И сердце пополам

= 13

С Тошиным Глеба связывала двухлетняя дружба и общая комната в прошлом.

Тёма приехал из Братска и поначалу мыкался по съёмным углам. Потом с деньгами стало совсем туго, и он выпросил комнату в университетском общежитии.

Вообще-то, в середине года шансы получить койко-место ничтожны — всё давно занято. Разве только уповать, что кого-нибудь отчислят. Но Тошину тут не повезло, потому что никого тогда не отчислили. Однако удача улыбнулась ему в лице Глеба. И не просто улыбнулась, а приветливо распахнула объятья.

Глеб как раз чинил старый дисковый телефон в вахтёрском закутке, когда пожаловал Тошин. Тогда ещё растерянный, даже пугливый. Ступал осторожно, как сапёр, и затравленно озирался.

Вахтёрша, баба Тоня, как раз куда-то отошла, попросив Глеба: «Ты тут, сынок, присмотришь, хорошо? Я на пять сек».

И в этом Тошину тоже подфартило. Через кордон бабы Тони он бы не просочился дальше вестибюля, получил бы правдивый ответ, что места все заняты и был бы отправлен вон.

Но Глебу было плевать на то, кто там входит-выходит, его занимали только проводки, капсюли, фриттер, клеммы. Такой вот допотопный аппарат, произведённый ещё в Союзе, попался ему впервые, но разобрался, что к чему, он быстро — законы физики во все времена одинаковы.

Несмелый Тошин спросил у него, заикаясь, где найти коменданта. Глеб, не поднимая глаз, небрежно указал отвёрткой нужное направление. И забыл бы, но Алла, комендант, обитала совсем рядом с вахтёрской, а голос имела громкий и зычный. Так что Глеб делал скрутку и волей-неволей слушал их беседу.

— Ну нет у нас свободных мест! — доносилось. — Нет! Ни одного. Откуда? Посреди февраля?

— Но мне негде… некуда… — лопотал второй голос.

— А я что? Где я тебе место возьму? Ты в деканат иди, там пусть думают.

— Там тоже говорят, что нет мест, надо в начале года…

— Так правильно говорят!

— Ну, может, можно, к кому-нибудь подселиться? Может, кто-нибудь согласится…

— К кому? — усмехнулась Алла. — Кто согласится? Сам-то понимаешь, что сказал?

Глеб завинтил корпус телефонного аппарата, набрал с мобильного номер вахты, послушал дребезжание звонка и удовлетворённо сбросил вызов. Затем заглянул в комендантскую.

— Ну что, Глебушка? — тотчас сменила тон Алла и пухлое, грубоватое лицо её смягчила улыбка. — Получилось?

— Да, Алла Иванна, всё работает нормально.

— Ай, ну какие ж руки у тебя золотые! И вот зачем тебе истфак, голубчик? Шёл бы в этот… как его? Физмат? Физтех? Ну вот туда, короче.

Глеб послал ей ответную улыбку, хотя внутренне передёрнулся от Глебушки и ещё больше от голубчика, потом перевёл взгляд на Тошина. Сразу подумал — физия знакомая, где-то виделись, наверное, на общих лекциях. А тот смотрел на него смущённо и с тоской.

— Ну, топай, топай, — Алла обратилась уже к знакомой физии. — Нет мест.

Тот шумно и протяжно вздохнул, шагнул к порогу, обернулся:

— Ну что ж мне, на вокзал идти жить?

— Милый мой, а я-то что сделаю? И вообще, ты о чём думал в сентябре? Вон, кому надо в августе уже беспокоятся, — Алла кивнула на Глеба.

Это правда. Он заявился одним из первых, ещё в середине августа. Ну там просто отец его достал до невозможности — как выпьет, так задалбливает муштрой. Вот и сбежал Глеб из дома пораньше.

К слову, сначала Алла разговаривала с Глебом без всей вот этой нежности. А когда он ляпнул вместо дежурного «здрасьте» какую-то шутку, посмотрела на него как на мебель, которая внезапно заговорила. Определила его Алла в совершенно убитую комнату и в добавок пообещала в ближайшем будущем подселить ещё соседей.

Но в последних числах августа, когда только-только стали съезжаться студенты, полетела розеточная сеть на первом этаже. И выпало это несчастье на выходные. До штатного электрика дозвониться никак не получалось — загулял.

Комендантша ругалась благим матом на «бесполезного пропойцу», а заодно на каждого, кто под руку попадётся.

Глеб, который тоже попался, сначала огрызнулся ей, не жёстко — всё-таки женщина, в матери ему годится. Просто обозначил своё отношение к её крикам без разбору. Потом поднялся к себе, взял необходимые инструменты, вернулся, с часок поковырялся и — всё наладил, всё заработало. Так оно и пошло-поехало: постоянно что-нибудь ломалось, постоянно требовалась его помощь.

В благодарность комендант не стала никого к нему заселять, снабдила более-менее сносной мебелью и закрывала глаза на мелкие грешки. Ну и вот ещё он стал для неё «Глебушкой».

А Тошина он тогда просто пожалел.

— Алла Иванна, да пусть со мной поживёт, пока что-нибудь не подвернётся, — предложил Глеб, мысленно ругая себя за мягкотелость. Ну на черта ему этот чужой пацан? Не плевать ли, где он будет ночевать? Будет ведь мешать и, может, даже действовать на нервы.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Тем не менее когда Алла переспросила:

— Ты сейчас не погорячился?

Повторил:

— Да нет, пусть селится ко мне. Ничего, Алл Иванна. Потеснимся.