Жестокая любовь мажора (СИ)

Глава 3

Лежа в одном нижнем белье, я все еще чувствую себя разбитой, и мое недомогание особенно ощущается из-за жары.

Говорят, что утро вечера мудренее.

Но только не в моем случае.

Мало того, что я переживаю из-за перспективы потерять работу, а у моего сына лезут зубки и он капризничает по любому поводу, так еще и на улице самое настоящее пекло.

Прибавьте к этому, что мое единственное окно выходит на солнечную сторону, и получите ад. Мы в самом настоящем кипящем котле.

Поэтому мой сын в одних трусиках шлепает босыми ножками по полу, перетаскивая все свои игрушки ко мне на диван. А я наблюдаю за тем, с каким серьезным выражением лица он занимается важным делом.

Это вызывает у меня улыбку, на которую, казалось бы, нет никаких сил.

— Пись-пись… Мама… — Кирюша бежит ко мне, но не успевает.

Он останавливается и с любопытством опускает голову, наблюдая, как на полу образуется лужица.

Я хлопаю себя ладонью по лбу.

Твою мать…

Но когда слышу шлепающий звук, а затем вижу, как радостно он топчется в этой самой лужице, тут же подскакиваю с дивана и подхватываю ребенка на руки. Уф… такой тяжелый!

Перехватив сына поудобней, я иду в ванную и быстро ополаскиваю его под душем.

Заматываю Кирюшу в полотенце и плетусь обратно в комнату.

В последнее время он максимально противится подгузникам, а если я все-таки надеваю их на него — срывает при первой возможности.

Кладу Кирюшу на диван и под его бессвязное лепетание вытираю на сухо. Поднимаю взгляд на личико сына и залипаю на его густых светлых ресницах и нахмуренных бровях, оттого что он внимательно разглядывает край цветастого полотенца, который теребит маленькими ручками.

В такие моменты я понимаю, что моя любовь к сыну безгранична. Настолько, что я не могу измерить ее.

Касаюсь кончиком пальца его носика, и Кирюша надувает губки, вызывая в моей груди тихий смех.

Потом он выворачивается и, неловко соскользнув на пол, торопливо убегает в противоположный конец комнаты.

Покачав головой, заваливаюсь на диван и пытаюсь собрать себя в одно целое, когда реальность обрушивается на меня с новой силой.

Багиров здесь.

Надолго?

И зачем?

Как сложилась его жизнь?

Женился ли он? Или, может быть, так и использует глупых девчонок вроде меня?!

Черт. Нет. Я не буду об этом думать.

Но в голове, как назло, слышу его вопрос:

Я хочу увидеть тебя еще раз. Где и когда мы можем нормально поговорить?

Зачем ему это? Ведь он вряд ли приехал сюда за тем, чтобы найти меня и поговорить спустя несколько лет.

И что делать мне? Должна ли я ему рассказать, какие после той ночи остались последствия? Должна ли рассказать, что у него есть сын?

Голова пухнет от кучи вопросов, на которые у меня нет ответов.

Но главный из них: действительно ли я не хочу еще одной встречи с ним?

В клубе я отказала ему не задумываясь.

Но сейчас, положа руку на беспокойное сердце, понимаю, что мой ответ имеет погрешность размером с океан.

Ведь если бы мне было плевать на этого человека, я бы не сходила с ума, каждый раз замечая сходство Кира с его отцом.

Что ж. Я подошла к своему самому любимому вопросу.

Как бы все обернулось, прости я его тогда?

В груди давит от воспоминаний о нашей встрече почти трехлетней давности.

— Не гони, Алис. Мне хуево пиздец.

— Я все объясню…

— Успокойся. Я уйду. Только дай мне сказать…

Я прикрываю глаза и медленно выдыхаю. В горле образуется ком и причиняет боль. А потом эмоции разбегаются по углам, как трусливые зайцы, от громкого входящего звонка.

Сынок тоже реагирует и бежит к моему телефону, добирается до него и начинает шлепать по экрану ладонями.

— Кирюша, дай мне, пожалуйста, телефон.

Он поворачивает голову в мою сторону, затем хватает смартфон и с шаловливой улыбкой шлепает босиком ко мне, издавая озорные звуки.

Я забираю телефон прежде, чем Кирюша успевает запихнуть его себе в рот.

А когда вижу на экране имя «Горгона», внутри все леденеет.

Я быстро сажусь и, нервно зачесав пальцами волосы назад, отвечаю со всей любезностью:

— Да, Жанна Александровна.

— Тебя ждет Владимир Викторович, — в ее тоне не то что нет намека на любезность, я слышу в нем отвращение.

Прочищаю горло

— С-сейчас?

На другом конце раздается раздраженный вздох.

— Самойлова, у тебя какие-то трудности со слухом? Или я невнятно выражаюсь?

— Нет, просто… — я встаю и рассеянно убираю прядь волос за ухо. — Я не могу сейчас. Мне не с кем оставить ребенка.

— Это твои проблемы.

И скидывает.

Я прикрываю глаза и мысленно стону: «Сука».