Будет жестко

24

— Ну. — говорю я, немного подумав. — Как минимум, после того, что было вчера в машине… Да.

— Так тебя только это беспокоит? Я думал, что-то другое.

Я медленно оглядываюсь на него, пытаясь прожечь взглядом, но эта гребучая статуя имеет полный иммунитет к моим испепеляющим взглядам еще с института. Выглядит еще таким немножко довольным с тенью улыбочки на лице, вроде «Ха-ха, блин, какая же херня, Цветкова. Даже не стоило вспоминать».

И он так и не снял футболку. Слава богу, а то это б было то еще испытание моей стойкости.

— Я забыла прокладки в сумке. — мрачно говорю я. — Пойду заберу.

А потом выйду из его квартиры навсегда, помоюсь с теть Ларой, лишь бы не видеть больше эту бессовестную скотину без моральных ориентиров. Пусть другим показывает закопанные на стройке тела и натирает этим бедным жертвам мозоли в причинных местах.

— Дай пройти. — говорю я, пытаясь быстренько нырнуть под его руку. Мой побег длится всего лишь мгновение, едва ли длиннее моего выдоха. Просто жесткие пальцы профессора легонько толкают меня в грудь обратно, к стене, а затем его руки обхватывают мою талию, заставляя меня оставаться на месте.

— Что делаешь-то? — вырывается у меня.

— Я принесу, что тебе нужно. Не бегай, Цветкова. — говорит он. Затем медленно скользит руками вниз по талии, при этом наклоняясь все ближе и ближе, будто собираясь заключить в объятия, пока я ловлю ступор. Его дыхание касается моего уха в конце концов, а затем он продолжает: — Просто скажи, где они лежат.

Это что за внезапное превращение монстра в лапочку? Тон его голоса, уютные полуобнимашки, и предложение сходить за меня за средствами гигиены просто бьют в сердечко.

— Долго объяснять… — растерянно начинаю я и осекаюсь. Раздается тихий шорох сзади. Я чувствую, как в кармане штанов становится свободно и округляю глаза. Скотина, он нашел мою прокладку, которую я пихнула, собираясь в душ. Чертов карманник!

— Цветкова, похоже, я нашел нужное. Классно, да? — нежно произносит он мне на ухо, а я дергаюсь. Если честно, от нежного тона профессора сводит зубы не хуже, чем от льда. Настолько он наигранный.

— Не трогай! — кричу я, пытаясь развернуться и отобрать эту позорную вещь, как руки этого ненормального, нежненько обнимающие меня до этого, превращаются в тиски, резко прижав меня к твердому и накачанному телу так, что мне приходится встать на цыпочки. Ах, блин. Я чувствую животом восставшего монстра в его штанах.

У этого человека точно нет никаких моральных ориентиров. Такое чувство, что он может возбудиться совершенно в любых обстоятельствах. С чужим средством гигиены в руке, на девушку, у которой месячные.

— И куда же ты? — интересуется оно. — Я ведь все нашел за тебя, Цветкова.

— Отдай, это неприлично трогать, блин! — издаю я шипение, заводя руки назад и пытаясь нащупать то, что мне надо. Эта скотина просто расслабленно кладет голову мне на плечо, будто бы отдыхая. Я чувствую тепло от его волос, щекочущих мне щеку и шею. И приятный запах. Он не пользуется теми самыми шампунями три-в-одном для мужчин, которые пахнут одинаково на всех. Это какой-то другой запах, очень приятный, необычный. Хочется плюнуть на все и пойти против своих правил — зарыться носом в волосы этого чудовища и подышать. Обхватить его голову и от души вдохнуть.

Господи, если б хоть кто-то из института, или из моих подруг узнал, что этот неприступный тиран, выкладывающий хрен на любые подкаты и попытки его задобрить, домогается до меня каждый день…

— Цветкова. — реагирует он на мои бесплодные попытки нащупать его руки и отобрать свою прокладку. — Я отпущу тебя, только если согласишься пойти со мной в душ. Ты ведь не хочешь опоздать на встречу со своей подругой?

— А ты что, не опаздываешь?

— Ну, я-то могу опоздать. Не страшно будет.

Да что ты? Времени у него не так много, говорит, давай месте в душ.

Я закатываю глаза так, что голова начинает кружиться.

Он хоть чего-нибудь в жизни умеет добиваться без шантажа, лжи, угроз и манипуляций?

Господи. Алена точно обидится и меня сожрет, если я опоздаю. А мне еще нужно набраться сил и зайти в квартиру с теть Ларой, чтобы забрать там леггинсы с футболкой для спортзала. И тампоны тогда уж, раз я иду на тренировку в обтягивающих тонких штанах.

Гори ты, профессор, в аду.

— Хорошо. Отпусти и отвернись, пока я раздеваюсь. — издаю я шипение. Чудовище тут же покладисто разжимает свои тиски, и медленно выпрямляется передо мной во весь свой рост с довольной ухмылкой на своем смазливом лице. Я точно когда-нибудь побью его. — Попробуй только подсмотреть.

— Так и быть. — произносит он, и отворачивается. Я молча сверлю взглядом его спину, а затем аккуратно тянусь к ручке двери. В этот момент монстр поднимает свою руку и кладет ее на дверь.

— Даже не пытайся, Цветкова. С тобой нельзя по-хорошему договариваться? Ты только скажи, я с удовольствием тебя силой склоню ко всему, что задумал.

— У тебя что, глаза на спине? — шикаю я. Нет, у меня точно будет психологическая травма. Боже.

Тяжело вздохнув, спустя пару минут я запихиваю вещи в самый дальний угол и сбегаю в душевую кабину. Стою под теплыми струйками душа, мрачно надеясь, что по ногам у меня не течет ничего, кроме воды. Блин, вообще, почему я так переживаю? Это его проблемы будут, если он что-то увидит. Пусть ужаснется и его хрупкое мужское самообладание разобьется вдребезги. Может, я спасу одну из его будущих девушек, если он еще раз попробует завести отношения. По крайней мере, он не будет к ней лезть в месячные и во время них она передохнет от этого монстра с недотрахом.

Боже, я, кстати, его полностью голым не видела. Наверняка там есть на что посмотреть, и сегодня я смогу это сделать.

Я задумчиво смотрю на запотевшую стену. Что это было и зачем я об этом думаю? Я должна быстрее помыться и свалить.

Я беру какую-то бутылочку темного цвета и кручу в руках. Да, это гель. Затем открываю и выдавливаю на руку, быстро намыливаюсь во всех местах и смываю с себя пену. Пахнет, как рай, если честно. Хочется даже украсть этот флакончик у профессора. В качестве компенсации морального вреда.

В этот момент за спиной открывается дверь душа, а я резко разворачиваюсь и прикрывая глаза ладонью, произношу:

— Все. Я уже помылась. Мне пора бежать.

И пытаюсь подло свалить.

— Да что ты, Цветкова? — слышу я голос этого монстра, Я пытаюсь проскользнуть мимо него, не глядя на его тело, но внезапно его ладонь ложится мне на голую ягодицу. Я думаю, что он сейчас просто сожмет ее, но она опускается ниже, как подлый удав, и в следующий момент я внезапно взлетаю вверх, подхваченная всего лишь одной рукой профессора и прижатая к его телу с разведенными ногами.

— Господи, отпусти! Я уже помылась! — в шоке кричу я, убрав руку от глаз и вцепившись в его плечи. Он шагает в кабинку со мной на руках.

Чертов накачанный монстр! Сердце начинает нервно колотиться от такого.

По его лицу начинают прокладывать дорожки струйки воды. Эта вода разрушает его идеальную прическу и он просто пальцами свободной руки зачесывает мокрые волосы назад. На этой руке я вижу защитную наклейку бежевого цвета по всей длине раны. Вот чего он так долго возился.

— Пусти. У меня же эти дни. — в шоке повторяю я, а он опускает на меня взгляд.

— Боишься, что зальешь меня кровью?

— Не шути, черт побери, так. — мое лицо начинает краснеть.

— Цветкова, не понимаю твоих терзаний. Думаешь, я кровь не видел?

— Хватит говорить об этом. — требую я и закрываю глаза. — Это кровь из разных мест. Ты явно чаще видел другую.

— Какая разница, откуда она? Мне вообще плевать. — почему-то, пока я слушаю его с закрытыми глазами, у меня появляется чувство, что он говорит мне это прямо в губы. Тепло от его дыхания прилипает к ним. А потом я неожиданно ощущаю, как нечто мягкое и влажное облизывает их, и распахиваю в шоке глаза наткнувшись на его взгляд прямо перед собой. Это что? Он лизнул меня?

— Что ты делаешь?

Он задумчиво смотрит в сторону.

— Цветкова, пахнешь моим гелем.

— И что? Моего геля тут нет, я взяла первый попавшийся.

— Просто возбуждает. От тебя так же за километр несло мной после того, как мы впервые переспали. — он усмехается уголком рта, а я моргаю. — Было бы забавно, если бы кто-то кроме меня еще это почувствовал.

Я медленно закрываю рот. Извращенец, не умеющий подбирать слова.

— Может, отпустишь? Тебе мыться будет так неудобно.

Мой первый шок после его такого появления проходит, и с ним немного уходит стеснение. Блядь, я серьезно надеялась, что он как-то побрезгливей будет. Почему он ломает мои надежды? Я серьезно надеюсь, что я сейчас, прижатая к его телу, его не пачкаю. Потому что мне точно будет не по себе от этого.

Он подходит к одной из стенок душа и прислоняет меня к ней спиной, не отпуская с рук. Я чувствую, как мою нижнюю часть тела вдавливают в его стальные кубики пресса. Блин, я не тем местом хотела бы их почувствовать. Но в моей жизни все идет не по плану.

Он опускает ресницы, посмотрев на мои губы и, приблизившись, произносит через оглушительный стук сердца в моих ушах:

— Цветкова, давай уже сделаем это. Даже если там где-то и будет кровь, ее смоет вода. — его раненая рука проводит мне по бедру, поглаживая и скользит выше, к самому сокровенному месту. Я вздрагиваю, когда чувствую его пальцы там. — Хочешь покажу? Там ничего не останется.

— Нет, не показывай. — выпаливаю я, прикрыв глаза. Боже, я не могу с него. Это худшее мое наказание в жизни. Это самый сексуальный монстр, с которым я столкнулась. Я ощущаю тянущее чувство в животе, когда он прикасается ко мне. Это неправильно, но, боже, я так хочу наплевать сейчас на все и позволить ему делать все, что угодно. Просто даже ради короткого момента удовольствия. Даже если он опять превратится в ненасытного мудака. Когда чувство прикосновений пропадает, и я открываю глаза обратно, то натыкаюсь взглядом на его вторую руку перед своим лицом. У меня вырывается вскрик: — Блин, я ж сказала, не показывай!

Он смотрит на меня. Таким пронзительным и тяжелым взглядом. Словно сейчас скажет что-то очень резкое о моей стеснителньости.

— Там ничего и не было. — с этими словами он берет меня за подбородок, и я едва не отшатываюсь. Чудовище не дает мне это сделать и пальцем давит на подбородок, заставляя приоткрыть рот. И когда это происходит, припадает к нему поцелуем. Медленно и уверенно изучает меня, пока я пытаюсь восстановить сбившееся дыхание. Я никогда не была профессионалом в поцелуях, и подозревала, что всегда делаю что-то не так, но в случае с этим человеком мои навыки отходят далеко на десятый план.

Он просто делает то, что ему надо и он хочет, но мне от этого приятно.

Дело еще в тесном сплетении абсолютно мокрых тел. Видимо, это добавляет остроты ощущениям, потому что я будто ощущаю его каждой клеточкой поверхности тела. Его температуру, его мышцы, двигающиеся под кожей.

Он разрывает поцелуй. Я открываю глаза и сталкиваюсь с его прямым взглядом.

— Цветкова. — произносит он. — Я хочу тебе вставить. Можно?

Не выдержав, я отвожу взгляд. Что за вопрос, блин… Максимально смущающий. Он тем временем, снова оставляет одну руку поддерживать меня, а вторую опускает вниз. Я понимаю, зачем, когда он чуть-чуть приспускает меня по своему телу, и между ног ко мне настойчиво прикасается его огромный монстр. Он горячее, чем все его тело.

— Так можно или нет? — настойчиво интересуется чудовище. У меня возникает ощущение, будто он меня уговаривает. Разве так люди занимаются любовью, блин?

— Это как-то… все-таки грязно. — только и могу выдавить я. Как же сложно ему отказывать, когда он прет напролом.

— Да мне наплевать. Я бы тебя и без душа трахнул. Если бы ты не вопила из-за этого. — произносит он, обдав горячим дыханием мой висок, и я чувствую, как это наглое существо медленно пытается проникнуть в меня. Не делая резких движений, будто дразнит. Так остро это чувствуется. Я резко вдыхаю. — Можешь не переживать, Цветкова, он не войдет просто так.

В голове бьется мысль, что лучше бы он сделал это уже наконец. Плевать уже. В конце концов, это душ… Будет незаметно. Или я буду мучиться все несколько дней месячных из-за того, что он меня раздразнил. Я, кстати, ни разу не удовлетворяла себя, но тут, видимо, придется научиться.

— Цветкова?

— Л-ладно. — выдыхаю я. Он молча подносит руку с фольгированным квадратиком к лицу и надрывает его зубами, пока я пытаюсь понять, откуда у него материализовался презерватив. Он что, с ним сюда заявился и все время держал в руке? Так был уверен, что сможет уговорить меня? Я возмущенно смотрю на его лицо, а он поднимает на меня бесстыжий взгляд.

— Что такое? Спасибо, что разрешила. Это мне нужно сказать?

— Я тебя сейчас прибью. — выдыхаю я, а на его губах появляется усмешка.

— Конечно. После того, как я тебя хорошенько поимею.

И после этих слов, без промедлений, он толкает в меня свой член до конца.

Это настолько неожиданное и резкое вторжение, что оно отзывается легкой смесью боли и волной судороги, пробежавшей по позвоночнику. Я испуганно выдыхаю, вцепившись ногтями в его плечи, чтобы не издать ни звука.

Нет, не больно, не так больно, как могло бы быть. Более того, там будто бы намного больше влаги, чем в прошлые разы. Возможно, это все-таки, кровь. Боже, не хочу об этом думать. Почему же я так возбуждена? Словно пожар внутри вспыхивает. Дело в наших обнаженных и мокрых телах, которыми мы вынуждены прижиматься друг к другу, чтобы не упасть?

— Цветкова, стоило ломаться? Тебе же приятнее. — голос этого монстра неуловимо меняет оттенок, становясь хищным и возбужденным. Буквально исходящим напряжением. Таким, словно он намерен меня сожрать. Он неумолимо вжимает меня теперь со всей своей дури спиной в нагретую стену душа. Его тело вдавливает мое, обеспечивая такой тесный контакт, что я могу и без рук ощутить каждую его мышцу. А у него есть чем похвастаться. И затем он начинает двигаться во мне, глубокими рывками, сжимая мои бедра и не позволяя соскользнуть.

Чудовище.

Прислонившись лбом к моему, он на секунду трется об мое лицо, словно большой тигр, а затем наклоняется для поцелуя. Языком проскальзывает в мой рот и целует с такой силой, что у меня начинает болеть челюсть.

Мне кажется, что у меня все тело пронзают маленькие разряды тока. Так он на меня набрасывается. Просто беспощадно. Почти как в прошлый раз в машине, но сейчас, все-таки, его темп немного другой. Словно он решил задуматься и о моем удовольствии, но в то же время наказать за свое двухдневное воздержание.

Кажется, я не смогу с этим человеком делать подобное раз в две недели. Он меня либо прогнет, и не будет никакого двухнедельного перерыва, либо прибьет в постели.

Я быстро кончаю на выдохе, когда эта скотина решает уделить внимание и моей шее, покрывая ее укусами и поцелуями. Наверняка оставляя следы. Почувствовав это, он затыкает мой рвущийся стон поцелуем. И замедляется, останавливаясь, когда меня отпускает скрутившая тело дрожь.

Когда я приоткрываю глаза, фокусируясь на его мокрых ресницах, он уже рассматривает меня.

— Цветкова, не больно? Под душем смазка быстро смывается. — он вытаскивает из меня член и снимает презерватив. Я чувствую, что краснею. Не хочу на это смотреть, но вроде бы под душем реально ничего не заметно. Следов никаких нет.

— Нет, нормально.

— Все равно, пойдем теперь в постель. Там больше места и удобнее тебя трахать.

— Нет, что? — опоминаюсь я. Какая, к черту, постель?! А-а! Проблема в том, что он все еще держит меня на весу и может легко, не слушая возражений, унести куда ему надо. — Мы же мокрые. И мои месячные! Нет!

— Еще раз — мне на них плевать. Интереснее то, что я чувствую. И я еще не кончил, Цветкова.

— Я белье запачкаю, черт побери!

— Я не обломаюсь его выкинуть, если оно не отстирается.

Блядь.

Он относит меня до спальни и выкидывает на свое прекрасное, темно-серого цвета постельное белье. Абсолютно мокрую насквозь. С нас двоих капает вода. Я даже не промокнула волосы. Но ему, похоже, плевать.

Он даже не дает мне опомниться и что-то сказать, оказавшись сверху, и подтянув к себе за бедро. Это чудовище разводит мне ноги и без прелюдий врывается внутрь, принимаясь двигаться во мне так, будто и не прерывался до этого. Я ненавижу его эгоистичность в этом деле, уже во второй раз, но похоже, в месячные я чувствительнее, чем обычно, поэтому ощущения внизу заставляют меня замолчать. Боже мой.

— Ты… — только вырывается у меня, когда я понимаю, что что-то не так. — Черт побери, презерватив надел?

— Нет? — отвечает он, а я распахиваю глаза. Смотрит на меня с таким наглым взглядом. Вроде «и в чем проблема?». Затем опускает взгляд туда, где соединены наши тела. — Ну да. Я и думаю — почему в тебе настолько охуенно?

— Боже. — я закрываю лицо руками. — Ты серьезно?! Не смотри туда, ради бога. Я же могу забеременеть, черт побери, надень его.

— Цветкова, ты забыла, что у тебя месячные? Вряд ли ты забеременеешь.

А, блин, ну да. Все равно, черт побери, что он творит?! Он же испачкается.

— Подожди. — прошу я его. Он реально останавливается, спасибо ему на этом, и вопросительно смотрит на меня, потом вниз. — Да боже, прекрати туда пялиться!

— Почему? Вид отличный на самом деле. — он задирает мое колено выше, предоставляя себе лучший обзор, отчего мне хочется провалиться сквозь землю. После я чувствую, как немного проминается матрас рядом с моим лицом. Это профессор склоняется надо мной, опираясь на руку. — Цветкова. Чем больше ты смущаешься, тем дольше длится наш секс. Мне доставляет издеваться над тобой. Так что ломайся дальше.