Жестокая любовь мажора (СИ)

Глава 44

Илай качает головой, его кадык дергается, когда он сглатывает, пока я задыхаюсь в ожидании ответа.

— Я собирался поговорить, — наконец произносит он. — Но ты ведь уже придумала свою версию и не поверишь мне, да?

Я всплескиваю руками.

— Не знаю, Илай! Я… — трясу головой, — я ничего не знаю! Ты не особо посвящаешь меня в свои планы!

— Успокойся, — он выставляет ладони в примирительном жесте. — Мы сейчас все обсудим.

Я втягиваю носом воздух, пальцами зачесываю волосы назад и выдыхаю немного истерично:

— Господи, да что мы обсудим?

— Наши отношения, — его голос понижается, и я слышу, что ему не нравится тон нашей беседы. — Я думал, вы поедете со мной.

— Думал он, — грустно усмехаюсь и отворачиваюсь, закусывая нижнюю губу. Эмоции пульсируют в голове. Поэтому даю себе несколько секунд перевести дух, а затем поворачиваюсь и сухо отвечаю: — Нет.

Илай хмурится в замешательстве.

— Что — нет?

— Мой ответ — нет. Мы с Кириллом никуда не поедем.

Я вижу, как у Илая дергается щека, но в остальном он остается безэмоциональным.

— Почему? — сдержанно интересуется он.

Тяжесть наполняет мою грудь, превращаясь в тошнотворное чувство.

Возможно, если бы у нас было больше времени… если бы я была уверена в том, что моя правда не заставит Багирова наделать глупостей … я смогла бы довериться ему полностью, но… Я не могу.

Мне страшно рассказать Илаю об истинной причине моего бегства. Я боюсь, что, если произнесу его имя вслух, моему счастью придет конец. Оно исчезнет. Физически. Он его уничтожит. Нас. Я не хочу рисковать ни сыном, ни Илаем, ни собой. Я знаю, что там меня ждет чудовище, которое мечтает отплатить мне по полной за показания, которые я давала против него…

— Потому что… — я замолкаю, ощущая, как дрожит мой голос от нахлынувших воспоминаний. — Потому что я не могу, Илай, — горло взволнованно дергается.

Все, что я собираюсь сказать, звучит неправдоподобно даже для меня. Но озвучить правду — все равно что сказать Багирову «фас», показать быку красную тряпку. Он бросится меня защищать или мстить, только Илай не понимает, на что способен тот человек. И именно поэтому ему не нужно знать о моем отце…

— Почему, черт возьми, ты не можешь? — произносит Багиров спокойно, но я слышу, как он близок к потере контроля, и вижу, что его взгляд в то же время наполняется смесью отчаяния и беспокойства.

Я прижимаю руки к вискам, глаза затапливает горячей влагой, приходится часто моргать, чтобы не дать слезам выход. Получается. Пока. Опускаю руки и впиваюсь ногтями в ладони.

— В Москве… там у меня ничего нет, а здесь я… — прерывисто втягиваю носом воздух, — здесь я обрела людей, которым нужна… и которые нужны мне. Здесь баба Люся, Лена, здесь благодаря тебе у меня есть работа, а Кирилла на следующей неделе возьмут в садик… — издаю нервный смешок. — Я наконец живу нормальной жизнью, Илай… а там меня ждет неизвестность.

— У тебя в Москве буду я, — он отвергает мои аргументы. — Я буду рядом, Алис. И я снова помогу: найдем и работу, и садик, а к бабе Люсе будем приезжать в гости…

— Нет! — срываюсь на крик. — Нет, Илай. Пожалуйста, — чувствую, как дрожит подбородок. — Не дави, — шепчу. — Не нужно…

Он бросается ко мне и обхватывает ладонями мое лицо.

— Чего ты так боишься, Алис? Для чего все усложняешь? Я буду рядом, обещаю. Просто… Черт возьми, просто доверься мне! — Мои глаза застилает пелена горячих слез. — Я не подведу. Все будет хорошо…

Я высвобождаюсь и отхожу, отворачиваюсь. Так проще. Видеть его пылающие глаза и жгучее желание достучаться до меня… невыносимо. Потому что я знаю, что причиняю ему боль.

— Я не вернусь в Москву.

Тишина такая тяжелая, что мне невыносимо дышать в ней.

— Я не имею права просить тебя изменить свою жизнь и переехать в Питер, но поехать с тобой тоже не могу. — Я делаю глубокий вдох. — Но если ты действительно хочешь попробовать… если у тебя есть возможность и желание… может быть, ты бы смог рассмотреть Питер? Или м-мы могли бы вместе рассмотреть другие города, — идея кажется такой воодушевляющей, что я сжимаю кулаки и уголки моих губ дергаются. — Россия ведь большая страна, мы бы смогли найти себе уголок… но только не в Москве, пожалуйста…

— Алис. Если бы мог, блядь, — он выдыхает в каком-то отчаянии, — я бы остался. Клянусь, остался бы. Или переехал хоть к черту на кулички… Но это ж мои пацаны, как они без меня? Я же предателем буду в их глазах, если переведусь в другой клуб. Не проси меня делать этот выбор.

Я закусываю губу, когда из моих глаз срываются крупные капли.

— Не буду, — едва слышно произношу и закрываю лицо ладонями, содрогаясь от нахлынувших слез. — Не буду, Илай, прости…

Я слышу, как приглушенно он матерится и бьет кулаком в стену. А потом мы снова погружаемся в тишину, наполненную его тяжелым дыханием и моими короткими вздохами.

— Посмотри на меня, — тихо просит он. — Алис. Я без вас уже не смогу… — его голос надламывается, и я зажмуриваюсь. — Мы все решим, только сделай шаг в мою сторону.

— Хватит, хватит, пожалуйста, хватит, — мотаю головой и собираюсь сбежать, но он успевает меня удержать и сгрести в объятья.

— Алис, — он сдавливает меня крепче, зарываясь лицом в волосы и выдыхая: — Что ты творишь со мной? Зачем?

— Я не отказываюсь от отношений, я не собираюсь прыгать к другому в кровать, мне никто не нужен, Илай, — шепчу, прижатая к его большой твердой груди, в которой сердце так стучит, что мне больно чувствовать его под своей ладонью. — Если других вариантов нет, мы… Мы можем попробовать отношения на расстоянии, временно, общаться по видео и встречаться по выходным…

Илай сжимает мои волосы на затылке и тянет вниз, пока я не запрокидываю голову и не встречаюсь с ним взглядом, в котором разгорается такая буря, что грозит уничтожить меня.

— Отношения на расстоянии — это то, чего ты хочешь? — его дыхание резкое, челюсти напряжены. — Лично я — нет. Меня это не устраивает, черт возьми.

Я тяжело сглатываю. С минуту мы испепеляем друг друга молчаливыми взглядами, Илай так крепко стискивает челюсти, что слышен скрежет его зубов, но сквозь горечь в горле я наконец шепчу:

— Тогда мне больше нечего предложить тебе.

Как только слова срываются с губ, Илай практически отталкивает меня.

Я оступаюсь и едва не теряю равновесие, но затем вижу, как он трет руками лицо, взъерошивает волосы и расхаживает взад-вперед.

Желудок сжимается от страха. Особенно когда Багиров останавливается и бросает на меня взгляд пылающих глаз.

Я дрожу, будто температура в парадной резко упала ниже нуля.

— Я думаю, тебе лучше уйти, — шепчу и порываюсь уйти сама, но он опять останавливает меня.

— За что ты так со мной? Откуда в тебе столько жестокости? — его голос глубокий и наполненный раздражением, с которым он с трудом справляется. — Разве я недостаточно ползал перед тобой? Да по хуй на это. Я готов ползать сколько потребуется, но ты должна идти мне навстречу. НАВСТРЕЧУ. Это когда люди слышат друг друга, помогают друг другу. Я готов пройти большую часть пути к тебе, но от тебя тоже требуется сделать хотя бы один гребаный шаг. Понимаешь, Алис? И сейчас для него самое время. Возможно, я не самый лучший парень и отец, но я хочу быть лучшим, — он бьет себя кулаком в грудь. — Хочу быть лучшим для вас. Просто дай мне этот гребаный шанс! — он еще несколько раз бьет себя в грудь, а потом сдавленно выдыхает, ожидая моего ответа.

Я замираю. Потому что мне страшно еще раз произнести вслух, что я отказываюсь. Мне страшно, что Багиров развернется и просто исчезнет.

— Илай, я… я все понимаю, — мои губы дрожат, и новая слеза скатывается по щеке. — Но я не могу, — шепчу, качая головой. — Я не могу вернуться в Москву. Не проси меня об этом…

— Да, почему, мать твою?! — рявкает он, вскидывая руки так, что я отскакиваю назад. Сердце подпрыгивает к горлу. — Ты не даешь мне ни малейшего шанса! — рычит он.

— Прости, — срывается с моих губ. — На сегодня нам лучше закончить…

Я разворачиваюсь и на этот раз почти дохожу до двери, но внезапно локоть вспыхивает от болезненной хватки и я, ахнув, впиваюсь в напряженное лицо Багирова испуганным взглядом.

И тут же злость покидает черты его лица, сменяясь раскаяньем.

— Черт… — Илай ослабляет хватку. — Прости, я не хотел…

Я делаю резкий вдох.

Если сейчас останусь, то уйти уже не смогу. Не смогу не уехать с ним. И тогда может случиться непоправимое. Для нас всех. Илай не знает этого, я — знаю. Это все портит. Мой страх такой сильный, что все мои действия и решения кажутся правильными и рациональными. Возможно, мне нужно дать себе время, чтобы принять мысль о возможном переезде, но не сейчас, не тогда, когда мы оба на взводе. Сейчас мне действительно нечего предложить.

— Отпусти, — я стараюсь, чтобы мой голос звучал ровно.

Илай тут же выполняет просьбу.

— Алис, блядь, я не хотел причинять тебе боль.

Я тоже.

Его грудь вздымается.

— Не рассчитал, прости меня…

Он хочет сделать шаг ко мне, но я останавливаю его.

— Тебе лучше уехать. Разговор окончен.

Развернувшись, я влетаю в вонючий коридор, чтобы как можно быстрее скрыться в комнате. Захлопываю за собой дверь, прижимаюсь к ней спиной и сползаю вниз.

Так и сижу, пытаясь отдышаться, а потом обхватываю колени и, спрятав лицо, плачу до тех пор, пока у меня не остается сил и я не сворачиваюсь калачиком прямо под дверью.

А ведь я была так близко. Я даже успела потрогать счастье руками, жаль, что меня никто не предупредил, каким зыбким оно бывает…