Модельное поведение

Нежданный гость

Затрещал домофон, оповещая о приходе доктора Дата Халливелла.

— О черт, — сказала Брук, сконфуженно улыбаясь.

Возможно, это был самый последний человек, которого я хотел бы видеть в этот момент.

— Я избавлюсь от него, обещаю.

— Я тебе месяцами советовал сделать это.

— Коннор, пожалуйста!

— И только попробуй сказать ему, что меня бросила подружка. Мне не нужна его жалость.

— Поздновато, — заметила Брук.

Я мрачно удалился на диван и начал листать номер «Математической мысли», прислушиваясь к происходящему у дверей…

— Я только что закончил в… э-э-э… в больнице и подумал, может, ты… я не знаю… захочешь перекусить… я имею в виду, что мы не должны… о, я не знал… привет, Коннор!

Я безразлично кивнул в его сторону, притворяясь поглощенным статьей о теории узлов.

— У нас тут с Коннором небольшое семейное совещание. А ты можешь выпить с нами чашку чая.

Я гневно глянул в сторону Брук, но она не захотела встретиться со мной глазами.

— Я не хотел вам помешать…

— Ничего-ничего. Все в порядке.

Я чувствовал, что псих-доктор маячит где-то за моей спиной, опасаясь войти в комнату, стыдливо переминается в прихожей, пока Брук грохочет на кухне. Я могу себе представить, как он раскачивается из стороны в сторону, голова глубоко утоплена в плечи, волосы падают на лоб. Меня почему-то раздражает его застенчивость, хотя я и не так уж крут, чтобы начать его третировать. Может, это отражение своей застенчивости я вижу на его лице, оттого и недолюбливаю и не могу от встречи к встрече запомнить его черт.

И все же, определенно, он стоит в своих штанах цвета хаки и анораке именно так, как я себе и представлял. Теперь я вспомнил, как он выглядит. Эта его чуть наклоненная вперед осанка, его выпученные глаза и римский нос — он напоминает грифа на ветке.

— Присаживайся, — предлагаю я, будто хозяин. Или врач.

Он кивает и осторожно проходит в комнату, изучая скудную обстановку.

— Как продвигается, э-э-э, писательство? — спрашивает.

— Не знаю, тебе следует задать этот вопрос писателям.

Он все больше раздражает меня. Я смутно догадываюсь, что Даг вряд ли подозревает, как я ненавижу то, чем зарабатываю на жизнь, и ненавижу себя за то, что делаю со своей жизнью. А он только что вернулся со своей шестнадцатичасовой смены, во время которой штопал пулевые ранения и воскрешал задыхающихся сердечников. Я знаю, что веду себя по-детски, — проницательная догадка, которая заставляет меня быть противным самому себе. Очень трудно понять, как себя следует вести. Все эти золотые правила и категорические императивы. И естественно, есть правило, которое гласит: «Веди себя с другими так, как будто они без пяти минут знаменитости».