Кровь в наших жилах

Глава седьмая, в которой все беды не только от баб

«Все беды от баб!» — понял Архипка, увидев замершую вокруг мертвого тела толпу в шинелях. Все беды от баб. Чтоб он, да еще раз даже посмотрел в их сторону! Он швыркнул забитым кровавыми корками носом и принялся гундеть себе под нос, шагая нога за ногу:

— Эт я сам-один. Сам убив. Ребя не зналы. Подтвердишь, Ермолка?

Лучше он, чем сразу трое по этапу пойдут.

Погорелов дернул его за плечо:

— Правду говори! Понял?

— Нужна она кому-то энта правда… — Архипка сплюнул себе под ноги кровавую слюну.

— Нужна, — твердо сказал Погорелов. — Его высокородию правда нужна.

Архипка с вызовом посмотрел в лицо Погорелова:

— Агась. Сам-один был. Сам убив. Ребя ни при чем, понял?

Тот не выдержал:

— Ну ты и дурак!

Может, и подзатыльник бы влепил, но Архип — та еще оглобля, до того затылка тянуться и тянуться. Ну точно медведь, не в лесу будь вспомнен.

Пока санитары заворачивали тело погибшей в мешок, готовя к транспортировке в анатомический театр, Светлана увлеченно крутила в руках найденный амулет. Карл Модестович по её просьбе даже извлек для сравнения одну чешуйку из тела умершей — пока обнаружить причину её смерти так и не удалось: ни ран, ни побоев, ни следов удушения. Как он любил говорить: вскрытие покажет. Может, шок от боли, может, банально переохлаждение, может, утопление. Тут и лужи хватает иногда чтобы утонуть. Или утопить. Еще и дата смерти приблизительная — где-то во время «уничтожения» огненного змея. Магдетекторы на ближайшем храме не подскажут — из-за эфирных воздействий боевых магов при заморозке Идольменя их показания до сих пор колебались между двойкой и тройкой, медленно затухая — это Тихонов доложил. Оставалось надеяться, что хоть в этом он не солгал.

Внешне амулет и чешуйка с тела выглядели похожими: тот же цвет, та же форма, та же концентрическая исчерченность. Только от чешуйки не несло эфиром, в отличие от амулета. Светлана нахмурилась — без сравнительного микроскопа не понять, идентичны ли чешуйки. Интересно, в Сыске есть такие микроскопы? В Губернской магуправе не было — суходольский губернатор предпочитал экономить на всем, даже на безопасности. Александр стоял рядом, не отводя слишком серьезного взгляда от Светланы. Она еще помнила, как в больнице он уговаривал не рисковать, изучая незнакомый амулет. Вот и сейчас… Уговаривать её не решился, но волновался: огневок в округе стало в разы больше. Леший молчал, не возмущался. Деревья замерли, только и слышно, как бежит-журчит Перыница.

Одна из огневок ткнулась в ладонь Светланы и тут же виновато погасла. Саша как-то тоже виновато посмотрел на неё. Такими темпами он перешагнет с пятого, слабого ранга, на четвертый уже на днях. Надо запастись шиповником и научить Ларису готовить из него отвар — отпаивать Сашу от ранговой ломки. Только дастся ли он? Он из тех, кто выходит на службу даже умирая. Впрочем, он в чем-то прав: сейчас не время болеть, сейчас каждая минута на счету из-за покушения на императора. Мог ли это быть Дашков, натравивший стихию земли на Федора Васильевича? Хотя пока даже непонятно, покорил ли Дашков землю. Так, не о том она думает. Сейчас важнее чешуйки и странные полозовы невесты.

Амулет выглядел безопасным, да и держала его Светлана в перчатках. Ей хватило в прошлый раз проклятого грошика, созданного братом для Волковых. Этот амулет-чешуйка был слабенький, от него несло всего первым уровнем эфира. Такой не должен превращать в змею — эфирных запасов не хватит. Хотя если вспомнить, какая эфирная буря творилась несколько дней назад на Идольмене из-за боевых магов и Огня, то его силы могли спонтанно вырасти в разы, заставляя сбоить. Может, это и был сбой? Может, это всего лишь амулет-поисковик, указывающий дорогу к дому Полоза? Эфирная буря же привела к непредсказуемому результату. Светлана с сожалением убрала обе чешуйки в протянутый Александром бумажный пакет — сходу разгадать загадку амулета не удалось:

— Надо будет сравнить под увеличением. Попросить князя Волкова посмотреть — он в таком разбирается. Заодно кому-нибудь из Опричнины показать.

Александр молчаливо кивал, обдумывая что-то свое.

Демьян, забывая, что обижен, подался к Светлане, уточняя:

— И чё… — он тут же поправился: — и что думаете, Светлана Лексевна? Это для превращения в змею аль нет?

Ответа ждал не только он, но и остальные, даже становому приставу стало интересно. Светлана пожала плечами:

— Это может быть и простой дорожный амулет — невесты же как-то искали дорогу к Полозу.

Демьян аж глазами сверкнул — он явно воспрял, собираясь идти на Полоза:

— Так, может, этот… Следственный эксперимент проведем?! Сразу… Р-р-раз! — Он взмахнул руками, как когда изображал уничтожение упыря, и улыбнулся: — и возьмем Полоза живенько. У него дома.

Кромеж аж поперхнулся голосом Калины, напоминая, что Светлана всегда под приглядом:

— Елизавета Павловна, не сметь!

Словно она похожа на безумную, без подготовки готовую идти на Полоза, а если учесть, что это может быть стихия Земли… Ей бы отлежаться чуть-чуть, восстанавливая кровь, а то там и поляжет, в палатах подземных. И тогда еще две стихии свободы уже не получат. Хотя идея с походом к Полозу хороша — можно его будет попросить об услуге: увести опасную радиевую жилу в Зерновом куда подальше, где ни Дашков, ни бритты до неё не дотянутся. Узнать у Саши, где земли Громовские, туда и отправить. Зря, наверное, она сказала Громову-старшему, что Дашков на их стороне. Как бы чего плохого не вышло.

Александр качнул головой, указывая Демьяну куда-то в темень леса.

Парень привычно принялся ныть:

— Ну Лександр Еремеич, ну такая ж возможность…

Александр демонстративно убрал бумажный пакет с чешуйками к себе в карман шинели. Петров только одобрительно хмыкнул — он уже все осмотрел, что хотел, все зафотографировал, и теперь только обдумывал варианты случившегося тут.

Светлана оглянулась в лес — среди деревьев мелькнул Погорелов и незнакомый парень: огромный, с дикими кулачищами, подходящими для кузнеца больше, чем для крестьянина, всклокоченный, одетый бедно и откровенно избитый. Глаза заплыли, став щелками, на скулах красовались ссадины, наливаясь чернотой, губы были разбиты, нос и подбородок весь в крови. А Тихонов не мелочится! Совсем не мелочится! Светлана вспомнила себя в Московской Генеральной Магической управе и передернула плечами — ту боль и тот страх ей до сих пор забыть не удалось. Они еще где-то жили в ней. Огневки заплясали вокруг неё еще сильнее. Она заставила себя вернуться к делу. По виду Крынина можно было смело предполагать, что в его предках где-то явно затесался берендей. Проверить на оворотническую метку? Эх, Мишу придется о таком просить — там догола надо раздевать подозреваемого. Калину удар хватит из-за переживаний за репутацию Светланы. И Саше такое может не понравиться. Может, все вспышки гнева, которые этому Архипу приписывал Тихонов, только из-за неправильного воспитания берендея происходили? Нельзя берендею всегда человеком ходить — тяжко это.

Александр сухо пояснил:

— Демьян, ты сейчас и впрямь займешься следственным экспериментом — только с господином Крыниным. Пусть он тебе покажет да расскажет, как «сам-один убив». — Голос его все же вырвался из-под контроля, выдавая злость. Тихонов позеленел от страха, становой пристав грозно посмотрел на него, явно ища себе оправдания, чтобы не уйти на дно из-за ретивого урядника.

Крынин замер, наклонив голову на бок, оглядел из-под кустистых бровей всех собравшихся и снова загундосил, что убивал в одиночку. «Сам-один». Его даже Погорелов, зачем-то дернувший его за плечо, не остановил.

— Я один был. Ребя ни при чем. Сам-один.

Светлана замерла — этот Архип Крынин чем-то неуловимо напоминал Герасима Киселя: судя по речи крайне недалекий, необразованный, грубый, а понимание справедливости в нем неожиданно заложено такое, что некоторым урядникам со становыми приставами и не снилось. Понимая свою полную незащищенность перед «законом» в виде Левушкина и Тихонова, он пытался выгородить хотя бы своих «ребя». Погорелов только морщился от слов Архипа.

Демьян вышел чуть вперед, чувствуя себя немного неуверенно:

— А ну, замолчал! Живо отвечай: как и зачем убил женщину?

Зря он так — на берендеев кричать нельзя. Опасно это. Александр чуть поморщился — кажется, дебют Демьяна на следственном эксперименте ему не понравился. Петров, стоя за спиной Александра, открыл пистолетную кобуру. Просто на всякий случай. Он уже раз пострадал от рук берендея, повтора он явно не желал.

Архип набычился, и Светлана вспомнила прописную истину: в схватке с берендеем побеждает тот, кто нападает первым. Разорвать наручники Архипу, судя по его ручищам, раз плюнуть. Только гнев мелькнул в глазах Архипа и тут же погас.

— Я сам-один был, — проворчал он еле слышно. — И эту, и ту сам-один убив. Пока ребя рыбачили.

Александр предпочел вмешаться, спасая ситуацию и парней: Демьян опешил от откровенного оговора, а Архип от обреченности:

— Крынин!

— Ась? — он посмотрел исподлобья — взгляд у него был тяжелый, звериный. Ясно, почему его урядник невзлюбил — от такого никогда не знаешь, чего ожидать. Одна морока. Только это совсем не повод вешать на него первое попавшееся преступление.

Александр напомнил Архипу:

— По показаниям Егорова и Жукова ты не отлучался с берега.

— Брешут! — горячечно возразил тот. Погорелов снова не выдержал, дернул его за плечо:

— Правду говори, идиотина! Его высокородию правда нужна.

Тот снова сплюнул на землю, а вместо слюны — кровь одна. Светлана в который раз пожалела, что не умеет лечить, как Михаил. Дать выпить своей крови Архипу на глазах у окружающих — не совсем верное решение. Калина и Саша совсем не поймут. Лес продолжал молчать, словно и неживой. Даже совы не ухали. Даже ветер спал в седых сосновых ветвях.

— Дык я правду и грю. Сам-один убив.

Александр спокойно спросил — тот же урядник уже извелся весь, чувствуя приближение беды:

— И как же ты убил её?

Архип вместо ответа приподнял вверх скованные руки:

— Дык кулаки у меня во! Ими и забил.

Карл Модестович подошел ближе, внимательно рассматривая Архипа. Правда, надеяться, что он подлечит парня, было глупо — Карл Модестович совсем не маг, а всего лишь хирург. Он чуть дребезжащим от старости голосом сказал:

— Так на теле умершей нет следов побоев.

Архип напрягся — у него даже брови на лбу сошлись, — и выдал новую версию:

— Дык я к тому ж задушил. Во! — Он даже обрадовался, как гладко у него получилось солгать. — Ребя ни при чем. Я сам-один был…

Погорелов не удержался и дернул его за плечо:

— Правду, Архип! Правду.

Александр наклонил голову на бок, серьезно рассматривая Архипа. Светлана подсказала ему:

— Берендей или сам, или отец его был. — Она не надеялась на проверку, но все же спросила: — разрешить проверку сделать? В деревне всяко железные иглы есть.

Тот кивнул, удивляя Светлану:

— Разрешу. Только и ты разрешишь мне при этом присутствовать. Берендеи и их смески опасны…

Архип только топтался на месте, то и дело порываясь снова заводить свою шарманку «сам-один убив». С правдой у него было плохо. Становой воспрял духом: если дело в происхождении Архипа и его отца, то он в ошибке расследования совсем невиновен — это дело жандармов вылавливать берендеев, а никак не его.

Светлана задумчиво добавила:

— И надо поднять дело его отца — если преступление он совершил летом, то срок надо пересматривать в сторону уменьшения. Если он вообще был виноват. Может тоже «сам-один убив» был.

Александр крайне серьезно посмотрел на Тихонова и изображавшего полное неведение Левушкина:

— Карл Модестович, снимите, пожалуйста, побои.

— Каки побои?! — гигантской рыбиной, выброшенной на берег, забился в руках Погорелова Архип, все же разрывая цепочку железных наручников. Ну точно — берендей! — Сами ж казали: не виноват я!!!

Погорелов прикрикнул на него: «Прекрати, дурак!» — от удара могучей рукой отлетая на землю, упрямо поднимаясь и снова напирая на Архипа — Светлана малодушно чуть боевой шар в парня не запустила, еле удержалась в последний момент, видя, что Погорелов ни капли не напуган. Он выпрямился перед Архипом и заорал:

— Идиотина, твои побои! Угомонись!

Петров убрал пистолет обратно в кобуру, украдкой вытирая проступивший на лбу пот. Становой с урядником в сторону отпрянули, поближе к десятским и санитарам.

— Дык… — Мозгов Архипа для осознания не хватило — он замер, хватая воздух ртом, ну точно рыбина на берегу.

Демьян не удержался:

— Вот тебе и «дык». Сказали же: правду говори!

Лес чуть зашумел, волнуясь и прислушиваясь. Надо будет потом сходить и поговорить с лешим. Может, что и расскажет. Хотя тогда морозы были страшные, мог и спать в берлоге. Придется тут на ночь остаться, чтобы лешего заловить. Светлана отогнала прочь мысль о том, поймет ли её Саша. Поймет. Он из тех, кто всегда понимает.

Архип затих, виновато пряча руки в браслетах за спиной:

— Я эту… Ваще первый раз вижу. И ту с ребя не трогали. Ваще не трогали. Не мы это, вашбродь…

Демьян его поправил:

— Высокородь! И вот надо было лгать. Наручники, опять же, хорошие испортил… Веди к той погибшей, что вы с Егоровым и Жуковым нашли.

Светлана зевала, старательно отворачиваясь в сторону. Хотелось спать. Ноги чуть подрагивали от слабости, а еще третий труп потом искать… Александр то и дело посматривал на неё, но отправлять домой не решался. Уважал её право самой за себя отвечать.

Архип осторожно кивнул и на всякий случай тут же напомнил:

— Не мы ето. Мы даже не подходили. Честно-честно.

Становой вмешался:

— Веди уже! Поздно. Пора бы и по домам расходиться, а ты все тележишься.

Вот зря он о себе напомнил — Александр тут же посмотрел на него:

— Ваша правда. Поздно уже. Возвращайтесь к себе на становую квартиру. Мы тут сами справимся с урядником.

Светлана с трудом сдержала смешок — слишком двусмысленно прозвучало. Урядник снова побелел, чувствуя, что земля уходит из-под ног.

Становой опешил:

— Да я…

Демьян вмешался, в кои-то веки даже правильно:

— Заодно санитаров проводите до магомобиля. Это ж ваши земли, вам тут все знакомо.

Пришлось Левушкину откланиваться. Санитары под его приглядом и еще на всякий случай выделенного Тихоновым десятского понесли тело к магомобилю. Карл Модестович остался тут, ему еще два тела осматривать.

Пока шли за неуверенно бродящим по лесу Архипом, то и дело недоверчиво косящимся на огненный светляк, освещавший ему дорогу, Александр принялся выяснять у присмирневшего Тихонова:

— Пропавшие без вести на участке девушки есть?

Светлана шла, опираясь на его руку и старательно прогоняла сонливость. Время всего-то шло к одиннадцати. Зевота и наваливающаяся слабость только из-за кровопотери.

— Никак нет, ваше высокородь! — Урядник пытался отвечать браво, правда, получалось это плохо. Он уже понял, что должность от него стремительно уплывала.

Еще какой-то десятский подтвердил:

— Нет пропавших этой осенью.

Погорелов предпочел вмешаться, чуть отставая от Архипа, за которым продолжал приглядывать:

— Только по осени куча девок едет из сел в город за работой. Кто доехал, а кто пропал — только весной и станет ясно, когда не вернутся домой.

Александр цепко его осмотрел с головы до ног:

— Грамоте обучен?

Погорелов удивился:

— А как иначе?

— Читаешь-пишешь бегло? — Александр засыпал его вопросами.

— Не так чтобы бегло, но протоколы оформлять умею.

— Участок хорошо знаешь?

— Так я родился тут, — пожал плечами парень.

— С обязанностями урядника знаком?

— А как же… — Погорелов смутился, уже ничего не понимая.

— Тогда готовься — через три…

Кромеж явно что-то подсказал Саше, потому что тот поправился:

— …через два дня пройдешь собеседование с исправником, а там участок у Тихонова примешь.

Погорелов на миг замер, а потом дернулся, догоняя:

— Так я ж десятский. Я выборный.

Александр спокойно сказал:

— А будешь полицейский. Или согласен и дальше терпеть бесправие? Не хочешь сам все менять на местах? Надеешься, что кто-то иной справится?

Светлана отвернулась в сторону — эти слова больно ударили и по ней. Она та, кто может все исправить, только знаний совсем не хватает. Но довод это или нет? Может, это только отговорка. Побег от ответственности, как говорил Волков.

Кромеж вздохнул, но промолчал. К счастью, Архип все же напрягся и вывел к телу второй умершей. И снова тоже самое: несмотря на зиму, никакой теплой одежды, снова ни следа насилия, снова амулет-чешуйка, только в этот раз он был надет на шею. Карл Модестович только крякнул, снимая его и протягивая Светлане.

Архип испуганно повторял снова и снова:

— Не мы ето. Мы не трогали. Мы не убивали.

Карл Модестович, желая успокоить парня, сказал:

— Может, её и не убивали. Могла и сама замерзнуть. Понять бы, почему в мороз, что тогда стоял, она почти раздетая выбежала из дому.

Демьян пробурчал:

— Отрасти у меня хвост, я б тоже побежал. Куда-нить.

Александр нахмурился:

— Вот и вопрос: куда они обе бежали? К Полозу или от него? Понять бы еще.

Тихонов кашлянул, привлекая к себе внимание:

— Может… Третью пойдем того-самого… Искать? Иль до утра подождет?