Будет жестко

20.5

Я молча смотрю на нее, выслушав этот наполненный эмоциями монолог.

По-моему, я видела аватарку девушки брата у него в телефоне недавно. Она была вполне симпатичной блондинкой. Но даже если Анечке она показалась страшной, у меня остается один вопрос: почему люди вокруг считают себя вправе решать, с кем кому-то стоит встречаться, а с кем — нет? Что сестра профессора, что эта…

К тому же, она ж недавно за столом болтала об идеальном парне для нее. Профессор больше подходит под это описание, чем мой светловолосый раздолбай-брат. Не то, чтобы я детектив, но что-то в ее показаниях не сходится.

— Хорошо. — говорю я, наконец, обмозговав все. — Позову кого-нибудь тебе на помощь.

— Кого-нибудь? — возмущенно тянет она. — Цветкова, я ж попросила твоего брата. Твоего брата. Блин.

— Я не выполняю заказы, Прописнова. — в тон отвечаю я ей. — Если охота, чтобы тебе помог именно мой брат — можешь доползти до него и позвать.

С этими словами я хватаю за руку профессора, чуть повыше запястья, чтобы он не оставался рядом с этой милой девочкой. Только стоит моим пальцам сомкнуться, как на лице профессора внезапно мелькает тень боли. Он тут же выдирает руку из моего захвата.

Да блин…

Я растерянно смотрю на него. Он выглядит таким недовольным, просто жесть. Затем сжимаю пальцы. Я слишком сильно схватила? Да что у него с рукой?

— Извини. — вылетает у меня. Если честно, я становлюсь немного жадной до его эмоций, и даже если это была боль, как сейчас, я все равно не могу прекратить пялиться на его лицо. — Я хотела взять за руку, но просто…

— Цветкова, иди без меня. — перебивает он меня. Затем, осторожно потрогав место, которое я хватала, уходит мимо меня куда-то в темноту. Я плохо тут ориентируюсь, но, кажется, он пошел в противоположную от дома и всей тусовки в сторону.

Пошел плакать без свидетелей, что ли? Хех, смешно, плачущий профессор. Нет, что-то в этом есть странное. Но для начала надо разобраться с чертовой Анечкой, прежде чем думать над этим.

Бросив на нее взгляд, и получив в ответ мрачную рожу, я ухожу обратно к столу. Мой брат, конечно, взрослый человек и это его дело — хранить верность своей девушке или не хранить, но я не хочу выполнять даже косвенную роль разлучницы.

Поэтому я подхожу к Саше, который все еще увлеченно залипает в телефон, и осторожно стучу его по плечу. От поднимает на меня взгляд и вынимает наушник.

— Там Аня ногу подвернула. — отвечаю я на вопрос в его глазах. — Возле туалета сидит. Не мог бы ты помочь ей?

— Ладно. — задумчиво говорит он. Затем кладет наушники на стол и поднимается с лавочки, а я, тем временем, беру свою пустую тарелку и накладываю на нее все, что вижу вкусного. И даже рулетики на которые профессор покривил нос. Не знаю, что ему не понравилось, разве все эти чертовы лавашные рулеты — не пища богов?

Затем мой взгляд останавливается на его тарелке. И почти нетронутых крылышках, которые избавили от кожи. Боже. Я скидываю их к себе в тарелку. У нас тут нет богачей и прислуги, чтобы можно было еду просто так в помойку отправлять.

— Кать. — окликает меня внезапно Саша. Я отвлекаюсь от увлекательного поиска вкусняшек на столе и смотрю на него. — Давно ты с ним встречаешься?

— С кем? С пр… Владом?

Саша смотрит на меня, как на дурочку. Ну да, это был глупый вопрос. Ой, все. Пока он не сказанул что — нибудь, отчего мне станет стыдно, я продолжаю:

— Относительно недолго. А что?

Саша молча барабанит пальцами по столу, будто бы раздумывая, стоит ли продолжать разговор.

— Аккуратнее будь.

Я замираю. Что?

— Почему? — вылетает у меня вопрос. Я уже не удивляюсь, когда кто-то говорит про профессора гадости, но меня удивляет, что Саша, который впервые его увидел сегодня, заводит такой разговор.

— Просто чутье. Присмотрись получше.

— Тебе не кажется, что когда о чем-то предупреждаешь, стоит быть немного конкретнее? — интересуюсь я, не давая ему свалить и оставить меня в недоумении. — Особенно, если говоришь что-то плохое про другого человека.

— Я не говорил еще плохого. — Саша смотрит на меня. — И конкретики не будет. Просто считай это профессиональным чутьем. Вот и все.

— Профессиональным? — я приподнимаю бровь, а Саша вздыхает.

— В курсе, кем я работаю?

— Ага. Преступников ловишь. — бормочу я, взяв стаканчик и наливая туда какое-то вещество из бутылки бордового цвета. Надеюсь, это винишко.

— Можно сказать и так. У меня есть насмотренность на отклонения в поведении, и твой парень напрягает. Будет отлично, если я ошибаюсь, но обычно я прав. Ладно, пойду. — сказав это, он сваливает, оставив меня смотреть ему задумчиво вслед.

Где, кстати, сам герой нашего разговора с отклонениями в поведении?

Я растерянно обвожу взглядом двор, точнее то, что могу видеть. Кажется, с той стороны были ворота, в которые мы зашли, и примерно в ту сторону профессор ушел. Он что, решил уехать? Или как вообще? Если он меня так подло кинул, то теть Лара будет весь вечер хрюкать от смеха.

Затем я пробую напиток в стакане. О, все-таки, это вино. Какое счастье. Выпью все, пока никто не видит.

Допив стаканчик, я с тарелкой в руке и с вилкой в другой, иду по темноте к выходу, поджирая потихоньку салаты и рулетики. Когда я выхожу за ворота, и железная калитка с тихим металлическим стуком закрывается за моей спиной, становится практически полностью темно, а еще до моего носа доносится запах знакомых сигарет.

В машине профессора, припаркованной неподалеку, я вижу отблеск света.

Я тихонько подхожу к ней, а затем, положив вилку в смесь салатов, открываю дверь. Это чудовище, оказавшееся внутри, выразительно цыкает, а затем переводит в мою сторону взгляд.

— Цветкова, я тебя звал с собой? — интересуется он, но я его перебиваю, едва не выронив свои драгоценные салаты из руки.

— Боже мой. — вылетает у меня, когда я вижу размотанный окровавленный бинт с руки. — Ты что, с ума сошел?