Хоккейная сделка

Глава 7

Александр

— Вперед, парни. Пусть начнется поистине мужественное заседание книжного клуба.

Я морщусь.

— Поистине мужественное?

— Нам нужно было название, — поясняет МакКинли.

— Так клуб не будет называться, — я поднимаю руку. — И кто назначил тебя президентом?

— Я сам себя назначил, — МакКинли выпячивает грудь. — Ты можешь быть капитаном на льду, а здесь, в клубе любителей книжного порно, капитанить буду я.

Джейсон толкает его локтем.

— Чтобы возглавить клуб, нужно читать не только постельные сцены.

Трентoн смеется на заднем ряду.

— Ты же прочитал больше, чем просто постельные сцены, да?

МакКинли презрительно фыркает.

— Конечно.

Джейсон поднимает бровь.

— Как звали главную героиню?

На лице МакКинли появляется победная улыбка.

— Скарлетт.

— Отлично, Мак, — Трентoн потирает ладони. — Итак, парни, что думаете о книге?

Трентoн — наш новый вратарь. Его обменяли из команды в Сиэтле после того, как невеста изменила ему с одним из товарищей по команде. С нами ему не придется беспокоиться о таком постыдном поведении. «Щеглы» — семья, и мы никогда не сделаем ничего, что могло бы ранить братьев.

— Я хочу знать: что вы думаете о книге, в которой девушка пишет историю о четырех парнях, спящих с одной девчонкой?

МакКинли дергает бровями, указывая на нас четверых.

— Потому что складывается впечатление, будто она на что-то намекает.

Джейсон бьет МакКинли по руке, так как тот сидит ближе всех.

— Сосредоточься на книге, придурок.

— Я думаю, это лучшее, что написала Кэссиди на данный момент, — говорю я. — Она сделала четверку правдоподобной. Я был всецело поглощен каждым из отношений.

Глаза Джейсона сужаются.

— Что ты имеешь в виду под «сделала правдоподобной»?

Я пожимаю плечами.

— Ну, вряд ли такое могло бы произойти в реальной жизни — иметь сразу несколько партнеров.

— Может, и могло бы, — Джейсон отводит взгляд, перелистывая страницы книги на коленях. — Об этом не говорят так открыто, как о моногамных отношениях, но подобное бывает.

— Мормоны¹⁰ — полигамны, — говорит МакКинли.

— Это было в девятнадцатом веке, — я пережимаю переносицу, как часто делаю, когда говорю с МакКинли об истории. — Полигамия больше не разрешена, и большинство мормонов ее не придерживаются.

Трентoн кивает.

— Думаю, именно поэтому книги «обратный гарем» так популярны. Это запретная тема, которую не так часто встретишь.

— Они популярны, потому что чертовски горячие, — МакКинли указывает на штаны. — У меня стоял член, пока я читал эту книгу. Приходилось останавливаться и дрочить почти на каждой главе.

Тренер оборачивается с переднего сиденья автобуса.

— Мак, лучше бы ты оставил это при себе.

Несколько товарищей по команде хлопают в ладоши и кричат в знак согласия.

МакКинли смеется с приглушенным кашлем.

— О, ладно. Не надо притворяться, что вы лучше меня. Чтение любовных романов — то же самое, что смотреть порно.

— Кэссиди возбуждается, когда пишет, — Трентoн прячет улыбку. — Мне нравится быть исследователем для этих сцен.

Тепло разливается в груди, когда я вижу, что Трентoн так счастлив после всего, что пришлось пережить. А Кэссиди — милашка. Найти настоящую любовь нелегко, когда находишься на виду у всех, и они вселяют надежду, что когда-нибудь что-то найдется и для меня.

МакКинли перелистывает страницу, на которой сделал закладку в книге в мягкой обложке.

— Сцена кемпинга в двенадцатой главе? Наверное, это была моя любимая постельная сцена во всей книге.

Джейсон и я киваем. Секс впятером был обжигающим. В реальной же жизни я однолюб. Но когда дело доходит до чтения романтической литературы, все меняется.

Трентoн окидывает взглядом нашу компанию.

— Мне еще понравилась дружба между парнями. То, что они были настолько открыты друг с другом, и было очевидно, что действительно заботились друг о друге. Они словно семья.

— Не представляю, как могли спокойно делить девушку, в которую влюблены, — я морщусь. — Смог бы смотреть, как твоя девушка ласкает лучшего друга?

Трентoн энергично качает головой.

— Ни за что. Я не умею делиться.

— Это потому, что вы собственники до мозга костей, — МакКинли смеется и откидывается на спинку сиденья. — Не знаю. Я никогда не был влюблен, но кажется, что если бы оказался в такой ситуации и всем был интересен, и все доверяли бы друг другу, то, возможно, смог бы смириться с тем, что мы делим девушку.

Трентoн переводит взгляд на Джейсона.

— Ты так тихо там сидишь, Стамс. Смог бы смотреть, как Кортни занимается сексом с другим парнем?

Джейсон колеблется, прежде чем ответить.

— Думаю, это зависит от динамики между вовлеченными людьми. Захотел бы я посмотреть, как Кортни подходит к какому-то случайному парню в клубе и спит с ним? Нет. Но если бы это был человек, которого нас обоих устраивает, и она хотела бы вместе с ним изучить это, то не знаю, смог бы отказать.

Это удивляет. Джейсон по уши влюблен в свою жену. Они любили друг друга со школы, и я не могу представить, чтобы он смирился с тем, что она хочет быть настолько близка с кем-то другим.

Брови Трентoн взлетают вверх.

— Ты переспал бы с другим парнем, если бы она этого хотела?

Он пожимает плечами.

— Если это было бы взаимно приятно, то почему нет?

— Ты делал подобное раньше? — спрашиваю я.

— Нет, никогда не чувствовал такой связи с другим мужчиной.

МакКинли похлопывает его по плечу.

— Почему мне кажется, что вы с женой увлекаетесь извращенными штучками?

Он смеется.

— Это не про извращение. Мы с Кортни честны друг с другом в том, кто такие и чего хотим. Мы непредвзяты.

МакКинли кивает.

— У меня раньше были романы с мужчинами.

Трентoн открывает рот.

— Я не знал.

Я шокирован, слушая, как друзья делятся такими откровенными сторонами себя. Мне нравится, насколько непредвзята и инклюзивна наша команда. Этого нелегко достичь, особенно в мире спорта.

Джейсон ерзает на месте и продолжает говорить.

— Думаю, это больше связано с твоей связью с человеком, чем с его полом. Так много людей застревают в мыслях о том, что их может привлекать только определенный тип людей. Ты всегда слышишь, как девушки говорят что-то вроде: «Он должен быть высоким», или мужчины говорят: «Я не люблю мужчин». Но если бы мы открыли разум для возможности влюбиться без ограничений, представьте, какую любовь могли бы найти.

— Представь, каково это — влюбиться с закрытыми глазами, — говорю я. — Ты бы не мог сосредоточиться на том, как они выглядят, или на цвете кожи, или на том, как выглядят их гениталии. Тебе бы пришлось полагаться на то, что они заставляют чувствовать.

— Именно, — Джейсон благодарно улыбается. — Любовь не знает границ. Это мы сами накладываем на себя ограничения.

— Любовь есть любовь, — МакКинли кивает. — Я полностью согласен.

Мы все молча сидим, пока автобус едет по дороге, кучка хоккеистов, погруженных в собственные философские размышления о любви и ее многообразных формах.

Пока тишину не нарушает голос МакКинли.

— Итак, насчет той сцены. Кто-нибудь из вас когда-нибудь задумывался о том, чтобы проколоть себе член?

Трентoн морщится.

— Я слышал, что это может повысить удовольствие, но не думаю, что смогу выдержать боль.

— А как насчет анальных пробок?

Тренер снова резко оборачивается.

— Мак, я сейчас засуну тебе в рот анальную пробку, если не заткнешься на хрен. Вздремни или еще что-нибудь.

Мы подавляем смех, чтобы не огорчить тренера.

МакКинли наклоняется и шепчет:

— Кто-нибудь должен попробовать засунуть ему в задницу анальную пробку.

Джейсон снова толкает его локтем в ребра.

— Не зли.

— Хотя сюжетная линия была хорошей, — я возвращаю внимание к книге, прежде чем тренер действительно сорвется. — Я был на грани, когда их отношения стали достоянием общественности, и все стало разваливаться.

— Мне понравилось, как на протяжении всей книги Скарлетт очень боялась того, что подумает ее семья, а затем была вынуждена посмотреть страхам в лицо и признаться, — говорит Джейсон.

Трентoн гордо улыбается.

— Для Кэссиди было важно убедиться, что Скарлетт — это больше, чем просто игрушка, которую перебрасывают из рук в руки. Она с большой заботой прописывала ее характер.

— У нее очень сильно развит характер, и за этим было приятно наблюдать, — Джейсон понижает голос. — Я прослезился во время сцены, когда мать сказала, что будет любить ее несмотря ни на что.

Мы с Джейсоном потеряли родителей, и я знаю, что во время чтения той сцены он, должно быть, думал о том же, о чем и я. Она заставила задуматься обо всех тех невероятных вещах, которые родители упускают в моей жизни, и о тех моментах, которые я упускаю, не имея их рядом. Они бы так гордились, если бы могли увидеть, чего я достиг, что мечты, о которых когда-то говорил, на самом деле сбылись.

Когда заседание книжного клуба заканчивается, МакКинли обращает внимание на меня.

— Эй, Крум Кейк. Нет чего-нибудь новенького с Арией?

— Нет.

Мы не разговаривали уже несколько месяцев. Мне нужно сосредоточиться на том, чтобы найти кого-то серьезного, и сохранить виллу. У меня нет времени, чтобы тратить его на кого-то, кто не хочет того же, что и я.

— Не знаю, как ты устоял перед ней, — МакКинли вздыхает. — Она как ближневосточная богиня.

Я вздрагиваю от этого напоминания.

— Не имеет значения. Нет смысла проводить с ней одну ночь, если это ни к чему не приведет.

Трентoн хмыкает.

— Ария как богомол. Она бы пережевала тебя и выплюнула, как только закончила бы.

— Я бы позволил. От нее исходят флюиды доминатрикс¹¹, — МакКинли шевелит бровями. — То же самое касается пиар-агента Трента, Селесты. Кажется, она заставит тебя встать на колени и ползти к ней.

Джейсон проводит губами между зубами, скрывая улыбку, как будто посвящен в какую-то тайную шутку.

— Я могу заставить ее заткнуть тебе рот кляпом с шариком и заставить замолчать на некоторое время.

МакКинли делает непристойный жест, и мы смеемся, пока они препираются.

— Если так пойдет и дальше, я никогда не найду девушку, с которой можно было бы осесть, — бормочу я скорее себе, чем друзьям.

Брови Джейсона сходятся вместе.

— Ты еще молод, чувак. У тебя есть много времени, чтобы влюбиться. Это произойдет, когда должно произойти.

— У меня нет времени, — я качаю головой и зажмуриваюсь. — Ты не понимаешь.

Часы тикают, как бомба замедленного действия. Каждый день, приближающий день рождения, приближает и потерю виллы.

МакКинли свешивает ноги в проход, опираясь локтями на колени.

— Так помоги понять. Что происходит?

Парни смотрят на меня. Я должен быть их непоколебимым капитаном. Воплощением стабильности. Не тем, у кого личная жизнь — цирк.

Но, проявляя уязвимость, я показываю пример. Мы поддерживаем друг друга на льду и вне его, и если я не могу им доверять, то они не будут доверять мне.

— Дед при смерти, и он изменил завещание, чтобы отобрать у меня виллу родителей.

Голова Джейсона резко поворачивается.

— Что? Почему?

— Не знаю. Просто еще один способ достать меня, — я провожу рукой по челюсти. — Я всегда представлял, как буду проводить там старость. Привозить жену и детей на летние каникулы. Но дед внес в завещание условие, что если я не буду женат к тридцатилетию, то не смогу унаследовать ее.

Голова Трентoна дергается.

— Это смешно.

Я киваю.

— Вы, ребята, знаете, что я хочу найти кого-нибудь и влюбиться. Но теперь чувствую, что время ограничено, и если не получится найти жену, то потеряю дом.

— А как насчет борьбы? — спрашивает Джейсон. — Если родители оставили виллу тебе, разве нет ничего, что можешь сделать, чтобы отменить его изменения?

— Нет, — я бросаю взгляд в окно на деревья, которые сливаются в единое пятно, когда мы проезжаем мимо. — У деда большие деньги и связи, а завещание нерушимо.

— Черт, это хреново, — говорит МакКинли.

— Ты всегда можешь нанять кого-нибудь, кто выдаст себя за жену, — наши головы поворачиваются к Трентoну.

Он бросает взгляд на переднюю часть автобуса и жестом подносит палец к губам, призывая быть тише.

— Это то, что мы с Кэссиди сделали вначале. Она изображала мою девушку для СМИ.

— Что? — кричит МакКинли.

— Тсс, придурок, — шипит Джейсон. Он наклоняется ближе к Трентoну. — Хочешь сказать, что Кэссиди на самом деле не твоя девушка?

Рот МакКинли открывается.

— Но вы женитесь через несколько месяцев.

Я был бы так же шокирован, как и они, если бы Ария не проболталась об этом на катке.

— Женимся, — взгляд Трентoна опускается на сложенные на коленях руки. — Сейчас между нами все по-настоящему, но мы так не начинали.

Я опираюсь предплечьями на колени, подражая другим парням, когда собираемся вместе в проходе, чтобы никто больше нас не слышал.

— Как все началось?

— Селеста подумала, что было бы хорошей идеей создать мне пиар после всей той ерунды со старой командой. Так что, когда появились папарацци, сделавшие снимки Кэссиди и меня в паркинге, это показалось идеальной возможностью. Селеста составила контракт и заставила Кэссиди и Арию подписать соглашение о неразглашении. Кэссиди не стала бы подписывать соглашение о неразглашении, не сказав лучшей подруге, что происходит.

— Она рассказала лучшей подруге, но ты не захотел рассказывать нам, — бормочет МакКинли.

— Прости, Мак, — Трентoн оглядывает команда, встречаясь взглядом с каждым из нас. — Простите, что солгал. Просто… это звучало так глупо — подделывать отношения, как будто я не мог найти кого-то, кто полюбил бы меня по-настоящему. Думаю, мне было стыдно.

— Не за что извиняться, — говорю я. — Мы все делаем то, что считаем лучшим на данный момент. Просто знай, что мы твои друзья, и ты можешь рассказать что угодно. Мы всегда будем рядом.

Парни по очереди задают вопросы о договоренности Трентoна, но мысли в голове продолжают проноситься со скоростью света, как и с того момента, как Ария рассказала об этом.

Я не могу впустить девушку в свой мир, в свой дом, в свою личную жизнь. Маленький мир дочери должен оставаться в безопасности. Нечто подобное может поставить под угрозу все, над чем я так усердно работал.

— Итак, что думаешь, Крум? — Трентoн вырывает меня из мыслей. — Может быть, Селеста сможет устроить тебе что-то подобное, чтобы точно сохранить виллу.

Я потираю затылок.

— Не знаю, чувак. Где я вообще найду ту, которая согласится на подобное?

— Почему бы этим человеком не стать Арии? — спрашивает МакКинли. — Знаешь же, ее влечет к тебе.

— А Кэссиди знает ее уже много лет, так что она не какая-то случайная девушка с улицы, — добавляет Трентoн.

— Да, но не заводит отношений. Я даже не смог уговорить ее носить джерси, не говоря уже о том, чтобы взять в жены. Что заставит ее захотеть выйти за меня?

Трентoн ухмыляется, как будто уже знает ответ.

— Просто нужно дать ей какой-нибудь стимул.

Деньги. Ей нужны деньги — она сама так сказала. Если бы я предложил хорошую сумму…

— Нет, — я энергично качаю головой, словно вытряхивая эту мысль из головы. — Не могу. Все сложнее, чем кажется.

— В каком смысле? — спрашивает Джейсон.

Я оглядываю команду, не упуская из виду знающий взгляд МакКинли. Трентoн поделился с нами чем-то личным. Я должен быть в состоянии сделать то же самое. Я должен окружить Джулиану любовью, а не прятать от людей, которые для меня важны.

Я выдыхаю длинно и отрывисто.

— У меня есть дочь.

Весь автобус оборачивается, включая тренера.

— Ей три. Ее зовут Джулиана, — уголок моего рта приподнимается. — Она самое лучшее, что когда-либо со мной случалось.

— Три, — Джейсон замолкает, как будто пытается все осмыслить. — Почему ты так долго молчал?

— Я пытался оградить ее от внимания. Ты знаешь, какими бывают папарацци. Это не та жизнь, в которой она должна расти.

— Это я понимаю, — говорит он. — Но как насчет нас? Ты мог бы рассказать нам. Мы бы сохранили тайну.

Я киваю.

— Я знаю. Трудно выразить это словами. Может быть, какая-то часть меня чувствовала смущение — не из-за нее, а из-за того, что я по неосторожности переспал с девушкой. Что мать не захотела остаться частью ее жизни.

— Да хрен с ней, — выпаливает МакКинли. — Она не знает, что упускает. Это ей должно быть стыдно.

Тренер кивает.

— Мы семья, Крум. И твоя маленькая девочка теперь тоже часть семьи.

Эмоции подступают к горлу.

— Спасибо, тренер.

Трентoн улыбается.

— Не терпится познакомиться с ней, чувак.

И тогда я тоже улыбаюсь. Потому что независимо от того, какое дерьмо на меня обрушит дед, я знаю, что в конце концов все наладится. У меня есть команда, друзья и моя маленькая девочка.

В конце концов, это единственное, что имеет значение.