Крушение

Глава 25

Свет и тени... Свет и тени... Клара, открыв глаза, следила за их игрой на потолке и думала: вот и я раньше была в этом доме только тенью. Никто не принимал меня в расчет. Взгляды словно бы проникали сквозь меня. Меня никто не замечал. А теперь... Она потянулась, чувствуя, как волна счастья подхватывает ее.

— Как хорошо жить! — промурлыкала Клара, отправляясь в душ.

С тех пор как она почувствовала себя женщиной, и не просто женщиной, а счастливой и любимой женщиной, силы ее словно бы удвоились, а главное, она почувствовала вкус к жизни. И уже ни за что не согласилась бы на бесплотное и бесцветное существование, какое вела до сих пор.

— Я перееду к тебе, — заявила она Клементину. — Я хочу быть все время рядом с тобой, заботиться о тебе, смотреть на тебя. Я люблю тебя. Почему я должна с тобой разлучаться?

— Ты не сможешь жить в этом сарае, — попытался отговорить ее Клементину.

— Мы только немного поживем в сарае, а потом я тоже устроюсь на работу, и мы снимем с тобой квартиру, и…

Когда Клара принималась мечтать, то и Клементину жизнь представлялась в розовом свете, отступали мрачные тюремные видения, и он словно бы выходил из глухой тени на свет, теплый и живительный.

— Береги эту женщину, — говорил сыну Аженор, — такие женщины в жизни большой подарок.

— Я недостоин такого подарка, — говорил печально Клементину, — я чувствую себя вором, который присвоил чужое.

— Не говори так, — возражал старик. — Она любит тебя, и ты не имеешь права струсить и шмыгнуть в кусты оттого, что испугался настоящей любви. Встреть ее, как подобает мужчине!

— Знаешь, отец, когда я сидел в тюрьме, мне казалось, что поступком, достойным мужчины, будет месть, и я готовился к ней. Много лет я растил ее и пестовал как ребенка, она жила со мной, она стала моей тенью. Мы сроднились, и когда я вышел, я стал делать все, чтобы ее осуществить. Мне казалось, что нет для меня ничего важнее, чем сжечь в одном огне и мою погубленную жизнь, и другие, полные и счастливые. Но с тех пор как появилась Клара, мне стало казаться, что я поступлю как мужчина, если я откажусь от мести. Если буду просто жить и делить с ней свои заботы, если буду отвечать за ту, которую полюбил.

— Ты повзрослел, сынок, и я очень рад этому, — сказал, похлопывая сына по плечу, Аженор. — Не забывай, что у тебя есть и еще одна дочь и что нелегко жить, когда у тебя отец убийца, сидящий в тюрьме за убийство. Ей нужно устроить свою судьбу, и пусть у нее будет такая возможность.

Клементину даже опустил голову, ему стало стыдно. Он все время думал только о себе, о своих страданиях, о своих правах, и как он мог забыть о Шерли? С какой кротостью она перенесла все, что ему было угодно выделить ей на долю. Она ни разу никому не пожаловалась, продолжая любить всех своих близких, которые доставили ей немало горя.

— Доченька моя! – сказал с чувством Клементину, прижав ее головку к своему плечу.

— А когда вы с Кларой поженитесь? – тут же спросила Шерли.

Ей очень хотелось, чтобы ее отец женился на Кларе, такой красивой, хрупкой, утонченной. Она была из того же мира, что и Александр, и этот мир приблизился бы к Шерли, если бы Клара вошла в их дом. Александр по-прежнему казался Шерли прекрасным принцем, и дары его были особыми дарами — он приносил счастье. Ведь кто, как не он, приохотил Шерли к чтению, он стал приносить ей трогательные романы, и ее узкий маленький мирок расцветился яркими красками. Не могла забыть Шерли, как грубо орала на нее Сандра, когда узнала, что Александр приносит ей книжки в парк, где она любила сидеть на скамеечке.

— Чтобы я отдала тебе своего парня?! — орала она, бросаясь на хрупкую Шерли чуть ли не с кулаками. — Да как ты посмела посмотреть на него? Как посмела заговорить?

Александр стоял в растерянности, ему и в голову не приходило, что Сандра способна приревновать его к Шерли. Потом он посмеялся над Сандрой, а книжки все-таки приносил, хоть, может быть, и не так часто как раньше. И вот то, о чем Шерли читала в романах, произошло и в жизни: Клара была той самой принцессой, которая полюбила угольщика, поэтому и Шерли могла надеяться, что в один прекрасный день заколдованный злой волшебницей принц Александр избавится от колдовских чар и увидит милую Шерли.

— Иди, Шерли, иди на кухню, — подтолкнул ее Аженор, — нам с отцом нужно еще потолковать кое о чем.

Шерли застенчиво улыбнулась и отправилась на кухню.

— Ну что, ты, значит, больше не собираешься бомбить Башню?

— Выходит так, отец, — кивнул Клементину. – Больше того, мне бы очень не хотелось, чтобы Клара когда-нибудь узнала об этом.

— Ни Клара, ни Шерли, — поддержал его Аженор.

— Ты поможешь мне выкинуть все, что я наготовил, к чертовой матери? – спросил с усмешкой Клементину.

— Охотно, охотно, — кивнул Аженор.

Он был очень рад, что наконец-то может быть спокоен и за свою собственную старость, а главное, за молодую жизнь Шерли, которой он желал только добра.

— Выберем ночку потемнее и ухнем все в реку, — предложил он.

— Вот-вот, — снова кивнул Аженор. – А пока запирай свой сарай покрепче.

Клементину так и сделал, чем до крайности возбудил любопытство Агустиньо и Куколки. Они не сомневались, что их старший брат отыскал заветные сто тысяч, выигранные в лотерею, и прячет их в своем сундуке. С некоторых пор их любимым занятием стало подбирать ключи к сараю, и они не сомневались, что однажды эта дверь откроется, и они окажутся, как Аладдин в пещере, полной сокровищ. Если бы они знали, что могут найти там! Да! Ящик. Но полный взрывчатки, которую ночами терпеливо изготовлял Клементину. И еще план. Но совсем не для того, чтобы отыскать запрятанный клад. Поэтажный план торгового центра «Башни» с пометками, где удобнее всего эту взрывчатку расположить, чтобы она мгновенно взлетела на воздух, подарив всем жителям города незабываемое зрелище – потрясающий фейерверк.

Но с прошлым было покончено, и как легко стало на сердце Клементину! Он ощутил себя совсем другим человеком, и его работа стала для него дорога совсем по-иному. Его работа была возможностью счастливо жить с той, кого он полюбил. Решение Клары не разлучаться изменило так много в его жизни, и он был благодарен ей за него. И все-таки он постарался уговорить ее делать все постепенно.

— Будет лучше, если мы снимем хоть маленькое, но свое собственное жилье. Не спеши.

Но Клара уже тронулась в путь, и остаться на прежнем месте, запертой в привычную клетку, она не могла.

— Я ухожу, — торжественно заявила она Марте и Сезару. – Спасибо вам, много лет мы прожили вместе, и я благодарна вам за доброту.

— Но этот дом был твоим домом, стоит ли тебе торопиться? – попробовала удержать ее Марта, которой совсем не нравился Кларин выбор.

— Этот дом был твоим домом, Марта, а теперь у меня будет свой, — твердо заявила Клара.

— Она права, не удерживай ее, Марта, — поддержал Клару Сезар, который сразу же подумал о себе и Лусии. Будь у него такая возможность, он бы не колебался ни секунды. – И кто же твой друг, с которым ты собираешься строить свою жизнь?

— Клементину да Силва, — гордо ответила Клара.

Если бы она хотела поразить Сезара, то, наверное, не нашла бы ничего лучшего, он просто не поверил своим ушам. Убийца?! С Кларой?! Боже мой! И все-таки, наверное, лучше, если она уходит, потому что терпеть такое в собственном доме! А все это время? В общем, новость поразила его в самое сердце.

Клару от необдуманных поступков Сезар удержать не мог, но мог попытаться удержать Александра. Вечером он завел с сыном разговор о разнице воспитания, о трудностях жизни с человеком иного круга.

— Я понимаю, к чему ты клонишь, отец, — сказал Александр, — но могу тебе сказать одно, Сандра – замечательная девушка, мы с ней прекрасно понимаем друг друга, и я всегда удивляюсь одному: как она сохранила столько душевной чистоты и благородства, оставшись без матери, которую обожала. Она и до сих пор ненавидит отца – убийцу своей матери.

Сезар похолодел.

— Уж не хочешь ли ты сказать, что ее фамилия да Силва? – спросил он.

— Да, она дочь того самого Клементину, которого ты посадил, а я вызволил из тюрьмы.

Сезар почувствовал удушье. То, чего он так боялся на протяжении многих лет, от чего старался уберечь свою семью, с неумолимостью рока настигало ее. Преступник проник в нее изнутри и готовил катастрофу.

Сезар должен был предотвратить ее. С Александром он больше говорить не стал, так как ответ его был бы очевиден, но на следующий день он пригласил к себе в офис Рафаэлу.

Они еще раз посетовали по поводу случившегося скандала, поругали Сандру, которая унаследовала худшие черты своей семьи, погоревали об Александре, после чего Сезар, уповая на их взаимопонимание, повел разговор о Клементину.

— Мне трудно смириться с тем, что человек, который попал в тюрьму из-за моего свидетельства, теперь постоянно находится в непосредственной близости от меня. Вполне может быть, что он не питает ко мне враждебности, хотя я лично поверить в это не могу. Поэтому для моего спокойствия и спокойствия моей семьи я очень прошу тебя, Рафаэла, расстаться с Клементину да Силва. Не думаю, чтобы он был тебе дороже меня.

— Нет, ты мне, безусловно, дороже, потому что за аренду я плачу куда больше, чем ему. Но именно поэтому я и не могу с ним расстаться. Он прекрасный работник, мне нечего поставить ему в вину, а если я его уволю, то он останется безработным. Не забывай, Сезар, он мой брат. Я озабочена его судьбой. А ты, Сезар, мне кажется, должен быть озабочен судьбой Клары, она почти ваша родственница, и ее нельзя оставить без средств к существованию, если она задумала связать свою судьбу с Клементину.

Сезар чертыхнулся про себя, все эти сантименты связали его по рукам и ногам, и он не знал, как ему выбраться.

— И все-таки, Рафаэла, если у тебя будет такая возможность, то вспомни о моей просьбе. Мне бы не хотелось, чтобы он всегда маячил у меня перед глазами, я сам начинаю чувствовать себя как в тюрьме.

— Очень сочувствую тебе, Сезар, очень сочувствую, но посочувствуй и ты ему. Клементину очень нуждается в социальной адаптации, он хочет вернуть себе доброе имя и стать полноценным членом общества, и я никогда не стану на пути человека, который стремится к этому.

— А ты не подумала, что он может использовать Клару лишь как средство своих мстительных планов? Вот ты уже сказала, что я, думая о Кларе, не должен его увольнять, значит, она у него что-то вроде щита, а потом он ее бросит или сделает еще что-нибудь похуже. Мне кажется, жалея Клару, ты должна оградить ее от возможных неприятностей.

— Говорю тебе, Сезар, у меня нет ни единого упрека к Клементину ни как к работнику, ни как к человеку. Он дружелюбен, всегда готов помочь, подставить плечо и очень ответствен в исполнении своих обязанностей. Почему я должна думать, что он будет безответствен по отношению к Кларе? Это любовь, Сезар, а к любви любая женщина относится с уважением. Вот если бы ты сказал, что Клементину пришел к тебе и стал вымогать у тебя высокооплачиваемую должность, ссылаясь на то, что ему нужно кормить твою родственницу, и ты у него в долгу за двадцать лет тюрьмы, вот тогда бы я поняла, что Клара попала в дурные руки. А сейчас извини. Мне кажется, что тебе стоит попить успокоительного и посмотреть на мир более оптимистично. Он меняется, и меняется к лучшему!

Сезар вздохнул. Он всегда опасался идеалистов. Простились они по-дружески, но не без взаимной внутренней досады. Однако Рафаэла кое-что ему подсказала, и он пригласил Клементину, решив поговорить с ним начистоту.

— Я получаю о тебе самые лестные отзывы, — начал Сезар, — и очень рад этому. Поверь, что я бы очень хотел бы как-то помочь тебе в твоей теперешней жизни. Если я могу это сделать, то ты скажи мне, не стесняйся. Может, ты хочешь открыть бар, автомастерскую или булочную, к примеру, то я с удовольствием дам тебе денег.

— Одолжили бы, — уточнил Клементину.

— Нет, дал бы. На ближайшие двадцать лет. Или, например, ты бы мог купить машину и работать таксистом, — продолжал предлагать Сезар.

— И держаться подальше от Центра, так что ли? Но вы мне помогли тем, что дали возможность здесь работать. Вы построили великолепный Центр, и ничего другого я для себя не хочу. Если я теперь уйду, скажут: уволили. Если у меня появятся лишние деньги, будут подозревать неведомо в чем. Единственное, что мне теперь остается – это год за годом честно исполнять свои обязанности и жить на свои деньги. Я должен вернуть к себе уважение людей, и уважение для меня важнее, чем деньги.

Сезар понял, что он не сдвинет с места Клементину, что бы он не говорил ему. На суде он сказал когда-то: «этот человек представляет опасность для общества». Неужели и в самом деле теперь убийца Клементину озабочен тем, чтобы доказать, что он опасности для общества не представляет?

Сезар был и раздражен, и озадачен. Он отпустил да Силву, не зная, как ему поступить. И все-таки он не слишком верил в добрые чувства человека, отсидевшего двадцать лет в тюрьме. Но ему было ясно, что, пока этот человек вместе с Кларой, ему ни за что с ним не справиться, и тогда он решил поговорить с Анжелой. Вид у Сезара был настолько озабоченный, что Анжела поначалу испугалась, решив, что он все-таки узнал о пропавших по вине Энрики деньгах, но он заговорил о Кларе, и она успокоилась.

— Ведь Клара — твоя подруга, — начал Сезар, — как тебе нравится то, что с ней происходит?

— Совсем не нравится, — честно призналась Анжела. — Хотя сейчас она временно поселилась у меня, и я пообещала ей найти работу и сделаю это, потому что ценю женскую независимость.

— Раз ты ценишь женскую независимость, постарайся избавить ее от зависимости от каторжника и убийцы, очень тебя прошу, — с вздохом попросил Сезар.

— Я сама только об этом и мечтаю, — ответила Анжела. — А какие новости от Энрики? Нашел он Гильерми?

Их разговор прервал телефонный звонок. Анжела подняла трубку и передала ее Сезару.

— Понта-Пора на проводе, — сказала она.