Будет жестко

29

Бросив свой рюкзачок, я ухожу с телефоном в одно из знакомых уже мест и сажусь там на диван. Раз я не знаю, чем заняться, займусь пока курсовой. С телефона это не очень удобно, но я не могу взять вон тот серебряный ноутбук без спроса.

Через некоторое время одиночества я слышу шаги. Профессор появляется передо мной, принося запах свежести. Затем этот монстр в черном наклоняется. Тык — наши лбы соприкасаются, когда он заглядывает таким образом в мой телефон. Я замираю от неожиданности, узрев его лицо так близко и получив такой странный и милый контакт наших тел.

— Цветкова, тебе удобно делать это на телефоне? — интересуется он, пока я рассматриваю каждую черту его лица. Блин, несмотря на скупое количество эмоций, которое он мне демонстрирует, наблюдать за его мимикой — одно удовольствие. На то, как появляется морщинка между немного сведенных бровей, когда он задает этот вопрос, на легкую усмешку в уголке губ.

— Нет. — говорю я растерянно. Затем резко опускаю взгляд. Иначе он заметит, насколько жадно я могу на него пялиться. — Но не могу же я взять ноутбук без твоего разрешения.

— Там нет ничего страшного. — он выпрямляется, оставив меня сожалеть о том, что я не посмотрела на него подольше. Затем отходит к столу, берет с него серебряный ноут и протягивает мне. — Можешь пользоваться.

— А ты поможешь мне с курсовой? — я забирают протянутый ноутбук. Он такой легкий.

— Конечно же, нет. Я же говорил.

— Но она очень сложная и тебе придется весь вечер смотреть, как я сижу за ноутбуком. Ты заскучаешь.

— Я? — это чудовище смотрит куда-то в сторону, пригладив волосы на голове. — Да нет, мне пофигу, Цветкова. Я не планировал с тобой развлекаться, это ты навязалась. Я просто позволил тебе остаться у меня. Спать на удобной кровати и пить из кружек без плесени.

Смотрите-ка, какой великодушный человек. Я мрачно смотрю на него, переваривая его подкол про кружку.

— Пожалуйста. — выдавливаю я, и он опускает на меня свой до мурашек тяжелый взгляд. Опять не контролирует свою рожу.

— Что «пожалуйста»?

— Пожалуйста, помоги мне. Мне очень-очень нужно. Ты умный и классный, с твоей помощью мне точно поставят пятерку. — я выдаю эти слова и у меня даже не отсыхает язык от этой неприкрытой лести. На лице чудовища снова появляется усмешка.

— Я в курсе, что я умный и классный. Цветкова, что мне за это будет? Не хочу тратить на это свое время.

— Могу поцеловать. — произношу я, вспоминая его лицо напротив моего.

— Пфф. Даже для аванса маловато.

— Ну скажи, чего хочешь. — пожимаю я плечом, а он снова наклоняется ко мне, в этот раз опираясь одной рукой на спинку дивана. Мы почти соприкасаемся носами, но он чуть наклоняет голову на бок и пока я думаю, что он поцелует меня сам, он просто произносит мне в губы, пока я чувствую покалывающие мурашки от его дыхания:

— Используй свой рот немного иначе. Ну а пока, так и быть, можешь меня поцеловать.

Я подаюсь вперед, всего на пару миллиметров, которых хватает для того, чтобы наши губы соприкоснулись. Оставив на них слегка влажный след, я чуть отстраняюсь. Чудовище поднимает глаза и наши взгляды пересекаются, заставляя мое сердце тревожно забиться. Его прямой взгляд на таком расстоянии опять вызывает тревогу и дискомфорт.

— Я тебе так же с курсовой помогу.

— Хорошо, сделаю это нормально! — выдыхаю я. Боже, все, отставить стеснение. У меня есть шанс поцеловать этого колючего монстра так, как хочу я, а не как обычно. Потому что оно мне это позволяет сделать. Поэтому я обхватываю обеими ладонями его лицо и мы снова соприкасаемся приоткрытыми губами.

Это немного странно — целовать того, кто всего лишь отвечает на твои действия. Обычно он брал на себя инициативу, поэтому в этой роли я оказываюсь впервые. Кто ж мог подозревать, что он умеет быть таким податливым и сговорчивым, не напирать, а поддерживать мой неумелый навык.

Высунув язык, я пробую его на вкус, переходя к более глубоким поцелуям. Дыхание, которым мы обмениваемся, становится горячее и мое сердце будто воспламеняется, ускоряя бег.

Решив, что для этого самое время, я сползаю ручками ниже, трогая тело этого чудовища. Скольжу пальцами аккуратно по шее, потом опускаюсь на плечи… боже, какие классные. Затем грудь — господи, еще лучше. И ниже, забыв совершенно про поцелуй и даже задержав дыхание от напряжения, на одну из самых интересующих меня частей тела. Пресс. Самый лучший, просто как у Аполлона стыренный, произведение искусства, высеченное из скалы. От восхищения моя ладонь случайно соскальзывает чуть ниже и тут я чувствую, что эта затаившаяся статуя оживает — ее каменный рельеф двигается под моей рукой.

Ладонь профессора ложится мне на бок и опрокидывает на диван. В одно мгновение он оказывается сверху, собрав обе мои руки и заведя их над моей головой.

Я ахаю, потому что это накачанное чудовище заодно садится мне на бедра, прижимая к дивану так, что я не могу шевельнутся.

— Мы договаривались только на поцелуй!

— Цветкова, поцелуем ты меня возбудила. Что будем делать? — произносит с будто бы неподдельным интересом чертов монстр, распявший меня по дивану. Бессовестное исчадие ада, восседающее на мне. Совести у него точно нет, но слава богу, что он не всей своей дурью садится на меня, судя по всему, иначе б я сломалась. И вообще, у него весьма затейливый набор методов моего обездвиживания, блин.

— Ничего. Мы уже занимались этим совсем недавно, с меня хватит.

Он смотрит на меня со спокойствием хищника, почти задушившего свою трепыхающуюся жертву лапами.

— Мне интересно, что, если я проигнорирую твои слова и не остановлюсь? — интересуется он, пока у меня округляются глаза. — Цветкова, простишь меня в этом случае?

Это что за странное прощупывание моих границ?!

— Я тебя прибью тогда.

— Это вряд ли.

— Нет, не прощу! — издаю я крик, потому что мне сейчас кажется, что он не просто так это спрашивает. Боже, я с ним рехнусь. Мы в отношениях всего ничего, а из него ежечасно лезут странные и пугающие повадки.

После моего вопля он разжимает руку у меня на запястьях и выпрямляется, а я с облегчением выдыхаю. Какое счастье, что эти повадки еще контролируются.

— Так и быть, Цветкова. Потерплю до момента, как сделаю тебе курсовую.

— Что ты там потерпишь? Я не собираюсь…

— Ты мне пообещала. — он приподнимает бровь, а я хмурюсь.

— Я тебя уже поцеловала.

— Это был аванс. Я сказал тебе использовать рот иначе.

— Боже, и как?

Он едва приподнимает уголки губ, глядя на меня свысока. Так иронично.

— Отсосешь мне. Мы говорили об этом. Жду с нетерпением. — говорит он и встает, наконец, с меня, а затем забирает ноутбук и мой телефон, которые я оставила лежать с другой стороны. Пока я в шоке смотрю на чудовище, оно садится за стол. Нагло протянув руку, показывает экрану мое лицо, а тот предательски снимает блокировку.

Блин, я отключу все способы разблокировки и оставлю только пароль.

— Нет, я не соглашалась. — вырывается у меня. — Стой, я сама напишу курсовую.

— Цветкова, уже поздно давать заднюю. Я тебе разрешил меня поцеловать. — спокойно отвечает монстр, роясь в моем телефоне, и, похоже, то ли расшаривая доступ к файлам себе, то ли перекидывая их куда-то. «Разрешил»?!!! — И что тебя вообще смущает в этом занятии? Мне будет приятно.

Спустя полминуты шока я выдавливаю:

— Это слишком.

— До «слишком» это очень далеко.

— Это для меня слишком. — я растерянно пытаюсь найти аргументы. Зачем ему вообще такое? Он блин, мне его в другие места засовывал, ему что, мало? Обязателньо нужен мой рот?

— Почему? — слышу я вопрос и смотрю на его лицо, на которое падает холодный свет монитора. Мне кажется, он сейчас просто по инерции поддерживает разговор, потому что его взгляд слишком сосредоточенно смотрит в экран. Слишком для человека, которому было бы в самом деле интересен мой ответ.

— Потому что. — я встаю с дивана и подхожу к нему. Затем наклоняюсь сбоку, заглянув ему в лицо и пытаясь привлечь внимание. — Я сама напишу курсовую. Не нужна мне твоя помощь в обмен на подобное. Слышишь? Чудовище!

— Отвали.

Аргх.

— Если ты не обращаешь на меня внимание, я пойду в магазин и буду готовить еду на твоей кухне.

— Что хочешь делай, Цветкова.

Закатив глаза, я выпрямляюсь. Хорошо, ладно. Скотина упертая. И грубая. Даже мое обзывательство проигнорировал. Он что, собирается мне сам ее написать? Пожалуйста, а я тогда займусь чем-нибудь, и долг ему отдавать уж точно не буду.

На его кухне я открываю холодильник и понимаю, что для себя мне точно придется готовить. Запасов готовой еды почти нет. Отлично, что я хочу?

Мне приходится бегать в магазин два раза, потому что вернувшись с продуктами, и приступив к готовке, я понимаю, что у этого чудовища нет даже кухонного инвентаря. Интересно, если доставки перестанут работать, он умрет с голоду? Почему он такой? Его мама же чудесно готовит, неужели он не видит разницы между домашней едой и ресторанной?

Тем более, на такой кухне готовить одно удовольствие.

Через полчаса я заканчиваю остренькое мясо с лапшой и овощами. Протерев варочную поверхность, я придирчиво смотрю на нее. Ну вот, даже незаметно, что ее лишили девственности.

Поев сама, я накладываю в отдельную тарелочку еду этому чудовищу. Затем прихожу в комнату и ставлю рядом с ним. Он, наконец, отвлекается и опускает взгляд на мое произведение кулинарного искусства.

— Цветкова, я не ем в комнате.

— Тебе что, за это штраф на госуслугах приходит?

— Нет, просто это по-свински.

Пфф. Я закатываю глаза. Похоже, я та еще свинья по его представлениям, потому что я преимущественно в комнате и ем обычно.

— Если ты наляпаешь, то можешь просто протереть тряпочкой.

— Может, это ты вытрешь все тряпочкой? — интересуется скептически оно. Затем берет вилку и цепляет кусочек мяса, придирчиво рассматривая, а мне хочется завопить от этого поведения и убежать куда-нибудь подальше, лишь бы не видеть. Почему он просто не может жрать все подряд, как мой брат? Хотя, у моего брата вместо сухого пресса жирок, прячущий мышцы. Возможно, из-за этого. — Цветкова, чье это мясо?

— Это обычная курица. Грудка.

После этих слов чудовище отправляет в рот этот несчастный кусочек. Аллилуйя. Я люблю, вообще-то, есть свинью, но у меня было предчувствие, что оно тогда точно не притронется к еде.

— Ну и как? — спрашиваю я, заметив, что чудовище взяло тарелку в руки. — Вкусно?

— Цветкова, я это съем, просто отстань от меня. Я занят.

Бо-же-мой! Это был первый и последний раз, когда я пыталась его накормить! Сил и терпения его будущей жене. Пусть ищет себе женщину с образованием повара и диетолога одновременно.

Сграбастав свой телефон со стола, я падаю на диван и начинаю листать и читать ленту, пока чудовище стучит по клавиатуре пальцами. Проходит какое-то время, и этот звук начинает меня убаюкивать. Еще и отсутствие интересных вещей в интернете тоже располагает ко сну. Поэтому, отложив телефон, я переворачиваюсь на бочок и закрываю глаза. Вздремну пять минуточек, мне этого очень не хватает последнее время.

Когда я просыпаюсь, за окном, уже кромешная темнота. Единственный источник света в комнате — это экран ноутбука, в который по-прежнему смотрит профессор. Боже мой. Встав с дивана, я бреду к нему и смотрю мутным взглядом на время. Два часа ночи, господи!

Наклонившись, я хмурюсь. Чудовище аккуратно оформляет на листе список источников.

— Ты что, все сделал? — вырывается у меня вопрос.

— Еще нет. Просто решил заняться этим листом.

— Боже, я сама допишу все остальное.

— Цветкова, нет, не порть мою курсовую своей фигней. — отзывается он, а я слишком сонная для того, чтобы за это его покусать. Я просто тру лицо ладонью. Будет чудесно, если после своей женитьбы, лет через двадцать дрессировки он научится не грубить на каждый вопрос.

— Ты ведь не был никогда преподавателем, откуда ты знаешь, как все это правильно писать и оформлять? — задаю я другой вопрос, и вижу у него на лице реакцию — приподнятые брови.

— Я не так уж давно закончил учиться. Около трех лет назад.

— Каких… трех? — я подозрительно и сонно опускаю взгляд на него, начиная подозревать, что он, все же, соврал о своем возрасте. Ему двадцать семь же.

— Магистратура, Цветкова. Не тупи.

Божечки-кошечки. Я пристально смотрю на его профиль, который то ли из-за освещения и его сосредоточенности кажется таким сейчас уютным и простым, то ли из-за того, что я только-только проснулась. Кому ж такое богатенькое образованное чудо с дипломом магистра достанется? Даже как-то не верится, что я долго удержу этот чистейший ограненный бриллиант, прежде чем кто-нибудь более хваткий выбьет его у меня из рук.

Как-то даже неприятно об этом думать. Хоть я постоянно пытаюсь от него избавиться, но в некоторые моменты все же хочется покрепче вцепиться в него и никому не отдавать. И дело даже не его обеспеченности и образовании. Нет, в них, конечно, тоже, чего душой кривить… но я просто к нему начинаю привыкать.

Почему-то неохота даже представлять на его месте кого-то другого. Кого-то, кто будет улыбаться постоянно, шутить, обниматься за просмотром телека, жрать попкорн на диване, радостно есть мою еду и говорить, что я классная хозяйка, говорить комплименты и приятные слова. А кто же тогда будет постоянно огрызаться, выпускать колючки, выпендриваться, чесать свое эго и прощупывать мои границы?