Жестокая любовь мажора (СИ)

Глава 41

В кармане вибрирует телефон.

Когда Кирилл остается со своим отцом, это частое явление.

На той неделе я первый раз вышла на новое место работы в качестве нянечки, а Илай впервые взял на себя полноценную роль отца.

Всю неделю он появлялся до того, как я уходила на работу, и забирал Кирилла на целый день в лагерь, а к вечеру привозил его обратно и снова возвращался к себе.

Он укладывал своих воспитанников по кроватям, я — нашего сына, и только потом Илай приезжал ко мне, чтобы наконец провести время вдвоем.

В основном это были вечера в машине, иногда в ней же мы встречали рассвет, оставляя друг другу воспоминания о звуках поцелуев и стонов, наполняющих салон, кинопросмотрах под хруст жареной картошки и аромат сочных бургеров, долгих разговорах ни о чем и обо всем одновременно.

И впервые за долгое время смысл моего счастья стал больше. Оно простое. Теплое. Наполненное детским смехом. Мальчишескими разговорами. Теплыми объятиями. Забавными переписками. Запахом мяты и сигарет. Фастфуда и кожаного салона. Его жадными губами и объятиями сильных рук. Доверием. И надеждой на светлое будущее.

Закончив раскладывать игрушки по местам, я присаживаюсь на стул и, пока тихий час, беру себе небольшой перерыв, чтобы ответить на очередное сообщения Багирова.

Илай:

«Он не хочет есть то, что ты положила в контейнер».

Я:

«Попробуй поиграть с ним в самолетик».

Илай:

«Может, я закажу ему пиццу?»

Я:

«Рискни».

Илай:

«Ладно. Понял. Никакой пиццы».

Я:

«И никакого сладкого».

Илай:

«Ты лишаешь ребенка лучшего».

Улыбаюсь и закатываю глаза, а затем быстро печатаю ответ:

«Я лишаю его гастрита и кариеса».

Илай:

«Надеюсь, у тебя нет в планах лишить кое-чего и меня?»

Я:

«Посмотрим на твое поведение».

Илай:

«Мне кажется, я вполне заслужил поощрение, мамочка».

Я так громко хихикаю, что от неожиданности подпрыгиваю на месте и прикрываю рот ладонью.

Господи, это слишком извращенный вариант флирта, но оттого не менее забавный.

Покачав головой, блокирую экран, убираю телефон в карман и продолжаю наводить порядок в группе, но через пятнадцать минут телефон снова вибрирует.

Шумно вздохнув, достаю мобильный и читаю еще одно сообщение бедового папашки:

«Алиса, не хочу показаться тупицей, но что делать, когда ребенок обделался в штаны?»

Я сжимаю губы, чтобы не заржать. Честно? Мне его даже немного жаль.

Прочистив горло, набираю ответ:

«Нужно сменить одежду и подмыть попку».

Доставлено. Прочитано.

Через минуту вижу, что Илай снова печатает.

«К такому меня жизнь не готовила».

Я улыбаюсь и, кажется, влюбляюсь в него еще больше.

Отправляю последнее сообщение и доделываю свою работу.

После смены я быстро переодеваюсь и выхожу. Через час Илай должен привезти Кира, а у меня дома черт ногу сломит и мышь в холодильнике повесится.

Мелодия входящего звонка застает меня врасплох, как только я покидаю территорию детского сада.

Перехватив пакет с вещами в другую руку, достаю из джинсов мобильный.

От высветившегося имени у меня опять невольно ползет улыбка.

Подношу трубку к уху.

— Ну как прошел день? — воркую.

На другом конце провода раздается протяжный вздох.

— Как и всегда… весело, — Илай пытается бодриться, но по голосу слышно, что он устал.

— Ладно, потерпи еще денек, послезавтра у меня выходные, отдохнешь от нас, — успокаивающе говорю я.

— Отдых? Что это?

Я хихикаю на его попытку отшутиться. Я знала, что ему будет непросто и предупреждала об этом, но, видимо, Илай предпочел убедиться лично.

— Вы уже выехали? — я перевожу дыхание и облизываю губы.

— Алис, у меня тут завал небольшой. Давай я тебе такси вызову? Сможешь забрать?

Хлопаю ресницами.

— Да. Эм… хорошо, я могу и сама вызвать…

— Хватит, Алис, деньги — не проблема. А в режиме «сама» ты уже достаточно пожила, сейчас давай перестраивайся на командную работу.

Я безнадежна, знаю, и над тем, чтобы принимать бескорыстную помощь, мне нужно еще поработать.

— Хорошо, — шепчу, а уже через десять минут сижу в такси и еду в детский лагерь за сыном. Мы успеваем проехать город до часа пик. Наверное, поэтому дорога кажется не такой уж и долгой.

Возле ворот лагеря меня уже дожидаются два знакомых лица.

Я машу ребятам-сводникам в знак приветствия, после чего они проводят меня через охрану, сообщая, что «это от Багирова Илая Дамировича».

— И где же ваш тренер? Не могу до него дозвониться, — интересуюсь, следуя за ребятами по гравийной дорожке.

— В лагере сегодня какие-то проверки…

— Да не, это депутат приехал, — опровергает слова Хорошего Луговой.

К нам бежит их третий дружок, его фамилию я не помню.

— Илай Дамировича ищете? Я видел, как он только что шел в сторону своего кабинета.

— А это правда? — Луговой выпрыгивает передо мной.

— Ну, — он играет бровями, — что это ваш с Илаем Дамировичем ребенок?

— А есть сомнения? — я улыбаюсь и подхожу к основному корпусу.

Хорошев отвешивает Луговому оплеуху.

— Илай Дамирович бы тебя уложил на татами за такой вопрос.

И под эти словесные перепалки ребята провожают меня до коридора, который ведет к кабинету Илая. Я помню, где он.

Я стучу и сразу толкаю дверь. Открываю рот, чтобы поприветствовать своих мальчишек, но слова застревают в горле, а улыбка сползает с лица, как у плавящийся восковой фигурки. Потому что перед глазами картина маслом: Илай сидит в кресле, а практически между его ног стоит девушка в белом халате и сюсюкается с моим сыном. Сюсюкается, пока они не замечают меня на пороге.

— Мама! Мама! Мама!

Кирюша сразу превращается в «шило в попе» и выбирается из рук посторонней для него женщины. Посторонней же? Или я чего-то не знаю?

Несется ко мне с вытянутыми руками, и я как можно скорее подхватываю его, чтобы обнять и скрыть свою истинную реакцию. Я однажды уже была знакома с этим чувством. Оно мне не понравилось.

— Извини, — пытаюсь улыбнуться, глядя на Багирова. — Я пыталась дозвониться, но ты не брал. Не хотела мешать.

Илай тут же поднимается, вынуждая девушку в форме медработника отойти немного назад.

— Ты и не помешала, — он как-то неловко проводит ладонью по волосам и представляет мне свою компанию: — Познакомься: Лиза, наш фельдшер.

— Рада знакомству, — Лиза улыбается мне и при этом выглядит так мило, что становится тошно. Господи, я ревную, да?

— Очень приятно. — К сожалению, убедительно произнести эти слова не удается, и девушка бросает взгляд на Илая.

Повисает неловкая пауза.

— Ну, не буду вам мешать! — она убирает руки в карманы. — Если что, звони.

Я тяжело сглатываю, и даже объятья сына не облегчают моего состояния. В груди будто становится жарче. И часто они так зависают у него в кабинете? Даже Кирилл был не против посидеть на ее руках. Или это у мужиков в крови — расплываться перед красивыми девушками?

Лиза подходит к нам и треплет Кирюшу за ручку.

— Ну пока, красавчик!

— Всего доброго, — грубый тон получается сам собой, и девушка переводит взгляд зеленых глаз на меня. Она пытается сгладить углы, которые я будто нарочно обостряю.

— У вас чудесный сын, — Лиза вновь одаривает меня вежливой улыбочкой.

Но я не могу ответить ей тем же.

— Я знаю.

Она еще раз улыбается, но на этот раз ее улыбка дает трещину, и Лиза молча покидает кабинет.

Мы встречаемся взглядом с Илаем, и все эти ужасные чувства превращаются в тот самый пожар, который поглощает десятки гектаров леса. Глупости, но… ничего с этим не сделать.

— Спасибо, что присмотрел за Кириллом, — выходит как-то суховато. — Мы тоже, наверное, пойдем.

Разворачиваюсь, чтобы выйти следом за Лизой.

— Алис… подожди!

Мягкая хватка останавливает меня за локоть.

— Ты чего? — Илай улыбается как дурак, а мне хочется еще и треснуть ему.

Хотя в глубине души я, пожалуй, признаю, что моя ревность иррациональна, но видеть их втроем, смеющихся… и когда она стояла практически между ног Илая… это как-то чересчур.

— Ничего. Ты сказал, что у тебя завал. Не хочу отвлекать.

— Ты и не отвлекаешь. Я уже освободился. Отвезу вас.

— Не нужно, там такси ждет, — вру я. — Ты не переживай, — улыбаюсь натянуто. — Доберемся мы.

— Я хочу отвезти вас. Поговорить еще нужно.

— Давай не сегодня, я немного устала.

— Алис, в чем дело?

Я не отвечаю.

— Ты из-за Лизы так?

И снова эта дурацкая улыбочка.

— Она просто коллега и друг. Мне нужно было решить вопросы, и я попросил ее посидеть недолго с сыном.

Злость разливается по венам мгновенно. В первую очередь на саму себя, потому что он прав, но огрызаюсь я на него:

— Багиров, я не ревнивая, можешь не распинаться.

Он ухмыляется и тут же забирает Кирюшу.

— Так, мелкий, дай-ка я твою маму заберу на пару слов.

— Илай…

Он усаживает его на диван к игрушкам.

— Посиди тут, поиграй пока.

Илай разворачивается ко мне.

— Багиров, не беси.

Но он не обращает внимания на протесты и утаскивает меня в небольшую каморку.

— Прекрати, я не в наст…

Но губы уже под давлением его горячего рта.

— Дурочка моя, — целует с еще большей требовательностью, сжимая лицо в ладонях, затем его руки быстро находят мои бедра, талию и прижимают меня к его гранитным мышцам.

Все это распаляет в считанные секунды, и злость практически испаряется. И я ненавижу, что у него получается так легко меня переубедить.

— Илай, — отрываюсь от его губ. — Там Кирилл один.

— Мы рядом, — он сжимает мои волосы в кулаке и тянет вниз, чтобы напасть ртом на мою шею.

У меня перехватывает дыхание, и горячая струйка наслаждения стекает в самый низ живота, заставляя чувственную точку запульсировать между ног.

А потом раздается громкий стук и резкий визг Кирюши, за которым следует рев.

Я отталкиваю Багирова и несусь со всех ног к сыну.