Любовь и другие слова

Через несколько дней я переезжаю. На самом деле это просто означает, что я упакую два чемодана, которые привезла сюда несколько месяцев назад, и перееду примерно в шесть кварталов. За менее чем семьсот в месяц я снимаю свободную спальню в доме Нэнси Итон — она врач в отделении, а ее дочь только что уехала в колледж на востоке. Это временная ситуация; не потому, что Нэнси не предложила комнату на неопределенный срок, а потому, что так кажется. У меня есть дом в Беркли, и я могла бы легко продать его и купить жилье в городе, но даже мысль об этом кажется предательством. Я могу сдать дом и позволить себе снять собственное жилье в городе, но для этого мне придется перебрать все вещи моих родителей, а к этому я тоже не готова.

— У тебя бардак, — говорит Эллиот на другом конце провода, после того как я вкратце перечисляю детали того, что делать с домом в Беркли.

Он понятия не имеет: я даже не сказала ему, что рассталась с Шоном. Если бы Эллиот знал, что мы с Шоном расстались, он бы немедленно приехал в город и пялился на меня до тех пор, пока я не сдалась бы, потянувшись, чтобы поцеловать его. Шон — единственный барьер. Он — буфер, дающий мне время подумать. Я не хочу, чтобы Эллиот заставил меня снова влюбиться в него или давил на меня, чтобы я приняла решение. Мне нужно время.

Я слышу, как что — то разбивается на заднем плане, и он бормочет расстроенное — Черт.

— Что это было, — спрашиваю я.

— Я просто опрокинул кастрюлю в раковину. Мне нужно помыть посуду.

— Ты должен.

— Как Шон? — спрашивает он.

Смена темы настолько резкая, что застает меня врасплох. — Хорошо, — говорю я и без раздумий добавляю: — Я думаю.

Я чувствую, как Эллиот замирает на другом конце провода. — Ты думаешь?

— Да, — отвечаю я. — Я была занята.

— Ты уклоняешься от ответа?

— Нет, — говорю я, морщась в поисках лучшей полуправды. Я оглядываю свою новую спальню, как будто правильный ответ материализуется где — то на стене. — Я просто не часто видела его в последние несколько дней.

— Что вы, ребята, делаете на День благодарения? — спрашивает он. — Это будет ваш первый совместный праздник, верно?

Черт.

— Думаю, я работаю.

— Ты думаешь? — спрашивает он снова, и звучит так, будто он ест. — Разве расписание ординаторов не расписано на годы вперед?

— Да, — говорю я, щипая переносицу. Я ненавижу врать ему. — Я собиралась поменяться, чтобы не работать на Рождество, но я не успела это организовать. Я, наверное, не буду работать.

Эллиот делает паузу — возможно, потому что знает, что я лгу, и пытается понять, почему. — Ладно, так у тебя есть планы или нет?

— Шон и Фиби едут к его родителям. — Я колеблюсь, затаив дыхание. — А я нет.

Я ожидаю, что он будет допытываться, проводить какое — то расследование на тему — Что это значит? — но он этого не делает.

Он просто прочищает горло и говорит: — Хорошо, значит, ты идешь сюда. Мне лучше помыть посуду до этого.