Будет жестко

34

************

После первой пары в институт заезжает брат, передав мне мой рюкзак, в котором конспекты с зачеткой и ручкой, и еще теплую кофту.

— Тупица. — говорит он мне напоследок. — Еще раз телефон вырубишь и исчезнешь на ночь — я к тебе трекер пришью.

— Угу. Извини. — бурчу я, запихивая сумочку, с которой я хожу со вчерашнего дня, в рюкзачок. — Просто телефон сел.

— Ты заколебала уже. На день рождения подарю повербанк.

— Все, пока. Мне на пару нужно, опоздаю.

— Ага, вали. — закатывает он глаза и уходит, а я забегаю обратно в институт.

Обычно день зачета по предмету профессора, превращался у нашей группы в цирк из-за меня. Последний раз, когда я сдавала зачет, и по фамилии встала из-за стола, абсолютно вся группа дружно повернула головы, наблюдая с горящим в глазах интересом за моим путешествием к месту силы… ой, нервного срыва.

Я реально тогда думала, что меня до старости будут преследовать кошмары про институт, где будет это ублюдское выражение профессорского лица, которое я каждый раз наблюдала на зачетах. Типа «Так смешно смотреть, как ты из кожи вон лезешь. Ну давай, еще заплачь» или «Даже если ты выпрыгнешь в окно — я потом просто его закрою, чтобы не дуло».

Рафинированный садизм.

И непостижимая глубина моего отчаянья, когда смотришь на человека и понимаешь, что нет и не будет в жизни ситуаций, в которых он над тобой сжалится. Он — неумолимый, как стихия.

Так вот…

Благодаря Тане я забываю на целое утро о том, что у нас должен быть зачет. И как же хорошо, что я решаю то ли по велению сердца и глубин моего разума, то ли благодаря тому, что продрогла до костей на улице, позвонить брату и попросить привезти кофту заодно с рюкзаком, а не стрельнуть листочек и ручку у подруг, чтобы записывать конспекты.

Потому что о зачете я вспоминаю только непосредственно преред ним.

— Кать, в этом семестре должно быть полегче, да? — хмыкает Алена, взяв меня под ручку перед следующей парой, пока я пытаюсь понять, о чем она. Она всю прошлую пару сралась в том институтском чате с другими девушками, несмотря на мои просьбы этого не делать, поэтому я сначала думаю о том, что она говорит об этом. Только не могу понять, что к чему. Но потом она продолжает: — Зачет у нашей «Снежной королевы», как его обозвали. Помнишь?

Моя спина покрывается против воли холодным потом. Это инстинктивная реакция на слова «зачет у профессора».

Блин.

Кофе на этом перерыве я не пью, пытаясь справиться с тахикардией. Вместо этого я покупаю в столовой холодный ромашковый чай и раскачиваюсь на стуле, попивая его через соломку, пока девочки листают конспекты, разложив их на столе. Я листаю свой на коленках, но на автомате и только потому что это успокаивает.

— Катюх. — подходит ко мне Виталик из нашей группы. — Одолжи конспекты на зачет, а? Я свои просрал.

— С чего бы? — отмираю я, пока Света вздергивает красиво подстриженные и покрашенные у мастера брови, глядя на Виталика, как на полного кретина. Тот пихает руку в карман, пожав плечом.

— Ну тебе они явно теперь не нужны. Скидку на зачет по знакомству сделают. — произносит он, а я выплевываю от шока трубочку.

— С хрена ли мне сделают скидку?!…

— Пошел вон. — перебивает и его попытки что-то сказать, и мои повозмущаться дальше, Света. — Еще раз что-нибудь ляпнешь такое — я тебе ноги и руки выверну и скажу, что так и было. Тупица.

— Че начинаешь-то, психичка? — бурчит недовольно Виталик, но уходит, оставив меня в прострации смотреть на свой ромашковый чай. Нет, все-таки, в глазах всего института я теперь так и выгляжу. Зачет «по знакомству». Хорошо, что хоть не про «через постель» сказанул.

Чудесно просто. Теперь в нашем цирке будет немного другое представление.

С чего она так уверены-то в моем легком зачете? Что-то мне подсказывает, что я легко не оделаюсь в любом случае. Я с утра поругалась с ненормальным, да и он не из тех людей… кто вот так просто подобреет и закончит с издевательствами, потому что я с ним встречаюсь.

Когда на паре, в конце концов, я слышу свою фамилию, то сгребаю конспекты и зачетку холодными, почти негнущимися пальцами. Спустившись, я подхожу к профессору и кладу зачетку на стол. Перед глазами, при взгляде на этого человека, проносятся все вьетнамские флешбеки, связанные с моими зачетами.

Кажется, его можно назвать и впрямь особенным человеком для меня. С удивлением понимаю, что некоторые моменты я помню до мелочей, начиная от его позы, до взгляда и морщинки между бровями. Вероятно, это то, что называют посттравматическим синдромом. Помнить все, словно вчера. Эти гребучие издевательства высекли в моей памяти так же крепко и навечно, как и древние люди свои рисунки в скале.

Но сейчас, этот человек, который сидит передо мной… мы с ним встречаемся и я с ним спала.

Мурашки, блин, по коже. Да уж, это и впрямь вызывает смешанные чувства.

Кажется, вся аудитория снова замирает за моей спиной в ожидании. Слышно даже муху, летающую под потолком.

Чудовище смотрит на мою зачетку. Затем поднимает на меня свои зеленые глаза, от которых меня будто пронзает электричеством. Маленькие разрядики прыгают по коже, заставляя волоски на всем теле вставать дыбом. Я застываю, даже дыхание замедляется, не зная, как себя вести, и только сердце делает быстрое «тук-тук-тук» в груди.

Те секунды, в которые он сверлит меня взглядом, растягиваются на вечность. Блядь. Даже сейчас, когда он молчит, и когда за нашими плечами несколько недель отношений, я чувствую себя как ничтожество перед ним. Если бы мы перенеслись сейчас на пару веков назад во времени, я б без слов преклонила бы колени перед ним на всякий случай. Но в нашем веке это будет как-то неуместно. А иногда охота сделать, лишь бы он сжалился.

Это чудовище внезапно протягивает руку, взяв мою зачетку, затем открывает ее. После чего, ручкой наспех пишет свой предмет, ненастоящие имя-фамилию, дату и ставит зачет.

Захлопнув книжечку, в полнейшем молчании, он протягивает ее мне, пока я в шоке круглыми глазами смотрю на это. Прежде чем забрать зачетку, я замечаю мелькнувшую на его губах усмешку.

— Все? — растерянно спрашиваю я.

— Все, Екатерина Цветкова. Хотите что-то мне еще сказать?

— Нет… спасибо. — я разворачиваюсь и возвращаюсь на свое место.

Кажется, с моего лица все еще не сходит шокированное выражение, пока вся аудитория сверлит меня внимательными взглядами. И только Алена с широкой улыбочкой что-то напевает одними губами, изображая ручками какой-то победный танец, а Света и Лиза прячут свои веселые лица за конспектами.

— Ворошилова. — раздается голос профессора, когда я дохожу до Алены и сажусь рядом.

— Блядь. — вздрагивает, и шепотом ругается от неожиданности Аленка, тут же закончив свой танец поддержки. Затем хватается за конспект с зачеткой. Она подскакивает, чуть не уронив стул и не порвав свою юбку об стол. Мда.

В общем-то, вся наша компания в этот раз получает зачет без особых проблем.

********

Больше всего меня бесит то, что Таня тоже получила зачет. Честно говоря, в глубине души я ждала какой-то мести от профессора. За такой слив в чате. За наши отношения… Я знала всегда, что он может выложить большой болт на чьи-либо извинения, они его просто не трогают, поэтому, когда Таня с виноватым лицом что-то втирает ему, теребя свою юбочку, и явно оправдываясь, я с замиранием сердца жду мести.

Но он, мазнув по Тане взглядом, и задав ей несколько вопросов, спокойно подписывает ей зачетку и отдает.

Она сдает самая последняя. Буквально впрыгивает в последний вагон, потому что заканчивается пара.

Алена, повернув голову, в шоке смотрит на нее.

— Я думала, он теперь ее валить будет. Ты видела? Блин, она сдала. Она всю пару сидела и тряслась от страха. Мне казалось, что она сбежит или на другую пару перенесет зачет. Блин, да как?

Таня, поднимаясь к своему столу, замечает, что мы смотрим в ее сторону. Я не успеваю опустить взгляд, как она выпячивает губы, всем своим видом показывая, что одержала надо мной победу. Сосни, Катя, говорит она. У меня все отлично, я обосрала тебя, ушла от наказания, еще и зачет у твоего мужика получила.

Ааааргх!

Я чувствую, как все мои внутренности обдает холодом как из морозильника. Меня сейчас вырвет от несправедливости. Это что было? А? Что было-то? Хочу кого-нибудь убить.

— Дай сигарету. — прошу я Алену, и она протягивает мне пачку с зажигалкой.

— Иди, курни. Я не хочу пока, но могу составить компанию, если хочешь. Или Светку с Лизкой…

— Нет, я одна.

— Кааааать… — тянет Света, будто чувствуя мой настрой, а я без лишних слов, разворачиваюсь, взмахнув хвостом и случайно ударив им взвизгнувшей Свете по лицу… ахаю, извиняюсь, а потом убегаю из аудитории.

Убегаю я на балкончик между этажами института. Там и пыхчу противным дымом. Не хочу спускаться, перерыв все равно короткий, студентов тут не будет. Может быть, даже дождусь кое-кого. Посмотрю в его лицо.

Эта тактика оказывается почти безошибочной, потому что когда я курю вторую сигарету, дверь распахивается широким жестом профессора, и он почитает своим присутствием этот недостойный, грязненький балкон. У меня даже чуточку пропадает решимость злиться и кричать на него, потому что когда он во всем черном приходит в институт, он выглядит еще более грозным паршивцем.

Он специально игнорирует меня, прикурив сигарету, и затем облокотившись на перила балкона. Ветерок доносит до меня его офигенный запах, и я вдыхаю его после гадкого душного воздуха аудитории — из-за погоды сегодня не включили кондиционеры.

— Ты специально Тане зачет поставил?! — не выдерживаю я. В ответ лишь чуть вздрагивают его ресницы.

— Цветкова, ты со мной начала разговаривать? — иронично интересуется он.

— Да! Так какого черта? Она чуть не создала тебе проблемы из-за отношений со студенткой, а ты ей просто взял и поставил зачет?

Его холодный взгляд даже не смотрит на меня. Этот красивый монстр пялится на парк с таким видом, словно все эти деревья, кустики и травинки — его верные подданные.

— Когда это я считал отношения с тобой проблемой? — задает он вопрос, от которого я затыкаюсь. — Не помню. Цветкова, давай конкретнее, что ты от меня хочешь? Чтобы я отомстил за тот балаган в чате, завалив твою бывшую подружку?

— Ну, не то, чтобы завалив…

— Этот детский способ мести тебя реально устроит?

Я поджимаю губы.

— Детский? — мой голос немного срывается. Да блин. И слова поперек горла встают комом, которые я с трудом выталкиваю из себя. — А, ну…Значит, как доводить меня до истерики за то, что я когда-то столкнулась с тобой возле туалета и нагрубила — так это ты считаешь нормальным, а за то, что твою девушку обосрали перед всеми в чате, ты ставишь зачет без лишних слов и считаешь по-детски мстить? Ты хоть видел, что про меня там теперь пишут, я хожу весь день, как дерьмом облитая. А потом ты… Знаешь, с каким лицом она на меня посмотрела после этого?… Пошел ты, вот что.

Я чувствую, как в глазах начинает жечь, а в носу становится мокро и резко отворачиваюсь, чтобы убежать к черту отсюда, прежде чем расплачусь. Чувствую себя так, словно он одним щелчком разрушил карточный домик под названием «наши отношения», который я так долго и кропотливо выстраивала, подтыкая со всех сторон, чтобы он не рухнул.

В этот момент, выкинув сигарету профессор резко разворачивается и на моем плече смыкается до боли его пятерня, дернув назад. Прямо в него. Я врезаюсь в его тело со всей силы, потому что он вообще ее никогда, блин, не контролирует. А он, наклонившись, обжигает губы жестким и внезапным поцелуем.

Какое-то время он увлеченно целует меня, даже не давая вырваться. Его рука сжимает мое плечо очень сильно, и когда я напрягаюсь, пытаясь вырваться, потому что даже его умелый поцелуй не может больше перекрыть ни боль от его захвата, ни паршивое настроение от предательства, только тогда он отстраняется и разжимает руку.

— Цветкова. — говорит он, выпрямившись. Я пальцем вытираю влажные губы. Сука, я хочу, чтобы он был менее идеален. То, что мы явно физиологически подходим друг другу и привлекаем друг друга — большая проблема для меня. Я не должна была с ним так долго целоваться. — Доебывать кого-то на зачетах и парах — правда слишком детская месть. Я к тебе был весьма милосерден.

— Иди к черту, блин! Какое милосердие?! А Тане тогда ты вообще свое прощение подарил? За какие заслуги?

— Тебя правда устроит, если я ее просто завалю?

— Ты ее уже не завалишь. Она уже получила зачет, меня бы устроило, если бы ты просто заставил пройти ее через то, что проходила я на твоих парах!

— И все?

— Ты даже этого сделать уже не сможешь. Но этого б было достаточно.

Он смотрит в сторону.

— Цветкова, ты святая. Удачно я тебя выбрал. Отмолишь мои грехи? Мне кажется, к тебе прислушаются, даже если речь будет идти обо мне.

Я прикрываю глаза.

— Придурок. Все, я ухожу. Простить не могу за такое, так что не пиши мне. — эта фраза получается какой-то дурацкой и сериальной, поэтому я растерянно замолкаю. Ну, как вышло, так и сказала. Что уж теперь.

Профессор, неотрывно глядя на меня, щелчком выбивает из пачки очередную сигарету.

— И надолго ты обиделась?

— Навсегда.

— М-м. Хорошо, я даже в этот раз отпущу тебя. Но знаешь что? — он прикуривает сигарету, пока я хмуро смотрю на него, уже немного жалея о своих словах. Блин, ну почему он просто не мог поиздеваться над Таней? Все обосрал, больно мне. И расстаться — больно и плакать охота, и закрыть глаза не могу на это.

— Что?

— Когда через недельку поймешь, что погорячилась, твои слова «Извини, я была не права» я приму только вместе с минетом в качестве извинений.

Моя бровь дергается.

— Я ненавижу тебя. Ты хуже всех, твоя сестра была права.

— Цветкова, может, пойдешь уже успокоишься? На твой мозг явно плохо влияет стресс.

— Заткнись. — выдохнув, я выхожу с балкона, хлопнув дверью. Какое-то время я иду по коридору, чувствуя, как в душе у меня разверзается маленький личный ад. Затем резко останавливаюсь посреди коридора.

Так, стоп.

Я тупо смотрю на линолеум, прокручивая весь разговор с самого начала. Да и вообще все наши отношения. Его взгляд на Таню, когда он отдавал ей зачетку. Блин.

Резко развернувшись, я бегу со всех ног обратно и с размаху открываю дверь на балкон. Чудовище все еще стоит там, прислонившись к перилам спиной и глядя на меня. Его бровь едва поднимается, когда он видит меня, запыхавшуюся после такой пробежки.

— Эй. Что ты там хочешь Тане сделать? — выпаливаю я. — Ты что, ее как и маньяка того?…

— Вау. Мозги заработали?

— Влад!!!

— Надо же. — он затягивается с усмешкой и выбрасывает окурок вниз. — Я впервые слышу свое имя из твоего рта. Какой-то праздник? Цветкова, убивать кого-то из-за сплетен — не перебор ли?

— Я надеюсь, это не сарказм? Таня, хоть и бывшая моя подруга, но она была ей. Она тупица и противная стерва, но это правда перебор. Нет. — я растерянно смотрю в сторону. — Я даже не из-за нее больше переживаю. Я за тебя переживаю! Не смей больше ничего подобного делать. Да и вообще, хрен с ней, с этой Таней. Я уже успокоилась.

Он приподнимает обе брови.

— Цветкова, кажется, ты меня бросила. Почему ты еще тут?

Я резко выдыхаю.

— Прости, пожалуйста. Я просто затупила, нервничала из-за зачета, и неправильно тебя поняла. Надо было поговорить, но я вышла из себя. Блин, я не подумала, прости… — я осекаюсь, глядя на него. На то, как он, чуть склонив голову набок, словно ждет чего-то от меня.

Затем я вспоминаю брошенные им слова насчет извинений. Да блин…

— Эй! Я же не буду это здесь делать!

— Да, жаль, что до тебя так быстро дошло. — с легким сарказмом говорит он. — Знал бы — ушел с балкона побыстрее в пустую аудиторию. Цветкова, иди уже на пару. После них заберу тебя.