Будет жестко

7

— Телефон забыла. — вырывается у меня. Хотя, я могла бы не врать, потому что сестричка профессора уверена в том, что он корчит передо мной лапочку. Вот она охренела бы, ей травля показалась бы цветочками. Затем я смотрю на ненормального, который с легкой иронией следит за моими попытками нащупать телефон. — Довези ты ее до дома. Она же в гипсе, ей трудно стоять, да и дождь на улице.

Он приподнимает брови.

— Уже бегу, Цветкова.

— Ты, блин, нашла у кого просить. — фыркает его сеструха, а я выразительно фыркаю в ответ.

— Но ты же ему сама позвонила и попросила забрать, разве нет? Боже. — я вздыхаю и смотрю на профессора, который рассматривает свою родственницу с таким видом, словно перед ним рыжий помоечный таракан. — Позвони, хотя бы, вашим родителям.

— Нет. — девушка вскидывает руку, останавливая меня. — Родителям звонить нельзя. Они не знают, что я прилетела обратно, и если услышат о сломанной ноге, то будут переживать. Особенно, если узнают, что это все из-за него! Думаешь, если б я могла их попросить подъехать, я бы звонила этому мудаку? Мне просто, блин, не к кому было обратиться! И я просила у него заказать такси на последнем издыхании батарейки! Хрен бы я села к нему в машину.

О, Боги.

Не знаю даже, кто из них более странный — профессор, который просто ненавидит сестру с детства, или его сестра, которая… ай, ладно.

— Вам что, по десять лет? Серьезно. — интересуюсь я, прикрыв глаза. — Одна с гипсом скачет у больницы, выпендриваясь, второй приехал, чтобы поиздеваться. Если она здесь еще под дождем поторчит, то подхватит воспаление легких и умрет.

— Он будет только счастлив. — скептически перебивает меня девушка, а я закатываю глаза.

— Да замолчи ты уже. — затем продолжаю, обратившись к профессору: — Хватит уже, довези ты ее до дома. Либо езжай, а я останусь здесь, с ней. И попрошу кого-нибудь вызвать такси в больнице.

Ненормальный, сложив на груди руки, сверлит меня нечитаемым взглядом некоторое время. Дождь уже давно льет на нас, промочив всю одежду и волосы, но в отличие от нас- мокрых куриц, профессор выглядит, как человек из рекламы шампуня. Капельки еще так привлекательно поблескивают на его черных ресничках.

— Смотри-ка, какая Екатерина добрая. — внезапно с иронией говорит он, покосившись на свою сестру. — Ты ее тогда бросила в лесу, поджав хвост и свалив, а она сейчас осталась. Еще и на меня наехала. Яйца у нее больше твоих.

— О, Боже. — отмирает сестра, вытаращив глаза. — Да ты…

— Завались и иди в машину. — перебивает ее брат. — Так и быть, докину тебя в твою конуру. Мне просто лень объяснять Цветковой, насколько ты жалкая и почему тебя стоит оставить тут.

— Спасибо, мудила. — выдыхает она, а я не выдерживаю:

— Может, хватит цапаться? — я подхожу к ней и хватаю ее под руку со стороны больной ноги, чтобы помочь ей допрыгать до машины.

— Ага, спасибо. — говорит девушка. От нее даже в таком непрезентабельном виде пахнет приятно, какими-то дорогими духами, да и у ручки, которую я поддерживаю, нежная и бархатистая кожа. Она явно ухаживает за собой. — Поражаюсь, что такой человек, как ты, встречаешься с ним. Может, лучше будешь встречаться со мной? У меня с головой получше будет, чем у него.

— Что? — в шоке переспрашиваю я.

— Да это шутка. Я по мальчикам, конечно же, но ты правда хорошая. Дай мне потом свой телефон, поболтаем. Если он что-то натворит, позвонишь мне.

Профессор, который быстрее нас доходит до машины, останавливается возле двери и оглядывается на сестру. Мне кажется, что после ее шутливого подката ко мне, он смотрит на ее еще хуже.

— Открой, пожалуйста, дверь. — прошу я его, и он это делает. Затем я помогаю девушке подойти к заднему сиденью, а она пытается залезть в машину. Делает она это настолько медленно, что ее брат в конце концов не выдерживает, и под мой тихий «ох», просто кладет ладонь на макушку сестры и грубо запихивает ее внутрь.

Затем захлопывает дверь, пока она там матерится.

— Цветкова, что тебя дернуло помочь ей? — интересуется он как бы мимоходом. Я убираю руку ото рта. — Хочу твою логику понять. Неделю назад она тебя кинула. Думаешь, второй раз так не поступит?

— Я не собираюсь с ней общаться. — отмираю я. — В отличие от нее у меня есть жалость и сострадание.

Он опускает на меня взгляд, и я едва сдерживаюсь от того, чтобы нахмуриться. Что-то он какой-то задумчивый. Беспокоюсь, что мой ответ он мысленно встроил в какую-нибудь странную логическую цепочку.

— Ясно. — произносит он и уходит. Я, тем временем, сажусь обратно на переднее сиденье и пристегиваюсь, бросив взгляд в зеркало заднего вида. Сеструха профессора, сложив на груди руки, пялится в окошко. Блин, в профиль их кровное родство становится очень очевидным.

Она чувствует мой взгляд и смотрит на меня.

— Что? — спрашивает она, а я мотаю головой. — Да ладно тебе, давай поболтаем, раз уж я тут. Куда ехали-то в такую срань?

— Да за городом были. — пространно отвечаю я. Затем вижу, как она усмехается и смотрит на своего брата.

— Вот оно как. Че это с тобой, Влад? Сколько тебя помню — ты ни разу серьезные отношения не заводил. А ты знаешь? — она снова переводит взгляд на меня, и я это вижу в зеркало заднего вида, поэтому, прикрываю обреченно глаза. НЕТ! Не хочу знать! Каждое ее «ты знаешь?» заканчивается для меня очередным загоном психопата. — Он серьезно ни с кем не встречался, только трахался. Прикинь? Ноль серьезных отношений. Зеро. Тот еще блядун. Теряет интерес, как только получит в свое пользование человека. Потому что тупо не способен на глубокие чувства. Вряд ли вы переспали уже, ты не производишь впечатление такой легкомысленной, так что учти это. Морозься до последнего и мотай ему нервы, чтобы он показал еще разок тебе истинное лицо. Долго он не продержится. Влад, а Влад? Я тебе попорчу отношения. Не думай, что тебе удастся так легко пудрить мозги девушкам, как раньше, хех.

Пока я в очередной раз слушаю поток откровений от сестры профессора, он наклоняется через меня к бардачку, и, открыв его, достает оттуда выкидной нож. Лицо при этом у него совершенно спокойное, с холодной решительностью, зато мои глаза едва не вылетают из орбит.

— Не надо! — восклицаю я, схватившись за его руку. Его сестра, похоже, тоже замечает, что этот ненормальный взял, поэтому округляет глаза и рывком отползает к двери, открыв ее.

— Тупое животное. — окликает ее профессор, посмотрев в ее сторону. — Думаешь, я тебя не догоню?

— Да ну тебя в пизду. — выдыхает его сестра, а я сжимаю его руку еще сильнее.

Ничего не хочу сейчас сказать про терпение профессора, но его сестра — это нечто. Зная хорошо своего брата и на что он способен, она продолжает провоцировать.

— Давайте расслабимся. — предлагаю я спешно. Блин, как бы его успокоить? Если я отпущу его руку, боюсь, что он просто пойдет и воткнет этот ножик в свою тупую сестру. Хотя, он вроде не настолько импульсивный, чтобы сделать это перед камерами и загреметь из-за этого в тюрьму. Ну, заставит ее драпать от себя, и она снова переломается. Тоже не очень здорово. Короче, любой исход плох.

Ах, ладно.

Я отпускаю его одной рукой, а затем опираюсь на его бедро и, привстав, подаюсь к нему. М-м… блин, вот это мышцы у него там. Как же приятно щупать его, несмотря на ситуацию.

Профессор едва отстраняется, переведя взгляд на меня, и, похоже, в очередной раз не поняв мой маневр. Но в этот раз, слава богу, не нагибает, поэтому я прикасаюсь поцелуем к его прохладным после улицы губам.

В первую секунду он не отвечает. Из меня, конечно, плохой инициатор поцелуев… Но затем я чувствую, как он поддается, и приоткрыв рот, целует меня уже с языком. Протолкнув его внутрь, захватывает полностью инициативу.

Отстраненно я слышу, как хлопает дверь машины. Затем, профессор, продолжая меня целовать, нажимает что-то, и двери щелкают, закрывшись на замки. А после он, схватив меня за пояс штанов, рывком затаскивает на себя.

— О, погоди. — вылетает у меня, когда я растерянно осознаю, что что-то пошло не по плану. — Твоя сестра? Она же снаружи, и…

— Забей на нее, Цветкова. Давай сделаем это в машине. — он достаточно грубо тянет пояс штанов на мне, и так как они его, то стаскиваются достаточно легко до бедер. А я чувствую, что голой попой в трусах сижу на его каменном, уже вставшем достоинстве, ощутимым даже сквозь его брюки. Мне интересно, не мешает ли такой размер жить, когда он возбуждается? Ходить наверняка в этот момент неудобно.

Так…

Надо сделать пометку, что это плохая идея — отвлекать таким образом профессора. Похоже, он серьезно намерен загнать в меня этого монстра еще раз. У меня по позвоночнику пробегает ледяная дрожь, стоит только представить и внизу живота все немеет.

— Нет, стоп. — выпаливаю я, пока профессор достает небрежно из пачки салфеток под рукой одну штуку и вытирает руку. Затем снова запускает пальцы под меня и, не слушая мои возражения, отодвигает мне трусы, скользнув по самому сокровенному местечку. А-а! Я закусываю губу. Блин, это он делает приятно. Такой контраст от его длинных холодных пальцев, и это делает прикосновения острее.

Вторая рука скользит мне под футболку, поднимая ее, по ребрам и животу, оставляя словно пылающий след, а затем сжимает грудь. В глазах у меня темнеет.

— Подожди. — повторяю я черт знает в какой раз, когда он снова собирается меня поцеловать. Будто бы мне его прикосновений мало — от поцелуя с ним я точно растеряю все мозги. Поэтому я спешно продолжаю: — Нет, давай… давай твою сестру довезем и потом уже все, что угодно.

— Цветкова, я не настроен прерываться. — он смотрит на меня таким взглядом, что я чувствую себя, как зайчонок перед огромным хищником. В принципе, учитвая наши габариты и то, что профессор из себя представляет… сравнение точное.

— Я-я не смогу расслабиться, если буду думать о твоей сестре. — быстро аргументирую я. Блин, мне придется что, действительно потом сделать это в машине? Но правда, хуже всего, если он сейчас продолжит. Тут переднее стекло не в тонировке. Сейчас такси приедет или сестра появится, и посмотрит бесплатную эротику. Профессору, похоже, на это плевать, а мне нет.

Я протяжно вздыхаю.

— Ну правда.

— Либо я сейчас с тобой потрахаюсь, либо я ее реально пришью, если она откроет рот.

— Я заклею ей рот. — обещаю от всей души я. Он отводит взгляд в сторону. Очень недовольно и напряженно. Поэтому я продолжаю давить: — Правда, тут не очень подходящее место. Мы же возле больницы в городе. Ах! Блин! — у меня вырывается глупый вздох, когда этот псих, делая вид, что слушает меня, просто берет и нащупывает пальцами комочек нервов между моих ног и давит на него, поглаживая. По телу проходит волна странной дрожи, и я очень хочу сжать бедра. Я сжимаюсь пытаясь подавить эти ощущения, а потом чувствую, как этот ненормальный говорит мне на ухо:

— Цветкова, тебе же хуже будет, учти. Я так просто не остываю.

— Да я поняла. — выдыхаю я. Он едва касается щекой моего уха, отчего я чувствую его тепло, и дышу его запахом. Эти мелочи отпечатываются в романтической части моего подсознания, а его прикосновения — в темной части. И меня беспокоит то, что этих моментов становится также немало, как и отрицательных, вроде моего похищения. Оно все просто не дает мне адекватно переоценить наши отношения с этим ненормальным.

— Ладно. — отвечает он, убрав руку и натягивает одни движением обратно мне штаны на попу. Я тут же слезаю с него обратно на сиденье, незаметно поправив трусы. Блин.

— Ей лучше молчать всю дорогу.

— Я договорюсь. — закатываю я глаза и, открыв дверь, выбегаю обратно под дождь.

Эта дура стоит уже у ворот больницы и курит сигаретку. Ее брови взлетают вверх, когда она снова видит меня, а я решительно направляюсь к ней.

— Иди-ка, блин, сюда. — говорю я ей, прежде чем она откроет рот.