Сандра стала наваждением Александра, и он гордился этим наваждением и радовался ему. Куда бы он ни пошел, чем бы ни занимался, она всегда была у него перед глазами — стройная, смуглая, соблазнительная, с потрясающе нежной кожей и манерой смотреть исподлобья. Как только она возникала у него перед глазами, у Александра голова шла кругом, и он хотел только одного: снова оказаться в ее объятиях.
Поутру он непременно забегал к ней в кафе поздороваться, и день для него начинался с улыбки Сандры. Правда, порой Сандра задерживалась или была занята, и тогда он беседовал с Биной, ее приятельницей.
Но и у Бины были свои волнения и беспокойства. И однажды она поделилась ими с Александром.
— Есть у меня тетушка по имени Эглантина, — рассказала она. – Я совсем недавно про это узнала. Тетушка эта – мамина сестра, очень богатая и очень старенькая. Она не простила маме ее замужества, потому что мама вышла замуж за торговца. После замужества мама с тетушкой так и не повидалась. А теперь, похоже, я осталась ее единственной наследницей. Мне об этом сказала другая моя тетушка, она пристроилась к этой богатой старушке присматривать за ней и заодно хочет присмотреть, чтобы денежки от меня не уплыли. Ну что вы на это скажете, сеньор Александр?
—— А что ты хочешь, чтобы я сказал? – улыбнулся Александр.
— Хочу чтобы сказали, возможно, такое или нет. Вы ведь человек образованный, юрист к тому же.
Бина с уважением смотрела на Александра, которого очень забавляло ее простодушие и основательность.
— А бумаги у тебя какие-нибудь есть?
— Конечно, есть. – Бина достала из сумочки несколько истертых бумажек. – Я специально их с собой прихватила. Думаю, вот увижу сеньора Александра и посоветуюсь.
Александр внимательно изучил каждую бумажку и сказал:
— Бумаги у тебя в порядке. Из них следует, что ты и в самом деле племянница сеньора Эглантины.
— Значит, мое дело решенное? – обрадовалась Бина. – Неужто тетя Сарита не шутит и я, в самом деле, буду миллионершей?
Бина даже порозовела от волнения.
— Ну, не так-то все просто, — не стал обнадеживать ее Александр. – Твоя тетушка Эглантина вполне может оставить завещание и распорядиться, кому она оставляет, свои деньги. Обычно все так и делают. Трудно себе представить, чтобы она, обладая большим состоянием, относилась к нему легкомысленно и не нашла для него наследника.
— Так я же и есть наследница! – радостно сказала Бина.
— А почему бы тебе не отправиться к тетушке и не познакомиться с ней? — спросил Александр. Он всегда и во всем предпочитал надежные пути легальности и закона.
— Да я боюсь, — честно призналась Бина. — Богатые — они такие мстительные. Не стала же она поддерживать отношения с мамой. А нам жилось ой как несладко. И я не от хорошей жизни в официантки пошла, хотя все меня туг уважают. Вот я и боюсь: приду я к ней, а она как закричит: «А ну пошла вон! Чтобы глаза мои тебя не видели!» И тогда я уж точно не увижу никакого наследства. А так, потихоньку да полегоньку, может, мне и перепадет что-нибудь.
— Надеяться не вредно, — ободряюще сказал Александр, про себя подумав, что шансов на получение наследства у Бины почти что нет, однако вслух этого не высказал. Наоборот, сказал весело: — Желаю тебе, Бина, удачи! И ты мне удачи пожелай!
— Конечно, я желают тебе удачи! – расплылась в улыбке Бина. – А если не секрет, в каком деле вам удача понадобилась?
— Иду просить руки Сандры у ее отца, — торжественно сказал Александр.
Бина открыла рот, да так и не смогла его закрыть.
— Да ведь Сандра его терпеть не может, — только и смогла она выговорить.
— Ну и что? – удивился Александр. – Я собираюсь жениться на Сандре и, значит, должен попросить ее руки. А если отношения у нее с отцом сложные, то, может быть, я помогу их наладить.
Бина покивала, но про себя лишний раз подумала, что Сандра и Александр — это земля и небо, и, хотя Сандре везет необыкновенно, совсем не факт, что они уживутся.
Сандра каждый день твердила Бине:
— Вот увидишь, я в этой дыре не останусь! Вот увидишь, я выйду замуж за богатого!
— А ты хоть любишь своего Александра? — поинтересовалась Бина, когда увидела, что он стал постоянным кавалером приятельницы.
— Какая еще любовь! — насмешливо отозвалась Сандра, — Все ты глупости говоришь. Просто я больше не намерена прозябать в этой жизни, а из Александра получится хороший муж. Он во всем мне старается угодить и надоедать не будет. Ты же знаешь, Бина, привязанная корова тоже пасется.
Сандра расхохоталась, а Бина поежилась, она таких шуточек не любила.
— А я выйду замуж по любви, — задумчиво сказала Бина. – Мне о богатстве думать не надо. Подожду сколько надо и буду миллионершей.
— Подожди! Подожди! – рассмеялась Сандра. – Скоро-скоро рак на горе свистнет.
Но как ни хотела выйти замуж Сандра, если бы она знала, что Александр надумал идти к ее отцу свататься, она бы устроила ему скандал и не пустила бы его. Отца она ненавидела люто ненавистью. Для нее он был убийцей, и только, и она желала ему всяческого зла. Из-за него она мыкалась по жизни, а он, вместо того чтобы заняться делом, сидел в тюрьме. Не понравилось ему, что мать с мужиками шилась. Это ее дело было, а не его. Он должен был деньги зарабатывать, других дел у мужика и быть не должно!
На Александр на все имел свое мнение и в своих мнениях был тверд. Ему не нравилось отношение Сандры к отцу, он считал его недопустимым и надеялся своим вмешательством переменить. Вот он и поехал к Клементину, и встретила его у дверей своей очаровательной улыбкой Шерли, и он еще раз подумал: какая милая и славная у Сандры сестра.
Клементину обрадовался, увидев Александра. Если бы не добросовестность молодого, он бы еще так и гнил в проклятой тюрьме.
— У меня к вам, сеньор да Силва, серьезный разговор, — начал Александр, поздоровавшись, — я хочу поговорить с вами о Сандре.
— Что? Сандра просила со мной поговорить? — изумился Клементину.
— Нет, Сандра ничего не просила, но мы с ней решили пожениться, я к браку отношусь серьезно, поэтому и пришел к вам. Вы должны познакомиться с моими родителями, с моей семьей.
— Не думаю, что нам стоит знакомиться, — сказал Клементину.
— Но мы же собираемся пожениться, — продолжал втолковывать ему Александр, — мы будем одной семьей и, значит, все должны быть знакомы.
«Одной семьей! – хмыкнул про себя умудренный годами и тюремным опытом будущий тесть. – Это с Сандрой-то! Да я с ней ужиться не могу, а он, одной семьей!»
— Слушайте, пойдемте лучше пива выпьем, — предложил он Александру, — потолкуем за жизнь, и вы мне расскажете, что чувствуете к моей Сандре. Только вы забудьте, что я ей отец, и говорите, что в самом деле чувствуете.
Александр был не против пива, и вот они уже уселись за столик в баре, отхлебнули по глотку, и беседа потекла куда живее.
Мне, например, ее матушка очень нравилась, — сказал Клементину, чтобы направить разговор в нужное ему русло.
— Нравиться – это слабо сказано! – пылко подхватил Александр. – Где бы я ни находился – в автобусе, на вечеринке, в институте – Сандра все время перед глазами. Она все время со мной. Это как… как…
— Вредная привычка, — не без яда закончил Клементину.
— Нет, не вредная, — мягко возразил Александр. – Мне кажется, что любовь и должна быть такой, хотя, наверное, я сейчас в ваших глазах похож на дитя неразумное, а не на адвоката.
«Это уж точно, — подумал Клементину, — ты и есть дитя неразумное, но я тебе отплачу за добро добром. Никогда я не забуду, что ты для меня сделал, и постараюсь в долгу не остаться».
— Значит, тебе кажется, что ты ее любишь, — задумчиво протянул он вслух. – И мне тоже так казалось, но потом я изменил свое мнение, и скажу тебе прямо: я не позволю тебе жениться на своей дочери. Она тебя недостойна.
— Как вы можете так говорить о ней? – Александр даже привстал. – Это же ваша дочь!
— Поэтому я так и говорю, — твердо заявил Клементину. – Она росла у меня на глазах. Вылитая мать, по-другому не скажешь. Будь она хорошей, порядочной девушкой, неужели я бы отказался выдать ее за вас замуж? За человека, который вызволил меня из тюрьмы? Неужели бы я стал возражать против вашего счастья, если бы был уверен, что она вам подходит? Но вы проклянете себя, если женитесь на ней!
— Я понимаю, вы не очень ладите, — пытался урезонить Александр своего подопечного, — вы ссоритесь, мы тоже ссоримся дома и говорим друг другу обидные слова, но тут совсем другое. Речь идет об очень важном решении.
— Вот вы и прислушайтесь к тому, что я вам говорю, а не отмахивайтесь, как от назойливой мухи. Поймите, я пытаюсь помочь вам, как вы помогли мне.
— Ну, спасибо. Это ваше окончательное слово? — спросил Александр и встал.
Он был в недоумении и растерянности, потому что не ждал такого. Что ему теперь делать: слушаться? Или поступать по-своему? А если по-своему, то зачем вообще было приезжать? Ведь говорила же ему Сандра, что это их личное дело, и оно никого не касается...
— Да, это мое последнее и окончательное слово, обжалованию оно не подлежит, — твердо заявил Клементину и тоже встал. – Я запрещаю вам жениться на моей дочери.
— Теперь я понимаю, почему Сандра вас терпеть не может, — сказал Александр. – И я вас тоже не хочу больше видеть. Вот деньги, остальное меня не интересует.
Александр расплатился и пошел к машине, а Клементину, насмешливо прищурившись, смотрел ему вслед.
«Так тебя и удержишь! – вздохнул он. – Вы все благовоспитанные, когда вас по шерстке гладят».
Обернувшись, он увидел рядом с собой Жаманту.
— А ты откуда взялся? — сердито спросил он. – Ты что, подслушал наш разговор?
— Жаманта слышал. Жаманта все слышал, — закивал тот.
— Значит, будешь свидетелем, что я предупреждал этого дурня! — С чувством сказал Клементину и направился к дому.
Ну и разговор! Александру нужна была моральная поддержка, и он решил повидать Энрики. Брат много легче относился ко всем правилам и условностям, и поэтому в критических ситуациях вроде сегодняшней Александру после разговора с Энрики становилось легче. Он надеялся на дружеский совет, одобрение, поддержку.
Но брата в кабинете не оказалось.
— У него совещание, неизвестно, когда оно кончится, — сказала Анжела.
Она, как всегда, сидела за компьютером, как всегда, великолепно выглядела, хотя, может быть, была немного усталой, во всяком случае, озабоченной.
— Как у тебя дела? — спросила Анжела, почувствовав, что Александр пришел неспроста, что ему необходимо поделиться.
— Посмотри, как тебе, — задал он вопрос вместо ответа и протянул коробочку.
Анжела открыла и залюбовалась красивым кольцом.
— Прелесть, просто прелесть, — искренне одобрила она и вопросительно посмотрела на молодого человека.
— Я собираюсь обручиться. — Сказал он. — Это моей невесте.
— И кто же твоя избранница? — осведомилась Анжела.
Ей стало вдвойне любопытно, потому что она была наслышана о скоропалительном романе Александра с подавальщицей из кафе, и тут вдруг помолвка... Интересно, кто же сумел увлечь Александра на путь женитьбы?
— Сандра да Силва, — ответил Александр. — Она работает здесь, в Центре, совсем неподалеку.
— В кафе? — не веря своим ушам, переспросила Анжела.
— В кафе, — сухо подтвердил Александр.
— Поздравляю, — сказала Анжела, и это «поздравление» вышло таким выразительным, что больше не надо было уже ничего к нему прибавлять.
— Спасибо, — так же выразительно поблагодарил Александр и вышел.
А Анжела вернулась к своему компьютеру. Вот уже в третий раз у нее не сходились цифры счетов, и она надеялась, что сейчас сойдутся.
Она даже не хотела думать, что означало бы несовпадение. Его просто не могло быть, она устала и где-то допустила ошибку.
Но цифры – упрямая вещь. Они твердили то, во что она не хотела, не могла поверить. Что было для нее хуже обвала, хуже катастрофы, хуже смерти, в конце концов.
Но она должна была принять эту правду, перевернув счета уже в десятый раз.
— Энрики снимает деньги со счета своего отца! — наконец безнадежно прошептала она. — Он его обкрадывает.
Несколько минут она сидела, опустив голову, не в силах даже представить себе, как посмотрит ему в глаза после того, как узнала про него эту постыдную тайну.
— Но на что он надеется? — продолжала размышлять она. — На мое сообщничество? На мою любовь, которая будет молчаливо его покрывать? Он же не может не понимать, что я все узнаю?
Сейчас ей предстояло принять серьезное решение. Оно было еще серьезнее, чем то, перед которым она стояла, когда сеньор Сезар предложил ей место Энрики. Тогда для нее было ясно. Она готова была даже уйти из фирмы, но вовсе не из-за чувств, а по деловым соображениям: она исполнительный директор, а не генеральный. А теперь? Что ей делать теперь? Позволить себя использовать? И за кого он ее принимает, этот Энрики?
— На семье Толедо лежит проклятие: младший сын — наркоман, которого подозревают в убийстве, средний связался с непорядочной женщиной, а старший — вор, — сказала она себе, опуская голову на руки.