Будет жестко

30

Какое же счастье просыпаться утром на хорошей кровати. Вырубив будильник, я блаженно ворочаюсь с бока на бок, с закрытыми глазами, а затем раскидываю руки. Как же хорошо, что я не съехала с этой квартиры, потому что кровать… а, стоп. В голове зажигается искорка осознания. Куда это я не съехала? Я оставалась у чудовища.

Разлепив один глаз, я смотрю на соседнюю пустую половину кровати и трогаю ее пальчиками. Холодная.

Так, а где?… Если холодная, то, похоже, у нас проблемы. Монстр вырвался из клетки на свободу. С утра пораньше, пока все его жертвы, ничего не подозревая, дрыхнут и чувствуют себя в безопасности.

Не успеваю я запаниковать и представить кровавые картинки с профессорской расправой над моими знакомыми, типа Кирилла или Саши, как чувствую, что матрас рядом с моими ногами немного прогибается и испуганно поворачиваю голову, вскрикнув.

— Господи!

Чудовище. В спортивной одежде, пахнущее свежим холодным воздухом с улицы. Во все стороны просто источает ауру активного, здорового мужика с бурлящим в венах тестостероном, на самом пике своей формы. Оно подкралось ко мне неслышно, нависнув надо мной, и глядя так, что я чувствую себя мелкой съежившейся креветкой. Наблюдая, как я еще сонно хлопаю глазами.

— Нет, это я. Доброе утро, Цветкова. — говорит оно мне. — Как спалось?

— Нормально. — вырывается у меня. — Ты что, бегал?

— Конечно. Это бодрит с утра. Но знаешь в чем проблема? — оно смотрит на меня задумчивым и немного хищным взглядом. Затем засовывает свою ледяную руку мне под пижамку, обжигая всей пятерней мое разомлевшее после сна тело, а я издаю сдавленный вопль и пытаюсь вытащить ее оттуда. — Я взбодрился настолько, что у меня теперь снова стояк. Что с твоими месячными, Цветкова, кончились?

— Нет! — кричу я, понимая, на что он намекает. Сколько он может трахаться, господи?! Безумный демон. Его ни одна женщина не вытерпит! Количество его намеков на секс, с каждым днем, проведенным рядом с ним, увеличивается просто в геометрической прогрессии.

— Тогда передерни мне рукой. Как вчера.

Я таращу глаза. Боже мой, спасите меня.

— У меня рука болит.

— Используй другую. У тебя их две.

А если две болят, то куда, интересно, он еще придумает пихнуть свой член?

— Пожалуйста, отстань. — прошу я, пытаясь справиться с его рукой, а потом планируя вообще вышвырнуть из кровати это наглое тело. Я не знаю, откуда он берет бодрость после пробежки и желание заниматься сексом. Кажется, по исследованиям ученых, от утренних занятий спортом, в крови повышается уровень стресса, а не счастья, но у этого не-человека все наоборот. — Мне надо собираться в институт, чтобы не опоздать.

— Это займет максимум десять минут. Вероятно, даже меньше. — он ловит мою руку, тщетно пытающуюся его оттолкнуть и с легкостью прижимает к матрасу. — Цветкова, не дергайся зря и не возбуждай еще сильнее. Меня и так завела твоя пижама, я теперь не уйду просто так.

— Ты издеваешься? — спрашиваю я. Что с моей пижамой? Это просто шорты и рубашка. Темненькие, даже не из натурального шелка, а косят под него, с кружевами на рукавчиках, и по краю шорт. Она просто симпатичная, а он — извращенец.

— Тебе жалко? Это всего лишь твоя рука.

Я закрываю глаза, чувствуя, как начинает дергаться веко. У меня реально большие вопросы к тому, как он удовлетворял себя до наших отношений. Такое чувство, что ему сложно провести полдня без этого. Что он делал? Снимал женщин? Обманывал их? Цеплял в клубах? Какое количество?

— После вчерашнего твоего поступка в жизни больше не предоставлю свою руку.

— Я больше так не буду. Это была неудачная шутка.

Он произносит это так быстро и легко, что да-да, конечно… Так я и поверила, что он может раскаиваться. Затем открываю глаза и скептически смотрю на него. После опускаю взгляд ниже. Боже, у него и впрямь стоит.

В наших отношениях я скромная, тихо и медленно пыхтящая по дороге своей жизни машинка, а он — бешеный бронированный экспресс, в который раз стремящийся на всех парах снести меня к хренам. Я с ним немного не выдерживаю. У меня уже желание смириться со всем этим и поднять лапки со словами «сдаюсь». Интересно, через какое время после этого он превратит меня в придверный коврик, вытрет ноги и выбросит на мусорку?

— Хорошо. — обреченно произношу я. — Не смей запачкать мою пижаму.

— Пф. Спасибо, Цветкова, что не отказываешь мне хотя бы в этом. Я счастлив. — с этими словами оно поднимает мою руку и легко целует в ладошку. В противовес этому милому жесту и словам заодно послав мне испепеляющий взгляд через мои пальцы. Я моргаю в ответ на это издевательство.

Дикое животное. Собирающееся меня сожрать. Какое же счастье, что оно хотя бы в постели уламывает словами. Потому что с его проблемами с головой и силой все могло бы обернуться для меня намного, намного хуже. Пусть лучше подъебывает бесконечно, черт с ним.

Интересно, он сам до этого догадался, или ему в голову вдолбили, как себя в постели правильно вести? Почему тогда не вдолбили, что похищать людей — плохо?

Я отвлекаюсь от мыслей, когда чувствую, как чудовище опускает руку и мои пальцы касаются горячей поверхности его члена. В этот раз я более смело смотрю на то, как обхватывает рукой это здоровое достоинство. Господи, какое ж оно реально здоровое в свете дня. Никто даже не догадывается в институте, что у него скрывается в штанах, кроме меня.

Через пятнадцать минут я стою в ванной и мою ручки, мрачно глядя на засос у себя на губе в отражении в зеркале. Профессор появляется следом, встав позади меня и просунув руки в раковину, под струю воды. Затем он наклоняется, ткнувшись носом мне в плечо и наблюдая, как я мою вместе с ним свои ручки. Ой, это так мило, блин. Если не вспоминать, что он делал некоторое время назад со мной, то выглядит почти идиллией.

— Тебя не задалбывает бегать с утра? — интересуюсь я, распаковывая щетку, которую купила вчера, а чудовище, прекратив протирать лицом мое плечо, тоже берет свою щетку и пихает ее в рот. Чудесно, мы теперь вместе чистим зубы. По-семейному прямо.

— Нет. — лаконично отвечает он. — Что там может задалбывать? Просто бежишь и все. Иногда отдыхаешь.

Как у него все просто. А подольше подавить лицом подушку, ради дополнительных драгоценных минут сна? Блин, интересно, кем надо быть, чтобы соответствовать этому монстру и не пасовать перед ним? Потрясающе красивой и спортивной дочкой олигарха, с характером из огня и стали, с острым умом и цепкой хваткой, чтобы одновременно держать в ручке цепь этого животного и весь их семейный бизнес? Таких не существует. Видимо, только поэтому он пока у меня на передержке.

Я вытаскиваю изо рта щетку и полощу рот, прикрывшись сбоку ладошкой.

— Как ты представляешь идеальные отношения? — спрашиваю я у чудовища, закончив с этим, а оно опускает странный взгляд на меня, но не отвечает, продолжая полировать свои зубы. — Просто интересно.

— Цветкова, что за странные опросы? Какой-то тест из интернета? — интересуется он, выплюнув пасту в раковину, а я фыркаю.

— Хочу узнать тебя получше, вот и все. Это нормально. Мы почти нормально не общаемся, не заметил? Пора бы и начинать.

— Никак не представляю. Меня устраивают наши.

Да что ты? Я подозрительно смотрю, как он возвращает щетку в рот, замолчав снова.

— Мы же не очень похожи. Ни по характеру, ни по увлечениям, вообще никак. — бормочу я, не зная, продолжать ли до него докапываться или нет. Он же врушка. Устраивает его все, видите ли. Человек, который пытается конкурировать даже со своим отцом, имея и так кучу денег, вряд ли будет довольствоваться малым и в отношениях.

— Зачем мне кто-то похожий на меня? Чтобы я его однажды прибил?

— Тогда кто-то лучше тебя?

— Таких людей не существует. Что у тебя дальше по списку?

Мои брови удивленно приподнимаются. Да уж, вот кто по-настоящему самоуверенный. Шея-то не устает такую корону на голове носить? Я умываю лицо прохладной водой, чтобы хоть немного стать пободрее и убрать под глазами синяки, а затем, закончив, спрашиваю:

— Все-таки, ответь мне, о чем ты тогда думал, неожиданно предложив мне начать встречаться? Для меня это до сих пор загадка, с чего ты решил так поступить.

Я пока промолчу вообще про обстоятельства, в которых он мне предложил это сделать. У меня миллион вопросов насчет его поведения тогда и его мыслей насчет меня до этого момента, но я как-то еще не готова их услышать, наверное.

Чудовище полощет рот и кидает на место свою щетку после моего вопроса. Затем смотрит на меня в отражении в зеркале.

— Ладно, раз так хочешь. Ты ведь не отстанешь? — с этими словами он лениво стаскивает с себя футболку, обнажая шикарный пресс, а я отворачиваюсь. Я-то не отстану, а он может не раздеваться так внезапно, когда ведет серьезный разговор? — Цветкова, ну ты же благодаря моей сестре в курсе, в чем моя проблема. Просто ты тогда предложила ее убить вместо тебя, и мне это понравилось. Решил, что мы поладим и однажды прикончим ее вместе. Твоими руками. Все же, родственников трясут первым делом, если кто-то умирает, мне нельзя этого делать. Только поэтому она пока жива.

Боже, что? Я закатываю глаза.

— Ты издеваешься?

Он тихо смеется за моей спиной.

— Наверное. Цветкова, хорошо. Я просто подумал тогда, что ты достаточно эгоистична, чтобы об тебя вскоре не захотелось вытереть ноги. Так и вышло.

Практически озвучивает мои мысли насчет придверного коврика. Я чувствую, как мои брови взлетают вверх.

— Это дурацкая причина. А еще? — я резко оборачиваюсь и вскрикиваю, увидев, что он почти стянул с себя штаны. Еще б немного — и я б увидела то, что он так настойчиво мне уже второй день пихает в руки. — Нафига ты раздеваешься-то, господи?!

— В душ собираюсь. — отвечает чудовище. — И я не люблю копаться в причинах своих поступков, если честно, но если ты залезешь со мной в душ, я это сделаю ради тебя. Опишу в подробностях, с чего я еще захотел с тобой встречаться, закроем эту тему раз и навсегда.

— Нет. — быстро говорю я, отходя от шока. — Я в институте помоюсь.

— В раковине в туалете, Цветкова? — я слышу, как открывается дверь душевой. — Будешь стоять тут и болтать, пока я принимаю душ?

— Да. — отвечаю я. Вообще я хотела свалить секунду назад, но передумала. — У нас близкие отношения, так что могу так поступить. Тебя что-то смущает? Останусь тут.

— Да нет. Мне как-то плевать.

Блин. В душевой начинает литься водичка, а я пялюсь на стенку напротив, сложив на груди руки. Чувствую себя глупо, оставшись здесь. Но раз я это сделала, надо его потрясти еще немного. Мы ведь и впрямь почти не говорим на серьезные темы, несомтря на то, что встречаемся уже прилично.

— Чего ты добивался, издеваясь надо мной в институте?

— Тебе напомнить твои слова? «Сотри эту ухмылку со своего смазливого лица». — слышу я смешок этого монстра. — Я подумал, что было бы неплохо стереть ее навсегда с твоего лица.

Ой, боже, посмотрите на него, он запомнил и обиделся! Даже я уже плохо помню, что ляпнула ему в первую встречу. Меня захлестывает возмущение.

— Я готова была выпрыгнуть из окна из-за тебя, когда сдавала зачет! Ты, чудовище! — не выдержав, я снова оборачиваюсь, и слава богу, что душевая кабина матовая и через нее ничерта не видно. Поэтому я яростно смотрю в нее, представляя там профессора. — И каждый раз боялась идти на пары, все потому что ты издевался надо мной из-за одной брошенной фразы. У тебя что, ни разу сердце не екнуло?

Дверь душа внезапно отодвигается и я вижу тело ненормального во всей красе. Со стекающими по его рельефу струйками воды.

— Я думал, ты уже неплохо меня знаешь. Нет, конечно. Мне это даже нравилось. Твое плаксивое лицо того стоило. — отвечает мне этот демон, пока я отхожу от шока из-за его внезапного появления перед моими глазами. — Цветкова, сейчас-то какие у тебя претензии? Ты спишь со мной. Я пишу тебе курсовые. Тебе еще страшно?

— Боже, закрой дверь. — я отворачиваюсь, прикрыв лицо руками. — Больше не буду с тобой вообще говорить. Ты ужасен. Где, кстати, моя курсовая?!

— Там же, где и обещанный минет.

Мои глаза закатываются и я делаю шаг к выходу. В этот момент в спину мне летит:

— С моего ноутбука себе на почту или в облако отправь ее, Цветкова.

Я выхожу из ванной, прикрыв за собой дверь и протяжно вздыхаю. Блин, иногда с ним немного сложно. Чем больше его узнаю, тем дальше от определения «адекватных» отодвигаются наши отношения.

Окончательно собравшись в институт, я завариваю себе кофе напоследок. А этому говнюку, который торчит сейчас в душе и начал встречаться со мной по максимально тупой причине, кофе заваривать я не буду.

Когда монстр тоже приходит спустя некоторое время, то моя злость на него испаряется, как туман летним днем. Все потому что у меня, кажется, появляется фетиш на мужиков в костюмах: этот монстр куда-то собрался, явно не в институт, надев брюки, черную рубашку и часы дико богатого мужика. Его волосы снова убраны красиво, а на шее висит еще не завязанный галстук. Боже. Мое сердце начинает колотиться от симпатии к нему, как ненормальное.

Скотина, какой же красивый, у меня сейчас сердечная артерия не выдержит.

— Цветкова, до института подбросить? — интересуется этот монстр, застегивая рукава рубашки, а я едва киваю.

— Разве у тебя нет сегодня пар?

— Я их отменил. У меня есть свои дела. — он приближается ко мне и становится напротив, опустив на меня взгляд. Я оказываюсь окутана легким шлейфом одеколона. Господи, он даже пахнуть умудряется как что-то очень дорогое и запретное для меня. Немного понизив голос, он произносит: — Завяжи мне галстук.

— Я не умею. — вырывается у меня, а он отводит иронично взгляд.

— Попытайся.

— Я вообще никак не умею, даже чтобы пытаться. — я хватаюсь за этот кусок ткани, пытаясь понять, что с ним вообще делать. Пока я смотрю на него, чудовище опирается ладонью на столешницу позади меня, и наклоняется к моему лицу. Губы обжигает неожиданный поцелуй со вкусом мятной пасты. Такой же вкус и у языка, который он мне без прелюдий засовывает в рот. Я от неожиданности хватаюсь за его плечо, чувствуя под ладонью хорошую ткань рубашки и мышцы под ней, а этот монстр, подхватив меня под бедро, сажает на столешницу, устроившись между моих ног.

— Судя по твоему лицу, я тебе нравлюсь в таком виде? — произносит он, прижимая меня как можно ближе к своему телу, чтобы я чувствовала его каменное восставшее достоинство через ткань брюк. — Цветкова, сделай так, чтобы твои месячные закончились, а я заберу тебя, как закончу с делами, и трахну тебя, как захочешь. Дам себя раздеть или не раздеваясь. Как понравится.

— Они закончатся не сегодня. — выдыхаю я, в шоке глядя на него. Блин, я его только один раз таким видела красивым, и то это было в ночь на водохранилище и меня заботило больше то, выживу ли я или нет. А потом он переоделся.

— Как хочешь. — он убирает руку с моей задницы. И отстраняется, оставив на мне отпечаток своего запаха. — Заканчивай уже со своим кофе и одевайся. Мне пора уезжать.

---

От автора, касательно немного странных комментариев, которые я получила за последние пару дней: во-первых, я нигде не писала, что будет три части. Это дилогия, и сроки подписки позволяют мне написать в ней все, что я планировала. У меня нет ограничения на страницы, есть только на время подписки. Мне приятно читать коммы, где девочки пишут, что готовы читать эту книгу бесконечно, и я тоже готова писать об этих героях хоть бесконечно. Очень их люблю. Но это двухтомник. Я хорошо знаю, что книги должны кончаться вовремя.

И мне не очень приятно читать, что я вымучиваю эту книгу или буду вымучивать третью часть. Или что я бросила(?) эту книгу. Или что не уважаю читателей, выкладывая редко проды. Я очень поражаюсь этим словам. Я не могу писать быстрее или лить тут воду, просто чтобы прода была каждый день. Извините. Лично для меня сюжет этой книги сложен тем, что здесь нет посторонних интриг, злодеев или загадок, недопониманий или измен, здесь фокус исключительно на отношениях героев. Двое людей узнают друг друга ближе и притираются, и один из них очень проблемный человек. Это все, больше в книге ничего нет, именно они и есть сюжет.

Я пойму комментарии, в которых вы скажете, что вам скучно или надоело читать. Пишите об этом, если это так. Но если я справляюсь с этим и вам интересно читать, то дайте мне столько времени, сколько надо, чтобы подумать над продой и довести книгу до такого финала, из-за которого вы не будете жалеть о потраченном времени. Именно в этом и выражается мое уважение к вам.