Крушение

Глава 5

«...Мы дождемся, что нас когда-нибудь убьют!»

Эта слова невестки, услышанные Сезаром утром, не давали ему покоя целый день. И он не мог не согласиться с ней. Все, что происходило в доме по вине Гильерми, грозило его семье смертельной опасностью. А подвергать такой опасности ни в чем не повинных людей, тем более детей было сравнимо с преступлением.

Сезар сидел на своей любимой лавочке, спрятанной в зарослях рододендронов, и смотрел на игру солнечных лучей в струях фонтана. Он ждал, что мерное журчание воды приглушит его боль. Но облегчения не наступало. Сезар снова мысленно вернулся к разговору сына и Вилмы. В ушах зазвенели хлесткие слова невестки: «Твой брат тащит в дом оружие, наркотики. К нам врываются бандиты. Нас всех чуть не убили: тебя, меня, детей. А мамочка с папочкой все потакают своему ненаглядному сыночку... Я больше не намерена тут оставаться. Или ты находишь нам дом, или я уезжаю к матери в Рио...» Утром Сезар сумел ответить Вилме, сказав, что никогда не заявит на Гильерми в полицию. Он дорожит внуками, но сын, пусть непутевый, остается сыном... И Вилма — любящая мать — должна с ним согласиться. Утром Вилма искренне извинилась перед ним, однако наедине с собой Сезар не смог отмахнуться от справедливого упрека, скрытого в словах женщины. Он не знал, что делать.

Мир шатался под ногами, и все смотрели на него, ожидая мудрого решения, способного устранить нависшую угрозу. А Сезар устал... Усталость сковала ум, парализовала волю и интуицию, всегда верно служившие ему.

Хотелось покоя. Он закрыл глаза. Из тьмы вдруг появилось смеющееся лицо Лусии, юной и прекрасной. Господи, прошло столько лет, а сердце сжимается с той же тоской!

Сезар поднялся и пошел к дому. У столика, где обычно лежала корреспонденция, стояла расстроенная служанка.

— Что-то случилось, Луиза?

— Не знаю, что и сказать... — Луиза запиналась на каждом слове. — Сеньоре Вилме пришло письмо...

Сезар не дослушал ее и поднялся к себе в кабинет. На диване сидела Вилма. Низко опущенная голова, вздрагивающие плечи, дрожащие руки сжимают листок... Она повернулась к свекру лицом: покрасневшие глаза превратились в щелочки, по щекам ручьем текли слезы. От надменной красавицы Вилмы не осталось и следа — перед Сезаром сидела несчастная, горюющая женщина.

— Вилма, что случилось?

— Тут все написано. — Женщина дрожащей рукой протянула свекру листок бумаги. — Осталось только проверить...

Сезар пробежал глазами по строчкам: «Ваш муж, Энрики Толедо, сегодня в семь часов встречается в мотеле Вилаести с вашей лучшей подругой...»

— Вилма, это полная чушь. В семь часов у Энрики встреча с клиентами, о ней я договаривался лично. Энрики на встрече с клиентами, Вилма!

Все уговоры и аргументы Сезара были бессильны. Вилма перестала плакать и поднялась. Из детской доносились голоса детей, звавших ее, но Вилма никого и ничего не слышала. Она смотрела перед собой невидящими глазами, а слезы все текли и текли по ее такому красивому и такому несчастному лицу.

— Вилма, — закричал Сезар, — посмотри на меня! Я тебя умоляю, выбрось все из головы! Это чья-то глупая шутка. Вам же все завидуют, вы такая красивая пара, у вас такие очаровательные дети. — Сезар прижал к себе невестку. — Когда Энрики вернется и узнает, что ты поверила дурацкому письму, он поднимет тебя на смех...

— Хватит, Сезар, хватит покрывать Энрики. — Вилма отпрянула от свекра. — Посмотрим, как будет смеяться ваш сынок, когда я застукаю его с поличным. — Она решительно распахнула дверь, Сезар преградил ей дорогу:

— Вилма, подожди, я не обманываю тебя. Честное слово, у Энрики встреча...

— Пожалуйста, дайте пройти. — Вилма отстранила его и вышла из кабинета.

Сезар бросился к телефону и стал набирать мобильный номер сына. В ответ он услышал механический голос, равнодушно известивший Сезара, что данный номер отключен.

— Боже мой, какой дурак! Дурак! Идиот! Тупица!

— Господи! Какой дурак! Зачем он отключил мобильный! — Анжела в сердцах швырнула трубку и обратилась к секретарше:

— Дейзи, я еду на переговоры. Энрики, судя по всему, занят. Если он появится, пусть дождется меня.

Анжела села в машину и включила зажигание. Ехать предстояло на другой конец города, и у нее было время, чтобы успокоиться и привести свои мысли в порядок. В последнее время она все чаще оказывалась втянутой в семейные дела Толедо. Энрики как всегда доверял ей свои личные тайны и семейные проблемы. Анжела была в курсе его непростых отношений с Вилмой, которые еще более усложнялись нежеланием Вилмы жить в одном доме с Гильерми. Гильерми! Анжела невольно поежилась, вспоминая события недавней вечеринки. Она прекрасно понимала жену Энрики, хотя у нее давно сложилось мнение по поводу Вилмы – хорошенькой, избалованной девочки, удостоенной внимания известного плейбоя. Анжела видела, как Вилма всеми силами старается удержать мужа подле себя, но пока у нее плохо получалось: ревность и капризы – не самое действенное оружие в борьбе за привязанность Энрики. Впрочем, как и любого нормального мужчины.

Интуитивно Анжела догадывалась о непростых отношениях Сезара и Марты, Сезара и Энрики, которому в последнее время стала невмоготу постоянная опека отца. Критичный ум Анжелы здраво оценивал ситуацию, и у нее хватало ума и выдержки держаться в стороне, лишь в крайних случаях она позволяла себе судить и давать советы. Анжела сознательно не желала погружаться в непростые проблемы Толедо. Ей вполне хватало «Тропикал-тауэр шопинга», где на ее плечи все чаще взваливалась работа генерального директора. Вот и сейчас Анжела не сомневалась, Энрики развлекается с какой-нибудь очередной красоткой, забыв или намеренно передоверив ей ведение важных переговоров, устроенных Сезаром. Анжела подавила раздражение, закипающее против Энрики, и переключила свои мысли на Клару.

Она давно дружила с этой скромной и незаметной женщиной, которую когда-то удочерили родители Марты. Анжела с грустью усмехнулась: всю свою жизнь Клара была «приемной»: сначала дочерью, а теперь этот дурацкий титул — «приемная сестра». Анжела никак не могла взять в толк, почему Клара с этим мирится, не пытается сломать сложившиеся отношения с Мартой и ее семьей. Независимая, самостоятельная Анжела иногда попросту сердилась на Клару за ее инфантильность, за детскую боязнь «взрослой» жизни. Но сейчас Анжела поймала себя на мысли, что ей очень и очень жаль эту неудачливую женщину. Еще бы! За ее беззаветную преданность и благодарность получить приказ убираться из дома! Анжела вспомнила, как плакала Клара у нее в кабинете на следующий день после бандитского налета. Вот тут уж Анжела дала волю своим чувствам.

— Почему ты позволяешь так с собой обращаться?! Ты уже давным-давно расплатилась за все их благодеяния. И еще как расплатилась! И что взамен? Когда все хорошо — ты член семьи. А чуть что не так — собирай вещи и на улицу?! Пойми, ты там живешь, но это — не твой дом.

Клара плакала и без конца причитала о том, как она обязана Марте и Сезару: «Они ведь приютили меня, беременную и одинокую девчонку, без гроша в кармане. А потом поддерживали, когда страшно заболел мой ребенок...»

— Клара, это все было десять лет назад! Ты с ними рассчиталась, причем с процентами. Алло, до свидания! Нельзя всю жизнь быть бедной родственницей, работать бесплатно. Я тебе предлагаю: переезжай ко мне, найдешь работу — заживешь как нормальный человек...

Клара успокоилась, и хотя вернулась в дом Толедо, приняв извинения Марты, Анжела не сомневалась: зерно сомнения зародилось в сердце подруги.

Совещание закончилось поздно, Анжела позвонила в офис и, узнав, что Энрики не появился, с чистой совестью отправилась домой.

Она переодевалась, когда в дверь кто-то робко позвонил. На пороге стояла Клара. Анжела, сменившая строгий деловой костюм на джинсы белоснежный свитер, выглядела юной и очень хорошенькой.

— Молодец, что пришла. – Анжела подхватила Клару под руку и ввела в дом. — Ты давно у меня не была, я тут кое-что поменяла. Мне интересно, что скажешь. — Анжела оставила подругу в гостиной и занялась ужином.

Клара огляделась по сторонам. Небольшая квартирка Анжелы удивительным образом вмещала в себя кабинет деловой женщины, наполненный самой современной техникой; с любовью и знанием подобранную библиотеку (в книгах Клара разбиралась неплохо); уютную спальню, элегантную гостиную с мягкими креслами и дорогими светильниками; столовую, умело соединенную с маленькой кухней. Здесь каждая вещь имела свое назначение и точно продуманное место, ничто не лезло в глаза, но создавало общую атмосферу уюта и комфорта. Все говорило о хорошем вкусе и достатке хозяйки. Анжела, исподволь наблюдавшая за Кларой, которая с восторгом рассматривала квартиру подруги, сама еще раз окинула свое жилище свежим взглядом и осталась довольна.

— Как мне у тебя нравится! — В голосе Клары звучал неподдельный восторг без малейшего намека на зависть – тихо, спокойно…

— Я рада, что тебе понравилось. — Анжела поставила на стол бутылку дорогого красного вина. — Мое предложение остается в силе: переезжай сюда в любое время.

— Спасибо. — Клара села на край дивана. Ее синий костюмчик выглядел заплаткой на кремовых цветах дорогой обивки. — Но это меня не спасет. Здесь — твое гнездышко. Мне надо вить свое.

Они сели за стол, зажгли свечи. Анжела видела, как потихоньку оттаивает Клара, на губах заиграла улыбка, украсившая строгое лицо гостьи. Движения женщины становились раскованнее, а слова — откровеннее:

— Почему я не такая деловая, как ты? Я не умею принимать решения, не умею отстаивать собственное мнение. Я даже не знаю, есть ли у меня собственное мнение. Настоящая рохля! Не помню случая, чтобы я не жалела о своих поступках.

— А я помню, как впервые увидела тебя. — Анжела подлила вина в бокал гостьи. — Ты мне показалась такой серьезной, такой букой и даже, извини, таким синим-пресиним чулком...

Клара грустно улыбнулась:

— Нельзя сказать, что это совершенно не соответствует действительности. Но со мной все понятно, а вот почему ты одна, мне абсолютно непонятно. Я ведь тоже помню, как ты впервые пришла в гости к Энрики, якобы заниматься, а вместо этого вы сидели и не сводили глаз друг с друга. Я была уверена, что после университета вы обязательно поженитесь. А вышло наоборот — разбежались по разным углам.

Теперь пришло время грустно улыбаться Анжеле.

— Да разве Энрики может полюбить женщину, которая умеет думать, работать на равных с мужчинами, вести разговоры на самых разных уровнях. Впрочем, работать с ним — пожалуйста, ради Бога! Но вот рожать ему детей, терпеть его волокитство — ни за что! Ты ведь знаешь, кого он выбрал жены. Его тип — женщина из Торгового центра.

— Ты теперь так говоришь, а тогда, сознайся, мечтала за него замуж.

— Хочешь правду? Когда мы закончили учебу, я точно знала, что мы больше никогда с Энрики не увидимся. И вдруг он находит меня, приглашает на работу в Торговый центр. Я согласилась, стала снова видеть его каждый день... – Анжела поднялась и включила магнитолу. Комната наполнилась звуками какой-то нежной, пронзительной мелодии. — У меня ведь были мужчины, они делали мне серьезные предложения, а я всегда отказывалась, сама не зная почему. Теперь я поняла почему. Я по-настоящему любила и люблю только его. Но Энрики женат, его обожают дети, и я никогда не стану строить свою жизнь на их несчастье. А быть еще одним романом в его жизни меня не привлекает, и, уж точно, я не завидую его жене.

Клара задумалась.

— Может быть, Энрики просто не нашел своей женщины, женщины, которая была бы дорога ему?

— Может быть, может быть, но это уже проблема Вилмы. А она ни за что его не бросит, слишком долго она его завоевывала... — Анжела замолчала и прислушалась. — Кажется, звонок, — она встала и направилась к двери.

— Энрики? В такой час? Что случилось?

— Всему конец, Анжела. Вилма забрала детей и уехала к матери в Рио.

Она поставила на столик перед диваном чашку дымящегося кофе и, присев рядом, затеребила спящего Энрики:

— Энрики, поднимайся!

Энрики натянул на себя пиджак и еще крепче сомкнул глаза.

— Ну что ты никак не проснешься? Тебе надо поехать домой, переодеться и вообще...

Энрики, наконец, открыл глаза и долго смотрел на сидящую подле него женщину, одетую в красивый костюм. Анжела несколько смутилась.

— Ну что ты смотришь на меня своими голубыми ангельскими глазками? Завтракай, сейчас я принесу бутерброды.

Энрики не дал ей подняться.

— Скажи честно, Анжела, Вилма переборщила? Ведь переборщила, да?

— Переборщила? Она застукала тебя в обнимку с лучшей подругой, и она — переборщила? Вставай, Энрики. — Анжела подошла к зеркалу. — У нас сегодня две важные встречи, мне надоело отдуваться за тебя. — В зеркало она видела Энрики — взлохмаченного и растерянного. «Да, вид прямо скажем, не рабочий»: — Анжела взяла сумку и еще раз окликнула приятеля.

Он с усилием поднялся и, глядя на Анжелу в зеркало, заговорил:

— Она забрала детей, Анжела! Я их больше не увижу!

— Мне тебя до смерти жаль, но нам пора ехать — дел по горло.

— Какая ты бесчувственная, только о работе и думаешь, прямо как мужик, — Энрики отхлебнул из чашки.

— Притворюсь, что ничего не слышала, и уйду. Захлопни дверь, когда будешь выходить, и поторопись, у нас важные дела.

Всю дорогу до Башни Анжела напряженно прислушивалась к себе, и к своему удивлению обнаружила, что единственное чувство, которое она испытывает, — это жалость. Ей от души было жалко Вилму и родителей Энрики.

Она не успела войти в кабинет, как испуганная Дейзи – секретарь приемной, указала на кабинет Сезара.

— Сеньора Анжела, Вас просит зайти сеньор Толедо. Срочно! Как только Вы появитесь, — и, подумав, Дейзи добавила: — Он вне себя!

С тяжелым вздохом Анжела перешагнула порог кабинета Сезара Толедо. Ее усилия остаться в стороне от семейных неурядиц хозяев оказались безрезультатными. Семейство Толедо заглатывало ее целиком.

Сезар сидел, утонув в глубоком кожаном кресле, что при его высоком росте казалось невозможным. Анжела увидела перед собой подавленного, согбенного человека. Он указал на стул напротив себя и без предисловий объявил:

— С сегодняшнего дня я назначаю тебя генеральным директором Торгового центра. — Он посмотрел на нее тяжелым, испытующим взглядом.

Анжела выдержала взгляд хозяина.

— Это невозможно, Сезар...

Толедо хлопнул ладонью по столу с такой силой, что подскочила подставка для карандашей и жалобно звякнула ложка в кофейной чашке.

— Это мне решать, что возможно, а что невозможно.

— Но Энрики — ваш сын, с ним нельзя так поступить…

— Вот именно — сын. Я доверяю ему, жду от него ответственности, серьезных дел, а он... — Сезар опять грохнул по столу, — крутит романы в рабочее время!

— Мне кажется, вам нужно объясниться с Энрики, прежде чем...

— Я уже объяснился сам с собой и принял решение. Когда он явится сюда, объявлю ему об увольнении и потребую передать все дела тебе. Понятно?

— Понятно, — Анжела уняла волнение и спокойно произнесла: — Но я отказываюсь от должности генерального директора. Поймите, своей работой я обязана Энрики и занять его место не могу.

— А я могу, и стану директором сам. Уговаривать тебя не намерен. — Он указал ей на дверь. – Ступай к себе. — Сезар уставился на сжатые пальцы, давая понять, что разговор окончен.

Анжела молча вышла из кабинета и прошла к себе. События принимали совершенно неожиданный оборот. Она включила компьютер, надела очки и уставилась в экран, пытаясь сосредоточиться, но желтые цифры прыгали перед ее глазами, и женщина поняла, что должна успокоиться и дождаться приезда Энрики. Ждать пришлось недолго. Ее снова позвала испуганная Дейзи, и снова указала пальцем на дверь в кабинет Сезара.

Она вошла и увидела Энрики. Он был в свежей рубашке и чисто выбрит. Анжела поняла, что он все-таки побывал дома и, видно, говорил с матерью. Теперь он объяснялся с отцом. Она отошла к окну, ожидая момента, чтобы повторить свой отказ.

— Я во всем виноват, папа. Во всем! Но если Анжела примет твое предложение, я сочту это предательством. — Энрики выжидательно посмотрел на нее.

Анжела не замедлила с ответом:

— Я уже сказала Сезару, что отказываюсь от должности генерального директора.

Сезар рявкнул:

— Думаете, испугаюсь? Ошибаетесь! Я увольняю тебя, Энрики. Пост генерального займу я сам, моим заместителем будет Анжела. Как-нибудь вдвоем справимся.

— Не вдвоем, Сезар. Если вы увольняете Энрики, увольняйте и меня.

— Анжела! – Энрики сделал предупреждающий жест. — Не горячись!

— Да, подыскивайте замену нам обоим.

— Ты ведешь себя как девчонка, а не как профессионал. — Теперь весь гнев Сезара обрушился на Анжелу.

— Нет, я профессионал. И мои поступки продиктованы не эмоциями, а исключительно профессионализмом. Мы работаем чуть больше месяца. Энрики представлен нашим клиентам как генеральный директор. Энрики подписаны все заключенные договоры и соглашения, им разработан весь механизм работы Центра. Это все сделано Энрики, Сезар. Я пришла на готовое. И вот теперь мы меняем генерального директора. Что о нас скажут, Сезар? Вы не боитесь потерять доверие клиентов, а ведь они люди не глупые? Такая скорая смена главного лица — явный показатель нестабильности. Да и сама система еще не отлажена, не укомплектованы штаты. Я боюсь хаоса, Сезар. И я не чувствую себя в силах справиться с работой без Энрики. По лицу Сезара Анжела поняла, что ее слова возымели действие. Под натиском ее бесспорных доводов гнев Сезара пошел на убыль. Она обернулась и посмотрела на Энрики. Тот сиял словно солнце, появившееся из-за туч. Сезар вышел из-за стола и поцеловал Анжеле руку.

Она посмотрела на него своими прекрасными бархатными глазами и тихо сказала:

— Если понадоблюсь, я всегда к вашим услугам.

На следующее утро Энрики вошел в кабинет Анжелы с огромным букетом цветов.

— Собираешься к жене? — Анжела сняла очки и оторвалась от компьютера.

— Не угадала, эти цветы тебе. – Он протянул ей букет. — Вчера у меня не было возможности поблагодарить тебя. Знаешь, я буду вечно молиться за тот час, когда ты согласилась работать вместе со мной. Если бы не ты…

— Перестань, Энрики, — смутилась Анжела.

— Не перестану! Ты потрясающий человек, Анжела. И я преклоняюсь перед тобой.

— Прекрати, Энрики. — Она впервые видела легкомысленного Энрики столь взволнованным и смутилась еще больше.

— Не прекращу. Ведь я говорю правду. Любой другой на твоем месте тут же согласился бы на столь заманчивое предложение. Уж кто-кто, а я прекрасно знаю, что ты отлично справилась бы с любой работой.

— Это не так, Энрики, ты знаешь...

Он перебил ее:

— Можно я тебя поцелую?

— Конечно. — Анжела постаралась перевести все в шутку и подставила приятелю щеку. — Целуй!

Он нежно обнял ее и легко поцеловал в губы. Потом быстро отстранился и пошел к выходу.

— Увидимся, друг! — Он помахал ей рукой и исчез за дверью.

— Увидимся, друг, — тихо повторила Анжела,— друг…