Кровь в наших жилах

Глава двадцать восьмая, в которой Лиза знакомится с новинками в книгопечатании

В коридоре второго этажа магуправы никого не было — голоса доносились только с первого этажа, и Лиза не удержалась и поправила Саше ворот шинели:

— Я тоже тебя люблю.

Она позволила себе только погладить его по щеке, не более. Он на миг закрыл глаза, ловя её ладонь и прижимая к лицу. Раньше бы он еще и поцеловал в основание ладони.

— Все, пойду я — Алексей тут подсказывает, что Шульц и Кросс уже приехали на допрос.

Лиза вскинулась:

— Он снова сбежал из больницы?

Вот что за мужчина… Не умеет болеть, как и Саша. Тот грустно улыбнулся, привычно отворачиваясь в сторону — когда же он научится не прятать свои настоящие чувства, в которых опричникам всегда отказывали? Когда начнет улыбаться прямо в лицо и не сдерживать порывы, какими бы они не были?

— Выходит, что так, — со смешком сказал он. — Говорит, что будет присутствовать на допросе, и не проси его тебе показаться на глаза — говорит, что боится тебя…

— Ух я…

Он провел пальцем по её щеке, словно на прощание:

— Будем пытаться разговорить Шульца — опричников боятся, как огня. Будем пытаться найти княжон.

Только бы получилось. Хотя есть маленький шанс, что Шульц ни при чем… Лиза сама себе напомнила: даже если не смогут разгадать тайну Наташи сейчас, то через двенадцать дней солнцестояние — тогда они точно получат ответы на все свои вопросы. Но хотелось бы быстрее, а для этого надо хотя бы ознакомиться, как Алексей, с монографией Линденбраттена. Зачем-то же Шульц её подарил им.

— Принеси, пожалуйста, монографию Линденбраттена, раз Алексею она уже не нужна.

Саша кивнул, исчезая в кромеже, чтобы возникнуть почти сразу же:

— Уже у тебя на столе. Удачи!

Он окончательно ушел. На миг стало отчаянно холодно. Её ждет монография и Перовский. Или наоборот — сперва Перовский, потом монография.

Она толкнула дверь и, прогоняя мрачные мысли, старательно улыбнулась солнцу, бродящему по полу кабинета вслед за тучами, крепкому, горькому аромату кофе, который варила в большой новой турке на колдовке Катя, и Илье — он стоял у окна, возле Лизиного стола и поправлял белые астры в бутылке из-под сельтерской воды. Саша и это успел! Лиза ни капли не сомневалась, что букет от него — времена Огня, когда он конкурировал с Сашей в ухаживании за ней, канули в Лету.

Астры были мелкие, как снежинки, что весь день падали вчера. Цветы напоминали, что сегодня первый день зимы. Точно. Уже пришла зима. Осень с её потерями и болью осталась позади. Можно перелистнуть страничку в её жизни, оставляя допросную в прошлом вместе с ушедшей осенью. Хотелось верить, что дальше будет только лучше. Она же поймала первую снежинку тогда в октябре. Все будет хорошо!

— Доброе утро! — громко сказала Лиза.

Илья рассмеялся, отвлекаясь от букета, и поправил её:

— Добрый день, Елизавета Павловна.

Катя тоже поздоровалась — что-то пробурчала себе под нос, быстро разливая пошедшее высокой шапочкой кофе в четыре чашки, но Лиза понимала — на самом деле она так прячет взгляд. Катя так и не поверила до конца, что Лиза её ни в чем не винит. Или все дело в невозможности Кати себя простить. Лиза тоже подобным страдала.

Кабинет неожиданно изменился со вчерашнего дня. Лиза посмотрела на новый стол — его впихнули на любимое место Саши: любил он стоять у стены в простенке между двух окон. Сейчас столешница уже была завалена бумагами и папками. Пишущая машинка неловко пряталась среди них вместе с недорогим письменным прибором.

— У нас новый маг?

Илья довольно кивнул, направляясь к Лизе. Катя уже взяла себя в руки и, поставив чашку с кофе на Лизин стол сухим, безжизненным голосом тут же дала справку:

— Ирина Сергеевна Зимородок. Коллежский секретарь, маг пятого ранга без перспективы дальнейшего роста.

— Чья протеже? — тут же уточнила Лиза. Она уже поняла, что это самый важный вопрос, когда дело касается её окружения.

Лиза расстегнула свою шинель — её галантно принял Илья и повесил на вешалку, туда же отправляя её шапку. Он молчал, заставляя говорить Катю — той явно было неловко, но Илью это не волновало.

— Ничья, насколько мне известно. Кажется, наши княжеские рода переругались за место в нашей управе и впихнули устраивающий всех вариант — мага, который ни на что влиять не будет, потому что ничего из себя не представляет.

Илья с ней согласился:

— Вариант.

Катя взяла свою чашку с подоконника. Лиза заметила, как блеснул мелкий бриллиант в кольце на правой руке Кати. Это было помолвочное кольцо! Аксенов все же справился. Катя нашла в себе силы с ним честно поговорить. Ну надо же!

Лиза понеслась к Кате, обнимая и с удовольствием расцеловывая её в обе щеки:

— Мои поздравления с помолвкой!

Катя, в последний момент успевшая поставить чашку с горячим кофе на стол, зарделась:

— Мы пока не делали объявления… А вот про вашу с Громовым помолвку все столичные газеты трубят: невиданное дело, бывший опричник, без пяти минут потомственный дворянин и сын фабриканта и миллионерщика, решил связать свою судьбу с посредственным магом Суходольской управы, еле заслужившей личное дворянство. Не обольщайтесь, большинство уже в курсе, что произошло на самом деле. Вы бы поберегли себя и Александра — он хороший… — заминка в её словах была так очевидна, что Лизе стало больно: Катя же общалась с Сашей и видела, какой он. — …человек.

Катя достала из кармана форменной юбки тюбик с помадой и осторожно нанесла её на Лизины губы:

— Чуть-чуть внимания к внешнему виду, Елиза…

— Катя, я для тебя всегда Лиза!

Та робко улыбнулась и поправилась:

— …Лиза. Мы это уже на огненном змее проходили. Научите уже Александра Еремеевича целоваться без последствий.

— Это не он. Это я… Это моя вина.

Катя сунула тюбик с помадой Лизе в руку:

— Тогда, боюсь представлять, как выглядят его губы. — Она привычно тряхнула головой — пружинки-кудряшки тут же весело запрыгали вокруг её лица. — Так… Ладно, это трудности Александра Еремеевича. Надеюсь, опричники не склонны трепать языком. Мужчины иногда непредсказуемы.

Лиза промолчала — даже примирение с Максимом Яковлевичем и помолвка не изменили отношение Кати к мужчинам.

— …Я телефонировала подруге в Москву и по поводу нашего нового мага, а не только узнать о ситуации с вашей помолвкой. Она сказала, что Зимородок — заучка, из тех, кого называют синий чулок. Ничего кроме пыли библиотек она не любит. Книжный червь и серая мышь. Она никогда не интересовала княжеские рода из-за мизерности своего дара. Её взяли в Университет как магпарвеню — она заслужила стипендию и оплату обучения побеждая на конкурсах по теории эфирологии. Вот такая у нас теперь мышка в управе.

Илья улыбнулся — он взял свою чашку кофе с подоконника и теперь пил его, заняв любимое Сашино место в простенке между окон.

— Боевая мышка.

Лиза повернулась к нему:

— Прости?

— Так её Михаил Константинович звать будет. И не смотри так — я не виноват, что пророчества иногда сами пробиваются. Я ел утром, честное слово. У Татьяны не забалуешь — она твердо решила откормить меня, чего бы ей это ни стоило. Я никогда еще так хорошо не питался. Феликс голову ломает, как быть. С одной стороны ему надо возвращаться в Москву и заниматься делами рода, отец-то арестован и вот-вот пойдет под суд, а с другой стороны — я, которым он так долго пренебрегал, и дети, которых он так ждал. Татьяна же пока не собирается никуда из Суходольска — сказала, что останется тут, пока я не перестану напоминать ходячий скелет.

Дверь неожиданно широко открылась и в зал влетела «боевая мышка» — невысокая, болезненно худая светловолосая барышня со строгой прической-пучком. Ирина Сергеевна явно была старше Лизы. Лет ей было где-то ближе к тридцати. Симпатичное лицо сердечком, острые черты лица, голубые глаза и огромная, на пол-лица улыбка. Лиза замерла — Ирину Сергеевну она видела впервые, но казалось, что уже давно её знала. Кого-то она напоминала своими порывистыми движениями и улыбкой.

В руках у Ирины Сергеевны была коробка с шоколадными конфетами. Судя по виду «мышки» подобные конфеты в её жизни были редкостью — черный чиновничий мундир, крайне потрепанный, почти болтался на ней.

Ирина Сергеевна громко возвестила:

— А я шоколад купила… За знакомство…

Лиза, наконец-то поняла, кого та напоминает — младшую сестру Миши, самую его любимую. Та была такой же непосредственной и живой, как ртуть. Ей был оправданием возраст — может перерастет потом, а вот Ирину Сергеевну возраст не испортил. Она заметила Лизу и радостно поздоровалась:

— Добрый день, я Ирина Сергеевна Зимородок, а вы…

— Светлана Алексеевна Богомилова, — Лиза еще не забыла, как называться старым именем.

Катя удивленно пробормотала — иногда она говорила раньше, чем думала:

— Шоколад?

Ирина Сергеевна побелела, вспоминая про пост. Положение спас Илья:

— Вот и славно. Кофе и шоколад — что может быть лучше. — Он взял с подоконника последнюю чашку — это была чашка Миши, но тот еще пропадал в своем имении. Видать, сильно берегиню искалечил ритуал, подаривший Мише золотого сокола. Лиза замерла — как же давно началась вся интрига с печатями. Еще до её рождения. Тридцать лет назад.

Илья тем временем продолжил:

— У нас тут не магуправа нынче, а маглазарет — у всех справки об усиленном питании, начиная с Екатерины Андреевны Даль, заканчивая вашим покорным слугой.

Ирина подошла ближе, неожиданно по-мужски пожимая Лизину руку:

— Очень приятно познакомиться, Светлана Алексеевна.

Она положила коробку с конфетами на Лизин стол и замерла, удивленно рассматривая книгу. Кофе, который ей протянул Илья, она даже не заметила.

— Это же у вас монография профессора Линденбраттена о магических существах? — в её голосе было столько непонятного благоговения… Видимо, они все тут не настолько книжные мыши, как Ирина. — Редкое издание, почти полностью уничтоженное. Я искала в Москве — даже там всего два экземпляра. Один в Магуниверситете, второй в реорганизованной Императорской публичной библиотеке. Но оба экземпляра не подлежат выдаче. Мне удалось только с фотокопией поработать в библиотеке Магуниверситета. — Она подняла просящие глаза на Лизу: — Светлана Алексеевна, можно?

— Конечно, можно. — Все равно она пока занята кофе.

Ирина Сергеевна бережно взяла со стола тонкую книжицу с клеевыми переплетом:

— Этот труд считался лженаучным, за что и был уничтожен почти весь тираж. Только позднее многие данные стали подтверждаться — про тех же русалок.

Она перевернула обложку, рассматривая дату издания.

— Подлинник.

Лиза задумалась — что же они с Сашей упустили? Им за возвращение линорма такую взятку сунули. Или… Она не успела додумать. Книга в руках Ирины раскрылась там, где её чаще всего читали — на странице с полозовыми невестами.

— Простите… — Ирина нахмурилась. — Быть того не может. Эта страница иная, чем в той монографии, которая хранится в Магуниверситете. Артефакт этот — это русалочий артефакт. — Она быстро залистала страницы, ища статью про русалок. — Вот тут…

Она замерла, прикусив губу:

— Странно. И эта страница не та…

Лиза быстро скомандовала в кромеж:

— Монографию из Магуниверситета взять и принести сюда!

— Будет сделано! — ответил ей голос Семенова.

Ирина принялась рассматривать другие страницы:

— Остальное вроде все тоже. Хотя я могу и ошибаться.

Илья взял книгу и под громкое, возмущенное: «Ой!» — из уст Ирины совершил святотатство — разломал клеевой переплет. Он рассмотрел страницу с полозовыми невестами, потом снова разломал книгу — в этот раз на странице с русалками.

Катя взяла из его рук выпавшие странички, внимательно рассматривая их вместе с Ильей:

— Клей иной. Кто-то вставил новые страницы и заново склеил переплет.

— Кто-то очень хотел направить этой монографией по ложному следу, — задумался Илья, а Ирина Сергеевна вырвала из его рук остатки книги и принялась наглаживать страницы, словно утешая обиженного ребенка.

Лиза замерла. Ей нужна была тишина. Она оперлась руками в столешницу и опустила глаза вниз, не замечая ни чашки с кофе, ни шоколада. Перед глазами снова возник дачный поселок. Ирина что-то хотела сказать, но на неё дружно шикнули Катя и Илья — они знали особенность Лизы.

Саша тогда в «Змеевом доле» тоже был уверен, что их пытались пустить по ложному следу, науськивая на Дашкова. Только тогда не удалось вернуться к Шульцу за уточнениями — кто же его надоумил с монографией. Тогда они по наводке Перовского вломились в дом Лесковой и им стало не до Шульца.

«Разделяй и властвуй!» — старый, как мир лозунг. Пусть твои враги сами уничтожат друг друга. Сперва Лизу натравили на Волкова, потом попытались убедить её с Сашей в том, что все беды от Дашкова, подчинившего себе землю. Её руками убирали неугодных или… зачищали за собой, пряча тайну происходящего как можно глубже.

Это не уровень Шульца. Он чужак в такой игре. Так поступают только княжеские рода. Это уровень Голицына. Получается… Все случившееся изначально связано. Все связано с родами, стихиями, артефактами, опричниной и поисками царской крови. Вот почему в зверинце Шульца не нашли княжон — Голицын не допустил бы такого. Шульцу заплатили иначе. Понять бы еще — чем. И как доказать связь между Шульцем и Голицыным — тот как сквозь землю провалился. Его поиски продолжались из-за похищения Ильи и были пока безуспешны.

Кромеж молчал, Лиза надеялась, что он старательно прислушивается.

— Ирина Сергеевна, вы что-то знаете о русалочьих артефактах? — Лиза выпрямилась, глядя Ирине в глаза. Пока будем рыть с этой стороны.

Их новая библиотечная мышка оказалась очень полезной — она принялась быстро рассказывать:

— В монографии профессора Оксфордского университета Уолтера Картера были упоминания о том, как изготавливать подобный артефакт. Только он действует не на всех. На тех, у кого сердце разбито из-за неразделенной любви, как у lille havfrue.

«Маленькая морская дева» — машинально перевела Лиза. У морской девы, той, что из-за ошибки перевода стала русалочкой в России, сердце страдало из-за принца. Наверное, Шульц потому так задержался в России, что или ждал артефакты или искал нужных барышень. Ему «повезло» — под боком был тайный домик Лесковой. У них у всех за плечами разбитое сердце. Но почему артефакт тогда воздействовал на Алешу? Он же говорил, что у него сердце уже отболело. Тут Лизе самой захотелось, как Катя, сказать: «Мужчины!»

— Ирина Сергеевна, как вы относитесь к опричникам? Не боитесь их?

Та расплылась в самой своей широкой улыбке:

— Если надо ради дела, то я готова на все. Только объясните.

— Для начала — надо сверить настоящую монографию с этой. Потом надо найти все сведения о русалочьих артефактах: что нужно, как их делают, как долго, какой уровень эфира нужен и прочее, вплоть до того, где и как можно найти сведения о создании артефактов в России. Допуск ко всем необходимым книгам вам предоставят.

Ирина Сергеевна кивнула, готовая выполнять любую задачу:

— Хорошо, я сейчас закажу билет на поезд до Москвы и тут же поеду собирать свои вещи.

— Не нужно, — из кромежа вышел Семенов, заставляя Ирину отшатываться в сторону. — Москва тут всего в паре шагов, Ирина Сергеевна, если рискнете.

Илья протянул ей утешающую конфетку:

— Привыкайте, Ирина Сергеевна, у нас тут никогда не бывает просто.

Семенов, тоже беря шоколад, усмехнулся:

— Так точно. Светлана Алексеевна, вас дальше опекает Вихрев. Полагаю, вы сейчас отправитесь к Перовскому в «Змеев дол»?

Она лишь кивнула — точно. Надо поговорить с Перовским — он может быть той ниточкой, что приведет к Голицыну. Кто-то же заказал Перовскому картину с Натальей.

Илья хотел что-то сказать, но его опередила Катя:

— Светлана Алексеевна, я с вами. Это не обсуждается.

Илья отвернулся в сторону, улыбаясь. Даже Лиза поняла, что Катя хочет доказать прежде всего самой себе, что она еще способна не предавать и защищать.

— Конечно, — залпом выпивая остывший кофе, согласилась Лиза. Вдвоем будет проще перенести Перовского. Он явно не будет рад визиту.

Так и оказалось. Перовский, снова «благоухая» перегаром, впустил в дом Лизу и Катю, сразу же довольно агрессивно заявляя, стоило им устроиться в еще больше заросшей грязью гостиной:

— Я телефонировал лично каждой своей натурщице — все живы и здоровы. — Он садиться не собирался, боком прислонившись к дивану. Все так же громко и запальчиво он продолжил, нависая над Лизой: — Никто не пропал. Так что прекратите свои грязные инсинуации по поводу меня и пропажи девушек. Мне больше нечего вам сказать. Я не понимаю, что еще вы от меня хотите.

Лиза твердо сказала, пропуская мимо ушей ремарки Вихрева про «обламывания рогов»:

— Я хочу знать имя вашего заказчика.

Перовский, гордо сложив руки на груди, прищурился и напомнил, заставляя Катю вспыхивать гневливым румянцем:

— Вы всего лишь маг из губернской управы. Что-то я не припомню, чтобы у вас было право меня допрашивать. Вы чуть больше, чем ничто.

Вмешалась, не выдерживая Катя:

— Мы можем вызвать вас в жандармерию. Или даже в Опричный сыск. Вы этого хотите?

Перовский набычился и подался вперед — Лиза предупреждающе зажгла огонь на ладони:

— Вот там и поговорим! А пока я имею право ничего вам не сообщать.

Он не видел, как за его спиной вышел из кромежа возмущенный Вихрев.

— У меня есть право задавать вам любые вопросы, — старательно спокойно сказала Лиза, жестом предупреждая Ивана, что его помощь не нужна. Вихрев, скривившись, скрылся в кромеже. В отличие от Алексея, он был дивно послушен.

Под осуждающим взглядом Кати и тихим из кромежа: «Да вашу ж… Елизавета Павловна, ну нахрена так рисковать!» она легко призналась:

— Я цесаревна Елизавета Павловна.

Официально император еще жив, что с Наташей неизвестно, так что Лиза пока цесаревна — у Федора Васильевича, несмотря на возраст, своих детей не было.

Под потолок сам по себе взлетел и раскинул крылья Золотой сокол — вот только самовольного поведения печати Лизе и не хватало!

Перовский опешил, глядя как на пол падают огненные искры:

— Тогда кого я видел на берегу, приняв за вас?

Катя кашлянула, грозно напомнив:

— Перед вами её императорское высочество! Будьте так добры вести себя соответственно своему положению! Отвечайте: кто ваш заказчик!

— Вольский Лев Владимирович, — сдался Перовский — он схватил со стола блокнот и, сев на диван, быстро углем стал набрасывать Лизин портрет с соколом над ней. — Он говорил, что заказал картину в подарок для Московской городской художественной галереи Павла и Сергея Третьяковых.

Лиза пыталась вспомнить все хитросплетения княжеских родов, её привычно спасла Катя:

— Это один из близких Голицыным родов, — подсказала она.

Что ж, начало ниточки наконец-то нашлось. Теперь можно распутать весь клубок.