Кровь в наших жилах

Глава сорок вторая, в которой время бессмысленно тянется

Ирина любила ночь, дорогу и единственное, что у нее осталось на память об отце — его старый, не раз чиненый магомобиль. Только пока дороги забиты санями со спешащими домой чиновниками. Надо чуть подождать, тем более что сидеть дома в тишине и смотреть в темноту зимней ночи она терпеть не могла после визита хладницы в её старый дом, когда нежить забрала души её родственников все до единой. Хладница тогда даже домашней кошкой не побрезговала, не тронув только Ирину. Гулять по морозным, пустым улочкам в одиночестве её тоже не тянуло — пустая трата времени. Так что… Новое задание от статского советника Громова пришлось как никогда вовремя. Ирине доставили в магуправу журналы регистрации «Змеева дола» за прошедшие десять лет, и она погрузилась в поиски. Она знала, как её называли за глаза. Пыльная мышь и библиотечный червь были самыми частыми прозвищами, она даже к магпарвеню, оборванке, отборным отбросам и старой деве привыкла. Что поделаешь, если она в свои двадцать восемь именно все это и есть? Еще и бесприданница. Она не скрывалась за книгами от окружающего мира — она любила их. Их тайны, их знания, даже запах — смесь ванили, пыли и типографских чернил. Книги всегда отвечали ей взаимностью и никогда не обманывали. Если что-то в них и было неправдой, так это вина автора, а не книги.

Только когда Илья Дмитриевич, оставшийся на ночное дежурство, кашлянул и в который раз напомнил, что время позднее — часы на стене уже девять вечера показывали, — Ирина собралась и поехала домой. Комнату она снимала далеко — за Уземонкой, в бывшем Сосновском поселке. Ближе, даже с учетом выделяемых управой денег на жилье, она ничего не могла себе позволить снять. Из-за осеннего землетрясения цены на жилье откровенно кусались. Хорошо, что у неё был её магомобиль. Без него Ирина не знала бы, что делать — добираться с Уземонки на службу пешком нереально, а извозчика нанимать ей не по деньгам.

Ехала она медленно — дорогу после снегопада не успели почистить. Или вообще не собирались чистить из-за того, что многие до сих пор предпочитали зимой сани? Вдобавок то и дело дул ветер, бросая охапки снега в лобовое стекло.

Лес подбирался все ближе и ближе к дороге. Где-то в темноте прятались дома, только фонарики аншлагов и были видны. Уличных фонарей здесь отродясь не бывало. Света фар только-только хватало на дорогу — скоро снова заряжать магкристаллы. Хорошо бы, чтобы они дотерпели до воскресенья, тогда Ирина сможет сделать это сама: в субботу заправит, а в воскресенье отлежится после эфирного истощения.

Ирина напевала себе под нос незатейливую песенку, которую крутили по радио. Настроение само собой поднималось — она даже улыбаться стала. Дорогу она любила. И скорость, но сейчас ехать быстро было опасно.

Откуда-то сбоку, с горы Ежихи, которую дорога старательно огибала, раздался волчий вой — день святого Филиппа давно прошел, началось время волчьих свадеб, когда волки перестают бояться людей и сбиваются в стаи. Странно, что так близко к городу волк подобрался. Хотя до защиты дома осталось всего ничего — глупо бояться волчьего воя.

Со склона, который тут круто уходил вверх, почти нависая надо дорогой, сиганула длинная, ловкая, черная тень. Волк! Ирина выругалась и утопила педаль акселератора в пол. Ей же всего ничего оставалось добраться до дома!

Магкристалл в сердце мотора не выдержал резко возросшей нагрузки и с громких хлопком взорвался. Машину тут же повело юзом, и Ирина принялась бешено выкручивать руль, уже понимая, что управление она потеряла. Только и оставалось выжимать педаль тормоза, надеясь на судьбу. Магомобиль вынесло с дороги и хорошо так кувыркнуло через капот, поставив на крышу.

Переднее стекло взорвалось осколками, больно впиваясь в кожу. Нехорошо! Кровь раззадорит волка, который раньше, быть может, и прошел бы мимо.

В глазах Ирины потемнело на миг, но волчий вой, раздавшийся, казалось, прямо над ухом, вытащил её из медленно затягивающего омута беспамятства. Она стащила с шеи серебряный крестик и зажала его в руке — другой защиты от волка, если это вообще волк, у неё не было. Всего же пятый ранг магии — она даже огонь зажечь не могла.

Когти противно взрезали металл двери, перед глазами мелькнула волчья пасть. Ирина дрожащей рукой, уже понимая, что для неё все кончено, впечатала в морду крестик. Острые зубы сомкнулись на руке, возможно даже ломая её, а потом пришла милосердная тьма — погибать от волкодлака лучше без сознания.

Алые неразумные глаза были последним, что видела Ирина.

Спать еще не тянуло — сказывалось действие стимуляторов, которые он принимал последние дни. Саша развернул кресло к окну. В стекло плескалась снегом зимняя ночь. Ветер к вечеру усилился, порывами кидаясь на дома и людей. Сосны стонали, прося покоя.

Дом смолк — время перешагнуло полночь. Вот и прошел первый день без Лизы. Дальше… Дальше их будет только, сколько нужно, чтобы она собралась с силами и вернулась. Он взлохматил волосы — опять не о том думает. У него расследование только-только начало сдвигаться с мертвой точки.

Подоконник утопал в бумагах, их Саша приготовил на всякий случай — он все факты помнил и так. Он закрыл глаза. Хотя тьма в спальне была такая, что можно было этого и не делать.

Если откинуть в сторону все попытки вернуть соколов. Сосредоточиться только на судьбе императорских детей.

Наталью, Елену и Анну нашли в Идольмене Голицын и… Император?

Дмитрия хорошо скрывали Вырезова и Волков.

Елизавету нашел только Волков. И Дальногорский.

Мария… Её судьба была неясна: где она скрывалась и кто её принес в жертву в сентябре. Да и не его это расследование.

Четыре года назад что-то случилось. Елена не вернулась в Идольмень после Майской ночи, и Анну превратили в русалку. Именно из-за возраста её потом принимали за Елизавету, которую считали принесенной в жертву на капище Обводного канала.

Что случилось с Еленой? Она оказалась в психушке? Две истории болезни намекали, что это очень может быть. Обоих «княжон» забрали домой родственники — Найденов еще не отчитался об их поисках. Первоначальная мысль, что Елену забрал князь Голицын, абсурдна. Он бы тогда не развернул поиски этим летом. Если Шульц не лгал, предлагая покопаться в прошлом княжича Голицына, то что получается? Сейчас Игорю Георгиевичу двадцать два года. Тогда было шестнадцать-восемнадцать, плюс-минус. Княжич даже в этом возрасте — сила. За ним друзья по учебе, лизоблюды, прилипалы более мелких родов, за ним деньги и влияние рода. Он мог забрать Елену из психиатрического отделения? Да запросто! Главное узнать об этом. Он мог узнать? Он мог столкнуться где-то с Еленой уже до этого? Мог. Да, фантазия, но вероятная фантазия. Надо искать его следы в «Змеевом доле».

Так. Дальше. Елена у княжича Голицына, причем старший Голицын об этом не знает.

Дата ритуала на капище все ближе, поиски княжон ускоряются.

Сейчас княжичу двадцать два, Елене исполнилось в этом году семнадцать лет — возраст, с которого по указу Петра Великого разрешено выходить замуж, а тут старший Голицын со своими поисками. Наталье тем временем двадцать восемь, и для княжича она старуха. С его точки зрения. Он был в «Змеевом доле» двадцатого ноября — Петя четко запомнил дату, потому что накануне были дикие морозы, а утром потеплело и он ждал прогулку. Только ему это запретили, велев сидеть дома.

— Холера! Алешке точно об этом не стоит знать…

Только как такое утаить?

В дверь кто-то постучал.

— Можно? — в щель просунулась рыжая голова.

— Проходи… — смирился Саша. Видать, судьба. Не утаить от Алексея тайну смерти Натальи.

Алексей, одетый по-домашнему, только в свободные брюки, рубашку и кардиган, сдвинул бумаги и нагло уселся на подоконнике:

— Не спится?

— Тебе, как вижу, тоже.

Тот кивнул, соглашаясь. Тоже не спится. Тоже волнуется и все снова и снова обдумывает, ища, где же он ошибся и свернул не туда.

— Как Петя?

Алексей дернул плечом, поглядывая на порывы ветра, снежными волнами накатывающими на подрагивающие под его напором стекла:

— Спит. Соколов принял у него первый обет.

Саша поморщился — вот только этого не хватало!

— Зачем?

— Не в блок-браслет же его одевать. Он сильный, причем владеет и тьмой, и светом, совсем как Лиза… Опаньки, прости, зря напомнил.

— Не стоит извиняться, — сухо сказал Саша. — Я не маленький, справлюсь.

Алексей тут же развернулся, вглядываясь в темноте в Сашины глаза:

— На поляну ходил?

— Ходил.

— И как?

— Цветет. Зреет. Что-то еще?

Алексей вспылил:

— Что из тебя слова лишнего сегодня не вытянешь?!

— Если ты забыл — я всегда такой.

— Угу. Как же.

— А ты как?

Алексей снова дернул плечом и отвернулся к окну, что-то ища в снегу и тьме.

— На могилу Наташи ходил. Свежие цветы принес. Еле нашел флердоранж — она любила померанец.

Он замолчал, подтянул колени к груди, сейчас отчаянно напоминая Петю в гостиничном номере. Бумаги волной полетели с подоконника. Саша сперва хотел выругаться, а потом махнул рукой. Это всего лишь бумаги, а Алексей — живой человек. Впрочем, тот сам все осознал — встал с подоконника и собрал бумаги, оставив их на полу. Саша папку с материалами по делу Лесковой выцепил из образовавшейся кучи и протянул ему:

— Держи. Ознакомься и выдвигай обвинение.

Алексей, забросив папку в кромеж, только и спросил:

— Почему я?

— Потому что я человек маленький и выдвигать обвинения сам не могу.

Следующий вопрос Алексея был неожиданностью:

— Вернешься на псарню?

— Ни за что. Лиза не поймет.

И снова повисла ненужная тишина. Алексей притащил из дальнего угла кресло и уселся в него:

— Хочешь про Мишу своего узнать?

Саша тут же выпрямился:

— Как все прошло? Кто за ним присматривал? Дар прижился?

Алексей хохотнул:

— Сколько сразу слов… Надо же. Поскольку я был занят Петей, вместо себя я оставил Ивана. Тот не раз на волкодлаков ходил — должен был справиться. Только когда я и он осознали свою тактическую ошибку, было уже поздно.

Саша быстро понял:

— Вы что же… Не связали его? Как вы вообще… Ладно, как Иван собирался его останавливать? Ведь между охранять-присматривать и нашим обычным ловить-уничтожать колоссальная разница!

— Вот ты сразу понял, а Иван, только бросаясь огненными шарами в серый мелькнувший в кустах хвост, понял, что обычная тактика с волкодлаками не действует — убивать и калечить Мишу нельзя.

— И чем все закончилось?

— Михаил отмахал полста верст до Суходольска, вцепился в магомобиль и устроил аварию. Ирина Сергеевна Зимородок, а именно она была за рулем, в больнице — у неё сломана рука, сотрясение головного мозга и куча рваных ран.

— А Михаил?

Алексей крайне неожиданно улыбнулся:

— Он тоже в больнице — у него разворочена нижняя челюсть. Наша пыльная библиотечная мышка оказалась крайне боевой — она ему в морду серебряным крестом засветила. Боюсь, даже шрам останется. Знаешь, что интересно?

— И что же?

— Время волчьих свадеб. Михаил твой прямой наводкой летел аккурат за магомобилем. И, представляешь, Ирина Сергеевна точь-в-точь Лиза: так же бедна, так же горда, так же пятого ранга с отсутствием какого-либо роста и так же прячет в себе какой-то забавный или странный дар. Вот и скажи: судьба или как?

— Я бы не стал делать столь далекоидущие выводы, Алеша.

Тот вздохнул:

— А вот Михаил уже сделал. Его, когда выкинуло из шкуры, волновало одно — не то, что он наг, как младенец, не то, что весь в осколках и с раскуроченным лицом, а то, что опять на те же грабли — он Лизу к подаркам два года приучал, и опять столько лет терять…

— Ну вы даете! — не сдержался Саша.

— Не мы — судьба! Но выговор Ивану я все же сделаю. — Сашиного осуждающего взгляда он не выдержал и смиренно добавил: — и себе тоже.

— Михаилу бы сейчас с даром совладать. Ему учитель нужен.

— Нашли уже. Тот волкодлак, что вину за Муратово на себя взял вместо князя Волкова. Его уже отпустили, но виноват же — на учете у жандармов, как волкодлак, не состоял. Так что будет учить Михаила и Никиту, отрабатывая наказание. И не смотри так — хороший мужик, я сам с ним говорил. Еще… Проклятье Волкова впервые к нам в руки попало — Кирилл сверил его с проклятьем в Серых ручьях. Там точно было проклятье, созданное князем Волковым. Никаких сомнений. Самое смешное, знаешь, что?

Саша лишь приподнял бровь, и Алексей смирился:

— Самое смешное, что земли с жилой магкристаллов, которые все же успел выкупить Волков, по его завещанию отошли императору. С приписочкой: «Чтобы возрождались земли российские». Вот так вот. Служение отчизне даже с вывернутым на изнанку сознанием.

Он покосился на неровную стопку бумаг:

— А у тебя что-то еще, кроме Лесковой, есть? Можешь чем порадовать?

Саша принялся сухо перечислять свои проигрыши:

— Шульц — дипломатический атташе Великобритании. Через два дня его заберут. И с этим ничего не поделать.

— Опаньки…

— Они самые. Против Юсупова-старшего скорее всего не будет выдвинуто обвинение в участии в ритуалах с Дашковым и Волковым-младшим. Подозрений Ильи для нового обвинения маловато. Даже поиски Агрикова меча, на которых Юсупов-старший повернулся в свое время, тут уже не прицепить никак.

— Постой, ты думаешь… — Алексей вскинулся, как гончая.

Саша кивнул:

— Именно. Юсупов настолько испугался ритуала с Михаилом Волковым, что рванул искать легендарный меч, чтобы защититься им…

— От берегини? — предположил Алексей.

— И от императора Павла, и от гнева Волкова.

— Опаньки… Или даже холера — что всплывает-то. Ладно. Ему обвинения в язычестве за глаза хватит. И Ксении Феликсовне, его дражайшей матушке, этого тоже хватит, чтобы закончить свои мирские дела в каком-нибудь очень строгом ските.

Саша согласился с ним и продолжил:

— Голицын выбыл из-за смерти. Только работающий на него артефакторщик Иванов пойдет под суд, если Семенов накопает на него что-то.

— А Игорь Георгиевич?

— А княжич… — Саша потер устало лоб. — Есть версия, но пока недоказательная. Его проще выпустить из тюремного замка — он за десять дней ничего не сказал и вряд ли скажет.

— Наблюдение?

— Именно.

— Согласен. Собрать команду из опричников и пустить за ним хвост.

Саша добавил:

— Да, рано или поздно он приведет к обоим артефактам и Елене.

Алексей нахмурился:

— Елене? Почему Елене? Я как-то отстал от твоих размышлений. Поясни.

Саша долго смотрел в темноту, собираясь с мыслями — последние дни Наташи были полны мучений. В шаге от воды и без возможности до нее дотянуться. Голицын-младший та еще тварь. Еще не понятно, как среагирует Алешка. Он согласился отпустить Голицына, но хватит ли у него сил держаться подальше от нового князя? Не сорвет ли он операцию, которую поддержал?

— Есть вероятность того, что Игорь Голицын нашел в больнице где-то четыре года назад Елену и забрал её к себе.

— Получается, что… — Алексей судорожно соображал. Его руки сжались в кулаки.

— Княгиня Волкова хотела женить Михаила на Наталье. Ему она хотя бы подходила по возрасту. Голицыну-старшему тоже была нужна только старшая княжна. Елизавету он перед этим кинул под уничтожение Волковым или огненным змеем, а еще для Лизы у него император в кармане был… Только тот еще вопрос — кому на самом деле искал невесту Голицын: для императора Павла или для собственного сына. Если не Голицын-старший приказал напасть на императора — а это точно был не он, по датам не сходится… То получается, что в игру вступил младший Голицын, сам претендующий на трон. Только его Наталья в качестве жены не устраивала…

Алексей мертвым, полным горечи голосом закончил за Сашу:

— Она для него слишком… В возрасте. Он забрал артефакт воды у отца. Он подстроил бойню в купальном домике. Он… — Алексей не выдержал и выдавил из себя: — твар-р-рь! Он сам руки марать в крови не стал — запер Наташу и другую девушку в доме и ушел, одновременно приказывая воде напасть на императора Павла — подготовил себе престол и другую невесту.

— За нападениями на Лизу и Опричнину возможно тоже стоит он — вода знала о клятве и очищении огнем. На льду же Идольменя клятву приносили. Голицын-младший сдал нас на блюдечке императору. Вот какая вот холера.

Алешка больными глазами посмотрел на Сашу. Тот лишь попросил:

— Давай все сделаем по закону. Он не устоит — пойдет за Еленой и артефактом. Вот тогда его и возьмем.

Алексей лишь закрыл ладонями лицо и что-то невнятно в них пробормотал. Саша его понимал — смерть от жажды страшна. Голицын-младший еще и поиздевался знатно — все происходило в купальном домике, в аршине от воды… Тварь! Только мстить и уподобляться ему нельзя. Все надо сделать по закону.

Потянулись долгие, почти пустые дни.

Семенов нашел Иванова — тот дал показания против Голицына-старшего. Младшего он в глаза не видел. Иванова отпустили — законы и этот артефакторщик не нарушал. Русалочьи артефакты легко создаваемы, если есть нужная чешуя. Её в «Змеевом доле» было завались.

Михаила выписали из больницы — крестообразный шрам у него действительно остался. Серебро не проходит бесследно для волкодлаков.

Ирина Сергеевна даже в больнице умудрялась работать с бумагами, выискивая следы Голицына-младшего в «Змеевом доле». Собственного паспорта у него на тот момент не было, скорее всего данные о нем вносили вместе с его сопровождающими, гувернером, например.

Екатерина Андреевна через своих знакомых в Москве нашла отголоски сплетни о том, что в возрасте семнадцати лет Голицын-младший умирал от тайной влюбленности. Имя барышни тогда так и осталось неизвестным. Скорее всего это и была Елена. Только где она теперь?

Найденов не смог найти «родителей» «княжны Елены», забранной из психиатрического отделения. Таких людей просто не существовало. Из-за того, что прошло четыре года, никаких нитей найти не удалось.

В самом отделении ничего путного рассказать о той больной не могли — персонал психушек часто меняется, мало кто выдерживает больше трех-четырех лет. Говорят, что психические заболевания заразны, и после нескольких лет службы сам становишься подобен пациентам. Саша еле нашел старика-доктора, лечившего «княжну» — он давно отошел от медицины и уехал из Суходольска. Доктор узнал по фото Анны с Майской ночи ту самую «княжну», которую он лечил и которую забрали «родственники». Самих «родственников» он вспомнить не смог. Старичок даже рассказал забавную историю о Елене — она была единственной его пациенткой, кто действительно досконально следовал своему бреду. Она попала в больницу в одной сорочке и высохшем цветочном венке. Это точно была Великая княжна Елена. Осталось понять, где её спрятали и кто.

Голицын-младший пока вел себя скромно — вернулся в Москву и из дома никуда не выезжал. Наблюдение за ним продолжалось и день, и ночь. Теперь все зависело от его действий.

Саша от безысходности загнал водолазную команду из Севастополя в Перыницу и на берег Идольменя вдоль «Змеева дола». Бравые подводники сделали то, с чем не справились они с Алешкой — они нашли водный артефакт, сейчас абсолютно бесполезный. Отпечатков пальцев на нем естественно не было. Даже надеяться на такую подачку от судьбы было глупо.

Петя и Егорка полностью освоились на Вдовьем мысе. Линорм то и дело сопровождал их в прогулках. Он ожил, стал дивно послушен и перестал куда-либо сбегать. У него даже начал отрастать новый ядовитый шип, и Саша решил, что вырывать его, как делал Шульц, он не будет. Пригодится для защиты Пети.

Кристальник Лизы уже два раза оживал — на другой стороне кристальной линии старческий голос просил «My dear Betty». Саша отвечал, что нужно еще подождать. Вета… Его Веточка пока еще набирается сил.

Алексей ожил, хотя он каждый вечер тайком отправлялся на могилу Наташи. Это знали все. И все делали вид, что ничего не знают об этом, как и не знают о том, кто в зимних садах дворян Суходольской губернии начисто обдирал цветущие померанцы.

Поляна с земляникой облетела белым цветом, заалела созревшими ягодами, а потом они стали сохнуть и гнить. Карачун прошел. Лиза так и не вернулась.