Хоккейная сделка

Глава 18

Ария

Класс искусств из старшей школы, посещающий сегодня музей, стал идеальным поводом для Джулианы, чтобы присоединиться.

Она настаивает на том, чтобы идти рядом со мной и держать за руку, и берет на себя смелость заявить классу, что она моя помощница.

Этот ребенок — настоящий сюрприз.

Александр держится в конце группы, наблюдая и слушая, впитывая все, словно тихий наблюдатель, каким и является. Но неважно, насколько он тих, поскольку когда глаза смотрят на меня, они говорят громче любых слов. Я готова поставить на кон, что он мог бы повторить каждый факт, который я преподаю группе, не потому, что это важно для него, а потому, что это важно для меня. Его внимание быстро становится чем-то, в чем я купаюсь, чем-то, чего жажду… и я не знаю, как к этому относиться.

Многие узнают его в течение дня, просят сфотографироваться и дать автограф. Он соглашается с улыбкой на лице, хотя взгляд постоянно возвращается к Джулиане. Я понимаю, что он нервничает по поводу того, как она со всем этим справится, но думаю, это затронет его больше, чем ее.

— По-видимому, распространился слух, что великий Александр Крум здесь, — я бросаю взгляд в окно у выхода, отмечая небольшую толпу, собравшуюся на тротуаре.

— Новости всегда быстро распространяются, — он застегивает пуговицы на пальто Джулианы и встает во весь рост, подхватывая ее на руки. — Сэм заедет за нами.

Джулиана вынимает изо рта леденец, который я ей дала.

— Ты же переедешь к нам жить, да?

Я киваю, отвечая на ее вопрос в четвертый раз за сегодня.

— Перееду.

Она широко улыбается.

— Я с нетерпением жду, когда ты увидишь сюрприз.

Мои брови взлетают ко лбу.

— Сюрприз?

Александр прижимает указательный палец к ее губам.

— Не порть сюрприз.

Она хихикает и кусает кончик его пальца, как пиранья, прежде чем снова сунуть леденец в рот.

Я выгибаю бровь.

— Сюрприз, да?

Александр усмехается.

— Только приятный. Обещаю.

— Мистер Крум, надеюсь, вам нравится экскурсия.

Наши головы одновременно поворачиваются, когда начальник подходит к нам. Александр сжимает челюсти, прежде чем выдавить вежливую улыбку.

— Да, спасибо. У нас замечательный экскурсовод.

— Да, ну что ж, экскурсовод должен вернуться к работе, — Картер смотрит на меня с пустым, нечитаемым выражением лица. — Ария, я хотел бы поговорить с тобой в кабинете, как только закончится экскурсия.

Я не упускаю из виду, как взгляд Александра впивается в висок Картера.

Я киваю, обращая внимание на Джулиану.

— Увидимся завтра. Не забудь про вечер кино.

Она вытягивает руки, и Александр наклоняется, чтобы могла дотянуться до меня. Джулиана обнимает меня как счастливый моллюск со своей конфетой.

— Пока, Ария.

Я колеблюсь, поднимая глаза на Александра, не зная, насколько он хочет публично демонстрировать привязанность в присутствии дочери.

— Эдди заберет тебя вечером, — произносит он, обнимая меня за талию и прижимая губы ко лбу. — А завтра, когда вернусь, я заеду за тобой и вещами.

Я подмигиваю ему.

— Удачи сегодня вечером.

Он одаривает меня улыбкой и несет Джулиану к выходу. Ее голос эхом разносится в стенах посещения.

Нервы терзают желудок, когда я наблюдаю за ними. Я никогда не жила ни с кем, кроме матери. Каково это будет — жить с Александром и его дочерью?

Готова ли я к этому?

За сотню тысяч точно должна.

Картер провожает меня в кабинет и со щелчком закрывает за нами дверь.

— За вещами, — произносит Картер, обходя стол, чтобы сесть за него. — Ты переезжаешь?

Я прочищаю горло и опускаюсь в кресло напротив его стола.

— Да, я переезжаю к Александру.

Он выгибает бровь.

— Не слишком ли рано переезжать, как думаешь?

Моя личная жизнь его не касается. Я хочу сказать это, но прикусываю язык и отвечаю:

— Мы встречаемся уже какое-то время. Просто никому об этом не говорили.

Он кивает.

— Есть кое-что, что я хотел бы обсудить.

— Все в порядке?

— Просто хотел убедиться, что повышение — это то, чем ты все еще интересуешься.

— Конечно. А почему бы и нет?

Он небрежно пожимает плечами.

— Не знаю. У тебя появился новый богатый бойфренд. Кажется, ты чем-то озабочена. Я не хотел бы, чтобы ты упустила все, ради чего так усердно работала.

Мой рот открывается.

— Озабочена? Извините, но я не совсем понимаю, что вы имеете в виду.

Я выкладываюсь на работе, изо всех сил стараясь сделать все, что Картер просил от меня, оставаясь допоздна и беря на себя больше экскурсий. Он узнает об Александре и внезапно думает, что я озабочена?

— Повышение означает больше часов и большую нагрузку. Мне нужно быть уверенным, что ты готова поставить работу на первое место. Отношения с известным спортсменом, у которого есть маленький ребенок, могут этому помешать, — Картер скользит по столу листом бумаги. — Недавно ты подала заявку на несколько предстоящих выходных.

Я бросаю взгляд на расписание на следующий месяц, где несколько гостевых игр Александра выделены желтым цветом.

— При всем уважении, Картер, я редко беру выходные.

— Я знаю, но времена меняются, — он сжимает. — Я заметил, что это дни матчей.

Мои брови сходятся вместе.

— Вы следили за тем, когда у него матчи?

— Я болельщик команды. Это было не с целью запугать тебя.

Мои губы дергаются.

— Картер, эта работа — все для меня. Отношения ничего не меняют. Я могу совмещать и то, и другое. У меня может быть и личная жизнь, и карьера одновременно.

— Надеюсь.

Этот разговор ощущается словно угроза, или как наказание за отношения с Александром. Может, это была ошибка — приглашать его сюда сегодня с Джулианой. Или, может быть, Картер завидует тому, что я больше не одинока, и знает, что не может перейти черту, как раньше.

В любом случае, я хочу встать и сказать Картеру, чтобы он пошел на хер. Что он не может указывать мне, как проводить выходные. Что семейный статус не должен влиять на рассмотрение в качестве кандидата на повышение.

А главное, что не должен флиртовать со своими сотрудницами.

Но я не могу. Мне просто нужно найти способ выполнить оба обязательства, перед работой и перед этим фиктивным брачным соглашением, пока не настанет день, когда я смогу уйти из этого места и оставить позади босса.

Я падаю на диван и оглядываю коробки, сложенные у двери.

— Ну что ж, Дэш, вот и все. Завтра мы переезжаем, и я не знаю, понравится ли тебе это, — я провожу пальцами по шелковистой шерсти, пока он сопит рядом. — У тебя будет намного больше места для прогулок, но я просто надеюсь, что ты поладишь с их собакой.

Я знаю, что это не последняя ночь в квартире, но первый раз, когда я переезжаю к кому-то другому, и не могу сдержать нервозность, копошащуюся в животе.

Но в конце концов все это будет стоить того, когда на банковском счете появятся деньги.

Мои глаза следят за Александром, когда тот скользит в экране телевизора, легко передавая шайбу МакКинли между двумя соперниками в повторе сегодняшней игры. Поскольку я провела ночь за упаковкой, то смотрела игру из квартиры. Он талантлив. Легко понять, почему Александр капитан. Кажется, он контролирует каждое движение, заставляя каждую игру подчиняться своей воле. Приковывает внимание, беря шайбу и помещая ее именно туда, куда хочет.

Его присутствие — воплощение соблазна.

Он сам — воплощение соблазна. Но я не могу прикоснуться к нему. Не могу поцеловать. Не могу быть с ним так, как того жажду. Это невыносимо досадно. Я не хочу обязательств, а ему нужна моногамия. Я не влюбляюсь, а он хочет найти любовь. Противоположнее нас не бывает. И последнее, чего я хочу, — это причинить боль, поэтому должна уважать его желания. Мне нужно сдержать порывы и помнить, что мы всего лишь двое друзей, которые помогают друг другу.

После игры телефон оживает на тумбочке, вырывая меня из раздумий. Я провожу пальцем по имени Александр, и вот его лицо заполняет собой экран.

— Привет, Большой Парень. Разве ты не должен веселиться с командой?

Он откидывается на изголовье кровати в гостиничном номере.

— Нет настроения.

— Почему? Ты прекрасно сыграл, — его брови приподнимаются.

— Ты смотрела?

— В перерывах между упаковкой.

— Как прошло?

— Легко. У меня не так много вещей, — я переворачиваю экран, чтобы он мог увидеть три коробки посреди комнаты, а затем возвращаю к своему лицу. — Хотя Дэш немного нервничает, — шепчу я. — Если быть честной.

Он смеется.

— Передай Дэшу, что ему не о чем беспокоиться. Мы сделаем его пребывание максимально комфортным.

Я ухмыляюсь.

— Держу пари, Джулиана в восторге.

— Энни прислала видео, где она скачет на кровати, как будто это канун Рождества, — он качает головой. — Ты официально стала такой же крутой, как Санта.

Я отбрасываю волосы через плечо.

— Очевидно.

— Джулиане очень понравилось сегодня в галерее, — нежная улыбка трогает его губы. — Ее очень заинтересовали все эти обнаженные люди в эпоху «дождя и подливы»²⁵.

Мои глаза зажмуриваются, когда я подавляю смех.

— О боже. Теперь я буду называть Ренессанс именно так.

Его плечи вздрагивают от смеха.

— Обожаю, когда она коверкает слова.

— Стоит записать их все в книгу и подарить ей, когда та поступит в колледж.

— На самом деле, это отличная идея, — он выгибает бровь. — Кто бы мог подумать, что ты такая сентиментальная?

Я закатываю глаза.

— Я должна держать тебя в тонусе.

Его улыбка меркнет, когда Александр наклоняет голову, а пронзительный взгляд впивается в мой.

— Как ты?

— Я в порядке. Почему ты спрашиваешь?

— Я знаю, что для тебя это большой шаг — переезжать к кому-то, особенно к тому, у кого есть четырехлетний ребенок.

Я поджимаю губы.

— Так вот почему ты мне позвонил. Думаешь, я откажусь от нашего соглашения?

— Вовсе нет, — он делает паузу. — Честно говоря, я позвонил, потому что хотел тебя увидеть.

— Ты видел меня в галерее.

— Твое лицо прекрасно. Я хотел бы видеть его почаще.

Я смеюсь, отмахиваясь от комплимента.

— Что ж, хорошо, потому что ты будешь видеть его очень часто, начиная с завтрашнего дня. Очень скоро ты устанешь от моего лица.

Он откидывается на спинку кровати и ухмыляется.

— Такое невозможно.

— Так что за сюрприз ты приготовил?

— А почему бы тебе не рассказать, почему не нравятся сюрпризы, и, возможно, я раскрою свой секрет.

Я закатываю глаза.

— Не раскроешь.

— Ты права. Не раскрою, — его голос становится мягче. — Но ты все равно можешь рассказать.

Мои пальцы гладят шерсть Дэша, останавливаясь, чтобы почесать за ухом.

— Мне не нравится быть застигнутой врасплох. Мама скрывала от меня правду об отце, пока не выпалила ее однажды во время ссоры. Думаю, оттуда это и берет начало. Потом я была удивлена, обнаружив извещение о выселении на двери каждой новой квартиры, в которой мы жили. А однажды она удивила меня, выгнав после глупой ссоры, — я пожимаю плечами. — Меня никогда не удивляли цветы, подарки или хорошие новости. Полагаю, поэтому я и ненавижу сюрпризы.

Губы Александра опускаются, а брови сходятся.

— Она выгнала тебя? Сколько тебе было лет?

— Семнадцать.

— Куда ты пошла?

— Я жила у Кэссиди, пока мне не исполнилось восемнадцать. Потом нашла квартиру в Ньюарке. Она находилась на чердаке чьего-то дома. Никаких окон, плохая вентиляция. Владельцы дома были торговцами, и какой-нибудь наркоман вечно валялся без сознания на крыльце.

Мне приходилось таскать с собой перцовый баллончик на случай, если кто-то попытается ворваться в дом.

Тот самый перцовый баллончик, что у меня был, когда жила с мамой и ее бесконечной чередой убогих ухажеров.

Он качает головой.

— Вот почему ты не боишься возвращаться с работы одна посреди ночи.

— По сравнению с тем местом, где я раньше жила, это как прогулка в парке, — я замолкаю. — Хотя мне так и не удалось воспользоваться перцовым баллончиком. Даже немного разочарована. Умираю от любопытства, как он действует.

Александр бросает на меня взгляд.

— Давай оставим все как есть. Я не хочу, чтобы ты оказалась в ситуации, когда придется его использовать.

Я шевелю бровями.

— Может, могу попробовать на тебе. Что скажешь?

Уголок его рта приподнимается.

— Сейчас не время для шуток. Мы ведем серьезный разговор.

— Так я и веду серьезные разговоры — уклоняюсь с помощью мрачного юмора.

Он издает долгий вздох, глядя на меня через экран.

— Что ж, могу пообещать, что этот сюрприз приятный. Тебе не о чем беспокоиться.

И самое забавное, что я ему действительно верю. Не думаю, что Александр сделал бы что-нибудь, чтобы расстроить меня или застать врасплох. Он так осторожен в том, что говорит и делает, так чутко улавливает мое настроение.

Я ненавижу это.

Или ненавижу тот факт, что я это не ненавижу. Мне даже немного это нравится. Я доверяю ему, черт возьми, это самый большой сюрприз из всех.