Жестокая любовь мажора (СИ)

Глава 5

Я не нахожу себе места, измеряя комнату нервными шагами.

То приближаюсь к телефону, то отхожу.

Снова стою над ним, прикусываю палец и нервно дергаю коленкой, раздумывая над тем, что мне ответить Багирову. И стоит ли вообще отвечать.

Я ненавижу то, как меня ломает, и какого черта я вообще о нем думаю?

Разозлившись на себя, хватаю подушку и накрываю ей телефон.

А потом бью себя по лбу и растираю его ладонью.

Хватит. Хватит забивать голову ерундой. Пусть уезжает.

Взгляд падает на детскую кроватку, в которой спит мой умаявшийся сын. Наш сын…

Но я не позволяю секундной слабости изменить принятого решения и иду в душ. Быстро ополаскиваюсь, смывая глупые мысли прохладной водой и спешу обратно в комнату.

Но Кирюша, даже не заметив моего отсутствия, продолжает сладко посапывать, а я, пользуясь случаем, заваливаюсь в кровать прямо с полотенцем на голове.

Закрываю глаза и силой заставляю себя заснуть. Но после мучений и бесконечного числа переворачиваний с боку на бок, психую, достаю телефон из-под подушки и быстро набираю сообщение:

«Завтра. Время и место уточню позже».

И только тогда часть груза сваливается с души, и у меня получается погрузиться в сон.

На следующее утро я просыпаюсь практически сразу заведенной своей вчерашней эсэмэской.

Сначала думаю написать Багирову, что у меня возникли непредвиденные обстоятельства, но затем беру себя в руки и звоню Лене.

Она без ума от Кирюши и с удовольствием соглашается побыть нянькой пару часов, поэтому быстро кормлю сына, одеваю его, как всегда, с боем, а после уделяю десять минут себе: натягиваю голубой сарафан и зачесываю волосы в хвост.

Еще собираюсь накраситься, но потом бросаю тушь обратно в свою хилую косметичку и шлю все к черту.

Это не свидание.

И все же я брызгаю на запястье остатками своей любимой туалетной воды.

Уже сидя в автобусе вместе с коляской и сыном, я достаю телефон и печатаю Илаю сообщение с временем встречи и названием парка.

Радует, что сегодня не так жарко, а когда выхожу от Лены, солнце и вовсе прячется за облаками.

За те полчаса, пока я добираюсь до парка на метро на другой конец города и выхожу, про жару и речи нет.

На улице стало так пасмурно, что я начинаю ругать себя, что не взяла какую-нибудь кофту.

А потом мой взгляд цепляется за огромную высокую фигуру, и ее вид заставляет мое сердце биться сильнее и чаще. Настолько, что на ребрах, возможно, останутся синяки.

Илай идет ко мне уверенным шагом, стремительно сокращая между нами расстояние, а у меня внутри все начинает подпрыгивать от волнения.

На секунду я даже жалею о том, что согласилась на эту встречу. И мои опасения оправданы, учитывая то, как он поступил со мной в прошлом…

Думаю, со стороны я выгляжу как испуганный ежик, готовый сложиться клубочком и растопырить иголки.

Чего не могу сказать о девушках, мимо которых он проходит.

В отличие от меня, они с удовольствием стреляют в него горящими глазами и посылают улыбочки, не забывая при этом оглядываться и провожать его фигуру восхищенными взглядами.

Но его взгляд прикован ко мне. И это вызывает паутину мурашек, расползающихся под легким ситцевым сарафаном.

Я стараюсь не смотреть на него, испытывая максимальную неловкость, но все равно замечаю ссадину на носу и небольшой кровоподтек на скуле.

— Привет.

Илай останавливается в шаге от меня и, будто не зная куда деть руки, убирает их в карманы черных джинсовых шорт. Но я все равно замечаю разбитые костяшки.

В этом он, кажется, не изменился. А вот что касается мускулатуры, сейчас особенно видно, насколько больше стали его мышцы. Даже на ногах…

— Извини. Я без цветов. Не знал, какие ты любишь. — Он прочищает горло, и на одно жалкое мгновение мне кажется, что Багиров… нервничает?

Но потом я откидываю эту глупую мысль как можно дальше.

— Ничего, — натягиваю улыбку. — Цветы были бы лишними.

— Черт, — он усмехается и сосредоточенно чешет затылок. — Надо было все-таки купить. Теперь чувствую себя идиотом.

— Ты стал бы им, если б пришел с букетом, потому что у нас не свидание, — я опять натянуто улыбаюсь.

Багиров сжимает губы в тонкую линию. Кивает.

— Не свидание, — сухо подтверждает он.

Я зачем-то позволяю своему языку спороть самую настоящую глупость:

— Расслабься. Я не одна из твоих подружек. Цветы были бы правда не к месту.

Черт. Что на меня нашло? Я ведь обещала себе не говорить глупостей. Тем более его личная жизнь меня никак не касается. И никогда не касалась.

Челюсти Багирова дергаются, словно демонстрируя, как его задели мои слова.

— Я никогда не дарил цветы своим подружкам. Но ты — не они.

Я шумно выдыхаю и убираю за уши выбившиеся из хвоста пряди, совершенно не зная, что на это ответить и как себя вести.

Все настолько нелепо, что мне хочется закончить наш разговор и уйти.

Поймав себя на том, что пялюсь на него, как идиотка, отворачиваюсь и прочищаю горло.

— Ладно, давай пройдемся, не будем же мы стоять у ворот, — бурчу себе под нос и, не дожидаясь ответа, иду кзеленой аллее.

Конечно же, он не отстает, и уже в следующую секунду равняется со мной.

Порыв ветра буквально вталкивает в мои легкие воздух, пропитанный туалетной водой Багирова, и бесячие мурашки рассыпаются по моим плечам.

Складываю руки на груди, чтобы скрыть последствия бурной реакции на его запах.

— Замерзла?

Я вскидываю голову и тут же отвожу взгляд.

— Нет.

И снова тишина, в которой слышится хруст гравия под нашими ногами.

Некоторое время мы так и идем молча. И от этого становится только невыносимей, но, боже мой, я не знаю с чего начать разговор.

Я взвинченная до чертиков. Опять ляпну чушь какую-нибудь. Лучше мне не открывать рта без надобности.

Мы проходим мимо киоска со сладкой ватой и вафлями, когда я снова слышу его глубокий хриплый голос:

— Не хочешь перекусить?

— Нет, — слишком быстро отвечаю я. — Я не голодна.

На самом деле я бы не отказалась от еды, но я сейчас в таком состоянии, что мне крошка встанет поперек горла.

— Ладно, — выдыхает он и продолжает идти рядом со мной, пока я не останавливаюсь у фонтана и не опираюсь на гранитные края ладонями.

И в этот момент Багиров огорошивает меня новым вопросом:

— Почему Питер?

Я поднимаю ресницы и на мгновение погружаюсь в его холодные серые глаза, которые напоминают пасмурное дождливое небо. А едва заметный шрам над бровью — молнию, бьющуя меня прямо в сердце.

— Не знаю, — пожимаю плечами и перевожу взгляд на брызги воды. — Просто захотелось. Петербург — красивый город.

И печальный, как моя жизнь.

Но этого я не говорю.

— Тебе было необязательно уезжать.

Я начинаю злиться на его беспечный тон и, развернувшись к нему, быстро выпаливаю:

— Что насчет тебя? Как твоя жизнь?

Илай запрыгивает на гранитный выступ фонтана, нависая надо мной огромной тенью.

В тот же миг воздух будто покидает мои легкие и Багирова становится слишком много. Но я заставляю себя стоять где стою, игнорируя его невыносимую близость и запах, проникающий словно под кожу.

— Ничего особенного. Перевелся в спортивный вуз, попал сразу на третий курс, сейчас прохожу практику тренером в спортивной школе.

Я чувствую, как отвисает моя челюсть и едва не лезут на лоб глаза.

— Вау… Это… Достойно.

Багиров усмехается, словно нарочно хочет нанести удар под дых своей дразнящей улыбкой.

Качаю головой, мысленно отвешивая себе оплеуху.

— Я сказала что-то смешное?

— Нет, — он медленно облизывает губы, и в животе становится тесно. — Просто твоя реакция… Это было забавно.

— Ну, если честно, я не могу тебя представить детским тренером. Поэтому — да, — киваю несколько раз, пожевывая нижнюю губу, — я удивилась.

— Думаю, у тебя есть право на сомнения в мой адрес, — Илай проводит ладонью по волосам. — Скажем так, в прошлом мои поступки были… дерьмовыми.

— В прошлом? — уточняю я и кладу ладонь на прохладный гранит.

— Да. В прошлом. Знаю, мне нет оправдания, но в тот день я был пьяным и слетевшим с катушек. Если ты думаешь, что все это время я не жалел о том, что сделал, ты ошибаешься. — Багиров чуть наклоняется, и его ладонь ложится рядом с моей, отчего у меня внутри все цепенеет. — Я пиздец как жалею, Алис. И когда я увидел тебя в клубе, — он качает головой, — у меня будто крыша поехала. Все нахлынуло какой-то неконтролируемой лавиной. А ты сбежала от меня, как от огня. И да, у тебя есть причины так себя вести, но я хотел увидеть тебя еще раз и по-нормальному попросить прощения за все, что я сделал.

— Ну хватит, — я резко выдыхаю и с больно бьющимся сердцем отхожу в сторону.

Тело бросает в жар. Мне трудно дышать. А все потому, что Багиров звучит слишком искренне. Будто ему и правда жаль.

Обхватываю ладонями голову и медленно вдыхаю и выдыхаю.

— А ты, видимо, здорово изменился, — шепчу искаженным от эмоций голосом.

— Ты меня изменила, — раздается так близко, что волосы на моей макушке шевелятся.

Разворачиваюсь и сталкиваюсь с ним взглядом; Багиров снова так близко, что мне становится не по себе. Отчасти мне не по себе от его слов.

— Ты знаешь, я все-таки замерзла. И, наверное, пойду.

Багиров без слов снимает с себя джинсовку и накидывает на меня, погружая в тепло своего тела и тяжелый мужской аромат, смешанный с сигаретным дымом. И жгучее дежавю врезается мне под кожу острой болью.

— Проводить разрешишь?