Модельное поведение

Посторгазмическая депрессия

Я распахнул перед Паллас дверь мужского туалета, думая о Филомене и больше, чем когда-либо, тоскуя о ней. В тот момент я едва заметил тот примечательный факт, что Джилиан Кроу стоит около телефона, минималистична и неприступна в темно-сером костюме, возможно, от Кельвина Кляйна, в тридцати кварталах от «Ройалтон», где она обычно обедает. Я вспомнил, как кто-то сказал о ней: она была бы красивой, если бы не решила вместо этого быть элегантной. Ее брови выгнулись выше верхнего края очков, когда она засекла меня и мою компаньонку. К сожалению, телефон был расположен так, что протиснуться мимо было сложно, даже если им пользовался человек такой стройности, как Джилиан Кроу.

— Я тебе перезвоню, — рявкнула она в трубку. — Тебя разыскивали.

— Дела, дела, дела, — пожал я плечами.

— Да, я вижу.

— Это, э-э-э, Паллас… э-э-э…

Христианское имя снаружи, язычница внутри. В воздухе запахло бедой, интонация поползла вверх, когда до меня дошло, что я не знаю ее фамилии.

— Паллас, Джилиан Кроу.

Джилиан наградила Паллас тем снисходительным взглядом, который тощие женщины, великолепно смотрящиеся в одежде, приберегают для пышных женщин, лучше выглядящих без нее.

Обернувшись ко мне, Джилиан спросила:

— Как именно обстоят дела с материалом о Ральстоне?

— Ну, я работаю над ним.

— Ах, так вы вдвоем обсуждали статью в мужском туалете?

— Чип? — ослепительно улыбнулась Паллас. — А мы только что о нем говорили.

И неожиданно, по идиотскому наитию, я выдаю:

— Паллас — подружка Чипа.

Ожидаемый эффект был достигнут. Паллас приняла это как должное и расправила плечи. Джилиан изучала ее пристально, будто вспомнила, что видела ее в прошлой жизни или пыталась припомнить, в которой именно.

— Это не вы были на бенефисе «Метрополитэн арт сосити» с Чарли Лапидусом?

Паллас пожала плечами:

— Что-то не припомню.

Похоже, это был подходящий момент, чтобы слинять. Я проскользнул мимо Джилиан, таща за собой Паллас, и с энтузиазмом зашагал по лестнице.

— Чтоб Ральстон был готов к концу недели, Коннор!

— Да-да, хорошо… — я махнул ей рукой, позволяя удалиться. Я даже сам почти поверил, что с материалом о Ральстоне все в порядке и он почти готов.

Паллас подплыла к столику, надменно неся титул супруги кинозвезды. Прежде чем опуститься на свое место, она примерила на себя рассеянную мину, свойственную истинным знаменитостям, и воздержалась от того, чтобы озираться вокруг, как бы опасаясь встретиться взглядом с утомляющими ее обожателями. Должен сказать, что у нее все получилось весьма правдоподобно. Даже в ее манере общаться с официантом появилась новая черта — эдакая незрелая интимность. Правда, над моими дурацкими шутками она смеялась чуть громче, чем следовало, и стейк свой поедала с жадностью, пока я проковыривал вилкой вентиляционные отверстия в своих крабах. (И как это я раньше не замечал, насколько эти ракообразные напоминают гигантских непобедимых водяных жуков, которые вылезают из щелей в моей квартире?)

Под конец я проводил Паллас мимо стола Джилиан и посадил в такси.

— Ты — ангел милосердия.

— А ты — милашка, — ответила она рассеянно, уже улетев куда-то в своих мыслях. Наше приключение в мужском туалете уже было для нее древней историей. Она представляла свое будущее с Чипом: путешествия в Канны, на церемонии награждения, назойливое внимание газетчиков.