Любовь и другие слова

Два тридцать утра в Новый год, и я была самым трезвым, но наименее безопасным водителем на дороге. Сквозь стену слез я неуклюже двигалась по извилистой дороге, зигзагами взбираясь на узкий холм и спускаясь по гравийному склону подъездной дорожки. Я кричала в лобовое стекло и несколько раз чуть не развернулась, потому что почти не могла поверить собственным воспоминаниям. Они вдвоем лежали там.

Я не смотрела на дом Эллиота, когда поднималась по ступенькам, боясь, что буду колотить в дверь, требовать, чтобы он спустился вниз, хотя знала, что его там нет.

В тот момент я многого не знала, но знала, что не смогу вернуться в Беркли целой и невредимой.

Внутри дома было холодно. Дрова были аккуратно сложены в заднем поддоне — я могла бы развести огонь, поесть, чтобы унять скрежет в нутре, — но я с трудом добралась до дивана. Я стянула одеяло со спинки мягкого кресла и свернулась калачиком на полу.

Честно говоря, я не помню ничего, кроме ощущения холодного пола вдоль правой стороны моего тела. Наверное, мой мозг сразу же отключился. Какой — то инстинкт самосохранения не хотел, чтобы я больше видела его обнаженные бедра, видела знакомое прижатие ее руки к его пупку. Какая — то защитная часть моего разума не хотела вспоминать густой запах той комнаты — облако тел, пота, пива и секса — или то, как непринужденно Кристиан упомянул их интимную историю.

Но был ли он прав? Неужели так было всю неделю, да и большую часть их жизни? Эмма и Эллиот, случайно встречающиеся, заполняющие друг другом скуку своих дней? Писали друг другу смс, чтобы пообщаться, когда больше нечем было заняться. Занимались сексом в парке, потому что — почему бы и нет? Я не сомневалась, что Эллиот любит меня — я знала, что любит, чувствовала это до мозга костей, — но я была рядом с ним едва ли треть времени, а остальные две трети времени рядом была Эмма. Каждый день в школе, весь год: доступная, удобная, знакомая.

Я понятия не имела, кем был настоящий Эллиот. Мой Эллиот существовал только в определенные дни, только в стенах нашей библиотеки.

Я совсем его не знаю. Я вообще его не знаю. Это была ужасная мысль, которая красной нитью проходила через мои сны — сны, в которых я сталкивалась с ним в автобусе и не узнавала его, сны, в которых я проходила мимо него в коридоре и чувствовала неприятное эхо того, что я каким — то образом пропустила что — то важное, но не знала, что именно.