Крушение

Глава 22

Сандра только и говорила о том, что в следующую субботу идет знакомиться с семейством Толедо. Она не уставала говорить, а Бина — слушать.

Бине за последнее время прибавилось хлопот: уходя в отпуск, управляющий оставил ее за старшую. Ей это было лестно, но и ответственность была велика: она отвечала и за персонал, и за порядок в кафе, и за выручку.

— Представляешь, — говорила Сандра, — этот дурень Александр думает, что мне нечего надеть к ним на ужин!

— А есть что ли? — насмешливо поддразнила ее Бина.

— Да как ты смеешь? И ты туда же? — мгновенно вскипела Сандра.

— Нечего обижаться, — рассудительно окоротила ее Бина. — Если ты придешь к ним в дом в своих обычных обносках, тебя попросят убрать со стола и вынести мусор.

— Ну и нахалка! — возмутилась Сандра, привычно поддергивая свою короткую юбчонку. — Думает, она тут самая умная! Сделали ее начальницей, так она сразу нос задрала!

Бина взглянула на нее сверху вниз — крупная, спокойная, разумная, она не зря заняла начальственное место — и, не обратив внимания на выпады распетушившейся Сандры, задумчиво сказала:

— Не хочу тебя пугать, но самое простенькое черное платье стоит раза в четыре больше, чем мы получаем за месяц. Может, тебе все-таки стоит посоветоваться со своим женихом и попросить у него денег в долг?

— Ни за что! – фыркнула Сандра. – Как только я за него выйду, я из него денежки-то повытяну, но сейчас ни-ни! Никаких денег!

— Ну, выпутывайся, как знаешь! – проговорила Бина, поправляя на столике цветы, — только помни одну поговорку: широко шагаешь – штаны порвешь. Мне кажется, она тебя касается.

Сандра опять фыркнула и гордо задрала нос.

Как только у нее выдалась свободная минутка, она отправилась в салон Рафаэлы и приглядела там себе вполне подходящий наряд.

Лейла с Рафаэлей переглянулись. Они уже были в курсе, что Александр хочет познакомить семью со своей девушкой, к ним с утра заходила Марта, отправляясь за покупками для этой вечеринки. С тех пор, как у Марты начались сложности с мужем, она стала частой гостьей у Рафаэлы, с которой сдружилась еще давным-давно. Рафаэла очень ей сочувствовала. Ее восхищало мужество, с каким Марта боролась за свое счастье. И она огорчалась, что все ее усилия ни к чему не ведут. Марта рассказала ей о ностальгическом вечере, который она устроила, приготовив любимые блюда Сезара, достав из погреба лучшее вино, тягучее, красное, от одной капли которого сладко кружится голова. И еще она поставила на видеомагнитофон фильм — трогательный фильм их юности с чудесными актерами. В кресле дремали уставшие ребятишки, и их сладкое посапывание прибавляло трогательности и уюта. Марта с Сезаром погрузились в воспоминания. А когда герои фильма после множества испытаний, наконец, воссоединились, Марта сказала мужу:

— Вот и нам с тобой нужен хэппи-энд. Сколько мы с тобой прожили! Сколько всего перенесли! Неужели мы его не заслужили?

— И знаешь, что мне сказал Сезар? – со слезами на глазах спросила Марта Рафаэлу. — Он сказал: жизнь редко учитывает заслуги, И так оно и есть! Так оно и есть.

Марта вытерла слезы и опять стала Мартой — красивой, спокойной, с высоко поднятой головой.

— Пойду куплю чего-нибудь вкусного-вкусного, мне хочется, чтобы девушке Александра у нас понравилось.

И вот теперь девушка Александра появилась собственной персоной и выбирает себе платье. Рафаэла не могла не посочувствовать Марте — мало ей неприятностей — еще и такой подарочек!

Сандра подала ей платье и спросила о цене.

— Если ты платишь наличными, мы сделаем тебе скидку, — любезно сказала Рафаэла, заглянула в книжечку и назвала цену.

Сандра вспыхнула:

— Да вы что! Оно у вас золотое, что ли? Это же грабеж!

— У него такая цена, — пожала плечами Рафаэла, — ничего не могу поделать.

— Столько денег за какую-то тряпку?! — не могла успокоиться Сандра.

— Повесь его на вешалку и шагай отсюда, — распорядилась Лейла, которая не отличалась терпением Рафаэлы и давно уже мечтала поставить зарвавшуюся наглую девицу на место.

Сандра в ярости швырнула платье на пол.

— Это же тряпка! Обычная половая тряпка! Вы что, за полную дуру меня держите?

После этой выходки рассердилась и Рафаэла.

— Выйди немедленно, — распорядилась она. – К нам ходят воспитанные люди, а ты, к сожалению, не из этой категории.

Сандра в сердцах швырнула и юбку, которую она тоже присмотрела, и, выходя, громко хлопнула дверью.

— Тебе не кажется, что с этим безобразием надо кончать? — спросила Лейла. — Марта — твоя подруга, ты же не хочешь, чтобы жизнь поднесла ей еще и этот подарочек. Мы должны избавить Александра от этой чумы!

— Чумы? Откуда у тебя такие словечки, Лейла? — Рафаэла ласково смотрела на подругу.

— Конечно, она чума и думает только о том, чтобы обогатиться. Александр для нее средство, но я сделаю все, чтобы она обогатилась не за его счет.

Лейла говорила с таким пылом, глаза ее горели таким негодованием, что Рафаэла все с той же ласковой улыбкой сказала:

— Как я рада, что меня ты не ненавидишь.

— Не иронизируй, — ответила Лейла. — Ты и сама думаешь точно так же.

— Мне кажется правильным, что мы пытаемся уберечь Александра от подобной женщины, — став серьезной, произнесла Рафаэла. — Он — человек достойный, честный, а она ведет себя очень скверно. Кто знает, может быть, мой брат, знай он, на какой женщине женится, не отсидел бы потом двадцать лет в тюрьме. Но я не хочу быть мстительной, не хочу делать ничего, отчего мне потом будет стыдно. Не хочу опускаться до ее уровня. Не хочу скандала в доме Марты, — сказала Рафаэла.

— Ну, о скандале в доме пока и речи нет, потому что нас на этот ужин еще никто не пригласил, — возразила Лейла.

— Что касается приглашения, то при нашей дружбе с Мартой это дело, как ты сама понимаешь, несложное, — улыбнулась Рафаэла.

— Не уверена. Кроме Марты, есть еще и Сезар, — снова возразила Лейла.

— Вот увидишь, это не проблема. Проблема в другом: как с наибольшей деликатностью избавить Александра от Сандры.

И в ближайший день она пригласила Сезара с Мартой на ужин. Марта с радостью приняла приглашение, она расценила его как поддержку в ее нелегкой борьбе за семейный очаг. Вечер получился удивительно приятным. Сезар одобрил сверхсовременный дизайн квартиры, а уж меню! Он впервые отведал диковинное блюдо «кулательо», ветчину с каштанами и грецкими орехами. Неподражаемым было и вино, настоящее «Амарони».

— Обожаю густые красные вина, — признался Сезар, смакуя каждый глоток и погружаясь в то состояние довольства, которое приносят уют, вкусная еда и вино. — Этот сорт — большая редкость, в Бразилии такого не найдешь. Где вы-то его нашли?

— Секрет, — лукаво отвечала Рафаэла.

Марта с признательностью смотрела на нее.

— Столько трудов! Сезар! Мы непременно должны отблагодарить наших милых друзей!

— Конечно, — с воодушевлением откликнулся он. – Приходите к нам в ближайшую субботу. Александр хочет познакомить с нами свою девушку, и мы устраиваем ужин.

— Вряд ли это удобно, — для виду усомнилась Рафаэла. – Слишком уж личный повод.

— Да мы же почти родственники, — радостно откликнулась Марта.

За ужином Сезар все приглядывался к небольшому шраму на лице Лейлы, наконец, не удержался и спросил:

— Это след от пули?

Лейла кивнула.

— Гильерми? — снова спросил он.

— Да, в тот несчастный вечер, — вздохнула она. — Кстати, что о нем слышно?

— Ничего, — вздохнула Марта. — Александр нашел телефон на стене его комнаты, и мы решили, что сможем что-то узнать. С тех пор он без конца звонит по нему, но там то никто не подходит, то мужской голос говорит, что это какой-то бар. Недавно он выяснил у одного своего приятеля, что это городок Понта-Пора, на самой границе. Наверное, там легче добывать наркотики, поэтому Гильерми и отправился туда. Вот и все сведения, какими мы располагаем.

Но до субботы появились и другие сведения. Александр нашел знакомых в телефонной компании, и они помогли ему выяснить адрес бара в Понта-Поре.

— Думаю, что Гильерми там. Слетаю в Понта-Пору и привезу его, — заявил Александр.

— Нет! Дождемся Энрики. Я не позволю тебе лететь одному, это слишком опасно, тем более что и ждать недолго. Они сегодня прилетают!

Александр не стал спорить — день-два ничего не решали.

Вилма и Энрики приехали необычайно радостные и оживленные, с целой грудой подарков. Подарки из Нью-Йорка получили все: Марта — духи, Сезар — коллекционные марки, дети — заводные игрушки, от которых пришли в восторг.

— Делами будем заниматься завтра! — весело заявил Энрики. — Сегодняшний вечер посвятим рассказам об американских чудесах.

Вилма перебила его и застрекотала об отеле, магазинах, небоскребах, ресторанах. Энрики пошел звонить Анжеле, сказав, что не может не повидать своего самого верного друга и непременно должен ее немедленно пригласить. Анжела тут же приехала. С шутками и прибаутками Энрики усадил ее в кресло, стоящее в сторонке, принес бокалы с вином и вот тут-то и сообщил, что сведения о бегстве адвоката подтвердились, и хотя он потерял все вложенные деньги, но, тем не менее, считает, что потеряно еще не все.

— Это только первый раунд, Анжела, — с несколько наигранным воодушевлением сказал он. — Я нанял необыкновенно опытного адвоката-американца. Он дока во всех их законах и поможет мне выбраться из этой нелепой ситуации. Поэтому...

— Что? — спросила Анжела, подозревая недоброе.

— Поэтому я прошу тебя, введи в компьютер сведения, которые покажут полный ажур в делах. Ненадолго. До тех пор, пока все не уладится. Ты одна можешь меня спасти. Другого выхода у меня нет.

— А у меня есть, — жестко сказала Анжела. – Энрики! Почему я должна жертвовать ради тебя всем, что у меня есть? А есть у меня только доброе имя в деловом мире. Если в угоду тебе я подделаю счета и сеньор Толедо узнает об этом, — а рано или поздно он все равно узнает, — то со мной будет покончено, я не только не найду работы, но, вполне возможно, сяду в тюрьму.

— Сядем вместе, — подхватил Энрике, — и вот там-то и будем крутить роман. Окажется, что это будет счастливейшее для нас время!

— Не валяй дурака, Энрики, — еще больше разозлилась Анжела. — Я намерена все рассказать сеньору Толедо, и пусть он решает, что делать в данной ситуации. Больше покрывать тебя я не намерена.

— Ты слишком трагически смотришь на вещи! — упрекнул ее Энрики. — Всего какая-то неделя! Пустяк по сравнению с вечностью!

— Пустяк для тебя, но не для меня, — сказала Анжела. — Я потеряю все.

— Ты только потеряешь, а я уже потерял, — мрачнея, сказал Энрики. — И если я тут перед тобой разыгрываю шута горохового, то вовсе не потому, что мне так уж весело. Ты понимаешь, что только ты можешь меня спасти? Неужели ты откажешь мне? Ты, которую я всегда считал самым верным своим другом, кому верил больше, чем самому себе? В твоих руках я, мое будущее, мои дети! Анжела!

Он так смотрел на нее, что она заколебалась. Невольно в голове у нее промелькнула мысль о Кларе: «Вот она любит своего убийцу и готова ради него на все, а я? Я что, меньше люблю Энрики?»

— Подумай, — умолял он. – У тебя еще есть время до утра. Завтра ты мне все скажешь.

Они вернулись к остальным, и речь как раз зашла о Гильерми.

Вилма, услышав, что ее мужа собираются отправить в Понта-Пору, страшно перепугалась.

— Нет, ни за что! — стала возражать она. — Это очень опасно. От Гильерми всего можно ждать, и он связан с точно такими же опасными личностями. У нас двое детей, Марта! Скажите же, что Энрики посылать туда нельзя!

— У меня трое детей, Вилма, и все они мне одинаково дороги, — устало и печально сказала Марта.

Зато Энрики принял новость о поездке за Гильерми с энтузиазмом, и энтузиазм этот был неподдельным. Еще бы! Как выручала его эта поездка! Выручала со всех точек зрения.

— Я уверен, что ехать нужно мне, — твердо сказал он. — Если Гильерми там и его нужно привезти и поместить в клинику, то я справлюсь с этим лучше Александра. Мы хоть с ним и ссорились, но он всегда ко мне прислушивался. Прислушается и на этот раз. Мне кажется, он меня немного побаивается.

— А может, мы поедем вместе, — предложил Александр.

— Нет, это только все осложнит, — сказал свое весомое слово Сезар. — Тем более что мы не знаем, там ли Гильерми. Тебе, Александр, спасибо за ниточку, а на разведку слетает Энрики.

Сезар с приездом Энрики успокоился, ему было так приятно видеть своих взрослых сыновей, которые горой стояли друг за друга. А что касается документации – там не может быть ничего серьезного. Пройдут суббота, воскресенье, и они сядут вместе с Энрики и Анжелой и во всем разберутся. Сейчас главное Гильерми.

Посмотрел на отца с благодарностью и Энрики. Как здорово, что отец ему доверяет, считает его опорой семьи. Он и есть опора, и докажет это.

— Пойду, закажу билет на самолет, — сказал он. – Не волнуйтесь, — прибавил он, с нежностью посмотрев на родителей, — я все улажу.

Вилма открыла рот, собираясь продолжить свои возражения, но Энрики схватил ее за руку и потащил с собой. В спальне, набирая номер по телефону, он зашипел на нее:

— Что ты выступаешь? Что ты выступаешь? Ты что, не поняла, что мне эта поездка нужна как манна небесная! Отношения с отцом у меня напряглись до предела, и это лучший способ их наладить. Ты же хочешь жить в Нью-Йорке, так позволь мне слетать сначала в Понта-Пору.

Он заказывал билет на самолет — было решено, что он летит в воскресенье утром, сразу после знакомства с девушкой Александра, а Вилма при этом недовольно бубнила:

— Да, я хочу жить в Нью-Йорке, но не хочу остаться вдовой. А твоя мать не хочет отпускать Сезара за Гильерми, потому что боится, как бы он не сбежал к Лусии. Твой отец бросил ее, а она никак не может с этим смириться.

— Ну что ты несешь, Вилма, что ты несешь? — Энрики с раздражением опустил трубку.

— Ничего я не несу, я говорю чистую правду, и нечего закрывать на нее глаза и делать вид, будто в доме у вас все в порядке.

Энрики тяжело вздохнул: да, порядка в их доме было маловато! В этом Вилма была права.

Глава 23

Лусия и Эдмунду подыскивали себе квартиру и никак не могли подыскать. Одна была мала, другая велика, у этой окна смотрели на запад, а у той на восток, словом, всякий раз находила какой-нибудь недостаток, и они уезжали ли ни с чем.

— Может, мы поселимся вместе с мамой? — наконец, осторожно спросил Эдмунду, желая как-то подтолкнуть свою невесту к решению.

— Ты с ума сошел! — ответила Лусия и забраковала очередную квартиру.

И все-таки Эдмунду был терпелив, он не сомневался, что настанет день, и Лусия выберет себе те стены, которые назовет своим домом. Он был терпелив, потому что любил Лусию и восхищался ею, ее красотой, ее умом. Если дела ему позволяли, он приходил даже в суд, чтобы послушать, как она ведет защиту. Сегодня она провела защиту блестяще и выиграла процесс.

— Я в восторге! — заявил ей Эдмунду. — Защита просто блестящая! Мне даже жалко стало твоих соперников. Ты — суперадвокат!

— А ты лицо заинтересованное, поэтому твои свидетельские показания не в счет! — поддразнила его Лусия.

Но она и сама была довольна, глаза у нее сияли, с лица не сходила улыбка. Дело было непростым, и, чтобы выиграть его, пришлось приложить немало усилий.

— Спасибо моим помощникам, — прибавила она, — они собрали столько материала и провели такую работу, что мне не оставалось ничего другого, кроме как выиграть! Ну что, поедем смотреть очередную квартиру?

Лусия с готовностью отправилась к машине. Эдмунду распахнул перед ней дверцу, она села, а он занял место за рулем.

— Все деловые программы на сегодня отменяются, — объявил он. — Мы едем развлекаться в парк. Американские горки, кока-кола, попкорн и воздушные шарики — вот что нам подходит.

Лусия не была уверена, что ей подходит именно это, но возражать не стала. А в парке развеселилась, вспомнив собственное детство. Они вертелись на карусели, жуя мороженое. Потом отправились кататься на горках и тут повстречали Сезара с внуками.

Что делать, если Сезар и Лусия, поглядев друг другу в глаза, словно бы позабыли, что они стоят в толпе на площадке, что у каждого из них есть спутники. Они стояли и смотрели, а остальные что-то говорили, но эти двое, занятые собой, ничего не слышали.

Эдмунду восхищался Тиффани и приглашал детей на свою свадьбу. Тиффани тормошила деда, желая получить согласие. И, в конце концов, растормошила — столбняк прошел, Сезар вернулся на землю, но, разумеется, никакого согласия не дал. Взрослые холодно распрощались и разошлись.

— Так и ел тебя глазами, — недовольно заметил Эдмунду.

Лусия ничего не ответила. Она еще не вернулась из той страны, где была вместе с Сезаром, любящим, тоскующим, зовущим ее к себе, и не была уверена, что хочет из нее возвращаться. Эдмунду что-то говорил и смеялся, но до Лусии не доносилось ни звука. Она пребывала в своей очаровательной стране.

В той же стране пребывал и Сезар. Как сомнамбула двинулся он домой, словно сквозь вату слыша просьбы внуков пойти в кино и в кафе.

— У меня болит голова, — машинально отвечал он. — Очень сильно болит, очень сильно.

Дети, чувствуя, что им ничего не добиться, посердились, порасстраивались и занялись разговорами друг с другом.

Марта, едва взглянув на мужа, сразу заметила симптомы ненавистной болезни, и дети подтвердили их, рассказав о встрече с красивой сеньорой и ее женихом на площадке аттракциона.

Присутствие жениха утешило Марту, и она решила не трогать Сезара. Голова у него вполне могла болеть от того, что Лусия Праду полюбила другого. А ее голова была занята подготовкой к вечеру. Сегодня в их дом должна была войти Сандра, будущая невеста Александра. И она вошла, одетая в скромное, но изящное черное платье, очень смущающаяся, но старающаяся не подать виду. Марта была с ней приветлива, но не больше. Этой девочке предстоял суровый экзамен, и она не хотела заранее золотить пилюлю.

Однако она все же хотела помочь девушке, впервые входящей в дом, чувствовать себя более непринужденно, и поэтому устроила фуршет и сбила тем самым Сандру с толку. Такого она никогда еще в жизни не видела.

— Ты водил меня по ресторанам и учил есть сидя, — сказала Сандра Александру, — а тут мы что, стоя будем есть?

— Конечно, — улыбнулся он. – Наверно, и ты не раз ела стоя.

— Ела-то, конечно, ела, но только мне не приходилось разом столько всего в руках держать, — с вздохом сказала Сандра.

— Не робей, со всем справишься, — утешил ее Александр.

Он нашел ей место в уголке, кресло и стол, чтобы поставить тарелку.

— Вот не знала, что богатые сначала едят десерт, — отметила Сандра, рассматривая что-то воздушное у себя на тарелке.

— Это не десерт, это суфле из пикши, — объяснил Александр.

— А что такое пикша? — спросила Сандра.

— Рыба, — ответил Александр.

Он пошел за вином для Сандры, и тут к нему подошел Сезар.

— Если у тебя в отношении этой девушки далеко идущие планы, — осторожно начал он, — то мне кажется, сначала нужно ее узнать получше.

— Мне кажется, я ее до конца дней не узнаю, — простодушно отвечал Александр. — Это-то мне и нравится, она все время меня удивляет!

— Вот я и говорю: не спеши, пусть она продемонстрирует все свои сюрпризы, — настойчиво повторил Сезар.

Он внимательно наблюдал за Сандрой, и многое его, как человека немолодого и опытного, настораживало. В первую очередь то, что Александр выглядел влюбленным, а Сандра нет, и одного этого было уже достаточно, чтобы внушить отцу тревогу, потому что разница в воспитании, социальном положении и многие прочие различия очень бросались в глаза.

— Я ее очень люблю, папа, — проникновенно сказал Александр. – Думаю о ней целыми днями. А если вдруг не встречусь или не поговорю по телефону, то мне кажется, что день и не начинался вовсе. Ты даже не представляешь, как я счастлив!

«Вот это-то и плохо», — подумал Сезар, но вслух ничего не сказал, а только проследил взглядом за Александром — с каким изяществом он подал своей возлюбленной бокал вина, и как вульгарно она его выпила.

С не меньшим вниманием следили за Сандрой Рафаэла и Лейла.

— Должна тебе сказать, что выглядит она вполне пристойно, — сказала Рафаэла, — платье хоть и не новое, но приличное, и ведет себя скромно, так что нам будет трудно с ней бороться.

— Ничего, мы справимся, — воинственно ответила Лейла.

В миг, когда все уже разбились по группкам, кто отправился курить, а кто просто болтал, делясь новостями, Сандра вдруг осталась одна, потому что Александра подозвала к себе Марта, к ней подошли Рафаэла с Лейлой и пригласили в кабинет.

Сандра сразу почувствовала недоброе и отказалась; с чего бы это двум старым ведьмам ею командовать? Что задела?

— Пойдем-пойдем, — сказала Лейла, — ты же не хочешь, чтобы все узнали, чем ты занимаешься с парнями в гараже.

Кабинет располагал к деловым разговорам и даже заключению сделок: вот деловую, но необычную сделку и попытались заключить две взрослые женщины с молодой.

— Ты сама поговоришь с Александром и откажешь ему, а мы никому ни слова не скажем про твои гаражные похождения, — спокойно сказала Рафаэла. — Иначе мы можем устроить публичный скандал и ославить тебя в глазах всех собравшихся, в том числе и твоего предполагаемого жениха. Выбирай!

Они стояли с двух сторон, как парки, неотвратимые богини судьбы, которые готовы были оборвать неугодную им нить. Сандра из полублаговоспитанной барышни мгновенно превратилась в отчаянную дворовую девчонку.

— А чего это вы вмешиваетесь? Что я вам такого сделала?

— Ты не сделала, а сделаешь, и не нам, а нашим близким друзьям. Александр вырос на наших глазах, и мы совсем не хотим ему несчастья.

Сандра злобно осклабилась.

— А я давно решила выбраться из той помойной ямы, в которой живу! И не вы, две старые клуши, можете мне помешать!

— Как ты смеешь так с нами разговаривать? — возмутилась Рафаэла.

— Сбавь тон, — присоединилась к ней Лейла.

Злобная усмешка тронула губы Сандры и вдруг она пронзительно истерически заорала во весь голос:

— Не подходи ко мне! Убери руки! За кого ты меня принимаешь, извращенка! Убери руки! Я кому сказала, убери руки! Не смей меня трогать, гадина!

На ее вопли прибежали Александр, Сезар, Вилма, Марта.

— Что случилось? Что случилось? — торопливо спрашивал Александр, бросаясь утешать свою рыдающую любленную, а она, захлебываясь рыданиями, торопливо рассказывала:

— Они меня заманили... заманили подальше от всех, они думали, что я такая же, что ли... Уведи меня отсюда! Уведи! Я не хочу, не могу здесь оставаться!

Александр, сверкая глазами, повел Сандру к выходу, Рафаэла, которая до этого стояла как статуя, воплощая собой негодование, остановила его.

— Мне кажется, девушка серьезно больна. У нее припадок истерии. Я бы на твоем месте обратила на это серьезное внимание.

— Сейчас они на меня наговорят, потому что я бедная, а сами сухими из воды выйдут! — продолжала привычно блажить Сандра с той мощью, какая собирала к месту семейного скандала все окрестные дворы.

Александр готов был подхватить на руки свою принцессу и унести из страшного вертепа, каким оказался его дом. Он и в самом деле подхватил ее, но только под руку, и они выбежали на улицу, в темноту, расцвеченную вечерними огнями. Остальные чинно прошли в гостиную и расселись. Некоторое время все сидели молча, приходя в себя, опоминаясь после скандала.

Рафаэла и Лейла, гневные и возмущенные, разумеется, не считали нужным произнести ни слова в свое оправдание. Марта разнервничалась от того, что такой неприличный скандал разразился именно в ее доме. Поэтому первым заговорил Сезар, решив как-то разрядить напряженную атмосферу.

— Александр мне сказал, что эта девушка его без конца удивляет, а я ему посоветовал не спешить и дать ей возможность продемонстрировать все свои сюрпризы. По-моему, демонстрация началась. Если вы немножко пришли в себя, мои дорогие, то скажите, что произошло.

— Простите, что мы послужили невольной причиной скандала, — произнесла Рафаэла, — но девушка оказалась еще более непорядочной, чем нам показалось с самого начала. Мы понадеялись урезонить ее и, припугнув угрозой публичного скандала, уговорить отказаться от притязании на брак с Александром. Что из этого вышло — вы видите сами. Публичный скандал устроила она. Тем не менее, мы достигли своей цели. Пусть дорогой ценой, но мы дали вам понять, с кем вы имеете дело. По-моему, степень ее доброкачественности и порядочности ясна и не требует никаких комментариев.

— Боже мой! Боже мой! Какой ужас! — повторяла Марта. — Да она всех нас окунула в ушат грязи. А Александр! Бедный мой сын! В какие он попал руки!

— Плохие, — жестко сказала Лейла. — Но вы в этом убедились собственными глазами.

— Мы-то убедились, — вздохнула Марта, — но она лишила нас возможности что-то объяснить сыну. Он будет всегда на ее стороне, считая обиженной и несчастной.

— Да, к сожалению, он слеп, — согласились Рафаэла и Лейла.

— Пойдемте, выпьем по рюмочке чего-нибудь крепкого, — предложил Сезар. – Нам нужно снять напряжение.

Все согласились, пошли в столовую и налили по рюмке апельсинового ликера, пожелав друг другу здоровья. Тем не менее, вечер был безнадежно испорчен, и не только вечер, но и настроение присутствовавших. Хорошо еще, что только настроение, а не взаимоотношения. Но дружба этих людей была слишком давней, чтобы ее могла омрачить истерика дурной, почти что уличной девчонки. Просто всем было страшно неловко из-за того, что все произошло именно так. Все словно наглотались помимо воли страшной гадости и пока не знали, как избавиться от отвратительного привкуса.

Старшие чувствовали себя именно так, и Лейла с Рафаэлой, вернувшись домой, горько корили себя за то, что, несмотря на свой жизненный опыт и благие намерения, не поняли до конца, с какой бесстыжей и наглой девкой имеют дело.

— Единственное утешение, что никакими своими речами мы бы не произвели такого впечатления, какое произвела она сама, — сказала Лейла.

— Но не на Александра, — с вздохом закончила Рафаэла.

Александр кипел от возмущения.

— Меня никогда в жизни так не унижали, — плакала Сандра в его объятиях и плакала совершенно искренне, жалея себя, потому что все ее труды могли пойти в один миг насмарку. — Как вспомню, что они обо мне наговорили и еще наговорят твоим родителям, так наизнанку выворачивает, — рыдала она.

— А ты забудь, — уговаривал он ее. — Все прошло. Мне совершенно наплевать, что они там говорят. Я знаю, что ты самая хорошая, самая любимая, и я никому не дам тебя в обиду.

Домой Александр явился с требованием извиниться перед Сандрой.

— Завтра я приведу ее, и вы перед ней извинитесь, — сказал он матери.

— А может быть, она перед нами? — ледяным тоном осведомилась Марта. — Прийти впервые в дом и устроить неприличный скандал, оскорбив моих гостей, ты не считаешь, Александр, что подобное поведение нуждается хотя бы в извинении?

— А ты не считаешь, что... — начал Александр.

— Нет, не считаю, — тем же ледяным тоном отрезала Марта, — вот уже много лет я знаю Рафаэлу и Лейлу, и я с непорядочными людьми не дружу!

Больше она не пожелала говорить с Александром и, царственно подняв голову, удалилась к себе в спальню, а там сразу сгорбилась, присела на кровать и, сжимая виски руками, страдальчески зашептала:

— Что же делать? Что же делать? Я не позволю испортить жизнь моему лучшему сыну! Попасть в руки такой дряни! Как же его угораздило?