Будет жестко

31

— Кто будет заменять тебя сегодня на парах? — спрашиваю я по дороге в институт у этого красивого чудовища. Просто чтобы поболтать. Но оно молчит, игнорируя мой вопрос. Я удивленно приподнимаю брови. — Ты меня слышишь?

Молчание. Я задумчиво смотрю на его бесстрастный профиль, следящий за дорогой, и пробую еще раз потормошить словами.

— Эй.

И снова получаю в ответ молчание. И только немного вздернутую бровь. Блин, что за фигня?

— Цветкова, как меня зовут? — произносит внезапно он, когда я бросаю попытки до него дозваться и начинаю думать, с чего он меня игнорировать решил-то. Я удивленно поворачиваюсь к нему.

— Влад. А что? — интересуюсь растерянно я.

Господи, это что, внезапная амнезия? Если он забудет, что творил в своей жизни, из него есть шанс воспитать примерного члена общества. Наверное. Хотя, в одном из видео, которые я смотрела, и на которые ругается мой брат, говорили, что подобное расстройство — это врожденные изменения в мозге. Судя по тому, что его семья приличная и он с самого детства чудил, это как раз его случай. Так что есть шанс, что он будет еще хуже, чем когда мы познакомились, потеряв налет цивилизованности.

— А еще раз скажешь это? — продолжает чудовище, не подозревая о моих мыслях. И о моем недоумении.

— Влад?

— Угу. Еще раз.

— Боже, зачем? — не выдерживаю я.

— Да просто. Скажи это еще раз.

Я закатываю глаза.

— Влад. — повторяю я, чувствуя себя предельно глупо. Он издевается? Или ему просто не нравится, как звучит его имя? Главное, чтобы он меня сейчас не ткнул ножиком, расстроившись из-за этого, и не вспомнив, что мы с ним встречаемся. Может, назвать его по-другому? Рома, например. Моему брату его имя нравится.

— Странно, Цветкова. — задумчиво произносит это чудовище, продолжая смотреть на дорогу. — Судя по всему, мое имя ты помнишь и у тебя нет проблем с речью. Однако, ты ни разу не обратилась ко мне по имени. Какие-то проблемы с этим?

Да боже мой. Умеет же напрягать. Я отвожу взгляд в сторону, думая о том, что у меня правда есть трудности с тем, чтобы начать обращаться к нему по имени. Я только недавно отвыкла от «вы». Было трудно преодолеть даже эту черту, не знаю, почему.

— А ты-то? — вырывается у меня.

— Что я?

— Вечно называешь меня по фамилии.

— Просто привычка. Еще недавно ты была всего лишь студенткой из института. По крайней мере это не «эй». Да, Цветкова?

— Наверное. — Не хочу с ним спорить. Меня больше дергает, когда он называет меня «Катей», так что я не против фамилии, и к нему хотела бы пока обращаться без имени. — Так тебя кто заменять-то будет?

— Откуда я знаю? Я не спрашивал, найдут кого-нибудь на одну пару-то. — он останавливается недалеко от института у обочины. — Давай, Екатерина. Надеюсь, до вечера.

— Что? — растерянно спрашиваю я, схватившись уже за ручку двери. — Почему «надеюсь»?

— Да так. Просто к слову пришлось. — мрачно отвечает мне это чудовище, даже не глядя вслед. Оно выглядит теперь немного уставшим и недовольным. Не таким, каким было с утра. Я растерянно машу ему ручкой и закрываю дверь машины. Когда она уже отъезжает, я оглядываюсь и провожаю ее взглядом.

Почему-то в душе зреет легкое беспокойство.

***********

На самом деле эта красивая скотина соврала. Ничего там не «к слову пришлось».

Потому что этим вечером я узнала, что он улетел в другую страну по каким-то своим делам. «Цветкова, меня не будет где-то неделю. Не скучай» — напоследок посылает это чудовище мне сообщение, а я в каком-то шоке перечитываю его раз за разом. Это что, все? Разве так сообщают в отношениях о долгой разлуке?

Лежа дома на своей ставшей непривычной кровати, я снова перечитывала его последнее сообщение и чувствовала себя покинутой. Это было так странно. Мы ведь общались почти каждый день с самого начала наших отношений, и даже по ночам. Он приучил меня к этому, а теперь резко обрубил все это.

Блин.

Может, это нормально? Почему я так себя чувствую?

— Эй. — в комнату, словно почуяв что-то не то, врывается мой брат, а я зачем-то переворачиваю телефон экраном вниз, словно братец от двери может заглянуть в мой экран и понять причину моего странного состояния сейчас. Но, конечно же, нет. Этот дурак смотрит на меня, совершенно ничего не замечая, одетый в черную футболку и светлые джинсы, явно собираясь куда-то свалить. — Пойдешь со мной и Саньком шляться?

— Нет. — говорю я. С Сашей не пойду. — Что мне с вами делать?

— В смысле? Напьемся где-нибудь. Я, так и быть, подкину тебе немного денег на коктейли.

— Не хочу.

Он едва наклоняет свою блондинистую голову, рассматривая меня.

— Поссорилась со своим мужиком? — внезапно задает он вопрос, а я закатываю глаза.

— Нет.

— Странно. Чего тогда дома валяешься, а не с ним? Огрызаешься еще, в телефоне все торчишь с мрачным видом. Раньше тебя с улицы не вытащить было. Давай, признавайся.

— Мы не ссорились. — повторяю я, и глядя в недоверчивое лицо брата, добавляю со вздохом: — Просто он уехал в другую страну по делам. А я хочу отдохнуть.

— А. Ясно все с ним.

— Что тебе, блин, ясно? — я смотрю на братца поверх телефона, но он уже сваливает, закрыв за собой дверь. Это что за насмешливый тон был? Придурок.

Перевернувшись на диване, я открываю соцсеть, куда девочки обычно выкладывают фотки, чтобы полистать ленту. У меня там тоже есть несколько фоток, но так как я не Лиза или Алена, которые будто бы считают своим долгом ежедневно пополнять ленту, я тут бываю не сильно часто и только от скуки, и потому что в современном обществе положено иметь там профиль.

Стоит мне зайти в приложение, как взгляд падает на что-то странно знакомое в «рекомендуемых страничках». Туда обычно пихают тех, чей контакт случайно оказался у тебя в телефонной книжке… Я чувствую, как у меня замирает сердечко. Это что, профиль профессора?

Блин, похоже да, но я так боюсь ткнуть на него. А вдруг он узнает, что я тайно заходила на его страницу? Не хочу чесать его самомнение. Он же меня не приглашал и ничего об этом профиле не говорил.

Все же, не сдержавшись, я тычу в его аватарку. На меня сразу выпадает огромная лента, заполненная его фотографиями и у меня округляются глаза. Боже, во-первых, он постоянно что-то постит. Во-вторых, на этих фотографиях он выглядит так, что у меня поперек горла встает ком от дикой ревности и затаенного страха, следующего за ней. Он в реальности-то слишком хорош, но тут просто взрыв мозга.

Каждый его запечатленный в статике образ. Замершее мгновение в изображении, позволяющее мне рассмотреть его черты получше. Задержать взгляд на тех, которые я не замечала раньше, потому что рассматривать его было так стеснительно. Почувствовать себя человеком, лишь случайно и по странному стечению обстоятельство сумевшему поймать редкую птицу с таким ярким оперением.

Боже, у него куча подписчиков, хотя сам он подписан на горстку человек в ответ.

Я открываю свежую фотку, которую он, очевидно, сделал откуда-то из отеля. На фото красивый вид ночного мегаполиса за окном, но я смотрю только на смутное отражение на оконном стекле. На такой знакомый силуэт, который делает это фото.

Затем я откладываю телефон в сторону.

Кажется, я скучаю.

Просто дико, безумно скучаю по всему этому. Было проще держать свою симпатию под контролем, когда мы общались каждый день. А теперь я себя чувствую просто паршиво. Хочется расплакаться позвонить и поболтать с ним, чтобы вернуть себе спокойствие, но он пока даже не ответил на мое обычное сообщение «как добрался?». Оно просто повисло прочитанным.

**********

— Что за фигня? — бормочет Света на третий день отсутствия профессора, когда мы заходим в аудиторию, снова видим вместо него седого дедка. — Куда они дели наш секс-символ универа? Что за дед у нас который день преподает?

Я молча пью с давно растаявшим льдом теплый напиток через трубочку, глядя рассеянно в пространство. Кажется, лето будет очень жарким, потому что второй день на улице уже под тридцать градусов и летает тополиный пух. Я долго не могу заснуть — не знаю, от жары ли, или потому что просто каждый вечер пялюсь в профиль профессора, рассматривая каждую его новую фотку.

И даже не знаю, что я рассматриваю внимательнее — его самого, или саму фотку, надеясь, что там не появится какая-нибудь посторонняя девушка или ее части… в смысле, одежда или случайно забытая помада на столике ванной комнаты.

— Кать. — тычет меня Алена локтем, вырывая из раздумий. Я поворачиваю голову и натыкаюсь на ее внимательный, проникновенный взгляд. — Все в порядке?

— Наверное. — отвечаю я. Она едва поднимает брови, уловив в моем тоне сомнения.

— Как там твой парень поживает?

Так как она говорит тихо, то Света, бурно общающаяся с Лизой в этот момент, ничего не слышит и даже не поворачивается, сделав стойку на словосочетание «Катин парень». Я пожимаю плечом.

— Он уехал. — говорю я. — По делам. В другую страну.

— А, понятно, почему тут дедок. А что с твоим видом? Так скучаешь?

«Я ревную» — думаю я, неопределенно снова пожав плечом. Просто безумно ревную. Ну и скучаю. Даже не знаю, что конкретно я делаю. Эти чувства слишком смешались во мне.

А это чудовище еще не подозревает об этом, и что я ежедневно сталкерю его профиль, чтобы узнать о его жизни в другой стране. Я чувствовала себя все более зависимой от этих проверок профиля, словно это позволяло мне держать что-то под контролем, и поэтому я заходила уже каждый час в приложение. Потому что наша переписка была паршивой. Если в первый день я сама написала ему, чтобы узнать — как дела, то потом ждала от него инициативы, а ее не было. Мессенджер молчал.

Пока Алена отвлекается на Свету и ее какой-то вопрос, я в сотый раз достаю телефон и открываю приложение. Там новое фото?… Моя рука замирает, словно окаменев, стоит мне увидеть миниатюру, а потом я открываю ее.

Это явно с утра сделанный снимок, на котором профессор стоит с какой-то темноволосой женщиной, которая и фоткает их отражение на улице в зеркальных окнах какого-то здания. Чудовище выглядит как всегда безупречно, одето неформально, во все черное, с накинутой небрежно на плечи курткой, потому что вокруг улицы блестят от дождя. Он стоит, чуть склонив голову к этой девушке.

А она — та самая темноволосая красотка из моих фантазий. Немного старше него, стильная, ярко и весело улыбающаяся, как не смогла бы улыбаться рядом с ним я. И вместе они смотрятся так органично. Просто на сто процентов идеально подходят друг другу.

Я резко встаю.

— Кать? — Алена смотрит на меня удивленными глазами. — Ты чего? Пара…

— Я в туалет. — отвечаю я. Удивительно, как я вытолкнула это слово из себя, потому что у меня горло сжало так, словно я только что вместо сладкой газированной воды бахнула кислоты. И вообще, меня тошнит. — Скоро вернусь.

— А…

Не обращая внимания на звуки, которые издают подруги, я протискиваюсь между ними, задев бедром стул и даже не почувствовав боли, и убегаю из аудитории.

*********

— Знаешь, что? — однажды вечером в мою комнату снова врывается без стука мой брат, а я зарываюсь глубже под одеяло. — Так. Я с тобой говорю, иди-ка сюда. — я чувствую, как этот идиот подходит к моей кровати и тянет на себя одеяло, а я изо всех сил борюсь, чтобы он не увидел мое унылое лицо.

— Отстань и дай мне поспать! Я тебя не звала, блин!

— Мне твоя Алена зато трезвонит. Заколебала. — сильная рука брата все-таки стягивает с меня добрый кусок убежища, и я чувствую, как ноги обжигает холодный воздух. — Давай, блядь, вылезай. Даже твои тупые подружки догадались, что с тобой какая-то хрень творится, ты меня за идиота держишь? Спит она, как же.

— Просто отвали. — бормочу я, позволяя этому настырному дураку стянуть с меня одеяло окончательно. В полутьме я вижу его недовольное лицо, и, вздохнув, закрываю глаза руками. — И скажи Алене, что я заболела.

— Че случилось?

— Ничего. Просто голова болит.

— Как же. По твоему зареванному лицу видно. Что-то с этим ублюдком? Который день дома торчишь и избегаешь разговоров о нем. Не вернулся из другой страны или вернулся женатым?

Скотина.

— Боже. — выдыхаю я. — Тебе что, все знать нужно? Каким боком это тебя касается?

— Таким. Пойду и разобью ему лицо, если он что-то тебе сделал.

Я тихо вздыхаю.

— Скорее тебе разобьют. Просто, кажется, мне изменили. И мы расстанемся. Вот и все.

Брат шарит по мне задумчивым взглядом.

— «Кажется изменили»?

— Не спрашивай, с чего я это поняла. Вообще не хочу об этом говорить.

— Потому что нефиг выбирать богатеньких симпатичных мужиков. На что ты рассчитывала-то…В курсе, сколько им предложений на близкое знакомство поступает за день? — эта скотина будто добивает меня своими словами, и я мысленно рычу, заскрипев зубами. — Не надо такое лицо делать. Лучше херовая правда, которая раз и навсегда спустит тебя на землю. Не выбирай больше таких ублюдков. Спроси у Санька, что у них в Америке богатенькие творят и скажи спасибо, что легко еще отделалась.

— Ты все сказал? — я убираю руки от лица и смотрю на него. — Спасибо. Мне не легче.

— И не должно быть. Страдай. И собирайся давай, нефиг торчать дома.

— Куда? Я не хочу никуда.

— Санек завтра уезжает, надо с ним потусить. Твоя подружайка сказала, что они сейчас торчат в баре, где у них знакомый бармен, так что им делают скидки. Мы с Саньком тебя докинем туда, проследим, чтобы ты хорошенько напилась и выкинула все дерьмо из головы, а потом отвезем домой. Давай.

— Не хочу.

— Я сказал — собирайся. — брат стаскивает меня за ногу на пол, и я с воплем падаю. Затем на меня падают джинсы и футболка, которые я оставила на кресле. — Давай. Я жду. Ты не будешь сегодня ныть в подушку.

— Что, если я хочу ныть в подушку?

— Да мне пофиг, что ты этого хочешь. Неа. — он хватает телефон, к которому я тянусь и прячет к себе в карман. — Сегодня не отдам. Будто бы я не в курсе, как алкоголь стимулирует желание звонить бывшим и плакаться в трубку. Все, одевайся. Не оденешься — в пижаме потащу на улицу. Клянусь.

— Боже, как же ты меня бесишь. — мрачно говорю я. Затем смотрю на джинсы с футболкой. — Я не пойду в этом в бар. Выйди, я хоть нормальные шмотки найду и душ приму.

— Ну ок. — отвечает брат, выпрямляясь. — Я прослежу, учти. Выбью дверь, если закроешься.

*********

Хоть мне не хочется особо как-то красиво одеваться, я, все же, нахожу симпатичную длинную юбку с разрезом до бедра, и красивый топ. И надеваю к ним сандалии на плоской подошве, потому что на улице очень уж душно вечером.

С братом мы доезжаем до бара, где неподалеку нас ждет Саша, затягиваясь сигаретой. Мне перед ним дико стыдно. За то, что ночью ему сказал ненормальный, ответив на телефон. Боже. Я и впрямь встречалась с человеком, который был просто ужасен. С ненормальным психопатом. Почему он казался мне таким привлекательным? Ей-богу, даже его внешность сейчас не вызывает во мне прежнего трепета. Это красивое, до тошноты правильное лицо… бесит меня. Как только я его вспоминаю.

— Извини. — говорю я Саше, когда брат оставляет меня с ним и отходит на шаг в сторону, кого-то вызванивая по телефону. — Ты звонил мне несколько дней назад, тебе нагрубили… В общем, это больше не повторится. Не знаю, как я это позволила сделать.

Он молча слушает меня, а затем, протянув руку, хлопает по голове.

— Забей. — говорит он коротко. — Я вещи хотел собрать твои и привезти. Сегодня только их Ромке передал.

— Да? — я чувствую себя совсем паршиво. — Извини.

— Я же сказал — все нормально.

— Спасибо. — бормочу я и смотрю на его сигарету. — Можно мне тоже? Мне нужно перекурить.

— С каких пор ты куришь? — интересуется Саша, доставая из пачки и передавая мне нужное. Я молча беру сигарету. С каких пор? С тех пор, как начала встречаться с этим ненормальным. Было сложно выдержать его без этого. Не успеваю я наклониться к огоньку зажигалки, как рука брата выдергивает у меня изо рта никотиновую палочку.

— Тебе пизды дать? Если увижу, как твои подружки тебя скуривают — им тоже пропишу. — произносит он. Затем обращается к Саше. — И ты не давай ей курить.

— Боже, угомонись. — прошу я его. — Мне уже двадцать лет.

— И что?

— Кать! — я вижу, как ко мне бежит Алена. Подойдя, она смотрит на моего брата, одними губами сказав «спасибо» и удостаивается его немного искривленных губ. Я не знаю, почему этот дурак так по-свински относится к моим подругам. Несмотря на это, он все равно привел меня к ним, зная, что только они могут меня поддержать.

Алена, тем временем, хватает меня за руки.

— Как ты?

— Да все хорошо. — я немного закатываю глаза. — Правда, ничего такого не случилось у меня. Просто проблемы в отношениях, я немного приуныла и все. Они бывают у всех.

— У тебя нет проблем в отношениях. Они у тебя разрушились, называй все своими словами. — встревает мой брат, вызывая желание его пнуть. Алена открывает рот, посмотрев на меня испуганными глазами.

— Оу. Послушай, ничего страшного. Кать. Ну всякое бывает. — она гладит меня ладошкой по щеке, как ребенка. — Зато он был красивым, ты единственная в универе, кто смог его цепануть себе. — на этих словах мой брат так закатывает глаза, что сразу становится понятно его отношение к профессору. Зато Алена, не замечая этого, продолжает болтать: — Просто воспринимай его, как экземпляр в своей коллекции. У тебя будут парни и лучше, ты у нас красивая и хорошая.

— Ален… все хорошо.

— Ну и отлично. — она, наконец, смотрит на Сашу. Тот отвечает ей таким же задумчивым взглядом, отчего Алена резко отводит свой. — Ну… мы пойдем внутрь? Твой брат с другом с нами будут?

Я киваю.

— Да. Это Саша, если что. Друг моего брата и мой старый знакомый.

— Понятно. Я — Алена. Приятно познакомиться. — она, наконец, позволяет себе улыбнуться ему. — У тебя симпатичные знакомые, Кать.

— Хорош трещать. Он слишком старый для тебя, забудь и вперед, в бар. — прерывает Аленины попытки знакомства брат. Со стороны это выглядит, как приступ ревности, когда он протягивает между ними руку и разворачивает ошалевшую Алену в другую сторону. Но на самом деле я догадываюсь о причинах и закатываю глаза. Он бережет Сашу для меня. Дурак.

Когда этот дурак отходит с Аленой ко входу в бар, Саша украдкой за его спиной протягивает мне недокуренную сигарету. Я тут же хватаю ее и затягиваюсь, с облегчением выдохнув. Боже. По спокойному лицу Саши явно видно, что он не ждет никакой благодарности. Он показал себя сегодня максимально душкой.

Кажется, сегодня я выкину из головы все, что было в недавнем прошлом. Мне правда приятно находиться в такой компании и боль в душе немного проходит.

Даже несмотря на то, что среди девчонок и уже знакомых с водохранилища парней, я замечаю Кирилла. Как только мы появляемся, он тут же находит меня взглядом и очень, очень очень пристально наблюдает за мной. Но держится на расстоянии из-за брата и Саши, которые будто бы охраняют меня.

Если честно — плевать.

Раньше у меня б похолодели руки от страха, что этот придурок помрет. Но сейчас у меня нет причин бояться.

Боже.

Я пью коктейль за коктейлем, общаясь, уже не замечая количество выпитого, и в какой-то момент устало опускаю голову в ладони. Прекрасно. Все это время я жила в постоянном напряжении, а теперь, когда источник этого напряжения увлекся другой девушкой, я могу вернуться к своей обычной жизни. Теперь это ее проблемы и заботы. Что ж, это были те самые максимально токсичные отношения, раз после их завершения я начинаю осознавать, насколько они меня сковывали и напрягали.

Пока мой брат увлечен разговором, я тихо вытаскиваю у него из кармана свой телефон и тихонько снимаю с него блокировку. Батарейки почти нет. Я просто последний раз посмотрю на этого человека. Вот и все. Просто хочу убедиться, что правда его ненавижу и больше ничего не ожидаю.

Я захожу в приложение. Новая фотка. Как раз выложенная пару часов назад, когда мой брат только-только вытащил меня из дома. Он, похоже, в самолете, судя по пространству вокруг и креслу, в котором сидит — то ли в частном, то ли в бизнес-классе, фоткает свое скучающее лицо, подпертое кулаком, возле иллюминатора. Выглядит уставшим. И изменившим привычному черному цвету в одежде — на фотке у него бежевый худи с какой-то надписью.

Почему-то у меня становится мокро в носу и начинают течь слезки.

— Так, блядь. — раздается над головой голос брата и он вырывает у меня телефон из рук, а затем смотрит в него. — А-а, ясно. Я и думаю — куда она так пялится. Коза. Я сейчас его заблокирую везде. — бормочет братец и начинает что-то колдовать в моем телефоне, а я уныло смотрю на нее.

— Делай, что хочешь.

— Ага, так я и поверил, что тебе пофиг. Сидит, фотки его рассматривает. И ноет. Хорошо хоть не позвонила.

— Просто… — я чувствую, что дурацкая слеза скатывается по моему носу и зависает на кончике, щекоча его. Я вытираю лицо, всхлипнув. От слез или от алкоголя сложно сформулировать свои чувства. — … просто это были мои первые серьезные отношения. Я очень много в них делала. Очень обидно, знаешь ли. Пиздец.

Брат выразительно закатывает глаза в ответ на мои попытки что-то сказать.

Дальше я плохо помню. Кажется, я плачу брату в грудь, пачкая его футболку макияжем и слезами, затем напиваюсь еще больше. Из-за этого часть вечера просто выпадает у меня из памяти и я помню сущую мелочь, отрывки. Как брат с кем-то срется по телефону, потом стоит, снова закатив глаза и с мрачным видом что-то слушая. Кажется, второй брат в этот момент что-то выспрашивает у меня. А потом декорации меняются, и я осознаю, что что сижу на улице с бокалом коктейля, на корточках, а Саша с обеспокоенным лицом курит, задумчиво глядя на меня сверху вниз.

В окружении Алены, Светы, которые тоже курят, брата и какого-то черта… блондинчика из секс-шопа?

— Что ты тут делаешь? — вылетает у меня вопрос, когда я смотрю на него. Язык еле поворачивается. Да, это блондинчик. Работник профессора. Вот он, пирсинг в ухе, кудрявые вихры… я опускаю взгляд ниже. Футболка у него плотная, поэтому незаметно — снял он то безобразие с сосков, которое мне показывал, или так и ходит.

Вот кого я приняла за своего брата. Он тоже блондинистый.

Тот вздергивает брови.

— Только осознала? Привет. Стою, курю с вами.

Боже.

Недалеко от бара в этот момент тормозит дорогая машина. Смутно знакомая мне. Но так как алкоголь здорово туманит мою голову, я не могу понять, откуда ее знаю и долго соображаю, пялясь в ту сторону и стараясь рассмотреть хоть кого-то на водительском сиденьи.

— Кто позвал этого ублюдка? — слышу я мрачный голос брата.

— Я позвонил. — отвечает блондинчик. — Надо ж прояснить недопонимание. Или ты хочешь чужие отношения похерить просто так?

— Тебя это каким боком касается?

Блондинчик закатывает глаза и наклоняет назад голову, бросив этот взгляд на моего брата через плечо.

— Таким же, каким и тебя. Проблемы?

— У тебя сейчас будут. Пойдем, отойдем.

— Так. — пытается влезть между ними Саша. — Успокойтесь оба.

Дверь машины, тем временем открывается, а я смотрю на нее, не веря своим глазам. Мне кажется в первые секунды, что это галлюцинации. Но нет. Сколько бы я не моргала — из машины выходит ненормальный все в том же непривычном бежевом худи, которое я видела на фотке. Его острый и тяжелый взгляд тут же находит меня, безошибочно выцепив из толпы. Я медленно встаю с корточек.

— Кать… — пытается позвать меня Алена. Но я уже ничего не слышу и иду навстречу профессору, сжимая в руке бокал, пока брат с блондинчиком увлечены ссорой друг с другом и ничего больше не замечают.

Меня охватывает злость. С чем же он приехал сюда? С радостной новостью, что вернулся в страну и может продолжать дальше пудрить мне мозги? Он даже не подозревает, что я все знаю.

— Я видела твои фотки в соцсети. — упреждающе сообщаю ему я, когда мы приближаемся друг к другу. Он едва приподнимает бровь, а я заканчиваю предложение выплюнутым коротким словом: — Изменщик.

И, подняв бокал с коктейлем, выплескиваю ему в лицо.

Словно в замедленной съемке, струя розового коктейля стремительно пролетает сильно мимо его лица, лишь немного забрызгав его худи. К тому же, чудовище еще и успевает отклониться немного в сторону.

О боже, какая же я криворукая. Даже сцену ревности не могу нормально разыграть.

На его лице мелькает легкое удивление, а затем я подскакиваю к нему и бью пощечину финальным аккордом.

По-моему, даже сильнее, чем в прошлый раз. Ну мне так кажется, но он даже не дергается.

— Все, мы расстаемся. В этот раз точно. — говорю я в это до боли красивое лицо с мрачно поднятыми вверх глазами.

— Цветкова. — обрушивается на меня его голос. До мурашек приятный, удивительный тембр. По которому я успела соскучиться и от которого успела отвыкнуть. — Повторяешься из раза в раз.

— Я тебя убью. — вылетает у меня и я хватаю его зачем-то за ткань худи. В ответ этот ненормальный иронично улыбается уголком губ. — И не буду больше повторяться. Сдам тебя полиции, а когда ты умрешь в тюрьме, приду и наплюю на твою могилу. — я смотрю, как эта скотина какого-то черта начинает тихо смеяться, пока я пытаюсь его потрясти. — Тебе смешно? Какая же ты свинья.

Мои ноги почему-то слабеют, и эта сволочь подхватывает меня рукой, не дав упасть. Его усмешка исчезает с лица, когда он поднимает взгляд и смотрит поверх моей головы.

— Свали и даже не думай приближаться. — его предупреждение разрезает душный ночной воздух. Я не знаю, кому оно послано, потому что в следующий момент в моей памяти темнеет и образуется провал.

*****

Когда я прихожу в себя, я все еще нахожусь в баре и у меня дико болит голова. Открыв глаза и подняв голову с дивана и чего-то удобного, первое, что я вижу — профессора, сидящего рядом со мной. Он, опустив взгляд, задумчиво смотрит на меня. Его локоть опирается на подлокотник дивана, а руку он держит возле своего лица, что придает его образу еще больше задумчивости.

Под его внимательным взглядом я сажусь. Почему-то на щеке отпечатывается шлейф знакомого одеколона ненормального.

Так, стоп.

Этот психопат-изменщик здесь?

Я в шоке смотрю на Свету, сидящую напротив и о чем-то увлеченно болтающую с блондином из секс-шопа, и ржущую при этом. На Алену, на Лизу, затем на брата, на Сашу… и так далее.

Нет, это понятно.

Но что тут делает профессор?! Может, это дурацкий сон?

— Ай, господи. — издаю я стон, схватившись за голову, когда она начинает трещать еще сильнее при попытках подумать. В этот момент на мои стоны боли поворачиваются почти все. Подруги — с дико и особо заинтересованными лицами.

— Так, спи дальше. — раздается за спиной голос брата и его рука толкает меня в затылок обратно на диван. Точнее, перед моим лицом так удачно оказываются колени профессора и я растерянно смотрю на них, затормозив руками и не позволив себе упасть. Постойте, я что, спала на них? — Ей больше не наливать. Никогда. Ясно вам? Ее норма — два бокала. Все.

— Обычно мы так и пили. — слышу голос Светы. Профессор в это время, и пока я пытаюсь осознать реальность, равнодушно курит, выпуская медленно дым. Господи, нет, это не галлюцинация. Он реально тут, с нами. Но как? — Но сегодня Катюха решила оторваться. Сами сказали, что будете за ней следить.

— Да блин. — ругается брат. — Откуда мне знать-то, что она буянит, так быстро нажравшись?

Пока они болтают, профессор тушит сигарету в стакан с остатками какого-то напитка, и поднимается с дивана, выпрямившись. Я растерянно смотрю, как он достает из кармана бумажник, и, вытащив из него несколько красных купюр, бросает их на стол.

— Цветкова, идем. — говорит он мне. Я хочу ответить «нет, ты мне изменил», но растерянно смотрю на девочек, которые сейчас очень внимательно и с неподдельным восхищением рассматривают нашего преподавателя, непонятно каким образом оказавшегося тут, с нами в баре. Я не могу закатить сцену ревности! И сообразить, что тут случилось, тоже пока не могу.

— Не могу. — вылетает у меня. — Потом скажу, почему. Что т… ВЫ вообще тут делаете?

Он кривит уголок губ.

— Цветкова, немного поздно притворяться незнакомыми, после того, как ты выплеснула при всех на меня алкоголь и ударила по лицу.

ЧТО?!

— Что за фигню вы говорите… Не было такого. — бормочу я, беспомощно бросив взгляд на подруг. Они дружно отводят взгляды в сторону с непонятными лицами. Они что, серьезно? Я оборачиваюсь на брата за помощью или какими-то пояснениями, и вижу на его скуле выразительный синяк. И ахаю. — Боже, вы что, подрались?

Я оглядываюсь на профессора, жрущего меня странным взглядом, а затем снова на брата, который со вздохом закатывает глаза. Сегодня прямо день закатываний глаз, я смотрю.

— Мы подрались. — отзывается блондинчик. В этот раз он поворачивает лицо другой стороной и я вижу у него разбитую губу и кровоподтек возле нее. Господи, он-то что тут делает и с чего они подрались с моим братом? — Забей. Уже все прояснили.

— Верни лед обратно! — рычит Света, разворачивая по-свойски лицо блондинчика обратно и поднимая его руку с пакетом льда к губе. Я растерянно наблюдаю за этим. Я что, смотрю сейчас на зарождение новой парочки? Свете он подходит, как никто другой. Одна извращенка, вечно жалующаяся на то, что ее парни скучные в постели, и второй — тот еще экспериментатор, успевший за такое короткое время нашего общения рассказать про то, как его связывали, про проколотые соски и подарить веревку со смазкой.

Ну… я за нее порадуюсь.

Однако, он же подчиненный профессора. Господи.

— Цветкова. — не дает мне обдумать как следует этот факт ненормальный изменщик. — Я сказал — идем.

— Я…

— Кать. — зовет меня Саша, до этого молча пьющий какой-то напиток. — Если он тебя достает, могу проводить до дома. Только скажи.

Профессор смотрит на него, сдвинув брови и приподняв их в бесконечном презрении к этому человеку.

— Завались. — предлагает он Саше. — Ты вообще должен сказать мне «спасибо» за то, что тебе еще есть где жить.

— Чего? Много на себя берешь.

— Спроси у Цветковой, много ли и насколько ты был близок к ночевке на теплотрассе недавно.

— Так. — я подскакиваю, понимая, что разговор идет куда-то не туда. Перед моими, блин, однокурсниками. — Я отойду ненадолго. Поговорить. Успокойтесь.

Я выползаю из-за столика, протиснувшись мимо профессорского тела, которое и не думает отодвинуться, чтобы дать мне больше пространства. Будто бы специально заставляет потереться об него. Даже не хочу оборачиваться и смотреть на своих друзей. Где-то краем сознания я чувствую, что звездец тут обрел бОльшие масштабы, чем я осознаю на данный момент.

После я следую за профессором, идущим к выходу. Нащупав телефон, который, видимо, вернул мне брат, достаю его и открываю приложение. Затем, развернув экраном с открытой фоткой к профессору, произношу:

— Сразу предупреждаю, что обсуждать нам особо и нечего. Я уже все видела. Ты мне даже не писал все эти дни, но зато нашел время на то, чтобы постить фотки и общаться с другой девушкой. Думая, что я не подозреваю даже о наличии такого профиля у тебя. Ты изменил мне. — пока я это говорю, мы выходим на улицу, а профессор на секунду поворачивается ко мне.

Его взгляд падает на экран. Совершенно спокойный и пофигистичный для человека, в лицо которого тычут доказательствами измены. Он лишь секунду скользит им по фотке, затем поднимает куда-то повыше нее и тычет мне пальцем в телефон.

— Что ты… — я растерянно поворачиваю телефон к себе и вижу, что он открыл какой-то раздел в приложении. О боже, это что? Сообщения? Тут они есть тоже? Я в шоке смотрю на пачку непрочитанных сообщений от каких-то незнакомых людей и самое главное — от его никнейма. — Это что?

— Это ты мне не отвечала, Цветкова. Зато настойчиво каждый день смотрела мои истории.

— Боже, а это что, видно? — в шоке бормочу я, читая уведомления и его сообщения. Блин, он подписан на меня с тех пор, как я начала смотреть его фотки. О Божечки. И его сообщения мне в личку…

Я растерянно смотрю на его «Нормально добрался, Цветкова. Позвонить по видео?». «Цветкова, я вижу, как ты палишь мои истории», «И долго ты будешь молчать?» а затем следующую за этим фотку после душа в одном полотенце на бедрах и с влажными волосами. Моя личная почти обнаженка от профессора. ГОСПОДИ!

— Ой. — вырывается у меня. На меня нападает дикое раскаяние, сметающее все кажущиеся теперь гадкими мысли и сомнения насчет наших отношений. И их токсичности. — Блин, я не знала, что тут есть переписка. Я не пользуюсь этим приложением почти и только…

Я не успеваю закончить, потому что мы доходим до машины профессора, и в этот момент он снова разворачивается ко мне. Его рука тянется к моей голове, схватив меня за затылок и рывком толкает меня навстречу чудовищу. А затем он, с порывом сносящего все на пути дикого шторма, целует меня. Впивается, будто жестокое животное, в мои губы, проталкивая язык так глубоко, что я забываю как дышать.

— М. — вылетает у меня сдавленное. Пока я пытаюсь ответить на этот яростный поцелуй, он разворачивается вместе со мной и открыв дверь машины, опрокидывает меня на заднее сиденье. Я падаю на него спиной, а чудовище залезает следом, закрыв за собой дверь. Его обжигающая ладонь тут же ложится на мое бедро, задирая юбку и скользя к самым трусам.

— Что творишь, мы возле бара! — кричу я. Боже, тут куча людей шляется.

— Задние окна в тонировке. — он вытаскивает из-под меня куртку и накидывает на просвет между передними сиденьями, скрывая меня, как за ширмой. — Можешь не раздеваться, Цветкова. — от его голоса у меня внезапно скручивает внутренности. И от того, что достает презервативы, явно решительно настроенный на очень быстрый секс прямо в машине. — Я тебе так вставлю.

— Нет. Не смей. — из последних сил сопротивляюсь я. Моя нога в обуви упирается ему в торс, а этот монстр перехватывает ее за лодыжку, одарив меня обжигающим взглядом. — Девушка на фото!…Поясни!

— Цветкова, это моя родственница. Я не сплю с родственниками. Еще вопросы? — пока я хлопаю глазами, осознавая сказанное, он достает свое достоинство, стоящее как кол, и раскатывает по нему презерватив. Все происходит так быстро, что у меня в голове остается пустота без аргументов. Чудовище, тем временем, хватает меня за бедро, притягивая ближе и подминая меня под свое мощное тело. Нависает сверху, как голодный хищник, одной рукой отодвигает мне трусы, а затем, заставив меня вздрогнуть от пробежавших по всему позвоночнику мурашек, одним глубоким и резким толчком оказывается во мне на всю длину. С облегчением выдохнув. Словно очень долго хотел это сделать.

— Я быстро кончу, ты не против? Потом позабочусь о тебе. — сообщает ставшим низким от возбуждения голосом этот гребучий монстр, пока я пытаюсь справиться с охватившей мое тело гаммой ощущений от этого внезапного и наглого вторжения. Мне все еще казалось, что это происходит в каком-то сумбурном сне. Из-за алкоголя, еще бродящего в моих венах. Но напряженный, подрагивающий член, заполнивший меня между ног, напоминает мне, что все это реально.

Он начинает медленными и глубокими рывками двигаться во мне, распяв по сиденью и снова целуя. Гребаный психопат, не смущающийся заниматься сексом прямо в одежде, когда вокруг машины шляются столько людей! Но, похоже, мое тело слишком привыкло к нему, поэтому реагирует даже на подобное безобразие сильным, нарастающим от каждого его движения, дыхания и запаха, возбуждением. Все же, этот ненормальный стал моим первым парнем.

Кончает он и впрямь достаточно быстро, оставив меня на грани и совершенно неудовлетворенной. Когда он выходит из меня, снимая презерватив и застегивая штаны обратно, я в ярости сажусь и снова пытаюсь всыпать ему. Моя ладонь пролетает мимо его лица, когда он отстраняется с равнодушным взглядом.

— Цветкова, занимаешься этим, потому что считаешь, что я не ударю тебя в ответ? Или надеешься, что я вообще не поднимаю руку на слабый пол? Обычно меня это не останавливало. Так что ты аккуратнее. — произносит он, пока я пыхчу от злости. — Что там у тебя снова?

— Я хочу ударить тебя, потому что надо было сначала все обсудить, а потом уже…! Боже. — у меня вырывается вздох и я закатываю глаза. Мне очень хочется еще сказать, что меня взбесило, что он оставил меня без оргазма, но даже алкоголь в крови не убирает до конца стеснительность перед этим признанием. — Я вообще еще не протрезвела. Ты спал с пьяным человеком.

— Ну, сходи в полицию и пожалуйся на меня. — выдыхает он спокойно, доставая сигарету и закуривая. — Какая разница, пьяная ты или нет? Мы встречаемся. Хоть в отключке.

Боже, придурок. В своем репертуаре.

— Иди сюда, Цветкова, и не пыхти. Я по тебе скучал. — опустив благосклонно реснички, это чудовище перетаскивает мою задницу к себе на колени, ошарашив своим признанием. Придерживая меня за талию рукой, в которой дымится сигарета, второй он залезает мне снова между ног, и вгоняет внутрь меня сразу пару пальцев, судя по давлению на стенки. Затем тихо произносит мне на ухо, пока я в шоке замираю: — Не переживай, я протер эту руку салфетками.

Он грубыми, на грани болезненности, толчками, двигает пальцы во мне, и я, не выдержав, обнимаю его за шею, спрятав лицо у него на плече. Даже его одеколон и приятный запах мужского тела не перебивает этот немного грязный и пошлый запах случившегося секса в машине.

От его движений во мне у меня сносит крышу. Меня быстро накрывает сильный оргазм, и я выгибаюсь непроизвольно, только он останавливает меня, положив руку на бедро и насадив максимально глубоко на свои пальцы, отчего я еще долго ловлю белые круги перед глазами и не могу прийти в себя.

— Видишь, Цветкова, я обещал тебе, что займусь тобой позже. Твой оргазм для меня не проблема.

— Хватит. Помолчи немного. — прошу я, пытаясь отдышаться у него на плече и вдыхая его запах. Он против воли меня успокаивает. — Что ты тут вообще делаешь?

— Я приехал обратно. Где твоя радость?

— Я не об этом. Откуда ты узнал, что я здесь?

— Стечение обстоятельств. Долго объяснять. Зато посмотрел на пьяную дерущуюся Цветкову. Было забавно. — я слышу какой-то странный шорох, шуршание фольги, и до меня доходит, что он там тайно делает, только когда мою попу приподнимают и снова медленно насаживают на каменный член, вырвав из груди ошарашенный вздох.

— Опять?!

— Если тебе это не нравится — можешь слезть. — отвечает он, положив мне руки на бедра и не двигаясь. От этого мне не легче, потому что я отчетливо чувствую распирающее давление внутри. — Я даже не буду двигаться. Может и так кончу, если будешь так же сжиматься. Давай поболтаем теперь, Цветкова. Рассказывай, как дела и что за приступ внезапной ревности у тебя случился.