Жестокая любовь мажора (СИ)

Глава 1

— Лен, возьми, пожалуйста, столик на втором…

— Алис, ты издеваешься? — возмущается подруга, перекидывая волосы на плечо. Она берет поднос с грязными стаканами. — Я на первом едва успеваю. Давай ты как-нибудь сама.

— Пожалуйста, — не унимаюсь я, следуя за ней по пятам. — Я возьму три стола внизу. И… и все чаевые с них будут твои.

Лена ставит бренчащий стаканами поднос на мойку и разворачивается.

— Какой стол?

Я сглатываю от облегчения.

— Восьмой.

Глаза подруги округляются.

— Випка, что ли? Ты что, больная отказываться от золотой жилы? Там же сегодня юбилей у Арзамова! По-любому чаевые хорошие будут.

— Можешь их все забрать себе. Только возьми этих мажоров. Умоляю!

Прищуривается, пытаясь найти подвох в моих словах.

— А чего это ты отдаешь прибыльный стол? В чем прикол?

Я переступаю с ноги на ногу, мечтая, чтобы ягодица, которую один из ублюдков шлепнул, перестала гореть. Кажется, меня до сих пор трясет. Черт.

— Да ничего такого, — лепечу я, растерянно бегая глазами по лицу подруги. — Просто… просто я разлила шампанское на платье одной… девушки, — растягиваю губы в извиняющейся улыбке, пытаясь выглядеть правдоподобно. — Мне там не очень рады.

Лена закатывает глаза, складывая руки на груди, но я готова запрыгать от радости, потому что понимаю — она согласится.

— Ладно. Ты тогда возьми пятый и шестой на первом. Я уже не могу убирать за ними. Нажрались как свиньи.

Я много-много раз киваю, прежде чем прыгаю подруге на шею. Она даже не представляет, насколько я благодарна ей.

— Спасибо, детка! Ты лучшая!

Позади нас раздается недовольное покашливание, и мы оборачиваемся, встречаясь с раздраженным взглядом администратора.

— Вы совсем обнаглели? Любова, у тебя на первом уже столы ломятся от пустых бутылок! — Потом Жанна Александровна переключается на меня: — А у тебя, Самойлова, прибыли гости в восьмую кабинку. Надеюсь, ты понимаешь, чей сын сегодня отдыхает в нашем клубе? Ты должна дежурить, не отходя от них ни на шаг, чтобы выполнить любую просьбу! Так что будь любезна встретить новоприбывших на его юбилей с меню и обслужить с улыбочкой.

Жанна театрально улыбается, демонстрируя, как я должна это делать, а у меня от подобного только привкус тошноты во рту.

— А теперь обе живо за работу! — рявкает она. — Обнимашки устраивайте во внерабочее время. Еще раз не найду вас на месте — вычту из зарплаты тридцать процентов в пользу всего персонала.

Мы не успеваем и рта открыть, как стерва разворачивается в своем идеально белом костюме-тройке и выходит из подсобки.

Переглянувшись с Ленкой, мысленно называем ее сукой и выходим следом.

— Может, нам не стоит меняться без разрешения этой Горгоны?

— Лен, ей плевать кто из нас где, главное, чтоб работали. Так что давай, — я вручаю ей меню, а сама хватаю поднос и тряпку. — Встречай гостей, а я уберу все внизу.

Ленка вздыхает и, покачав головой, уходит на второй, а я бегу в зал, по пути собирая грязную посуду, пустые бутылки и вытирая столы.

Мне приходится трижды вернуться, чтобы сбросить посуду и мусор, прежде чем на первом этаже на всех столах все выглядит более-менее в порядке. Но я даже не успеваю присесть «перекурить», как меня кто-то цепляет за локоть.

— Вот ты где! — шипит Лена и отводит меня в сторону. — В общем, не хотят они смену официанта.

Я пытаюсь нахмуриться, но мои брови удивленно ползут на лоб.

— Чего ты вылупилась? — нервничает. — Они требуют тебя.

Я открываю рот и качаю головой в неверии. Какого… черта?

— Все, иди давай, — Лена толкает меня в сторону бара. — Сейчас Корнеев сделает им пару коктейлей и отнесешь уже сама.

Я оборачиваюсь с жалобным писком.

— Но…

— Прости, Алис. Но мне проблемы не нужны.

Подруга бросает на меня сострадательный взгляд, но быстро убегает к столику, за которым кто-то свистит и машет ей.

Внутри меня все опускается. Конечности становятся тяжелыми. Но я заставляю себя двигаться, потому что уменя каждая копейка на счету. Я и так задолжала за квартиру за тот месяц. Штраф от Горгоны не входит в мои планы.

Протяжно вздохнув, беру с полки поднос и обреченно опираюсь на стойку бара локтем. Корнеев немного занят, поэтому в ожидании я подпираю рукой голову.

— Что? Тяжелая ночка? — Рома Корнеев, он же бармен, вращает в воздухе бутылку, прежде чем перевернуть ее и разлить по стаканам со льдом.

— Ага, — бурчу себе под нос, — типа того.

Рома добавляет голубого ликера и шпажки с фруктами и выставляет готовые коктейли передо мной.

— Я сегодня на машине, может, тебя подбросить после смены?

Пожимаю плечами.

— Может, — составляю стаканы на стол и беру поднос, бросая на него удручающий взгляд. — Если переживу эту ночь.

Я подношу к виску два пальца, и у Ромы появляется обворожительная ямочка на щеке. Ей-богу, это дьявольская метка у парней. Потому что она работает безотказно, и я улыбаюсь в ответ.

Но от этой улыбки не остается и следа, когда поднимаюсь на второй и захожу в випку.

— О-о-о, — присвистывает тот самый мудак, облапавший меня. — А вот и наша красотка. Иди ко мне, милая.

А потом что-то происходит. Я не сразу понимаю что. Мои руки слабеют, прежде чем я ловлю на себе взгляд холодных глаз.

Глаз, которые уже два года преследуют меня в моем маленьком сыне.

Но… но что он здесь делает?

Поднос наклоняется, и я совершенно ничего не предпринимаю, чтобы удержать соскальзывающие на пол стаканы.

Слышу женский визг, но будто через толстое стекло. В ушах гудит. И под кожей тоже. Но я остаюсь неподвижна. Я просто… не могу… Мои глупые чувства застали меня врасплох. Как и парень, при виде которого мое сердце сжимается. Оно пытается спрятаться от прошлого, что прямо сейчас прожигает меня тяжелым взглядом.

Господи… но почему?

Почему спустя три года, когда я начала жить с чистого листа, я снова вижу его?

Я прихожу в себя, когда передо мной словно из ниоткуда возникает девушка и кричит прямо в лицо:

— Ты хоть знаешь, сколько стоит это платье?! Безрукая идиотка!

Я резко выдыхаю и неловко отшатываюсь назад, не сразу понимая, что меня толкнули в плечо.

— И-извините… Я… Я сейчас все уберу.

Поднимаю выпавший из рук поднос и начинаю судорожно собирать со стола и с пола осколки и уцелевшие стаканы.

Горячая влага стремительно скапливается под веками и, когда моргаю, слезы вырываются из глаз.

Вокруг меня самый настоящий хаос, истеричная девушка и ее подружки, которых парни пытаются угомонить. Оскорбления продолжают сыпаться в мою сторону, но я игнорирую их.

В голове бьется паническая мысль, что меня уволят, но сейчас мое единственное желание — исчезнуть, и я все для этого делаю, без разбора сгребая осколки, пока в один момент меня не останавливает жесткая хватка на запястье.

Задыхаясь, я испуганно вскидываю затуманенный от слез взгляд, и мое дыхание окончательно сбивается, когда понимаю, что это Багиров.

— Успокойся. Дыши. Все нормально.

Я только сейчас осознаю, что все мое тело сотрясает крупная дрожь. Кроме руки, которая ровно лежит в его ладони. Я непонимающе смотрю на нее, совершенно не испытывая облегчения, но какого-то черта чувствую что-то похожее на… защищенность. Это какой-то глупый феномен. Его прикосновение не должно меня успокаивать.

Только не его!

Но в еще больший шок меня повергает другое. Он отпускает мою руку и помогает собрать на поднос оставшиеся осколки…

— Администрация нашего клуба сожалеет о случившемся и приносит глубочайшие извинения, — голос Горгоны звенит в моей голове как удар колокола. — Чтобы как-то загладить нашу вину, для вас сегодня все за счет заведения.

— И что мне от ваших извинений?! Что мне делать с платьем?

Я быстро вытираю слезы и, схватив поднос, разворачиваюсь. И понимаю все без слов, когда встречаюсь с уничтожающим взглядом Жанны Александровны. Торжествующим.

— Сумму ущерба мы вычтем из зарплаты вашей официантки.

Горгона дергает головой, молча приказывая мне убраться отсюда, и я несказанно этому рада.

Я уже готова сорваться с места, но меня останавливает липкое даже через одежду прикосновение к пояснице. Еще секунда — и рука сжимает талию.

Дыхание перехватывает в горле, прежде чем над головой раздается басистый голос того самого мудака:

— Эта милая официантка может отработать ущерб приватом для именинника.

Мои глаза расширяются от ужаса и я вцепляюсь в поднос мертвой хваткой.

Жанна Александровна любезно улыбается Арзамову.

— Для привата мы вам подберем более подходящую девушку. А эта больше не работает в нашем клубе.

Холод пробирается под кожу и заставляет внутренности завязаться узлом.

А потом его пальцы сильнее сжимают мою талию и ухо обжигает горячее дыхание:

— Ты же не хочешь, чтобы я допустил подобное?

Его ладонь скользит ниже и жадно хватает за ягодицу, вызывая внутри дрожь отвращения.

— Уберите руку… — шепчу прерывисто.

— Что ты говоришь, милая?

Он снова сжимает мою задницу, на этот раз причиняя острую боль.

— Прекратите! — задыхаясь, я рычу и отпихиваю ублюдка.

— Убери от нее руки, — слышу грубое предупреждение и не сразу понимаю, кому оно принадлежит. В голове все мысли дыбом. И я уже вообще ничего не понимаю.

— Это ты мне? Ты ниче не попутал, Багира? — усмехается ублюдок. — Или сам решил засадить этой сучке?

Он грубо шлепает меня по заднице, но я не успеваю отреагировать — Багиров срывается с места и, перевернув стол, впечатывает кулак прямо в челюсть имениннику.

В полнейшем оцепенении я смотрю, как тело Арзамова дергается от удара и заваливается на диван. Вокруг начинается настоящий хаос.

Девушки неистово визжат, парни, быстро сообразив, в чем дело, сбиваются в кучу: кто-то из них пытается привести именинника в чувство, но его голова под крепкими мужскими пощечинами просто болтается туда-сюда, а кто-то оттаскивает Багирова в сторону.

Ахаю оттого, что меня кто-то толкает, снова выбивая из моих рук поднос, но сейчас я на это не обращаю никакого внимания.

Потому что парень, который оттаскивал Багирова, теперь бросается на него. И прежде, чем Илай успевает сгруппироваться, кулак противника врезается ему в лицо.

Внутри все напрягается, словно этот удар прилетел по моему лицу. Мне становится хуже, когда я вижу, как из нижней губы Багирова брызжет кровь. Как ни в чем не бывало он вытирает ее предплечьем и с головы вырубает своего противника.

Через секунду в випку врывается охрана: одни — просят выйти всех девушек, другие — бросаются к Багирову и парню, который с трудом поднимается на ноги.

Я замираю, практически не дышу, когда тяжелый напряженный взгляд Илая падает на меня. Но острая боль, вспыхнувшая в локте, быстро приводит в чувство.

Я поворачиваю голову и встречаюсь с жестким лицом Горгоны. Ее правый глаз дергается, сигнализируя о крайне взбешенном состоянии.

— Пошла отсюда ВОН, — шипит она мне в лицо. — Молись, чтобы увольнение было самым наименьшим твоим наказанием, идиотка.

Нервно сглатываю и, высвободив руку из ее цепких пальцев, бросаюсь прочь.

Музыка вибрирует на разгоряченной коже. Душно. Я задыхаюсь, но все равно бегу, наплевав на дефицит кислорода в легких.

Перед глазами снова пелена слез. И я не вижу, в кого врезаюсь, пока до моего затуманенного разума не доносится встревоженный крик подруги.

— Алис, ты в порядке?

Мотаю головой и отталкиваю ее. Нужно уйти отсюда. Я не знаю, что меня ждет и что я буду делать дальше. Но оставаться здесь и сейчас — нельзя.

Я врываюсь в служебное помещение, на ходу срываю с себя фартук и бросаю его черт знает куда. Неважно.

Хватаю свою сумку, ветровку и спешу к черному выходу.

По пути достаю телефон.

Всхлипываю и раздраженно вытираю ладонями слезы. Печатаю быстрое сообщение Лене, а следом захожу в приложение такси.

Я предпочла бы согласится на предложение Корнеева, но ждать его до утра теперь точно не вариант.

Выскакиваю на улицу прямо в униформе. К черту. Потом верну. Попадаться Горгоне еще раз за сегодня будет равносильно самоубийству.

Пока жду такси, даю себе время передохнуть. Запрокидываю голову и наслаждаюсь летней прохладной ночью. По-крайней мере, пытаюсь.

Неожиданно металлическая дверь позади меня хлопает, и я вздрагиваю. Резко оборачиваюсь, и внутри вмиг все обрывается, а ногти до боли впиваются в ладони.

Какого черта?

Сплюнув в сторону, Багиров приближается ко мне ленивой походкой и как ни в чем не бывало останавливается рядом. На меня не смотрит. Зато вот я на него — да. Сейчас я могу себе это позволить. Не знаю, правда, зачем.

Волосы стали длиннее и темнее. Но по бокам все такие же короткие. Его татуированные руки убраны в карманы светлых джинсов, футболка испачкана кровью.

Никаких костюмов и рубашек, как у его сегодняшней компании. Все настолько простое, что мне кажется это чуждым в нем.

А еще он стал больше, в плане мышц, и я только сейчас вспоминаю, насколько маленькой я себя ощущала с ним… и совершенно беспомощной против его силы…

Зажмуриваюсь.

Нет. Хватит. Все в прошлом.

Он в прошлом.

Мне должно быть наплевать на то, что я когда-то чувствовала. Будь то хорошие воспоминания или плохие…

— Так и не доучилась? — его вопрос застает врасплох.

Требуется время, чтобы понять, ко мне ли он обращается.

Сердце грохочет в груди, когда я поднимаю голову и смотрю на его словно высеченный из камня профиль. Багиров все также смотрит куда-то перед собой.

Я отвожу взгляд и обнимаю себя за плечи, соглашаясь равнодушно:

— Как видишь.

Мельком бросаю взгляд на телефон, но уведомления от приближающегося такси нет.

— Сколько раз за ночь тебя так лапают? —

спрашивает в лоб.

Молчу. Отчасти потому что пульс зашкаливает до критических пределов. Что ему вообще нужно? И кто выпустил его через служебный выход?

— Работы приличней не найти было?

Я прикрываю глаза и медленно вдыхаю и выдыхаю. Но раздражение так сильно вспыхивает под кожей, что я поворачиваюсь к нему и огрызаюсь:

— А ты приехал, такой умный, чтоб жизни меня учить?

Илай замолкает. Но я вижу тень ухмылки на его квадратной челюсти. А потом он опускает на меня мрачный взгляд и я задерживаю дыхание, пока Багиров внимательно рассматривает мое лицо. Не выдержав, я отворачиваюсь и начинаю дышать чаще.

Дергаю ногой в ожидании такси. Но потом все-таки заставляю себя буркнуть.

— Спасибо.

В конце концов, он заступился за меня. А я умею быть благодарной людям. И неважно, делали ли они когда-то больно мне или нет.

— Тебя подвезти?

— Нет. Я сама доберусь.

Краем глаза замечаю, как он отворачивается, будто хочет уйти, но потом взъерошивает волосы и сжимает их на затылке.

— Давай закажу тебе такси, — снова смотрит на меня.

— Нет, Илай, — его имя проходится по моему языку лезвием. — Не нужно мне ничего заказывать и не нужно быть таким любезным. Ты не такой! Ясно?! И не нужно притворяться, что мы с тобой давние знакомые. Я бы все отдала, чтобы никогда не встречать тебя! Ни тогда, ни сейчас!

Я резко выдыхаю и отворачиваюсь, сглатывая горечь своих слов.

— Алис, я сожалею, что все так вышло…

Я тут же отмахиваюсь от него.

— Не нужно, Илай. Смысла в этом разговоре уже нет никакого.

В этот момент я вижу свет фар, а за ним слышу потрескивающий гравий под колесами.

И тут же срываюсь с места навстречу такси, но мое запястье снова попадает в его грубую теплую ладонь.

— Алис, подожди.

Тяжело дыша, оборачиваюсь через плечо.

— Отпусти.

Багиров сжимает челюсти, но выполняет мое требование.

— Я хочу еще раз увидеть тебя. Где и когда мы можем поговорить нормально?

Я сдавливаю лямки сумки до дрожи в пальцах.

Медленно качаю головой.

— Этого не будет.

Затем быстро сажусь в такси и закрываю глаза, умоляя таксиста скорее нажать на газ.