Каина

Глава 5

То, что увидела Тибисай, было для местных жителей страшнее, чем все колдуны мира. Так или иначе, но с колдунами они научились сосуществовать, а вот с колумбийскими партизанами!.. Найти с ними общий язык еще никому не удавалось.

Их вооруженный отряд обрушился на Сан-Игнасио внезапно, как смерч. Всех сельчан под угрозой смерти согнали к кафе, в том числе и свиту Маниньи, за исключением Такупая, который вместе с госпожой находился неподалеку отсюда, в сельве. Не избежал общей участи и Гараньон, вернувшийся накануне в поселок, чтобы поквитаться с Рикардо, но получивший на это строгий запрет от Маниньи.

Скрыться удалось также Абелю: он чудом прошмыгнул в кусты мимо бандитов, да и был таков.

Рикардо и Бенито спасло то, что они в момент налета все еще пребывали в убежище Маниньи.

Разоружение сержанта и капрала, а также людей Маниньи прошло без каких-либо эксцессов, а вот пистолет Каталины вызвал у налетчиков серьезные подозрения.

— Позвольте узнать, что делает здесь сотрудник немецкой фирмы с пистолетом венесуэльской армии? — язвительно спросила команданте Хосефа, молодая, ладно сложенная девица.

— Я приехала к отцу.

— А откуда у тебя это боевое оружие?

Каталину отделили от женщин, запертых вместе с детьми в баре, и увели в гостиницу для допроса. Мужчин заперли в полицейском участке, приставив к ним вооруженную охрану.

В это время Рикардо, получивший таки от Маниньи свой револьвер, и Бенито возвращались в деревню. Приблизившись к реке, они увидели лодки партизан и сразу все поняли.

— Сеньор, лодки не охраняются, все бандиты в поселке. Мы сможем потихоньку уплыть, — сказал Бенито.

— Нет, это опасно, — возразил Рикардо. — Возвращаемся в сельву.

Живя в этих краях достаточно долго, он знал, как поступают партизаны с жителями захваченных деревень: грабят, насилуют женщин, самых строптивых расстреливают.

«Господи, жива ли еще Каталина, с ее красотой и норовом?» — встревожился Рикардо и решил, что больше медлить нельзя.

— Хорошо запомни, куда я спрятал револьвер, — сказал он Бенито. — Возможно, эта штука тебе еще пригодится, но без острой необходимости лучше ее не трогать.

— Что вы задумали, сеньор? — забеспокоился Бенито:

— Я сейчас пойду в поселок, а ты постарайся укрыться в сельве подальше от этих мест. Встретимся в Сан-Игнасио, когда оттуда уйдут бандиты.

— Я не отпущу вас одного! — заявил Бенито.

— Послушайся меня, малыш. Так будет лучше. — Рикардо обнял его на прощание и, не оборачиваясь, быстрым шагом направился в поселок.

Там, разыскав команданте Хосефу, он заявил, что хочет поступить к ней на службу.

Каталина, допрашиваемая Хосефой, вскрикнула от возмущения. Рикардо обернулся к ней и взглядом попросил сохранять выдержку.

Хосефа отнеслась к лодочнику с недоверием.

— И чем же вы можете быть полезны?

— Не знаю. Это зависит от вас, — ответил Рикардо. — Возьмите мою лодку.

— Она уже моя! — рассмеялась Хосефа. — Скажите прямо: зачем вы пришли ко мне?

Ведь у вас же была возможность скрыться.

— Ну, в общем-то у меня нет выбора. Без лодки я в сельве пропаду. К тому же меня в любой момент могли схватить ваши бойцы. Поэтому я предпочел быть вашим союзником, нежели пленником.

— Да он просто издевается над нами! — вскипел присутствующий здесь бандит по имени Хайро. Этот дюжий детина не мог смириться с мыслью, что им командует женщина, и всячески стремился занять ее место. — Корчит из себя клоуна. А ты уже и растаяла перед ним. Нет, женщин нельзя допускать к руководству!

— Помолчи, Хайро! — одернула его Хосефа и вновь обратилась к Рикардо: — Что вам известно о Манинье Еричане? Где она сейчас находится?

— Я знаю только то, что Манинья Еричана контролирует здесь реки и сельву.

— Еще одна насмешка! Я убью его! — выхватив из-за пояса револьвер, Хайро бросился на Рикардо, но Хосефа вновь его остановила.

— Продолжайте, — велела она лодочнику.

— Мне думается, вам не следует опасаться Маниньи Еричаны. Ее не интересуют ни партизаны, ни наркодельцы, ни армия. Она озабочена поисками золота.

— А вы хорошо знаете эти места?

— Неплохо.

— Сможете быть нашим проводником?

— Ты с ума сошла! — воскликнул Хайро. — Он выведет нас прямо на венесуэльских гвардейцев!

Хосефа оставила без внимания очередной выпад Хайро, но тем не менее сказала Рикардо:

— И все-таки я сомневаюсь в вашей искренности. Чувствую, что есть еще какая-то причина, приведшая вас ко мне.

— Вы правы, — неожиданно согласился Рикардо. — Но если я скажу правду, то мне тем более не поверят, — и он покосился на Хайро.

— Говорите! — перехватив этот взгляд, продемонстрировала свою власть Хосефа.

— Я пришел за ней, — Рикардо указал на Каталину. — Это моя невеста.

У Каталины хватило благоразумия промолчать.

— Ну, теперь ты все поняла? — воскликнул Хайро. — Он держит нас за идиотов.

Нечего с ним церемониться! Я сам всажу ему пулю в лоб!

Держа наготове револьвер, он попытался ухватить Рикардо за руку, но неожиданно получил отпор. В завязавшейся драке Хайро нечаянно нажал на спусковой крючок и — прогремел выстрел.

Раненный, Хайро повалился на пол, а прибежавшие охранники скрутили Рикардо.

Хосефа принялась перевязывать Хайро.

— Дайте мне револьвер! Я убью гада! — повторял тот, морщась от боли.

— Угомонись, Хайро, — строго приказала Хосефа. — Рана пустяковая, только крови много.

В этот момент радист позвал Хосефу на связь с командованием.

— Привяжите его к дереву и следите, чтобы не убежал, — распорядилась она, прежде чем уйти в комнату радиста. — А эту дамочку бросьте к остальным женщинам.

Мужчины, наблюдавшие за происходящим сквозь решетку в полицейском участке, были неприятно удивлены поведением Рикардо Леона, заявившего о том, что он добровольно сдается партизанам. Лишь Дагоберто Миранда сразу понял, что Рикардо, рискуя собой, задумал спасти их всех. Когда же его, избитого и связанного, вывели во двор и подвесили на дереве, мужчины устыдились своего недавнего сомнения в надежности лодочника.

— Теперь у нас остается слабая надежда на Абеля Негрона, — рассуждали пленники, — но он труслив как заяц.

Вскоре за решетку был брошен также и Бенито, схваченный партизанами неподалеку от поселка.

— Почему бездействует Манинья? — злился Гараньон. — Неужели она не выручит нас?

Женщины, объединенные общей бедой, держались как одна семья. Даже Лола и Дейзи больше не ссорились, а Жанет смотрела на Лус Клариту вполне дружелюбно.

Положение пленников осложнялось тем, что им целый день не давали воды и пищи.

Малыши Джефферсон и Вашингтон ближе к вечеру стали реветь: им хотелось есть.

Каталина не могла этого выносить и через охранника потребовала, чтобы в бар пришла Хосефа.

— Кто здесь поднимает бунт? — грозно спросила команданте.

— Это не бунт, — сдерживая гнев, сказала Каталина. — Но если вы взяли в плен невинных людей, то не должны морить их голодом и жаждой.

— Ваше дело — подчиняться и молчать! — прикрикнула на нее Хосефа.

— А как можно заставить молчать голодных детей? — не сдавалась Каталина. — Они не ели со вчерашнего вечера и потому плачут. И мы все голодные, и мужчины тоже.

— Пусть женщины выйдут и накормят мужчин, — смилостивилась Хосефа, озабоченная сейчас куда более серьезной проблемой.

— Нам надо как можно скорее уносить ноги, — ходил за ней по пятам Хайро. — С минуты на минуту сюда могут нагрянуть гвардейцы.

— Я не могу уйти без Хосе Росарио и его людей, — в который раз пояснила Хосефа.

— Из-за своего братца ты хочешь погубить всех нас! Имей в виду, я доложу командованию, что ты не выполнила его приказа, переданного по рации.— Если ты не умолкнешь, то я прикажу тебя разоружить и арестовать, — вышла из себя Хосефа.

После ужина мужчин опять загнали в полицейский участок, а женщинам и детям Хосефа разрешила разойтись по домам, но предупредила: если кто-нибудь попытается бежать, то будет тотчас же расстрелян.

Воспользовавшись темнотой, Каталина прокралась к подвешенному Рикардо.

— На, попей, — она бережно поднесла к его губам воду.

— Спасибо, — с трудом раздвигая потрескавшиеся губы, молвил он. — Не надо тебе так рисковать.

— Ты тоже рисковал ради меня. Пей.

— Воркуете, голубки? — вдруг вышел из-за кустов Хайро. — Какая идиллия: невеста принесла воду жениху! А почему бы тебе не напоить и меня? — он вырвал чашку из рук Каталины и швырнул ее в траву. — Пойдем со мной! Я тоже хочу насладиться!

— Оставь ее, подлец! — крикнул Рикардо и застонал от бессилия.

Каталина, как могла, отбивалась, но Хайро заломил ей руки за спину и зажал рот.

— А ты, если еще подашь хоть звук, — обернулся он к Рикардо, — увидишь, как я пристрелю твою невесту.

— У-у-у! — глухо взвыл Рикардо, для которого было невыносимой пыткой наблюдать, как издеваются над Каталиной, и не иметь возможности ее защитить.

Хайро между тем оттащил упирающуюся жертву в кусты и стал срывать с нее одежду.

Каталина пыталась звать на помощь, но после каждого вскрика получала от насильника тяжелый удар в челюсть, в живот, в грудь...

Внезапно тело склонившегося над ней Хайро отяжелело, опрокинулось в траву, и Каталина увидела перед собой Такупая, державшего в руках увесистую дубинку.

— Спасибо... — с трудом выговорила она, поспешно прикрывая грудь обрывками блузки. — Вы его... убили?

— Нет, не бойся, — ласково сказал индеец, помогая Каталине подняться на ноги. — Такупай не убивает людей. — Некоторое время он смотрел на нее с почти отеческой нежностью, а потом осторожно дотронулся кончиками пальцев до ее щеки. — Каталина Миранда! Та самая Каталина Миранда!

Почувствовав его прикосновение, она невольно отшатнулась.

— Не бойся, девочка, — с нежностью произнес Такупай. — Эти руки не причинили тебе вреда, когда ты была маленькой, как мышка. Ничего дурного не сделают они и сейчас, когда ты стала взрослой и красивой.

— Каталина! Каталина! — услышала она голос Рикардо и поспешила к нему, но затем остановилась в нерешительности.

Предстать перед Леоном в таком истерзанном виде она не могла, а потому еще раз поблагодарила индейца и, стараясь быть незамеченной, пошла к дому Мирейи.

С рассветом в поселке появилась Манинья Еричана. Шла она такой властной, горделивой поступью, что охранники не посмели ее остановить, а лишь следовали за ней, открыв рты.

— Что случилось, лодочник? Почему тебя держат здесь? — спросила она, подойдя к Рикардо.

Тот не ответил.

— Не надо было уходить от Маниньи Еричаны, — сказала она назидательным тоном, но тем не менее достала из-за пояса нож и рассекла им одну из веревок, которыми был связан Рикардо.

Охранники по-прежнему пребывали в оцепенении. Лишь Хайро не поддался гипнозу Маниньи.

— Я убью тебя! — сказал он, направив на колдунью ствол револьвера.

— Что я слышу? Кто-то собирается меня убить? Ну-ка, покажись, молодчик! — она обернулась к Хайро, и у того поубавилось решимости.

Подоспевшая Хосефа приказала Хайро удалиться.

— Я пришла забрать моих людей, — сказала ей Манинья.

— Пока мы здесь, отсюда никто не уйдет.

— Манинья пришла, и Манинья уйдет, — урезонила ее хозяйка сельвы.

— Кого вы хотите взять? — сдалась без боя Хосефа.

Манинья перечислила людей из своей свиты, добавила к ним Рикардо и потребовала вернуть ей лодку и оружие.

— Слишком много, сеньора, — заметила Хосефа и стала спрашивать, что Манинье известно о перемещениях венесуэльских и колумбийских пограничников.— Манинья об этом ничего не знает,— твердо ответила та. — Но если вы хотите бежать вниз по реке, то лучше это сделать побыстрее, пока Негро спокойна.

— Как я могу убедиться, что это не ловушка?

— Вернешь людей, лодку, оружие и — станешь Манинье подругой. А Манинья не устраивает ловушек для друзей.

— А если не верну?

— Тогда станешь врагом Маниньи, а Манинья не прощает врагов.

Хосефа задумалась.

— Почему вы подвесили лодочника? — спросила между тем Манинья.

— Он ранил команданте Хайро.

Легок на помине, Хайро вновь подбежал к дамам и заявил, что не позволит развязать Рикардо:

— Он и его женщина — мои!

— Его женщина? — удивилась Манинья.

— Да, он сказал, что пришел сюда за своей невестой, Каталиной Мирандой, — пояснила Хосефа.

Это заставило Манинью несколько изменить первоначальное требование, на которое Хосефа в конце концов согласилась. Манинье отдали лодку, оружие и всех мужчин из свиты, кроме Гараньона.

— А я? — воскликнул он в отчаянье.

— Ты будешь присматривать за лодочником. Да, Граньон, да. Его жизнь — твоя жизнь. Его смерть станет и твоей смертью.

Затем Манинья вновь обернулась к команданте Хосефе и сказала, что взамен лодочника возьмет с собой Каталину Миранду.

— Ты не посмеешь, — запекшимися губами промолвил Рикардо.

— Нет, Леон, Манинья сделает все, что захочет. А ты повиси здесь, как собака. Может, поумнеешь.

Охранники силой выволокли Каталину из дома и передали ее Манинье. Та медленно, величественным шагом стала приближаться к Каталине и уже занесла руку для удара, но в тот же момент услышала, как по сельве прокатился ропот, перерастающий в мощный гул. Манинье стало ясно, что все звери и птицы, обитающие в сельве, устремились в Сан-Игнасио, чтобы защитить Каталину Миранду. Верить в это не хотелось, и, желая убедиться в собственной догадке, Манинья опустила руку. В тот же миг гул стих, сельва замерла, а птицы словно оцепенели в полете, образовав над головой Каталины плотный шатер.

Помня о своем недавнем поражении от Каталины, Манинья не стала дразнить птиц.

Окинув соперницу уничтожающим взглядом, который означал, что главная схватка — впереди, Манинья молча направилась к реке. Свита последовала за ней.

Потрясенная увиденным, Хосефа сжалилась над пленными мужчинами, разрешив им тоже свободно передвигаться по поселку, но не выходить за его пределы.

— Вот видишь, тебе не уйти из Сан-Игнасио! — сказала радостно Тибисай.

— Как страшно! — не разделила ее радости Каталина. — Когда-нибудь колдунья убьет меня. Сейчас мне помогли птицы...

— Всегда найдется кто-то — зверь или человек, который спасет тебя, — уверенно заявила Тибисай. — Да, это так, не сомневайся. Когда ты родилась мертвой, я испугалась. Подумала, что теперь на Сан-Игнасио посыплются несчастья. Но вот ты здесь — живая и невредимая...

— Опомнись, Тибисай! Как я могла родиться мертвой?!

— В сельве все возможно, девочка. Все возможно...

Так утверждала Тибисай. А в это же время Манинья, удаляясь от Сан-Игнасио в своей лодке, донимала расспросами Такупая:

— Что тебе известно о Каталине Миранде? Я вижу, Гуайко, ты от меня что-то скрываешь! Почему ее защищает сельва? Почему звери и птицы ополчились против Маниньи? Неужели луна больше не помогает мне?

— Я знаю только то, что тебе не следует искать встреч ни с Рикардо Леоном, ни с Каталиной Мирандой.

— Но почему, Гуайко? Ты молчишь? Что ж, сельва сама откроет Манинье тайну Каталины Миранды. Никто не отнимет у меня власти над сельвой и над смертью.

Манинья Еричана будет жить вечно! А Каталина — умрет. Умрет!

Брата Хосефы его товарищи принесли в поселок на руках. Раненный в ногу, Хосе Росарио потерял много крови и был без сознания. По приказу Хосефы боевики притащили в гостиницу «доктора» Гаэтано и двух «медсестер» — Мирейю и Каталину.

— Я умею только рвать зубы, — пытался втолковать Хосефе Гаэтано. — Это каждый может подтвердить. При всем желании я не смогу помочь парню.

— Тогда просто отнимите ему ногу, — вмешался Хайро. — Нам надо спешно уходить отсюда.

Хосефа грубо оборвала его и стала спрашивать, кто еще из жителей поселка мог бы оказаться полезным. Гаэтано назвал Рикардо Леона.

— Развяжите его! — приказала Хосефа.

Измученный, с трудом передвигающийся, Рикардо окинул беглым взглядом раненого и тоже сказал, что не рискнет его оперировать.

— А ради нее вы сможете это сделать? — угрожающе спросила Хосефа, жестом указав на Каталину.

Рикардо на мгновение задумался, потом четко произнес:

— Пусть Бенито принесет мой нож. Еще нужны спирт, кипяток, бинты и вата.

Каталина, Мирейя, вы мне поможете. Остальные пусть выйдут.

Хосефа выставила всех своих подчиненных за дверь, сама же осталась, ревностно наблюдая за каждым движением Рикардо.

Он тем временем прокалил нож на огне, обработал спиртом рану и взглянул на Каталину, как бы прося благословить его на столь рискованное и ответственное дело.

Она — неожиданно для себя — отцепила подаренную отцом брошку и приколола ее к рубашке Рикардо.

— Это брошь моей матери. Пусть она хранит тебя.

Он взглядом поблагодарил Каталину, затем глубоко вздохнул и решительно рассек живую кровоточащую ткань...

Операция длилась около часа. Поскольку проходила она без наркоза, почти все это время Хосе Росарио дико кричал. Затем в какой-то момент он вдруг умолк. Рикардо тотчас же проверил его пульс и стал делать искусственное дыхание.

— Он умер! — вскрикнула Хосефа.

— Он умер! — повторила подслушивавшая у двери Тибисай. — Теперь нам всем конец.

— Сеньор спасет его! — уверенно заявил Бенито.

— Да? Ты так думаешь? — с надеждой спросила Тибисай. — Давайте все будем молиться. «Милосердия двери отверзи нам, благословенная Богородица! Надеющиеся на тебя да не погибнем, но да избавимся Тобою от бед...»

Вскоре раненый издал слабый стон, и прильнувший к двери Бенито тотчас же оповестил об этом молящихся женщин и мужчин.

— Хвала тебе, Пресвятая Богородица, спасительница и заступница наша! — отреагировала на это сообщение Тибисай.

Операция наконец закончилась. Раненый уснул, дыша ровно и спокойно.

— Ты вел себя как врач. Как хирург, — заметила Каталина, внимательно глядя Рикардо прямо в глаза.

— Это было потрясающе! — воскликнула Мирейя.

— Подождите петь хвалебные гимны! — сердито прикрикнула на нее Хосефа. — Пусть брат снова выздоровеет.

— Все будет в порядке, — стала уверять ее Мирейя, но Хосефа лишь сухо бросила Рикардо:

— В соседней комнате есть кровать. Можете там отдохнуть.

— Верно ли я понял, что моя пытка отменяется? — с язвительной усмешкой в глазах спросил Рикардо.

— Вы будете присматривать за Хосе Росарио, — строго сказала ему Хосефа и вышла.

— Кто ты на самом деле, Рикардо Леон? — спросила Каталина.

— Лодочник, — ответил он.

— Нет, не только. Ты вел себя как истинный профессионал, как опытный врач-хирург.

— Просто мне повезло. Вся операция была чистым безумием. А ты ведь знаешь, что я постоянно делаю глупости.

Он притянул Каталину к себе, намереваясь ее поцеловать. Мирейя поспешила оставить их наедине.

— Еще одна глупость? — успела произнести Каталина, прежде чем губы Рикардо коснулись ее губ.

Слившись в долгом, страстном поцелуе, Каталина и Рикардо не заметили вошедшей Хосефы.

— Значит, вы забыли о моем брате и занялись другими делами? — гневно бросила она. — Если с Хосе Росарио что-либо случится, вы мне дорого заплатите!

— А других слов ты для меня не можешь найти? — спросил Рикардо. — По-моему, я заслужил кое-какую благодарность.

Под его проникновенным взглядом Хосефа разом сбросила всю свою воинственность.

Жаркий румянец вспыхнул на ее смуглом лице.

— Для вас готовят ванну и ужин, — сказала она, несколько смутившись, а затем снова взяла себя в руки и велела Каталине покинуть помещение.

— Мы должны торопиться, — напомнил ей вошедший Хайро. — Ребята соорудили носилки.

— Я бы не советовал вам беспокоить его сейчас, — сказал Рикардо. — Парень нетранспортабелен.

— Но-но! — пригрозил ему Хайро. — Тоже мне доктор выискался!

— Я останусь здесь с небольшой группой, а ты уйдешь с остальными, — приняла решение Хосефа.

— Ты спятила! — воскликнул Хайро. — В любой момент сюда могут нагрянуть гвардейцы.

— Выполняй приказ! — была неумолима Хосефа.

Разгневанный Хайро вышел. С улицы донеслись его четкие команды, отдаваемые бойцам.

— Можно мне выйти на воздух? — спросил Рикардо.

— Разумеется.

Выйдя из гостиницы, он направился к Хайро и одним ловким ударом сбил его с ног.

Бойцы тотчас же вскинули свои автоматы, но вовремя подоспевшая Хосефа запретила им стрелять.

— Ты мне задолжал, — Рикардо снова ударил поднявшегося на ноги Хайро, а затем стал бить его с таким остервенением, что бандитам пришлось умолять Хосефу:

— Останови его! Он убьет команданте Хайро! Хосефа, выждав некоторое время, громко скомандовала:

— Отставить драку! Поднимите команданте и немедленно уходите из деревни!

— Ты мне дорого заплатишь! — сплевывая кровь, процедил сквозь зубы Хайро, и эта угроза относилась не только к Рикардо, но и к Хосефе.