Мост висельников

СПУСТЯ НЕСКОЛЬКО МЕСЯЦЕВ ПАНИКИ…

«Mount Everest» от Labrinth гремела в колонках моего клуба, и я танцевал один на сцене под медленный ритм, глубокий синий свет пробегал вокруг меня. Это было одно из моих любимых занятий в мире — позволять музыке проникать в меня, а мои мышцы, отточенные каждым движением, были настолько привычны, что мне больше не нужно было об этом думать.

Мое тело работало в такт музыке, мои бедра сексуально двигались, прежде чем я провел большим пальцем по рубашке и расстегнул пуговицы под одобрительные возгласы. Но я больше никогда не раздевался полностью. Я пришел сюда потанцевать, но теперь, когда я собирался стать отцом, я решил, что лучше приберечь свой член только для глаз моей девочки. И парни могли поглазеть на меня всякий раз, когда хотели, чтобы им напомнили о том, каким красивым был мой член по сравнению с их.

Я закончил танец сальто вперед и заносом колена, что привело толпу в неистовство. Оказалось, мне даже не нужно было приглашать Джонни младшего, чтобы заработать сотни долларов чаевых.

Я заметил в толпе своего отца, вернее Тома Коллинза, примостившегося у стойки бара, и мою чертову маму, которая тоже была рядом с ним, хлопала и подбадривала меня. И ладно, это было чертовски приятно, тепло разливалось по моей груди от их энтузиазма, но было немного неловко, когда какая-то женщина кричала во всю глотку: — Я умру счастливой, если смогу просто пососать твои яйца, Джонни Джеймс! — и это было слышно всем, когда она перекрикивала музыку. Однако им, казалось, было все равно, и я думаю, что мне это в некотором роде нравилось в моих родителях, даже если иногда они смущающе поддерживали мою работу.

Гван держался стойко ради моей мамы, и когда он пришел ко мне на прошлой неделе и спросил, может ли он сделать ей предложение, я чуть не потерял самообладание, когда обнял его. Он действительно был хорошим парнем, и я никогда не видел свою маму такой счастливой, как с ним, так как я мог сказать «нет»? Я даже не так сильно ненавидел его имя в эти дни, особенно потому, что я больше не называл его так. Я называл его папой, и черт возьми, это все еще вызывало у меня головокружение. В первый раз, когда я сказал это ему в лицо, он расплакался, и я попытался притвориться, что назвал его Брэдом, потому что Гван было таким ужасным гребаным именем, и ему нужно было подходящее. Но, в конце концов, я принял свою новообретенную любовь к нему.

Я направился за кулисы, где Лайла и Ди раскрашивали блестками свое тело для следующего совместного выступления. Они умоляли меня позволить им поставить что-нибудь для них двоих, и это было одно из лучших решений, которые я когда-либо принимал для этого бизнеса. Их талант проявился на той сцене, и я был более чем рад, что в будущем они придумают больше танцев.

— О боже мой — о боже мой, Олли, смотри! — Закричала Белла, пробегая через примерочную в крошечных розовых стрингах, ее сиськи подпрыгивали, а кисточки на сосках вращались, когда она подбежала к Олли с чем-то в руке.

— Что это? — спросил он, поднимаясь на ноги, когда она помахала блестящей золотой карточкой у него перед носом. — Твою мать.

— Это что, еще один лотерейный билет? — Спросил я Лайлу, и она кивнула, поспешив к Белле с Ди посмотреть, что выиграла ее подруга. Белла покупала их годами, но никогда не выигрывала больше пятидесяти долларов ни на одном.

— Что ты выиграла? — Спросил Техас, когда он тоже поспешил к ней, и я, охваченный всеобщим волнением, побежал вместе с Адамом, следовавшим за мной по пятам, чтобы посмотреть.

Лицо Беллы слегка побледнело, когда она развернула билет, чтобы показать нам, и мое сердце дрогнуло, когда я заметил на нем три одинаковые цифры.

— Пятьсот штук? — У меня перехватило дыхание.

— Мы можем купить тот маленький пляжный домик, который хотели, — сказал Олли, вскакивая, подбрасывая Беллу в воздух и кружа ее.

Она взвизгнула, и они начали целоваться, цепляясь друг за друга и срывая друг с друга одежду таким образом, что всем нам было велено убираться восвояси.

Я отрывисто рассмеялся, похлопав Беллу по плечу в знак поздравления, когда зазвонил мой телефон, который я оставил на туалетном столике. Я подбежал, поднял трубку и обнаружил, что звонит Фокс, мой большой палец нажал на кнопку ответа, когда я поднес его к уху. Но, очевидно, мне не нужно было держать его так близко, потому что Фокс кричал на меня так, словно я был в миле от него.

— Джей-Джей!

— Черт возьми, ой. Что такое? — Спросил я.

— У Роуг начались схватки, — сказал он.

— Что? — Я ахнул, мое сердце сделало в груди пару десятков кувырков. — Этого не может быть, она родит только через неделю.

— Она рожает. Мы едем в больницу, — сказал он.

— Гребаный трах на гребаном члене! — На заднем плане завопила Роуг.

— Ох, не бей меня, колибри, я пытаюсь вести машину, — сказал Фокс.

— С ней все в порядке? — Спросил я в панике, уже выбегая к задней двери, когда схватил ключи от машины и вырываясь на ночной воздух.

— С ней все нормально, — сказал Фокс.

— Нормально? — она зарычала. — Выталкивать человека целиком из моего влагалища нормально, барсук?

— Конечно, нет, детка. Просто дыши, как сказала женщина из класса Ламаз.

— Я ходила только на один урок, — прорычала Роуг.

— Ну, ты могла бы сходить на другие из них, но ты сказала, что они скучные и в них не хватает закусок, — сказал Фокс, затем снова обратил свое внимание на меня, когда Роуг зарычала, как демон. — Рик и Чейз тоже в пути. Поторопись.

— Я так и сделаю, — сказал я хриплым голосом, пока мой мозг пытался осознать происходящее.

— Увидимся в больнице. — Фокс повесил трубку, а я бросил телефон в подстаканник, нырнул в машину, завел ее и выехал со стоянки.

Черт возьми, я собираюсь стать отцом!

Я повернул свою машину в сторону скалистых дорог, которые должны были привести меня в верхний квартал, и помчался так быстро, как только мог. Было поздно, но это был субботний вечер, так что на вечеринке было довольно много людей, но когда я добрался до утесов, поток машин поредел, пока не осталось ничего, кроме открытых дорог, ведущих меня к Роуг и моей новорожденной девочке.

Маверик рассмеялся, когда узнал, что у нас будет девочка, взволнованный тем, скольким парням он переломает конечности, когда она будет подростком и начнет привлекать к себе их внимание. Это была его новая мечта, хотя на Фокса это произвело меньшее впечатление, поскольку он уже говорил о комендантском часе и правилах. Я напомнил ему, что мы нарушали все эти правила, когда наши собственные родители пытались навязать их нам в детстве, и он взял свою маленькую задиристую душу в узду.

Это будет нелегко — растить этого нового маленького человека среди всех нас, но после того, как у меня было некоторое время, чтобы осознать ее приход, я был уверен, что мы сможем это сделать. Чейз прочитал все книжки о детях, какие только смог достать, плюс посещал какую-то долбаную терапию, чтобы попытаться справиться со своими страхами перед тем, как стать родителем. Хотя он был бы чертовски хорош, мы все старались убедить друг друга в этом. Однажды ночью Роуг проснулась после кошмара о том, как она случайно запекла собственного ребенка в пироге, и успокоилась только тогда, когда Фокс напомнил ей, что она никогда в жизни ничего не готовила и вряд ли начнет в ближайшее время.

Я мчался в темноте скалистых дорог, крепко сжимая руль и пытаясь прокрутить в голове план появления нового ребенка. Мы организовали для нее детскую в Доме-Арлекинов, и Фокс уже составил для всех нас расписание ночных дежурств. Мы впятером справимся с этим, верно? Один крошечный ребенок был бы легким делом. Верно??

Грохот заставил мое сердце подпрыгнуть, и мой GT чуть не съехал с дороги, когда лопнула передняя правая шина.

— Черт! — Я испуганно вскрикнул, вцепившись в руль и ударив по тормозам, останавливаясь до того, как потерял управление.

Я сделал несколько медленных вдохов, пока адреналин бурлил в моей крови, затем распахнул дверцу и вышел из машины, чтобы осмотреть повреждения. Шина, должно быть, наткнулась на острый камень, потому что она была совершенно испорчена, а у меня в машине не было запаски.

— Нет, нет, нет, — сказал я в панике, запуская пальцы в волосы.

Я, пошатываясь, вернулся в машину, схватил ключи и телефон, сунул первое в карман и позвонил Чейзу. Телефон звонил и звонил, но он, черт возьми, не брал трубку, так что вместо этого я позвонил Рику. Звонок продолжался и продолжался, но он тоже не брал трубку, и я разочарованно зарычал, пнув спущенное колесо и выругавшись, когда боль рикошетом пронзила мои пальцы.

— Черт возьми, — прорычал я, решив, что нет смысла звонить Фоксу. Он был с Роуг, и она нуждалась в нем больше, чем ему нужно было отвлекаться на мою нынешнюю ситуацию.

Дорога была тихой, в ту сторону не двигалось ни одной машины, которую я мог бы перехватить, поэтому я быстро попытался забронировать Uber на своем телефоне, ожидая, пока водитель соединится со мной. Но, черт возьми, у меня был рейтинг в одну звезду с тех пор, как я в первый и единственный раз воспользовался Uber. Водитель пытался убедить меня, что знает о морских звездах больше, чем я. У нас завязался такой жаркий спор, что он попытался вышвырнуть меня из такси еще до того, как я добрался до места назначения. Я отказался выходить, назвав его усатым ублюдком, поедающим крабов, — потому что, конечно же, у него были усы, — и в конце концов он вызвал полицию, и я сбежал. Теперь мой рейтинг в одну звезду дразнил меня на экране, поскольку ни один водитель не осмеливался меня подвезти. С момента той ссоры прошли годы, но, похоже, теперь этот водитель Uber был моим заклятым врагом.

Я попытался найти компанию такси в Интернете, но здесь у меня не было сотовой связи, и я выругался, сдался и побежал вверх по дороге. Мои руки двигались взад-вперед, ветер хлестал по моей обнаженной груди, а расстегнутая рубашка развевалась вокруг меня. К счастью, на мне не было блестящих туфель на скользкой подошве — о, нет, подождите, на мне были.

Мои ноги скользили повсюду, пока я не был вынужден снять их и зашвырнуть в кусты с ревом гнева и силы, оставшись в одних носках.

Сзади на этих брюках были маленькие застежки, прикрывающие мою задницу, и они продолжали развеваться на ветру, обнажая мою голую задницу, пока я бежал, стиснув зубы, и решимость подгоняла меня вперед.

К тому времени, как я добрался до вершины скалистых дорог, у меня перехватило дыхание, а я еще и близко не добрался до верхнего квартала. Я посмотрел на свой телефон, чтобы проверить, есть ли интернет-сигнал, но его по-прежнему не было, так что мне ничего не оставалось, как продолжать бежать, мчаться в темноту, пока мои легкие тяжело дышали от нагрузки.

Когда я был весь в поту и жадно глотал воздух, я снял футболку, выбросив и ее, оставшись в одних штанах с отворотами на заднице и носках, и продолжил путь к моей девочке и ребенку, который был на пути в этот мир.

— Я иду, — тяжело сказал я. — Папочка Джей-Джей уже в пути.

Два огонька прорезали темноту впереди меня, и мое сердце наполнилось облегчением, когда я протянул руку, подняв большой палец. Мне было все равно, даже если бы они ехали в противоположном направлении, я бы пообещал им целое состояние, чтобы доставить меня в эту чертову больницу.

На дороге в фокусе появился розовый джип, замедляясь и останавливаясь. Я побежал к водителю, почувствовав, что эта машина мне знакома, хотя в тот момент не мог понять почему.

— Ну, привет, парень. Что ты тут делаешь, босиком и такой отчаявшийся? — ирландский акцент заставил меня замереть, и вдруг я понял, кто это.

— Ты дядя Киана, — сказал я, цепляясь за борт его машины, пока он прикуривал сигарету в уголке губ, освещая ее красным светом. У него были темно-русые волосы, он был покрыт красочными татуировками и несколькими смертельно выглядящими шрамами, его зеленые радужки были полны невысказанных грехов.

— Это я. А ты один из мальчиков-Арлекинов, — сказал он, и его глаза заблестели знанием.

— Меня нужно отвезти в больницу, у моей девочки схватки, — в отчаянии сказал я.

— Типо, рожает? — удивленно переспросил он. — Похоже, тяжелая работа. Она узнала о ребенке сегодня или знала об этом какое-то время? Я спрашиваю только потому, что слышал о женщине, которая однажды сидела на унитазе, пыхтя, чтобы хорошенько посрать, когда оттуда вывалился ребенок. Представь это? В одну секунду у тебя утренняя какашка, и даже белки поблизости нет, чтобы подглядеть за тобой, пока ты наслаждаешься прелестями ее прохождения — а потом всплеск! Ребенок в твоем унитазе, плавающий, как кальмар в водовороте.

— Мне действительно нужно в больницу, — взмолился я, и его брови поползли вверх.

— О, не обращай внимания на мою болтовню, парень. Ты будешь там. Я доставлю тебя туда вовремя.

— Спасибо, — сказал я с облегчением, садясь на пассажирское сиденье, и Найл развернулся на полной скорости, заставив меня поторопиться пристегнуть ремень безопасности, когда он помчался тем же путем, каким приехал, со скоростью сто миль в час.

— Черт, — выдохнул я, когда он прибавил скорость еще больше, из его губ повалил дым, когда он убрал одну руку с руля, чтобы вынуть сигарету изо рта и щелчком выбросить ее в окно.

— Как насчет немного музыки? — предложил он, не дожидаясь моего ответа, и включил «Stan» от Eminem и Dido, сразу же начав подпевать.

Хлопок в заднюю часть джипа заставил меня оглянуться в ту сторону, и Найл внезапно свернул с дороги на ухабистую колею.

— Куда ты едешь? — Спросил я. — Верхний квартал в той стороне. — Я указал, но Найл отмахнулся от меня, когда помчался по разбитой дороге, и мы оба дико подпрыгивали на сиденьях.

Я прислонился к окну, гадая, стоило ли мне доверять этому маньяку. До меня доходили слухи о нем; он был наемным убийцей, к тому же ненормальным.

— Послушай, я просто продолжу бежать, чувак, — настойчиво сказал я.

— Это не займет ни секунды, парень, я все равно доставлю тебя туда до того, как она спустит ребенка в унитаз.

Стук в заднюю часть джипа был достаточно знакомым, чтобы сказать мне, что это было, и я потер рукой затылок. — Кто у тебя там внутри? — спросил я.

— Его зовут Терренс Уистлби. Больной сукин сын, позволь мне сказать тебе. Он держал четырех женщин в своем подвале и вдобавок пытал их, не так ли, сука? — он крикнул в заднюю часть джипа, и Терренс взвыл от ужаса. — У него был лучший друг, который тоже помогал ему. Моя девушка сейчас режет его на куски и рисует для меня картину его кровью.

— Это мило, — натянуто сказал я, когда Найл остановил джип и выпрыгнул в темноту.

Он открыл заднюю дверцу джипа и вытащил из него Терренса, волоча его за волосы, пока тот брыкался и размахивал руками.

— Давай, парень, — позвал меня Найл. — Мне нужна помощь кое с чем.

— Мне действительно нужно идти, — взмолился я, испытывая почти искушение украсть его джип, поскольку он оставил ключи в замке зажигания, но я действительно не думал, что это хорошая идея — навлекать на себя гнев этого психа.

Я вышел из машины и побежал за ним, пока он тащил Терренса за собой, напевая песню Eminem и Dido, которую мы все еще могли слышать отсюда.

Я понял, где мы находимся, когда мои глаза привыкли к темноте, и мой желудок скрутило, когда мы приблизились к пещере, в которой я застрял со своими друзьями.

— Я должен поблагодарить тебя и твою семью за то, что я узнал об этом месте, — крикнул мне в ответ Найл. — Я слышал, тебя засосало в океан, как дерьмо в водосточную трубу. Как это было? Должно быть, это была настоящая поездка.

— Я чуть не умер, — сказал я, когда он бросил Терренса на край расщелины и выхватил из-за бедра пистолет, небрежно целясь ему в голову, когда мужчина начал молить о пощаде.

— Но ты не умер, — сказал Найл, оглядываясь на меня. — Это и есть забавная часть, нет?

— Нет, — ответил я, нахмурившись, и он лающе рассмеялся.

— Ну, я думаю, мы с тобой другой породы. Мне нравится смотреть смерти в глаза и делать ее своей сучкой. Ты не жилец, если только ты почти не умер, вот что я скажу. А как насчет тебя, Терренс? — Он прижал приклад пистолета к голове мужчины, и тот заскулил от страха. — Теперь откройся пошире, как будто я собираюсь засунуть тебе в рот паука.

Он закричал, и Найл быстро достал что-то из кармана своей кожаной куртки и сунул это в рот Терренсу.

— Не волнуйся, на самом деле я не собираюсь запихивать тебе в рот паука. Вот и все. Прекрасно. — Найл выпрямился, размахивая чекой от гранаты перед лицом Терренса, и я заметил, что граната прочно застряла у мужчины во рту. Срань господня. — А теперь, Терренс, я скажу тебе кое-что, что тебе не понравится.

Слезы текли по щекам мужчины, когда он, хныча, крутился с гранатой во рту.

— Ты умрешь, Терренс, — сказал Найл с твердым кивком. — Эта граната у тебя во рту взорвется с большим бум. Единственное, что удерживает ее на месте, — это твой язык, нажимающий на спусковой крючок, но это не может продолжаться вечно, не так ли? Это нереально, если мы посмотрим на шансы и подсчитаем их, не так ли?

Терренс снова захныкал, и мое сердце бешено заколотилось в груди, пока я наблюдал, не в силах оторвать глаз от безумной игры Найла.

— Хотя для тебя это будет кармой, — сказал Найл. — Но мы можем сделать это веселым, прежде чем ты взорвешься. Так что я собираюсь заключить небольшое пари с моим новым другом — как тебя зовут, парень? — Он посмотрел на меня.

— Джонни Джеймс, — хрипло сказал я.

— О, мне оно нравится. Ты так понравился своей маме, что она назвала тебя дважды. — Найл улыбнулся мне, его мышцы напряглись, когда он выпрямился, упираясь ботинком в грудь Терренса. — Итак, Джонни Джеймс, как ты думаешь, сколько секунд пройдет, прежде чем эта граната взорвется у Терренса во рту и разнесет его мозги во все стороны?

Терренс рыдал, сжимая гранату, и я перевел взгляд с него обратно на Найла. Мне не было жаль какого-то мудака, пытавшего невинных женщин, и не то чтобы я раньше не видел крови, хотя особый привкус запекшейся крови Найла немного выбивал из колеи.

— Пять, — сказал я, нуждаясь в том, чтобы поторопиться с этим, чтобы вернуться на эту чертову дорогу.

— Я бы сказал, восемь, — решил Найл, затем повернулся и пинком отправил Терренса прямо через край пещеры.

Терренс закричал, и в этот момент граната взорвалась, и грохот эхом разнесся по расщелины, прежде чем раздалось несколько всплесков, когда его куски упали в воду внизу.

— Черт возьми, ты считал? У меня даже не было возможности начать, — Найл расхохотался, поворачиваясь ко мне и подталкивая меня к своему джипу. — Хорошо, давай доставим тебя, чтобы ты успел забронировать столик на ужин.

— Мне не нужен ужин, у моей девочки будет ребенок, — сказал я, все равно торопясь.

— Точно, да, именно туда. Я мог бы попробовать что-нибудь итальянское, а ты? Мы могли бы взять что-нибудь на вынос по дороге. Я знаю очень немного…

— Найл, — прорычал я, когда мы нырнули обратно в его джип. — У меня будет ребенок.

Он оглядел меня с ног до головы, когда в замешательстве плюхнулся на водительское сиденье. — Мужчины не могут иметь детей, у тебя для этого нет нужных механизмов. Или… подожди, ты женщина? — Он оглядел меня, пытаясь понять.

— Нам нужно ехать, — потребовал я. — Пожалуйста, Найл, мне нужно в больницу.

— Ладно, ладно, не кипятись. Но мне действительно нужно, чтобы ты сказал мне кое-что, пока мы едем, что-нибудь такое, что окупит это маленькое путешествие, которое я тебе предлагаю.

Я нахмурился, беспокоясь о том, о чем этот человек собирался попросить меня, но я был не совсем в том положении, чтобы торговаться. — И что же это?

— Где ты достал эти очаровательные штаны с застежками на заднице? — спросил он. — Моя девочка была бы рада увидеть меня в таких. Как ты думаешь, их тоже делают с застежками на члене?

— Я…эээ, Я не уверен. Они не мои, но я получаю много подобного дерьма со специализированного веб-сайта. Я стриптизер.

— О, правда? Ты можешь записать название этого веб-сайта для меня? — он настойчиво спросил, когда мы мчались по грунтовой дороге к трассе.

— Конечно, — сказал я, когда он передал мне блестящий блокнот с единорогом и ручку в форме кальмара.

— У меня сейчас так много вопросов к тебе. Как тебе удается так легко снимать одежду? Я пару раз устраивал стриптиз-шоу для Бруклин, но всегда заканчивал тем, что выползал из джинсов, как червяк, или разрезал их ножом, но это кажется ужасной тратой времени.

— Одежда для стриптизеров быстро снимается. Они держатся вместе с помощью липучек и прочего дерьма, — объяснил я, и он в восторге уставился на меня, не обращая никакого внимания на трассу, по которой мы мчались.

— Конечно! Как я раньше об этом не подумал? — Он перевел взгляд обратно на трассу как раз вовремя, чтобы вырулить на дорогу, и меня охватило облегчение, когда он, наконец, помчался в направлении верхнего квартала. — А есть ли какая-то особая техника, которую ты используешь, когда шлепаешь своим Вилли девушек в толпе?

— Я этим больше не занимаюсь, — сказал я.

— Но ты делал такое в прошлом? — настаивал он. — Потому что я попробовал это на прошлой неделе со своей девушкой, и она отрубилась на четыре часа.

— Господи, — выдохнул я.

— Пирсинг в моем члене оставил у нее неприятную рану на линии роста волос, — сказал он, хмуро глядя на меня. — Я чувствую себя очень неловко из-за этого, говорю тебе.

Я уставился на него, пытаясь осознать безумие этой ночи, затем вспомнил, что нужно заговорить.

— Это скорее мягкое движение бедрами, не вкладывай в него никакой силы, — сказал я, и он серьезно кивнул, как будто делал мысленные заметки.

— Вот так? — Он приподнялся на сиденье, яростно раскачивая бедрами из стороны в сторону.

— Нет, вот так. — Я приподнял свои бедра, показывая ему неуловимое движение. — Тогда он будет качаться взад-вперед сам по себе.

— О, только посмотри на эти причудливые движения бедрами. Ты, должно быть, родственник Шакиры, потому что я могу сказать, что ты настоящий профессионал, — сказал он, повторяя мои движения и усваивая их на удивление быстро.

Мой взгляд снова метнулся к ветровому стеклу, и я испуганно вскрикнул, когда две фары осветили пространство перед нами, и я понял, что мы выехали не на ту сторону дороги.

Найл в последнюю секунду направил нас в обход приближающейся машины, сердито сигналя, как будто в этом был виноват другой человек, а не он.

— На этих дорогах полно сумасшедших придурков, ты должен быть очень осторожен, — сказал Найл, качая головой.

Наконец показались огни верхнего квартала, и меня охватило облегчение, когда мы плыли по улицам города, все больше приближаясь к моей цели.

Найл ворвался на больничную парковку, как будто мы были в погоне на высокой скорости, и я прижался к окну, когда он развернулся перед входом и ударил по тормозам.

— Вот ты и на месте, парень. Наслаждайся пиццей, — весело сказал он.

— Ребенком, — поправил я, но больше не стал терять времени, распахнул дверь и побежал ко входу.

Прошел почти час с тех пор, как позвонил Фокс, и я чувствовал, что подвожу Роуг, когда в своих грязных носках брел по фойе, оглядываясь налево и направо на вывески вокруг меня.

— Могу я вам чем-нибудь помочь, сэр? — окликнула меня секретарша из-за стола.

— Роуг Арлекин, — выпалил я. — Ты знаешь, где она? У нее будет мой ребенок.

Она проверила что-то на своем экране, затем кивнула, хмуро посмотрев на мой наряд, и направила меня в родильное отделение.

На меня бросали разные странные взгляды, когда я бежал по больнице без футболки и с развевающимися лоскутами задницы, но мне было наплевать, когда я охотился за своей девушкой.

Я добрался до палаты, и медсестра, бросив на меня один взгляд, указала мне на палату дальше по коридору, как будто точно знала, где мое место. Я побежал туда, готовый помочь Роуг пройти через это, предложить ей руку для поддержки и рассчитать время схваток, но когда я толкнул дверь, то обнаружил ее лежащей в постели с ребенком, уже прижатым к груди, и тремя моими лучшими друзьями, окружающими ее.

— Что с тобой случилось? — Чейз встревоженно спросил.

— Это не имеет значения, — выдохнул я, моя челюсть отвисла, когда я уставился на невозможность того, что наша дочь уже здесь.

Полные слез глаза Роуг поднялись, чтобы встретиться с моими. — Разве она не совершенство?

Взгляды парней скользнули по моему наряду, на их лицах появились вопросы, когда я, пошатываясь, вышел вперед и посмотрел вниз на эту крошечную девочку, которая была вся наша. Она была завернута в светло-розовое одеяло, а на голове у нее была копна темных волос.

— О боже мой, — выдохнул я, когда Фокс положил руку мне на плечо, отодвигаясь в сторону с самой ослепительной улыбкой на лице, которую я когда-либо видел.

— Она крошечная, — сказал я слабым голосом, беря ее на руки, в ужасе от того, что могу сломать. Ее глаза были закрыты, но когда я прижал ее к своей груди, она приоткрыла их, и я был ошеломлен, обнаружив, что они точно такого же оттенка, как у Роуг.

— Ты должен взять ее в объятия следующим, Эйс, — пробормотал Рик.

— Я уроню ее, — испуганно сказал он.

— Ты не сделаешь этого, — сказал Фокс.

— Барсук? — Прошептала Роуг, в то время как я продолжал смотреть на нашего ребенка, не желая моргать ни на секунду на случай, вдруг я что-либо упущу.

— Да, колибри? — спросил он, когда она взяла его за руку на периферии моего зрения, притягивая его вниз, чтобы она могла говорить ему на ухо.

— Это была самая ужасная гребаная боль, которую я когда-либо испытывала. Я хочу вернуться домой и никогда, никогда, никогда больше этого не делать. Ты можешь пойти и сказать это врачам и убедиться, что они позволят мне уйти в ближайшие пять минут, прежде чем я ударю того, кто вытащил ее из меня?

— Да, детка, — послушно сказал он, направляясь прямо из комнаты.

— Как ей удалось родится так быстро? — Спросил я, наконец взглянув на Роуг. — С тобой все в порядке?

— Нет, Джей-Джей, — сказала она, сглотнув и покачав головой. — Она вышла слишком быстро. Я не смогла принять никаких обезболивающих, поэтому я почувствовала все это, и она, черт возьми, выскочила из моего влагалища, размахивая бейсбольной битой, клянусь Богом.

— По крайней мере, это было быстро, — сказал Рик, и Роуг бросила на него прищуренный взгляд.

— Если бы мне потребовалось пятнадцать минут, чтобы вывернуть твой член наизнанку, используя только палочки для коктейля, ты бы подумал, что это быстро? — спросила она его, и он побледнел, его горло поднималось и опускалось.

— Нет, красавица, — прохрипел он.

Она посмотрела на нашу маленькую девочку, лучезарно улыбаясь и напрочь забыв об их ссоре. — Но она того стоила.

Я снова посмотрел на нашу малышку, когда она издала милейший, еле слышный звук, и это заставило мое сердце замереть. В ту секунду я понял, что дам ей все, что она захочет, в тот момент, когда она попросит. Я собирался быть самым нежным родителем из всех нас, и мне было наплевать. Она могла бы заполучить весь мир и все, что в нем есть.

Фокс вернулся в комнату, подошел, чтобы забрать сумку Роуг, и кивнул ей, давая понять, что дело сделано. Никто не спорил с Арлекином.

— У нее уже есть имя? — Спросил я. Мы все так долго спорили о том, как ее назвать, что решили, что последнее слово будет за Роуг, и на этом все.

Роуг ухмыльнулась и кивнула, выпрямляясь в постели. — Рейнджер.

— Как Одинокий Рейнджер? — спросил Чейз с недоумением.

— Нет, не как Одинокий Рейнджер, — фыркнула Роуг. — Как Зеленый Рейнджер из «Могучих Рейнджеров».

— Мне это, как ни странно, нравится, — сказал я, когда Рик громко рассмеялся и кивнул в знак согласия.

— Рейнджер, — Фокс попробовал произнести это имя, глядя на нее сверху вниз.

— На самом деле в этом есть что-то особенное, — признал Чейз.

— Тогда все, — сказала Роуг. — Решено. Она Рейнджер Арлекин.

Чейз наклонился вперед, чтобы пощекотать ей подбородок. — Добро пожаловать в команду, крошка.

***

— Сюрприз! — Сказал Чейз, появляясь на заднем крыльце, катя за собой свой старый мотоцикл, который теперь был свежевыкрашен в розовый цвет, с маленькими кисточками на руле.

Я сидел рядом с Роуг на диване под открытым небом, пока она кормила Рейнджер рядом со мной, глядя на Чейза, приподняв брови.

— Вау, это так мило, — сказала она.

— Может быть, Рейнджер сможет немного прокатиться на нем, — сказал Чейз.

— Ей три дня от роду, — сказала Роуг. — Она не может ездить на мотоцикле.

Лицо Чейза вытянулось, но он скрыл это смехом. — Ну, да, но примерно через несколько недель или что-то в этом роде. Очевидно, мне нужно достать для нее специальное сиденье, чтобы она сидела поверх седла, но тогда…

— Чувак, это мотоцикл для взрослых, — сказал я, фыркнув. — Она не поедет на нем, пока ей не исполнится лет тринадцать.

Щеки Чейза порозовели, и он прислонил мотоцикл к перилам крыльца.

— Да, я знаю, — он рассмеялся немного слишком громко. — Я пошутил.

— Ты совсем не шутил, — сказала Роуг, когда рассмеялась, и Рейнджер оторвалась от ее соска. — О, прости, милая.

Я помог ей снова прижаться, обхватив затылок Рейнджер и улыбаясь прекрасному виду моей дочери в объятиях любви всей моей жизни.

Тихий скулящий звук привлек мое внимание, и я, нахмурившись, поднял голову, заметив Дворнягу, карабкающегося по ступенькам крыльца с белой мышью в зубах.

— Черт, — выдохнул я, вскакивая со своего места и направляясь, чтобы забрать это у него.

Когда Дворняга положил ее, я понял, что это вовсе не мышь. Это был долбаный щенок.

Я уставился на него, когда Дворняга подтолкнул его ко мне носом, и я в тревоге оглянулся на Роуг и Чейза.

— Он украл его у какой-то бедной собаки? — Спросил Чейз.

— Ни за что, он не похититель щенков, — сказала Роуг, и благоговейный трепет осветил ее черты. — Это твой, мальчик?

Дворняга тявкнул, виляя своим крошечным хвостиком, и я заметил неряшливого коричневого терьера, выглядывающего из-за нижней ступеньки крыльца позади него.

— Привет, девочка, — сказал я, протягивая к ней руку, и она немного задрожала, прежде чем Дворняга ободряюще залаял, и она вприпрыжку взбежала по ступенькам, обнюхав мою руку, прежде чем лизнуть ее.

Я погладил ее по голове, и она села рядом с Дворнягой и щенком, который, извиваясь, пробирался к ней.

— Это действительно твой? — Я спросил Дворнягу как сумасшедший, но он ответил радостным тявканьем и наклонился, чтобы лизнуть щенка.

— У нас одновременно родились дети, — пропищала Роуг. — Можно посмотреть?

Моей девочке все еще было больно после родов, поэтому я осторожно взял щенка на руки и поднес к ней, чтобы она могла познакомиться с ним. Дворняга подбежал со своей подружкой на буксире и запрыгнул рядом с Роуг, облизывая голову Рейнджер, прежде чем посмотреть на своего собственного ребенка.

— О боже мой, — выдохнула Роуг, поглаживая щенка по голове, и мать тоже подпрыгнула, уткнувшись носом в мою руку.

— Мы оставим их всех, — объявила Роуг. — Вот и все.

— Что такое? — Фокс вышел на крыльцо с хмурым видом, который говорил, что что-то не так, и я немедленно выпрямился. Его взгляд упал на собак, и его брови поползли вверх.

— Мы оставим их себе, — повторила Роуг. — Это Пушинка, — она выбрала кличку для мамы собаки. — А их ребенок может быть Щенком.

— Прекрасно, — сказал Фокс, казавшийся слишком рассеянным, чтобы сомневаться в этом.

— Что происходит? — Спросил Чейз, тоже почувствовав неладное.

— «Игровая Площадка Грешников», — вздохнул он, и мое сердце сжалось от этих двух слов. — Мне только что сообщили, что этот придурок, который купил ее, собирается снести ее через тридцать минут. Рик отправился туда, чтобы посмотреть, сможет ли он наконец связаться с тем, кто это был, но выглядит это не очень хорошо.

— Черт, — прорычал я.

Несколько месяцев назад какой-то анонимный покупатель приобрел это место и начал работы по реконструкции, чтобы открыть его для публики как безвкусный современный торговый центр. Мы бы сами купили его, если бы знали, что оно вообще продается, но кто-то, черт возьми, успел нас опередить. На здание установили леса и натянули защитные покрытия, так что мы даже не могли разглядеть, что этот придурок делает с нашим любимым местом детства. Но на прошлой неделе стало известно, что у здания серьезные структурные дефекты, и владелец решил снести его и закрыть проект.

Никто не знал имени покупателя, и даже Сейнт Мемфис не смог раскопать никакой информации о нем, когда мы попросили.

— Если Рику удастся связаться с владельцем до того, как он ее снесет, у нас, возможно, еще будет шанс купить ее, — сказал Фокс. — Но я хочу поехать туда и помочь.

— Я тоже, — сказала Роуг, поднимаясь на ноги, и я взял щенка на руки. — Я все равно хочу быть там, если ее снесут. Мы должны быть там до конца. — В ее глазах была боль, и я поцеловал ее в щеку, опечаленный этим.

— Тогда пошли, — сказал Фокс.

Мы все направились внутрь, две взрослые собаки следовали за нами по пятам, не отставая от Роуг, хотя она ни разу не пожаловалась на боль, только отказалась когда-либо проходить через это снова. И, честно говоря, один ребенок наполнил мое сердце до краев. Мне не нужно было ни больше, ни меньше.

Я положил крошечного щенка в кроватку Дворняги, и Пушинка попила воды из миски рядом с ней, прежде чем взять себе лакомство с курицей и вот так свернуться калачиком со своим щенком. Дом, милый дом.

Дворняга подскочил, чтобы лизнуть лодыжки Роуг, и Чейз поднял его, прихватив с собой нашего маленького пса-воина для боя.

Теперь у нас в гараже стоял огромный внедорожник, больше похожий на танк, благодаря своему зеленому цвету хаки и полосам на передней части.

Роуг уложила Рейнджер в автокресло, и я сел сзади вместе с ней, в то время как Фокс занял место водителя, а Чейз сел впереди с Дворнягой на коленях.

— Она пристегнута? — Фокс спросил, поправляя зеркало заднего вида и начиная относиться ко всему по-отцовски.

— Да, пристегнута, барсук, — сказала Роуг и он проверил, все ли мы трое пристегну ремнями безопасности, прежде чем надеть свои Ray-Bans и выехать на дорогу со скоростью улитки.

— По крайней мере, веди машину с разрешенной скоростью, чувак, — сказал Чейз, когда Фокс включил поворотник, пропуская машину за машиной, хотя у него было достаточно возможностей совершить поворот.

— Давай, барсук, поворачивай, — подгоняла Роуг. — В противном случае мы проторчим здесь до заката.

Фокс все еще ждал, пока в нашу сторону не проедут машины, прежде чем сделать это, игнорируя всех нас и переходя в режим тотальной безопасности. Я не то чтобы жаловался, я уже запасся в машине всем необходимым на случай поломки.

Мы наконец добрались до «Игровой Площадки Грешников», где съемочная группа ждала, чтобы заснять снос, а толпа людей стояла на пляже, чтобы посмотреть шоу.

Я выругался, выходя из машины, и поспешил к багажнику, чтобы достать коляску для Рейнджер.

Когда она уютно устроилась внутри со своей любимой плюшевой игрушкой Зеленого Могучего Рейнджера, я быстро повез ее по дощатому настилу к придуркам официального вида у входа в парк развлечений, а моя семья двигалась за моей спиной. Пирс был покрыт пластиковой пленкой, и, без сомнения, на последней ее части была уложена взрывчатка, готовая к взрыву.

Я заметил Рика, увлеченного разговором с одним из операторов, мужчина качал головой, как будто у него не было ответов на все вопросы Рика.

Фокс свистнул, чтобы привлечь его внимание, и Рик подошел к нам в отвратительном настроении. — Похоже, никто из этих придурков ни хрена не знает о том, кому принадлежит это место, но, очевидно, они будут здесь с минуты на минуту, чтобы увидеть, как оно превратится в дым.

Он крепко поцеловал Роуг в губы в знак приветствия, хотя морщины на его лбу не разгладились.

— Время еще есть, — сказала Роуг. — Мы можем купить ее у них здесь и сейчас.

— Да, но только если они захотят продать, — сказал Фокс со вздохом.

Толпа начала оборачиваться и показывать на нас пальцами, и мы развернулись, когда к обочине подъехал черный «Porsche». Мои губы приоткрылись, когда Сейнт Мемфис вышел, протягивая Татум руку и увлекая ее за собой.

На Сейнте была дорогая белая рубашка, аккуратно заправленная в брюки, а на Татум — струящееся легкое розовое платье. Она отпустила руку Сейнта и бросилась вперед, чтобы обнять Роуг.

— Как ты? Могу я ее увидеть? — выпалила она.

— Э, да, конечно, — сказала Роуг, указывая на Рейнджер в ее коляске, и Татум взвизгнула, когда посмотрела на нее сверху вниз, а затем снова на Роуг.

— Извините за всю эту театральность. Мы просто действительно хотели сделать вам сюрприз, — сказала она.

— А? — Роуг нахмурилась, и Татум прикусила губу, прежде чем посмотреть на Сейнта.

— Это было просто бельмо на глазу, понимаете? — Сказал Сейнт. — И мне нужно было доставить вас сюда этим утром, поэтому я проговорился о сносе пирса.

— О чем ты говоришь? — Спросил я, когда Рик в гневе хрустнул костяшками пальцев.

— Ты купил этот пирс? Это ты его планируешь взорвать? — Маверик зарычал, дернувшись к Сейнту, как будто намеревался ударить его, но Фокс схватил его за плечо, чтобы удержать.

Сейнт даже не вздрогнул, вместо этого улыбнувшись и кивнув в знак подтверждения. — Да. Я предполагаю, что это Киан позвонил прессе — он всегда превращает все в представление. Но, думаю, это придает событию особую атмосферу, раз уж я здесь, чтобы быть свидетелем.

— Мы заплатим тебе за пирс, чувак, — сказал я настойчиво. — Пожалуйста, не уничтожай его. Он значит для нас все.

— Понимаю, — сказал Сейнт, затем повернулся на пятках и подошел к нескольким мужчинам, стоявшим у строительных грузовиков на обочине улицы.

— Что, черт возьми, происходит? — Прошептал Чейз.

— Просто потерпите, — умоляла Татум, и Роуг нахмурилась, кивнув ей и одарив всех нас взглядом, призывающим сохранять спокойствие. Но как, черт возьми, мы могли сохранять спокойствие, когда Сейнт был тем, кто купил остатки нашего чертова пирса и теперь угрожал разнести его к чертям собачьим?

Строители подогнали большой грузовик ко входу на «Игровую Площадку Грешников», в то время как Сейнт вернулся, чтобы присоединиться к нам, небрежно засунув руки в карманы брюк, когда подошел к нам.

— Сохраняйте спокойствие, — сказал он.

— Как насчет того, чтобы объяснить, что, черт возьми, происходит? — Рик зарычал.

— Я бы с удовольствием, Маверик, но, думаю, этого тебе хватит. — Сейнт поднял руку, подавая какой-то сигнал мужчинам, и они поспешили к грузовику, ожидавшему перед «Игровой Площадкой Грешников», и забрались в него.

Я с растерянным восхищением наблюдал, как они отъезжают от входа, волоча за собой огромное полотнище на крюке в кузове своего грузовика и открывая обновленный парк развлечений за ним.

Колесо обозрения все еще возвышалось гордо в дальнем конце пирса, и шок охватывал меня по мере того, как открывалось все больше и больше аттракционов, точно таких же, как и раньше. Все это было отреставрировано и выглядело точно так, как должно было выглядеть при первоначальном открытии.

Парадные ворота были совершенно новыми, и поперек них была нарисована радуга пастельных тонов. Стилизованными белыми граффити было написано название «Игровая Площадка Грешников». Толпа ликовала, а съемочная группа продолжала записывать все это, хотя это было не то, за чем они сюда пришли.

— Этого не может быть, — выдохнул Чейз, и Дворняга взволнованно тявкнул у него на руках.

— Может, Чейз, — сказал Сейнт, на его губах заплясала ухмылка, когда он протянул связку из пяти медных ключей, которую держал в руке. — По одному для каждого из вас.

Роуг взяла их с его ладони, когда Татум улыбнулась, как ребенок, переводя взгляд между всеми нами, пока мы стояли в шоке.

— Это ваше, — сказала Татум. — Мы хотели, чтобы это было сюрпризом. Сейнт продолжал жаловаться, что на горизонте мелькнул сгоревший пирс, и я подумала: Ну почему бы не отремонтировать его и не подарить вам, ребята, после того, как у вас родится ребенок!

— Татум, это уж слишком, — сказала Роуг, хотя улыбалась от уха до уха, сияя, как рождественская елка.

— Вовсе нет. — Татум отмахнулась от нее. — Надеюсь, вы не возражаете, но я немного помешалась на планировке, и мы превратили все это в пригодный для жизни дом. Здесь есть спальни и ванные комнаты, кухня, даже бассейн! Идите и посмотрите!

Роуг уставилась на нее, не веря своим ушам, и мы все направились за ней к воротам, а Сейнт шел рядом со мной.

— Ты не должен был этого делать, — сказал я ему, все еще находясь в шоке.

— Я должен, Джонни Джеймс. Я не мог больше видеть это на горизонте. Это было зверство, — сказал он, и я бросился к нему, заключая в крепкие объятия.

Он напрягся в моих объятиях, как будто не знал, как на них реагировать, но я просто обнял этого ублюдка, несмотря ни на что.

Когда я отпустил его, он откашлялся, выглядя растерянным, но потом слегка улыбнулся, и я понял, что покорил его.

Мы направились на пирс, и Татум устроила нам грандиозную экскурсию, пока я, не веря своим глазам, разглядывал прекрасную работу, проделанную ими над этим местом. Все было точно так же, как и тогда, когда мы были детьми, только теперь оно сияло, все, что было повреждено при пожаре, теперь восстановлено, а все утраченное полностью заменено чем-то по его точному подобию.

— Как ты это сделал? — Выдохнул я, обращаясь к Сейнту, когда Татум повела нас в зал игровых автоматов, у которого, как всегда, была та же куполообразная крыша и стены в красно-белую полоску снаружи. Но внутри он был превращен в прекрасный дом.

— Я раздобыл оригинальные чертежи в местной библиотеке и поручил команде поработать над их восстановлением, — просто сказал Сейнт, но это было непросто. Это было гребаное чудо, сотворенное руками бога. — Мы выбрали нейтральные тона и мебель, чтобы вы могли наложить на них свой отпечаток.

Сейнт провел нас в светлую гостиную с окнами, выходящими на море, и огромной кухней сбоку от нее, в которую Фокс вбежал с нетерпением, как ребенок в кондитерскую.

— Возможно, тебе это покажется интересным, Джонни Джеймс. — Сейнт указал на большой аквариум, тянувшийся вдоль стены комнаты, полный красивых рыб и кораллов. — Сегодня утром я взял на себя смелость поместить в него обеих твоих морских звезд. Я понятия не имею, как ты так долго сохранял им жизнь в резервуаре, непригодном для их нужд, но этот более чем подходит.

Я ухмыльнулся, подбегая к стеклу и вглядываясь в Спаркла и Джигглипаффа, которые радостно лежали на дне аквариума. Здесь хватило бы места для целой армии морских звезд и, возможно, для нескольких морских коньков… и моллюска по имени Карл.

— Это невероятно, — сказал я с благоговением.

Нас снова вывели наружу по новенькому настилу, выстилающим пирс, и я разглядывал детали резьбы на перилах, все они были недавно выкрашены в белый цвет и снова обрели жизнь.

Татум провела нас к невероятному бассейну, который был построен на приподнятой террасе с видом на океан. Там были шезлонги и даже гребаный бар на открытом воздухе, сделанный из одной из старых билетных касс.

— Аттракционы в конце пирса — оригинальные, но, к сожалению, мне удалось отремонтировать только некоторые из них настолько хорошо, чтобы они снова заработали, поскольку запчасти для таких устаревших моделей достать практически невозможно. Колесо обозрения по-прежнему не движется, но я предположил, что вы предпочли бы, чтобы оно осталось там, а не было заменено, — объяснил Сейнт.

— Да, определенно, чувак, — сказал я, все еще ошеломленный всем этим.

— Сколько мы вам должны за все это? — Рик спросил Сейнта и Татум.

— Ничего, — твердо сказала Татум.

— Я не принял бы ни пенни, если бы вы попытались навязать мне это, — добавил Сейнт. — Это подарок, а определение подарка — это то, что дается добровольно, без требования оплаты.

— Мне нравится твоя разновидность безумия, — рассмеялся Рик, пожимая руку Сейнту.

— Мне тоже, — сказала Татум, прикусив губу, переплетая свои пальцы с пальцами Сейнта и улыбаясь своему парню.

В конце концов мы добрались до конца пирса, и Роуг вытащила Рейнджер из коляски, показав ей океан и указав на маленькую стаю дельфинов, прыгающих по волнам.

Я подошел и встал рядом с ней вместе с Риком, Чейзом, Фоксом и Дворнягой, когда Сейнт и Татум оставили нас наедине.

— Мы действительно собираемся здесь жить? — С надеждой спросил я, и мы все посмотрели на Роуг, когда изумленная улыбка озарила ее красивое лицо.

— Что думаешь, Рейнджер? — спросила она, уткнувшись носом в маленькую головку нашей дочери, и та тихо заворковала. — Для меня это прозвучало как «да, черт возьми».