Жестокая любовь мажора (СИ)

Глава 49

Я вырываюсь на улицу с хриплыми попытками втянуть воздух.

— Сука, — сдавленно выдыхаю и, закинув руки за голову, зажмуриваюсь.

Кислород застревает в легких. Воздух, будто иглы, протыкает их и разрывает меня изнутри.

Горечь сковывает горло, и я с трудом сглатываю тяжелый ком.

У него нож…

Он держит его у горла нашего сына…

Что за ебаная дичь?

Я, блядь, даже не представляю, как все это остановить…

Блядь, блядь, блядь!

Стиснув зубы, вдавливаю пальцы в затылок. Сука!

Беспомощная ярость раздирает каждый сантиметр моей груди. Мне требуется вся чертова сила воли, чтобы не вернуться и не натворить глупостей, которых Алиса умоляла не делать.

Но как же… сука…

Быстро облизываю губы, рвано вдыхая и выдыхая.

Эмоции острые и жгучие, взрываются с каждым ударом сердца, но каким-то чудом я не позволяю взрыву случиться. Не сейчас. Мне нужен чертов план.

Господи, блядь… Все ведь просто, нужно позвонить в полицию, да?

Я бы определенно так и сделал, если бы наверняка знал, насколько осторожны будут их действия и что они не повлекут за собой последствий, которых так боится Алиса… и я сам.

Безопасность моих любимых — Кирюхи и Алисы — это единственная причина, по которой я все еще пытаюсь рационально мыслить.

Но внутри все так искрит и пылает, что в голове пока нет ни одной связной мысли, ни одной, черт подери.

Я оставил их с больным ублюдком, и впереди — только поганая неизвестность.

Взъерошив волосы, царапаю пальцами кожу головы и выпускаю сквозь зубы гортанное рычание, но ничто не может остудить мое желание сжечь этого уебка заживо.

На лицо падает прохладная капля, затем еще одна, я открываю глаза и смотрю, как дождь острыми прозрачными иглами падает с неба, буквально испаряясь на моей коже от того, какой горячий я от всего пиздеца, происходящего внутри.

Но прохлада дождя все же немного помогает, и я заставляю себя сдвинуться с места и сесть в машину.

Нервные окончания гудят, я откидываюсь на спинку кресла и понимаю, что сейчас мне действительно придется уехать.

Взяв телефон, я еще несколько долгих секунд размышляю: может, все-таки стоит позвонить в полицию и потребовать вызвать наряд, но потом в голову приходит другая идея.

Я набираю нужный номер и, слушая гудки, наблюдаю, как капли дождя скользят по лобовому стеклу и сплетаются в паутину.

— Если у тебя есть то, что спасет меня от похмелья, привези мне это в «Лотте» (*отель в Питере), — раздается на другом конце нытье Смайла.

— Мне нужна твоя помощь.

Я слышу шорох в динамике, будто бы он меняет положение.

— Судя по твоему голосу, дела действительно дерьмово? — его голос звучит уже без прежнего напускного драматизма.

Я издаю кислый смешок и провожу ладонью по лицу.

— Мне нужно продать тачку. И чем быстрее, тем лучше. Желательно за нал.

Протяжный свист Смайла болезненно отдается в ушах.

— Ты ввязался в какое-то дерьмо? На хуя тебе продавать тачку?

— Твой отец может помочь? Получится через его знакомых выйти на покупателя?

Я слышу приглушенный поток матов.

— Ты объяснишь мне, что за херня с тобой творится?

С трудом сглатываю и соскальзываю ладонью по горлу.

— Алиса с мелким в беде.

— Блядь. Все серьезно?

Крепче сжимаю руль, раздражаясь от его вопросов.

— Ее папаша, зэк, вышел из тюрьмы и теперь шантажирует ее нашим ребенком.

— Еба-а-а… Ты серьезно сейчас?

— Смайл, — угрожающе произношу я.

— Нет, просто это, блядь, звучит как сводка энтэвэшных новостей.

— Я, блядь, серьезен как никогда! Этот ублюдок угрожает моему сыну!

Я замолкаю, резко втягивая в себя воздух и выдыхая его.

— Все предельно серьезно, Глеб, он держит нож у горла моего сына и требует бабки в обмен на его безопасность.

— Пиздец. Что за дичь? Как… блядь. Ну окей. Допустим, ты принесешь ему бабки, и где гарантия, что он сдержит слово?

Мои челюсти пульсируют от напряжения.

— Нет никаких гарантий. Их, на хуй, нет, но что мне делать? Звонить в полицию? А что если он причинит вред Алисе или Кириллу? Они чертовы заложники в его руках!

— Не, ментов не варик. Тут точно надо батю подтягивать.

Повисает пауза.

— Может, замутить меченые купюры?

Я давлюсь истеричным смешком.

— Меченые купюры? Где я их, по-твоему, должен взять? — рычу я, выходя из себя, и ударяю кулаком по рулю.

— Не кипятись, братан. Кароч, я скину тебе координаты отеля, езжай ко мне, а я пока наберу батю.

Тяжело дыша, я прижимаю телефон ко лбу, услышав из динамика:

— Мы что-нибудь придумаем, братан. Держись.

Я сбрасываю и утыкаюсь лбом в руль, пытаясь не задохнуться мыслями, которые крушат все внутри меня.

Мне нужно взять себя в руки и завести тачку. Я еще с минуту сижу и пытаюсь восстановить способность нормально дышать, пока телефон в моей руке не оживает снова.

Я быстро вбиваю адрес отеля в навигатор и трогаюсь с места резче, чем следовало бы для безопасности пешеходов, под свист шин выжимаю педаль газа до упора.

Только позднее, виляя в потоке машин, до меня доходит, что этот придурок делает в Питере. И даже не сообщив мне. Но тревожные мысли быстро вытесняют все из головы, кроме страха за Алису и сына.

К тому моменту, как я добираюсь до отеля, Смайл уже ждет меня на улице, натянув капюшон толстовки до середины лица. Перепрыгивая через лужи, он добегает до моей тачки и забирается внутрь, принеся с собой влагу дождя и перегар.

Мы обмениваемся рукопожатием, и, встретившись со мной взглядом, он качает головой.

— Не спрашивай меня ни о чем. Я плохо помню события этой ночи.

Пожав плечами, я трогаюсь с места, мысленно отмечая, что этот сукин сын не меняется.

— Звонил отцу? — прочистив горло, интересуюсь.

— Да, вариантов у нас негусто. Ему сейчас шумиха не нужна, но группу захвата он нам достанет…

— Какая, на хуй, группа, Смайл?! Ты слышал хоть слово? Он, блядь, их прирежет!

— Ебать, а если ты ему дашь бабок, то будет по-другому! Поверь, батя знает, что с такими утырками делать…

Я стону, стискивая руль.

— Смайл, я не могу… это подвергает их риску…

— У бати хорошие связи, чувак, люди, которых он нанимает, — профессионалы. Они не работают за государственные зарплаты. Они за бабки с того света вытащат…

Я бросаю на него раздраженный взгляд.

Смайл вскидывает ладони.

— Согласен. Пример неудачный.

Телефон на приборной панели вспыхивает от звонка, и я быстро хватаю его.

А когда вижу номер Алисы, становится так хуево, что я на мгновение теряю управление.

— Багира, припаркуйся на хуй! — кричит Смайл, когда мы уходим от лобового.

Выпустив воздух сквозь стиснутые зубы, я паркуюсь в первом свободно кармане и принимаю звонок.

— Илай… — судорожный шепот жжет кожу. — Он… он хочет увезти его… он… я не знаю, господи…

— Алиса! — рявкаю. — Соберись! Я ничего не понимаю.

Она часто дышит в трубку, Кирилл капризничает, и она пытается его успокоить.

— Да, да… Прости. Просто… Господи… — еще один глубокий вдох, и только потом ее голос обретает твердость: — Он сказал, что не будет ждать в общаге. У него где-то есть дом. Он забрал Кирилла, и я побежала за ними. Я убедила его, что он не справится с маленьким ребенком… Я поехала. Я поехала, Илай. Машина… у него красная копейка. Номер, господи, я не запомнила номер… триста двадцать четыре или двести тридцать четыре…

— Тише. Скажи мне, где вы.

Меня трясет, и я стискиваю руль до побелевших костяшек.

— Не знаю, мы на окраине города, заперты в машине, он вышел кому-то позвонить… Господи, он возвращается…

— Тише, успокойся. Детка, сейчас ты должна кое-что сделать. Брось телефон на коврик и говори все, что видишь по пути, ясно?

Но я больше не слышу ее, только хныканье сына, помехи и хлопок дверцы, а после ублюдский хриплый голос:

— Закрой пасть своему выродку!

Я стискиваю телефон в руке и начинаю долбить кулаком по рулю.

— А-а-а-а… я разъебу его… разъебу суку…