погромче чмокнуть ее в коленку. Лена стукала его по макушке, а шут пытался пнуть под водой, Гару, повыше задрав нос, старательно греб лапами. Плавал он лучше любого ньюфаундленда.

На берегу Милит не поспешил спустить Лену на землю, хотя она совершенно искренне уверяла, что боится высоты. Он еще поплясал и попрыгал, Лене ничего не оставалось, как вцепиться в его роскошную шевелюру. Милит тоненько вскрикнул и наконец-то соизволил поставить Лену на траву. Обсохнув, мужчины решили, что им совершенно необходимо подкрепиться, так, чуть-чуть, не всерьез, и тут же полезли за оставшимися с последнего кулинарного эксперимента калачиками из остатков муки, яиц неизвестной здоровенной птицы, меда, кунжута или чего-то вроде. В общем, получились сухари, которые мужчины грызли с большим воодушевлением.

Первым оглянулся, конечно, Гарвин. Особенно тревоги он не выразил. Лена посмотрела в ту сторону. К ним, дружелюбно и даже приветливо улыбаясь, приближалась группа симпатичных людей, крепких, даже коренастых. Из одежды на них были только набедренные повязки, оружия не было никакого. Никто и не обеспокоился.

Маркус поморщился и потер лоб, словно у него внезапно началась мигрень, помотал головой Милит, шут вдруг ахнул – и началось. Лена ничего не понимала. Радостно улыбавшиеся люди остановились в нескольких шагах, а спутники повалились на землю. Маркуса выгибало судорогой, шут обхватил голову руками и закричал, Милит силился вытащить меч, но руки его не слушались. Гарвин заорал:

– Уходи! Лена, уходи! – Его лицо кривилось, глаза стали совершенно стеклянными. – Убирайся, дура! Убирайся! Ты нам не поможешь. Уходи, куда хочешь только не медли! Дракона… Зови дракона! Мура! Му… – Голос его прервался, но он сделал титаническое усилия, преодолевая что-то страшнее боли. – Уходи! Дракона… приведи… крабберы… дракон…

Приветливый абориген протянул руку, и Гарвин сорвался на хрип. Лена посмотрела на улыбающееся лицо и увидела совершенно нечеловеческие глаза, лишенные даже намека на мысль.

– Ско… рее, – вытолкнул Гарвин. Голубые глаза закатились. Абориген повернулся к Лене, и она сделала Шаг, отчаянно крича внутри: «Мур! Мур! Мур!»

Вокруг было вспаханное поле. Всходы чего-то сельскохозяйственного только проклевывались через черную рыхлую землю. Лена была в ужасе, металась и беспрерывно звала дракона. Он не откликался, но через минуту, или час, или секунду захлопали огромные крылья и золотая туша пробороздила лапами четыре глубоких колеи.

– Что? Что случилось? Ну быстро… черт, ты ж совершенно невменяемая, остановись! Стой, дура!

Лена бросилась к нему, обхватила руками лапу. Гару забыл, что боится дракона, и жался к ее ногам.

Ну тихо, тихо… Сейчас. Сейчас все узнаю. Постарайся… расслабься, кретинка! Впусти меня, дай посмотреть, что там такого… что? Крабберы? Не может… Веди! Веди, пока не поздно!

Сколько прошло там? Минута или день? Лена даже не Шагнула, она рванулась назад, ей показалось, что она не прошла сквозь границу миров и не порвала ее, как это делали маги, а просто уничтожила. Аннигилировала. Или что-то еще такое сделала, но переход был не похож на другие.

Она оцепенела.

Аборигены, увеличившись в количестве в несколько раз, с радостными улыбками идиотов бродили между телами ее спутников. Лена не слышала ни одного из них. Не чувствовала. Даже шута.

Завидев дракона, они начали брать его в кольцо.

– Стой на месте, – бросил Мур, – главное, под ногами не путайся.

Слова были совершенно напрасны, потому что она и не смогла бы. Что-то подобное было, когда один из братьев Умо швырялся в них иссушающим огнем, а она ударилась головой о камень: видела все, но шевельнуться не получалось. Гару тесно прижимался к ее ногам и рычал.

Мур взлетел. Огромное сверкающее тело обрело гибкость змеи и стремительность коршуна. Или стрижа. Он пикировал на улыбчивых, рвал их когтями, поднимал в небо и швырял оземь, метко плевался огнем, хватал пастью, легко перекусывая пополам. Одного, как показалось Лене, он просто проглотил. Поляна была залита кровью и забросана обрывками тел. Резко воняло горелым мясом. Мур сделал круг над ее головой и тяжело плюхнулся рядом. Измазанная морда приблизилась к ее лицу.

– Без истерик, девочка. Они живы. Мы успели.

– Нет, – без интонаций произнесла Лена, – я их не чувствую. Никого.

– А это я тебе потом объясню. Вот помощь им нужна. И немедленная. Ты можешь позвать Владыку? Я-то могу, но боюсь ему чего в мозгах порушить, и тогда нам не будет от него никакого проку. А помочь может только он. Зови-ка, а то ведь лететь придется. А на это время потребуется. – Он подождал и рявкнул: – А времени у них нет!

Лиасс услышал ее удивительно легко, почти мгновенно открыл проход, схватил ее за плечи и как следует тряханул.

– Мало, – озабоченно сказал дракон. – Дай ей по морде. От души. У меня не получится.

Крепкая пощечина ровно ничего не изменила. Лена чувствовала себя куклой. Сломанной куклой. У нее завод кончился.

– Провалиться! – отчетливо проговорил Мур. – Давай, Владыка, собирай этих, тащи к себе. Я думаю, им еще можно помочь. Только шустро, мухой – одна нога здесь, вторая – в Тауларме.

В проход уже прыгнул кто-то из близнецов, уже подхватил шута – Лена успела увидеть его безжизненное лицо. Дугой эльф поднимал Маркуса, двое несли Милита, невесть откуда взявшийся Карис волоком тащил по траве Гарвина, кто-то собирал разбросанные вещи. Зачем вещи? Для кого? Их ведь нет… Глаза Гарвина были открыты, но совершенно бессмысленны.

– Владыка, дай-ка ей еще разик, – посоветовал дракон. – Не стесняйся, если что, сам же потом и исцелишь.

Лиасс послушно влепил Лене еще одну пощечину, а Гару вцепился зубами ему в руку, и эльфу, похоже, пришлось применить магию, чтобы избавиться от пса. Вернулся черный эльф, без разговоров взял Лену на руки и бегом кинулся обратно. Наверное, боится, что закроется проход и он останется в чужом мире наедине с золотым ар-драконом. Через плечо черного она видела, что эльф и дракон переглянулись. Лиасс что-то сказал по-эльфийски, и Мур по-собачьи облизал нос. Ну да, у него вся морда в крови.

Эльф опустил ее на кровать, скомандовал кому-то, тоже по-эльфийски, и даже команда прозвучала, как музыкальная фраза. Какой-то юноша… ах, да, крестник, Алекс, которого она постеснялась назвать Сашей – подал черному кружку, и эльф, силой разжав ей челюсти, начал вливать в рот крепкое горячее вино, не обращая внимания на недовольство Гару. Лена сказала:

– Март.

– Я Апрель… то есть Ларт. Аиллена, ими уже занимаются. Они все четверо живы, все дышат. Это точно. Владыка сможет. Там уже и Властительница Ариана, и Кавен, и Кайл, и Карис. Самые сильные маги в Тауларме. Да и ар-дракон тоже здесь, а уж дракон…

– Ты что, не понимаешь: я их не слышу! – завизжала Лена. – Я их не чувствую! Что с того, что они дышат, если я их не чувствую!

Эльф растерялся и не нашел ничего лучше, как погрузить ее в сон. Сделал он это вовсе не так деликатно, как Лиасс, поэтому Лена провалилась в непрекращающийся кошмар: золотая молния рвала зубами, плевала, глотала счастливых аборигенов, и кровь из их раздираемых на части тел заливала неподвижные тела ее спутников.