Каина

Глава 20

Утро началось новыми сюрпризами. Жанет с утра искала Антонио и была несказанно удивлена, увидев его на дереве, где он мастерил маленький домик. Вот так сюрприз!

— Что ты там делаешь? — закричала она. — В поселке полно работы, а ты? Или это тоже для туристов?

Антонио застигли врасплох.

— Нет, это моя маленькая причуда. Знаешь, я с детства мечтал о таком домике и никогда не находил подходящего дерева, а тут вдруг нашел.

— Какая прелесть, пупсик! — Жанет пришла в восторг. — А почему ты мне никогда об этом не рассказывал?

— Стану я тебе рассказывать о каких-то глупостях!

— Зачем ты врешь, Антонио? Зачем ты врешь? — девичий голосок дрожал от обиды.

Тоненькая Лус Кларита стояла и широко открытыми глазами смотрела на Антонио, красавца Антонио, героя ее мечты.

— А-а, и ты тут, замарашка? Ну-ка скажи мне, что это за домик? — Жанет подбоченилась и, прищурившись, ждала ответа.

— Это будет центр, — начал Антонио, всячески стараясь, чтобы Лус Кларита поняла ситуацию и придержала язык за зубами.

Но Лус Кларита прекрасно поняла ситуацию и ни за что не хотела молчать.

— Этот домик он делает для меня, — твердо сказала она.

— Ах вот как? — Жанет вся напружинилась.

— Да, делает в доказательство своей любви. В этом домике Антонио станет первым в моей жизни мужчиной!

Жанет просто онемела от этой немыслимой бесстыдной наглости, но немота ее продолжалась недолго.

— Какая прелесть, — прошипела она. Если бы кобра заговорила, то, наверное, она выговорила бы это точно так же. Но змеиного в Жанет было мало, она тут же начала орать: — Я ношусь как наскипидаренная, выцарапываю им туристов! Делаю дело! А он тут домики деревенской грязнуле строит! Ты что, совсем рехнулся, Антонио?!

Можешь не отвечать! Я и так вижу, что рехнулся! Пара идиотов! Но мне в этом сумасшедшем домике делать нечего!

Разъяренная Жанет пулей понеслась по тропинке. Антонио постоял секунду в полной растерянности. Лус Кларита хотела его о чем-то спросить.

— Потом, Лус, потом, — отмахнулся от нее Антонио и ринулся вслед за Жанет.

Перепалка, которую слышал Абель, тоже была для него немалым сюрпризом.

— Тихоня, тихоня, а с городским-то у тебя шуры-муры, — сказал он, появляясь перед окаменевшей Лус Карлитой будто из-под земли.

— У меня с ним ничего не было, — прошептала едва слышно Лус Карлита.

— То-то городская дамочка так орала. Она вас застукала, в этом все дело. Вот я расскажу маме про твои шашни!

— Пожалуйста, Абель, не надо, — взмолилась Лус Карлита.

На нее свалилось столько бед, что бедная Лус Карлита вконец отчаялась.

— Ладно, ладно, погожу еще, но теперь ты будешь слушаться меня, Лус Кларита!

Абель засмеялся, глядя, как Лус Кларита убегает от него со всех ног. Он был доволен, девчонка теперь будет ублажать его, станет как шелковая. А то ведь она строптивая и себе на уме, эта девчонка!

Не обошлось без сюрпризов и у Каталины. Они с Паучи переставляли в доме мебель, освобождая комнаты для туристов, когда вошел Рикардо.

— А почему ты не на полосе? — спросила Каталина.

— Я больше не буду там работать, — ответил он. Каталина решила, что ослышалась.

— Что-что? Я не поняла, — переспросила она.

— Я больше не буду там работать, я пришел сказать, что ухожу.

Вот это был удар так удар.

— Ты не можешь уйти, у тебя есть обязательства, — Рикардо буквально выбил у Каталины почву из-под ног: как он смеет так поступать, когда вот-вот должны приехать туристы?

— Нет у меня никаких обязательств ни перед тобой, ни перед кем другим. Я ухожу и точка. Я не хочу иметь с тобой дела, Каталина. Иди в лавку, я принесу туда все, что купил у твоего отца. Я ничего не должен ни тебе, ни доктору Фернандо.

Ах вот в чем дело! Каталина мгновенно вспыхнула:

— Тогда освободи и комнату, Рикардо. Она понадобится мне для туристов!

— Освобожу и комнату. Вечером она будет свободна.

— И правильно сделаешь, мне и благодарить тебя не за что, Рикардо.

— А за послушание? — оставил за собой последнее слово самолюбивый лодочник.

Каталина тут же побежала советоваться с Фернандо.

— Рикардо уволился, так что мы остались с одними рабочими.

— Да что ты? И где же они? Я был на полосе и не нашел ни одного. Встретил Манинью, спросил, она тоже ничего не знает. Нет, так больше невозможно работать!

Нам нужно принимать какие-то меры.

И Каталина решила срочно принять меры. Она отправилась к Манинье. Она не верила, что Манинья могла чего-то не знать, — эта женщина всегда все знала.

Манинья была спокойна и, как всегда, медлительно-величава, тогда как Каталина буквально вся пылала от гнева и обиды — ее обманули, ее подвели, над ней чуть ли не издевались!..

— Вижу, ты надумала всерьез подружиться с Маниньей Еричаной, — приветливо сказала Манинья Каталине. — Мне это нравится, Миранда. Манинья любит, когда ее навещают друзья.

— Это не дружеский визит, Манинья. Ты устроила мне ловушку. Я хочу, чтобы ты мне объяснила...

— Объяснила? Манинья никому не дает объяснений.

— Ты не выполнила договора, Манинья. Где твои люди? Почему ты их забрала?

— Кто сказал тебе такую глупость, что их забрала Манинья? Они свободные люди. Просто они, наверное, устали.

— Ты лжешь, Манинья! Эти люди ничего не делают без твоего приказа. — Глаза Каталины метали молнии, и это даже понравилось Манинье.

— Ты еще слишком молода, чтобы упрекать Манинью, — покровительственно сказала она, — и «ловушку» я тебе прощаю. Я хочу, чтобы мы стали друзьями, и запомни: если Манинья дает слово, Манинья его выполняет.

— Вот я и ловлю тебя на слове. Давай заключим с тобой новый договор. Мне нужна лодка, чтобы возить туристов к водопаду. Могу я арендовать у тебя лодку?

— Если ты мне заплатишь тем, что я попрошу.

— Заплачу, это не слишком дорого.

— В сельве все дорого, подруга, в сельве все дорого.

— Значит, я могу рассчитывать на твою лодку, и сколько это будет стоить?

— Я подумаю, но имей в виду, что я отдам только лодку, люди мне самой нужны.

— Хорошо, Манинья. — С этим Каталина и ушла.

Когда она ушла, Такупай сказал:

— Вот нашелся человек, который может противостоять тебе, Манинья.

—Пусть наслаждается своим могуществом, Гуайко, пусть наслаждается, пока может.

Она деловая женщина, должно быть, в мать. Потому что отец у нее глупец, Гуайко, настоящий глупец...

— Я тоже уверен, что она в мать, — согласился, покачивая головой, Такупай.

Он недолго оставался дома. Когда Манинья хватилась его, оказалось, что Такупай куда-то ушел. Манинье это не понравилось. «Что-то плохое задумал Гуайко, что-то плохое», — думала Манинья, сузив глаза.

А Такупай искал Каталину, он успел обойти весь поселок, а повстречал ее у самого крыльца ее дома. Она возвращалась, сообщив Фернандо об удаче с лодкой.

— Почему ты не послушалась Такупая? — спросил он, войдя за Каталиной в дом. —

Почему ты не носишь его бусы? Неужели ты не понимаешь, что тебе грозит опасность? Тебе нужна помощь. Надень бусы Такупая. Послушайся его, береги себя.

У Каталины и так было слишком много неприятностей, она не хотела слышать еще об одной. Она отстранялась от всего, что исходило от Маниньи, и, хотя этот человек спас ее, он тоже был слугой этой женщины. И похоже было, что Манинья решила запугать Каталину, а Каталина твердо решила не поддаваться страху. И вообще она была занята совсем другим. Она горько раскаивалась в своей утренней вспышке.

Проведя полночи в сельве с Фернандо, который не мог совладать с собой, который невольно пытался воспользоваться каждым случаем, посягая на нее... Даже после того, как она свалилась в яму и они сушили одежду... Каталина простила Фернандо, она могла понять и это. Но часть уважения, которым он пользовался в ее глазах, он потерял. И тем более достойным человеком ей показался Рикардо, который ни разу не воспользовался обстоятельствами, даже самыми благоприятными, и, возможно, куда с большим основанием, чем Фернандо... Истинным ее другом был Рикардо. И сейчас, в трудную для себя минуту, она теряла его. Отцу было гораздо лучше, но он был все же еще болен и был далеко. Она оставалась без опоры, без защиты. Только сейчас Каталина поняла, как много значил для нее Рикардо Леон, и не только потому, что она его полюбила. Гордая Каталина была честна сама с собой и в одну из минут признала для себя горькую истину своей любви. Но теперь она поняла, что полюбила достойного человека, который все это время был ее настоящим другом. И не хотела его потерять. Дома она поняла, что Рикардо еще здесь, и отправилась к нему. Услышав шаги, он окликнул:

— Бенито! Иди-ка помоги мне!

— Это не Бенито, это я, — сказала Каталина, входя.

Рикардо был занят сборами.

— Осталось совсем немного, — сказал он, обводя рукой собранные вещи, — и комната будет свободна.

— Оставайся. Я не хочу, чтобы ты уходил, — сказала Каталина.

— Не понял, — в голосе Рикардо было искреннее недоумение.

— Я не хочу, чтобы ты уходил. Я хочу, чтобы ты остался, — повторила Каталина. — Это твоя комната.

— С чего вдруг? И что я буду за это должен? — Ничего. Мне просто этого хочется.

Доставь мне такое удовольствие.

— Значит, доставить тебе удовольствие?

— Да, я прошу тебя, останься в этом доме, в этом поселке.

— Но с чего вдруг, ты можешь объяснить?

— Мне кажется, так будет правильно, иначе ты окажешься на улице. Тебе негде будет спать.

— Кого ты хочешь обмануть, Каталина? Ты уже сказала, что тебя не волнует, что со мной будет, и я убедился, что это так и есть на самом деле. А теперь вдруг такая неожиданная перемена. Скажи мне правду: чего ты хочешь?

— Тогда и ты скажи мне правду. Почему ты так на меня рассердился? Ты же сказал, что уходишь от меня, что не хочешь иметь со мной дела. Что я тебе сделала, Рикардо Леон?

— Ничего. Вы взрослая женщина, сеньорита Миранда, и вольны распоряжаться своей жизнью по своему разумению. Ко мне вы не имеете никакого отношения, поэтому ваши поступки никак не отражаются на моей жизни.

— Взрослая женщина, которая поступает по своему разумению? Взрослая женщина, которая тебе безразлична? Я всегда считала, что ты слишком много врешь, Рикардо, а теперь должна сказать, что врать ты не умеешь! — Каталина снова вспылила: да что же это такое?! Он обидел ее, она пришла к нему мириться, а он, видите ли, ломается!

Но в глазах Рикардо все выглядело совсем по-другому: он уже соединил Фернандо и Каталину, сделал ее счастливой с Фернандо, а теперь эти двое хотят держать его при себе, чтобы опять и опять унижать...

— Ты тоже не умеешь врать, хотя и не сказала мне до сих пор правды. Скажи, что тебе от меня нужно? Что могу дать тебе я, чего не может дать Фернандо Ларрасабаль?

— Какое отношение имеет Фернандо к нашему разговору? — еще больше рассердилась Каталина.

— Полагаю, самое прямое. Ты же пришла говорить о работе. Тебе нужна моя помощь с полосой, с туристами. Так скажи честно и прямо, гордячка!

— Хорошо, я скажу все честно. Ты мне нужен. Мне нужен такой человек, как ты, чтобы что-то изменить в этом поселке, в се льве.

— Неужели ты такая одержимая, Каталина Миранда?

Но Каталина, как все гордецы, жалела о том, что высказала свои чувства так прямо.

— Но, я вижу, твои обиды тебе дороже! — оскорбленно сказала она. — Ладно! Нет незаменимых людей на свете!

В комнату вошел Бенито, и его приход Рикардо счел наилучшим выходом: их разговор с Каталиной снова зашел в тупик.

— Поторопись, Бенито, нам нужно освободить комнату, — распорядился Рикардо.— А где мы будем спать? — спросил простодушный Бенито.

— Вы будете спать здесь, — ответила вместо Рикардо Каталина. — Никто вас не выгоняет. Только убеди своего хозяина. У меня ничего не получается, — с этими словами Каталина злила.

Однако Рикардо все-таки увязал вещи, он твердо решил спуститься вниз по реке и попросить индейцев построить лодку. Мотор он все-таки сумел починить.

А там что Бог даст...

Фернандо безуспешно искал Каталину. Куда она могла запропаститься в этом поселке с пятачок? Если только не захотела запропаститься...

Каждый день навещала Тибисай свой колдовской камень, навестила она его и сегодня и рассердилась. Кто посмел насыпать на него пепла? Наверняка лодочник — он один курящий у них в поселке. И вдруг она громко вскрикнула: рядом с камнем лежал мертвец! Господи твоя воля! Тибисай наклонилась и увидела, что это Каталина Миранда. Она лежала застывшая, похолодевшая.

С плачем Тибисай стала трясти ее, растирать ей руки, грудь...

— Каталина, доченька, — причитала она. — Приди в себя. Ты не можешь умереть! Ты не умрешь!

И вдруг ей показалось, что в Каталине затеплилась жизнь. У нее появилось слабое, очень слабое дыхание. Похоже, она была в глубочайшем обмороке, но это все-таки не смерть. Благодаря стараниям Тибисай, Каталина стала приходить в себя, но была еще слишком слаба и словно в каком-то полусне. Сколько она пролежала у колдовского камня, она не знала. Тибисай помогла Каталине сесть. Каталина села, привалившись к камню, руки ее были бессильно опущены, взгляд словно бы заволокла пелена, но она уже дышала и старалась вздохнуть полной грудью.

— Посиди здесь, деточка, посиди, — торопливо говорила Тибисай. — Я сейчас сбегаю в поселок, приведу на помощь людей и тут же вернусь. Подожди немного.

Подожди. Все уже хорошо, детка. Все хорошо, дорогая!

Тибисай побежала в поселок. За помощью она кинулась к Мирейе, которая как раз сидела и беседовала с падре. Они перепутались не меньше, чем Тибисай.

Но, слава Богу, за время их отсутствия ничего страшного у камня не произошло.

Каталина была слаба по-прежнему, но ясное сознание вернулось к ней, а тяжесть, давившая на грудь, отпустила. Теперь она дышала.

— Часто с тобой такое? — спросила Мирейя.

— В первый раз. Сама не знаю, что это. Наверное, потрясения, что идут одно за другим: сначала болезнь папы, потом туристы...

Тибисай, Гамбоа и Мирейя помогли Каталине добраться до дома.

— Я побуду с тобой, — сказала Мирейя.

— У тебя, наверное, дела, — стала отказываться Каталина. — Со мной, правда, уже все в порядке. А если что, есть Паучи.

— Нет-нет, — не согласилась Тибисай, — пусть с тобой посидит Мирейя, уж она-то знает, когда и что нужно сделать. А в баре я и одна справлюсь.

— Тибисай! Я только попрошу тебя об одном, — начала Каталина, — все в поселке и так возбуждены. Скоро сюда приедут туристы. Пожалуйста, не говори никому, что со мной случилось. Хорошо? Не нужно лишних разговоров.

— Могила! — пообещала Тибисай. — Вот увидишь, могила...

Мирейя предложила Каталине позвать Рикардо, как-никак он имеет какое-то отношение к медицине. Но Каталина отказалась наотрез и рассказала Мирейе, что тут у них произошло. Мирейя ласково посмотрела на нее.

— Ты влюблена, а он ревнует, — сказала она.

Дорогой Тибисай сказала падре:

— Хотите, я скажу вам правду, падре, что произошло с бедной Каталиной?

— Что же с ней произошло? — заинтересовался падре.

— На ней порча, — ответила Тибисай.

— Что значит порча? — не понял Галавис.

— Да-да, порча, — подтвердила Тибисай, — у нее внутри смерть. Она уже не такая, как прежде, падре. И еще неизвестно, что сделали с ее душой...

— Неужели, Тибисай, ты в это веришь?

— Еще бы не верить, когда так оно и есть. И вы тоже должны верить, раз вы священник. Дьявол-то повсюду расставляет свои сети... И теперь вам, падре, просто необходимо отслужить мессу, чтобы прогнать всех злых духов, которые есть в поселке. Вы поняли меня, падре?

Падре давно понял, что без мессы не обойтись. Он даже предпринял усилия и стал учить молитвы, но понял, что с этим ему не справиться. Что ни день, он жаловался Гамбоа:

— Ты слышишь, Гамбоа? Мне этого не одолеть! Придумай что-нибудь, Гамбоа!

Мирейя, вернувшись поздно вечером, увидела, что падре спит и рядом с ним лежит раскрытый молитвенник. Она растроганно посмотрела на него: ангел Божий, да и только!

— Завтра будет великий день, — сказала она открывшему глаза падре. — Вы, я вижу, к нему готовитесь. Завтра вы отслужите первую мессу. Завтра к нам приедут туристы. Завтра будет великий день!