Пари

Глава девятая: Лекс

— Ты серьезно что ли?! — Тихий заваливается в мой кабинет без предупреждения.

Я только развожу руками, припоминая, что уже раз сто просил его так не делать. Мы давние друзья и я стольким ему обязан, что не сосчитать, но в офисе должна быть хотя бы какая-то субординация. Иначе завтра вот так с ноги ко мне начнет входить собственная секретарша.

— Лекс, какого, блядь, хуя ты творишь?!

— Не припоминаю, чтобы подписывал кровавую клятву во всем перед тобой отчитываться, — осаждаю его я.

В памяти ту же всплывает упрек Вики о том, что я матерюсь как сапожник. Неужели со стороны меня так же неприятно слушать, как Тихого?

Да какого черта меня вообще должно интересовать, от чего и как эта сучка морщит нос?

Аж внутренности корежит от мысли, что дня не прошло с тех пор, как Вика снова вернулась в мою жизнь, а я начинаю вспоминать о ней в самый неподходящий момент. Хотя, справедливости ради, со вчерашнего вечера она тупо не выходит у меня из головы. Вообще. Утром, когда разговаривал с Катей по телефону, чуть не назвал ее «Викой». Так язык прикусил, что болит до сих пор.

— Почему мне звонит это старый пидар из «PowerPulse», истерит так, что слова не вставить, а потом оказывается, что все это — твоих рук дело?!

— Я отозвал наши деньги, — говорю спокойно.

— Я уже в курсе, брат! — Тихий упирается ладонями в стол и нависает надо мной, как перекачанная в зале тень отца Гамлета. — Вот пришел спросить, что за хуйня происходит и почему я узнаю об этом от старого гондона, а не от своего лучшего друга, вместе с которым мы вкрячили в эту сделку столько бабла и, блядь, сил!

Я поднимаю на него взгляд, пару секунд мы с Тихим бодаемся, а потом он, еще раз смачно матюкнувшись, падает в кресло напротив.

Его реакция абсолютно предсказуема, именно поэтому я не стал ставить его в известность о своих планах — знал, что Тихий примчится раньше, чем я успею набрать номер Егорова, владельца «PowerPulse».

— Слушай, Лекс, может, тебе того… — Тихий стучит себя кулаком по лбу. — Голову проверить? Ты когда в последний раз у мозгоправа был? Может, пора? Так я в два счета организую.

Чтобы не послать друга сразу, приходится напомнить себе, что я многим ему обязан. Пока я восстанавливался после первой тяжелой операции на позвоночнике — Тихий не дал Марату захапать «Интерфорс», сберег мои последние уцелевшие активы и каким-то образом умудрился их приумножить. Благодаря этому баблу я смог пройти полный курс реабилитации и снова встать на ноги.

Хотя, это только капля в море по сравнению с тем, что еще этот мировой мужик сделал, но уже в большей степени для нашего общего бизнеса.

— Я так решил. Другого ответа у меня для тебя нет.

— В одно лицо решил. — Тихий тычет пальцем в центр моего носа. — Не подумав о том, что это, между прочим, и моя выгода!

Я вызываю секретаршу по селектору, и прошу ее занести договор. Ее появление заставляет недовольную рожу Тихого раскататься в почти детской улыбке. На мой взгляд, моя помощница — типичная «серая мышь» и уровнем интеллекта близком к гениальному, иначе я бы просто не взял ее на эту должность. Но Тихий уже давно положил на нее глаз и не рвется в бой только потому, что я пообещал поломать ему ноги, если из-за его спермотоксикоза я лишусь этого сокровища.

Помощница кладет бумаги на стол и молча уходит, не удостоив Тихого даже взглядом.

— Вот. — Протягиваю ему договор, над которым мои юристы все утро ломали голову. — Надеюсь, это покроет всю упущенную выгоду.

Он пересматривает бумажки.

— Ты, типа, откупиться от меня хочешь?

— Нет, просто восстанавливаю справедливость.

Весь прошлый год был таким «жирным», что наши суммарные доходы взлетели до небес. Не думал, что когда-то такое скажу, но та авария научила меня не только заново ходить, но и рвать зубами все, что можно урвать. Переть напролом, не миндальничать и не расшаркиваться перед конкурентами. Хотя, конечно, я всегда держусь в рамках типовых правил ведения бизнеса. Просто теперь это не игра в шахматы, а долбанный бокс, где у меня ничего не дернется, если противнику придется выбить зубы и сломать челюсть.

— А дальше что? Помашешь мне ручкой? — Он едва сдерживается, чтобы не смять договор.

— Может, хватит уже искать черную кошку в темной комнате? Я просто хочу поступить по справедливости.

— Ага, и поэтому даришь мне свою долю в «Неоне», а Марату снова даешь выйти сухим из воды. Какого хрена, Лекс? Мы целый год угробили, отгрызая по куску у этого урода, и когда осталось только добить, — Тихий шарахает кулаком по столу, — ты просто забиваешь хуй! Чё вообще происходит, брат? Вспомнил, что вы с ним — одной крови? Братская любовь вштырила?

Я опасаюсь, что следующей он озвучит еще одну причину — Вику.

Но Тихий, похоже, верит в меня куда больше, чем верю в себя я. Ему даже в голову не может прийти, что причина моего решения — женщина, которая буквально выбила табуретку у меня из-под ног, когда я и так болтался на последней сопле.

Я слишком уважаю Тихого, чтобы кормить его враньем о том, что просто хочу дать Марату немного больше времени для мук и страданий. Но и про Вику сказать не могу. Тупо сцыкотно, потому что, как ни крути, я реально облажался.

О том, почему я вообще стал ее слушать, даже думать не хочу.

В голову сразу такое порево лезет, что самое время заказывать химическую кастрацию. А самое хреновое то, что я до сих пор не понимаю, как ей удалось снова просочиться мне в голову. Весь последний год я просто не думал о ней, и это ни хрена не преувеличение ради красного словца. Я так хотел избавиться от всего, что напоминало о собственной глупости и доверчивости, что вышвырнул Вику из памяти как самое главное доказательство того, как близок я был к полному краху. Я собирался встретиться с ней просто чтобы убедиться в том, что между мной и этой женской особью нет и никогда не будет ничего общего Хотя, правду говоря, в глубине души надеялся напоследок как следует утереть ей нос. И что в итоге?

Все пошло по известному половому органу.

— Я сделал то, что сделал — дело решенное. Можешь думать что угодно, но я не собираюсь больше ничего выслушивать. Это понятно?

Тихий морщится, еще раз пересматривает договор. Меня немного мучит совесть: он давно заслужил эту должность, но я назначил его только сейчас. Так что не удивительно, что лучший друг смотрит на все это как на подачку.

— Типа, я должен перестать гавкать Лекс?

— Типа, наслаждайся.

Он бросает бумажки на стол, минуту морщится, а потом, хмыкнув, говорит, что согласится только если в нагрузку к новому креслу и зарплате я отдам ему и свою помощницу. Предлагаю Тихому пойти на хер мы громко ржем, и я с облегчением понимаю, что тема закрыта. По крайней мере, на какое-то время.

— Я передам Егорову, что сделка просто дорабатывается, — говорит он уже в дверях. — И задержки только с этим.

Я даже не успеваю огрызнуться — так быстро он сваливает.

А еще спустя пару часов появляется мой юрист и с таким же озадаченным видом, как и утром, когда я озвучил что за договор мне требуется, кладет на стол «рыбу».

— Это черновой вариант, Алексей Эдуардович. Не уверен, что правильно понял ваши требования, но… задача… немного вне моей компетенции.

Он очень старается дать понять, что то, что я прошу — мягко говоря, полная херь.

— Считаю своим долгом предупредить, — продолжает он, пока я прохожу взглядам по каждому пункту, — что в рамках существующего законодательства и нормативно-правовой базы, подобные договора не имеют никакой юридической силы.

— Ага, — говорю себе под нос, делаю пару пометок и возвращаю договор на доработку. Там всего три страницы, так что через час у меня на столе будет итоговый вариант. — Николай Сергеевич, считай, что это своего рода… просто понт.

Он смотрит на меня удивленными глазами, которые выглядят еще больше за стеклами его очков.

— Не берите в голову. Жду готовый вариант.

И все же, за эти три года кое-что изменилось.

Я больше не смотрю на Викторию разинув рот, не считаю ее странности «наивностью» и не считаю ее откровенную тупость — милой глупостью. Сейчас я как никогда ясно вижу, что на самом деле под маской красивого ангелочка скрывается просто тупая корыстная тёлка, способная на любовь только к одному живому существу — себе самой. Я так уверен в том, что она схавает договор за чистую монету, что даже поставил бы на это деньги.

Значит, впереди меня ждет целых девяносто дней увлекательного шоу под названием: «Посмотри, как вштыривает бывшую!»