Модельное поведение

Команда ввода: «Фил»

Я встретил ее в Токио в метро на Гинза Лайн между Осакой-Митсуке и Шимбаши. Я уже больше шести лет искал нечто в Японии. Вероятно, в конце концов этим нечто должна была стать девушка с американского юго-запада.

Одним судьбоносным утром я проснулся в Киото с ощущением, будто я чужой на этой планете, — таким бессмысленным и странным показалось мне содержание предыдущих серий моей жизни. Потеряв веру в необходимость погони за японской литературой, я обратился к очевидной простоте дзена.

А позже, проведя семь месяцев в Камакурском монастыре, я решил, что еще не готов оставить мир разнообразия и иллюзий.

Встреча с Филоменой укрепила меня в этом убеждении. Если это было не сатори, то нечто типа светового знамения.

Естественно, я не мог не заметить ее, единственную гайджинку (иностранку), помимо меня, в подземке: на голову выше аборигенного населения, черное модельное портфолио крепко прижато к груди. По моим впечатлениям, в той ситуации она была воплощением американской красоты, о которой я уж и забыл. И впервые за долгие месяцы я почувствовал тоску по дому, тщетно пытаясь не пялиться на нее совсем уж откровенно. Несмотря на то, что она была прекрасна, я уверен, что видел даже больше, чем остальные — секретный аспект ее красоты, который доступен только мне. И я впал в уныние, представив, что скоро она скроется с глаз моих навсегда «С точки зрения знания, — говорит Кашиваги в романе Мисимы «Золотой храм», — красота не является утешением». В тот момент я чувствовал себя как калека перед Золотым храмом. Сконфуженный, я отвел глаза, и неожиданно она среагировала на мои пристальные взгляды.

— Простите, вы не знаете, когда будет остановка «Гинза»?

Прошло какое-то время, прежде чем я смог оторвать помутившийся взор от потерявших смысл значков на странице «Японского кино», поднял голову и взглянул на нее. Хотел спросить: «С чего вы взяли, что я говорю по-английски?» После стольких лет в Японии я, как идиот, любил представлять, что превратился в кого-то другого. Но я был потрясен тем, как она задала свой вопрос, было в этом нечто магическое, что-то, что существует меж двух полюсов: всеамериканской непосредственности и обаяния прекрасной женщины.