Любовь и другие слова

Тогда: Четверг, 13 марта

Четырнадцать лет назад

Когда приближался мой четырнадцатый день рождения, я поняла, что папа не знает, что делать. Сколько я себя помню, мы всегда делали одно и то же: он готовил завтрак, после обеда мы все смотрели кино, а потом я наедалась огромным мороженым на ужин и ложился спать, поклявшись, что больше никогда так не буду делать.

После смерти мамы распорядок дня не изменился. Для меня было важно постоянство, маленькое напоминание о том, что она действительно была здесь. Но это был первый год, когда у нас был дом на выходные, и первый год, когда у меня был такой близкий друг, как Эллиот.

— Мы можем поехать в дом в эти выходные?

Папина чашка с кофе остановилась в воздухе, его глаза встретились с моими через нить пара. Он дунул на донышко, затем сделал глоток, проглотил и поставил чашку обратно на стол. Взяв вилку, он наколол кусочек яичницы, изо всех сил стараясь вести себя непринужденно, как будто моя просьба не вызвала у него особого восторга или разочарования.

Это был первый раз, когда я попросила пойти туда, и я знала его достаточно хорошо, чтобы понять, какое облегчение он испытывал от того, что мог постоянно полагаться на идеальные предсказания из маминого списка.

— Это то, что ты хотела бы сделать в этом году? На свой день рождения?

Я посмотрела вниз на свои яйца, прежде чем кивнуть. — Да.

— Ты бы тоже хотела вечеринку? Мы могли бы пригласить несколько друзей к нам домой? Ты могла бы показать им свою библиотеку?

— Нет… мои друзья здесь не поймут.

— Не то что Эллиот.

Я откусил кусочек и небрежно пожал плечами. — Да.

— Он хороший друг?

Я кивнула, уставившись в свою тарелку, когда откусила еще кусочек.

— Ты знаешь, что ты слишком молода, чтобы встречаться, — сказал папа.

Моя голова поднялась, глаза расширились от ужаса. — Папа!

Он засмеялся. — Просто убеждаюсь, что ты понимаешь правила.

Моргнув и вернувшись к еде, я пробормотала: — Не будь грубым. Мне просто нравится там, наверху, хорошо?

Мой отец не был большим любителем улыбаться, не из тех людей, о которых думаешь и сразу представляешь с широкой ухмылкой на лице, но сейчас, когда я подняла голову, он улыбался. Действительно улыбался.

— Конечно, мы можем пойти в дом, Мейси.