Пари

Глава сороковая: Вика

— Это вам, — змеиным голосом сообщает моя «очаровательная» секретарша, когда я прихожу на работу в понедельник. Окидывает меня нарочито оценивающим взглядом, ради чего как бы невзначай даже отрывает свой ленивый зад от стула и привстает, чтобы разглядеть мой сегодняшний «лук».

Почему, Вселенная, тебе было мало ДВАЖДЫ послать мне навстречу придурков на дорогих тачках, с ног до головы окативших меня из лужи, и ты решила «добить» дышащую на ладан нервную систему Виктории Яновской ментальным сражение с этой Медузой Горгоной? Может, ради разнообразия переключишься уже на кого-то другого? Или в мире все настолько осознались, что образовался дефицит грешников?

После фиаско всей прошлой недели и ужасных выходных, которые я потратила на безуспешные попытки дозвониться до фабрики и десятки часов накручивания своих нервов на колючую проволоку, последнее, чего мне хочется — начинать рабочий день с выяснения отношений с собственной секретаршей. Или — еще лучше! — объяснения перед Его Величеством Лексом причины своего опоздания. Если, конечно, Его Величество соизволило прийти в офис и снизойдет до нравоучительных подзатыльников собственной рукой, а не перепоручит эту грязную работу кому-то из сотрудников.

— Виктория Николаевна, там документы, которые требуют немедленного рассмотрения! — противным голосом пищит секретарша, когда понимает, что я иду иду в кабинет. — От собственника!

И убедившись, что привлекла мое внимание, барским взглядом указывает на лежащие на краешке стола распечатанные бумажки, а потом как бы невзначай поглядывает на настенные часы у меня за спиной. Так и вижу, как в ее тоннельном сознании существует прямая связь между мои семнадцатиминутным опозданием и ее возможной премией имени Павлика Морозова.

— Прямо немедленного? — иронизирую изо всех сил. — А что случится, если я сначала выпью кофе? Солнце обидится и решит больше не подсвечивать наши экологические генераторы, «Гринтек» обанкротится и вы останетесь без денег на любимую кровяную колбасу и бублики?

Валентина Григорьевна замолкает, но ее лицо вытягивается почти в прямую вертикальную линию. Даже не знала, что человеческая физиология позволяет такие трансформации. Хотя, насчет расы своей секретарши я все еще в сомнении. Скорее склоняюсь к тому, что она прилетела с какой-то Альфа Центавры и на самом деле выглядит как скисшее расплывшееся желе.

Захожу в кабинет, но дверь не закрываю — поняла, что здесь это считается еще большим преступлением, чем опоздание на семнадцать минут. Все должны видеть, что в своем кабинете в рабочее время ты не сидишь в телефоне и не плюешь в потолок, а в поте лица трудишься на благо очередного миллиона для Всемогущего Собственника.

Поэтому, когда моя «очаровательная» секретарша, схватив бумаги утиной походкой идет до двери, я догадываюсь куда и зачем направился ее безразмерный зад. Вперед, пусть бежит жаловаться Большому Боссу, хуже этот день уже все равно не станет.

Хоть я решила больше не наряжаться на работу и вместо этого на полчаса больше поспать, сегодня я все-таки одела стильный брючный темно-серый костюм от итальянского бренда и даже почти профессионально за пять минут уложила волосы. Вышла из дома, почти дошла до станции метро… и там меня окатил из лужи какой-то умалишенный. Я несколько минут стояла и смотрела, как грязь стекает по прекрасной итальянской шерсти, оставляя безобразные следы и пятна. По шерсти, которая стоит больше, чем вся долбаная тачка того придурка!

Пришлось возвращаться, переодеваться в первое, что попало под руку — джинсы и свитер, и со всех ног нестись на работу. И когда вышла из метро, и до офиса оставалось всего сто метров — на моем пути встретился второй адский гонщик. И на этот раз грязь залила меня с ног до головы. Буквально. Включая волосы и лицо.

За что мне все это?!

Может, как любит оговорить моя подруга Аня — это сглаз и порча? Я, конечно, не верю во все эти магические войны, но после того, что происходит в последние дни, готова бежать к любой бабке и выкачиваться на яйцах, лишь бы весь этот кошмар прекратился.

Когда через пару минут Валентина Григорьевна возвращается, я демонстративной выглядываю из-за стола и улыбаюсь ей самой едкой улыбкой из своего арсенала. Машу рукой, интересуясь, почему она без расстрельной группы и без смертного приговора. В ответ она смотрит на меня такими змеиными глазами, что у меня пропадают всякие сомнения в природе ее инопланетянского происхождения. Но когда у меня буквально сразу звонит телефон, а на экране высвечивается имя Лекса, я чувствую, что радовалась преждевременно.

— Если вас, Виктория Николаевна, не будет в моем кабинете через шестьдесят секунд, я уволю вас за тридцать.

И кладет трубку, не дав мне даже пискнуть в ответ.

— Человек-секундомер, — зло шиплю себе под нос и иду на «зов», даже не заморачиваясь на тему своего внешнего вида.

Гори оно все синим пламенем.

Да здесь половина офиса в своих лучших шмотках выглядит хуже, чем я в наряде «Фиаско». Мой план по соблазнению Лекса все еще в силе, но сегодня абсолютно не тот день, когда я готова изображать горячую штучку. Даже во благо собственной сытой жизни.

В приемной его кабинета никого нет и я вообще не уверена, что он решил оставить на этой должности секретаршу Марата, которую мой почти_бывший муж, судя по дошедшим до меня разговорам, выбирал чуть ли не на кастинге а ля «Мисс Вселенная». Я видела ее всего два раза в жизни и сделала вывод, что у моего фиктивного мужа целая куча комплексов. Интересно, а Эстетка тоже выглядит как клон Беллы Хадид? Очень бы хотелось, но что-то мне подсказывает, что она как раз чувствует разницу между красивой внешностью и тем, что приятно называть «модным лицом».

— Не знаю, уложилась ли я в шестьдесят секунд, но очень старалась, — говорю первое, что вертится на языке, когда захожу в кабинет Лекса.

Останавливаюсь всего в шаге от порога, дверь оставляю распахнутой.

Хотя Большой Босс удостаивает меня всего одним мимолетным взглядом, и даже не собирается вставать из-за стола. У него там что-то настолько интересное в телефоне, что просто глаз не оторвать? Нюдсы от любимой и бесконечной Эстетки?

«Спокойно, Вика, мы на таких перепадах настроения точно далеко не уедем», — нашептывает голос разума и на этот раз мне хватает силы воли к нему прислушаться.

— Виктория Николаевна, вам известно что-то о дресс-коде? — Он говорит это мне, но продолжает с ухмылочкой пялиться в телефон. — Почему, например, джинсы являются недопустимой формой одежды?

— Мне написать объяснительную? Сколько секунд у меня на это есть?

Лекс зыркает в мою сторону — и снова опускает взгляд.

— Вы едете со мной, — говорит всего три слова, но я чувствую себя в третий раз политой грязью с ног до головы.

— Никуда я с тобой не поеду! — выпаливаю как из пулемета. — Я тебе не голозадая вертихвостка из стриптиз-клуба, чтобы таскать меня как вздумается! А если так чешется одно место, то позвони своему братцу и попроси у него контакт безотказный девок! Придурок!

Лекс, наконец, откладывает телефон — мне даже кажется, что делает это подчеркнуто медленно, как будто хочет подчеркнуть, как ему не хочется это делать и как дорого я заплачу за то, что отвлекла Его Величество от важного занятия.

Встает из-за стола, обходит его.

Я даю понять, что успею выскочить в дверь до того, как он хотя бы подумать протянуть руки в мою сторону, но Лекс останавливается там же, очень по-барски, вальяжно, опираясь бедрами об стол. На нем сегодня темно-синий костюм и белоснежная рубашка с запонками, но нет галстука, так что я хорошо вижу его крепкую смуглую шею в трех свободно расстегнутых верхних пуговицах. Так и подмывает спросить, в каком именно пункте правил дресс-кода написано, что мужчинам разрешено ходить в офис с торсом наголо. Но если я сделаю это — Лекс тут же поймет, куда я пялюсь и о чем думаю.

— Очень благодарен, что вы так озабочены вопросами моего досуга, Виктория Николаевна, но поверьте — в тридцать пять лет я прекрасно знаю, где они водятся. Так что в данном случае мне нужны именно вы.

— Я не собираюсь исполнять твои… извращенческие прихоти даже ради этой работы! — выпаливаю еще быстрее, чем в прошлый раз.

— И все-таки я настаиваю, чтобы вы…

— Пошел ты знаешь куда?!

— … поехали со мной на трехдневный энергетический форум в качестве начальника экономического отдела, — спокойно, на удавьем языке заканчивает Лекс.

Я уверена, что в эту минуту мышцы моего собственного лица растягиваются и совершают такие же невероятные кульбиты, какие я до этого видела на лице своей грымзы секретарши.

То есть, все это время Лекс имел в виду не вояж к нему в койку, а деловую поездку?

— Мне очень лестно знать, что вы думаете о наших взаимоотношениях в таком… гм-м-м… ключе, — ёрничает Лекс, — но ваши шестьдесят килограмм веса интересуют меня исключительно в рамках наших деловых отношений.

— Пятьдесят восемь, — огрызаюсь я.

— Вылет сегодня ночью, так что будьте добры не опоздать на самолет в два сорок ночи. Само собой, «Гринтек» оплатит все расходы. И ваши командировочные тоже, само собой.

— Команди… что? — спрашиваю на автомате, но вовремя закрываю рот, чтобы не давать ему повода снова надо мной посмеяться. Достаточно и того, как я уже опозорилась.

— Виктория Николаевна, я все же вынужден обратить ваше внимание на недопустимость разговоров со мной в таком тоне, — уже без елея в голосе, добавляет Лекс. — если вы и дальше будете позволять себе подобные высказывания в мой адрес, я сочту их провокацией с целью получения личной выгоды и буду вынужден принять соответствующие меры.

Ах ты индюк напыщенный!

Думаешь, раз скрестил свои здоровенные ручищи на этой… бесконечно огромной груди, то имеешь право меня носом в лужу макать?!

Я спохватываюсь в тот момент, когда понимаю, что слишком много внимания уделяю здоровенной мускулистой туше Лекса и ее отдельно взятым частям, вместо того, чтобы выяснить детали поездки. Ведь он берет меня не просто так, а с очевидным непрозрачным умыслом все-таки до чего-то докопаться и выпереть взашей из «Гринтек».

— Что это за форум?

— Все данные и ссылки есть в письме на вашей официальной почте. Если бы вы прочитали мой приказ о вашей командировке, то нашли бы там всю необходимую информацию. Пожалуйста, не вынуждайте меня проводить вам экзамен по вопросам ваших служебных обязанностей. Боюсь, это будет слишком мучительно для нас обоих.

Вот же павлинья жопа!

— Я прекрасно осведомлена о своих служебных обязанностях, Алексей Эдуардович, — заявляю со всей уверенностью, которая еще во мне осталась, потому что этот новый Лекс каким-то образом научился дьявольски точно выбивать почву у меня из-под ног. — Могу ли я уйти домой пораньше, чтобы собрать вещи и хотя бы пару часов выспаться перед долгим перелетом?

— На два часа, — с легкой заминкой, как будто только что пересчитал в мозгу все погрешности и выдал мне ровно ту порцию времени, где точно нет ни одной лишней минуты. — Надеюсь, у вас есть свежие идеи насчет того, как можно удержать «Гринтек» на плаву? Вы ведь уже выработали стратегию, я правильно понимаю?

В этом вопросе плохо все — начиная от неприкрытой провокации и заканчивая намеком на то, что мне лучше сразу оставить идею просто хорошо провести время. Даже если я ничего такого и не думала.

— Алексей Эдуардович, вы ведь не думаете, что я собираюсь делиться с вами своими планами? Учитывая ваше безудержное маниакальное желание утопить «Гринтек» вместе со мной, с моей стороны было бы крайне глупо посвящать вас в свою стратегию спасения. Мы ведь…

Я запинаюсь, потому что его взгляд, блуждающий по моему телу, красноречиво намекает — Лексу глубоко плевать на все, что я говорю. Наверное, я могу даже трехэтажным матом его обложить — он и то не обратит внимание.

— Алексей Эдуардович, — привлекаю его внимание громким покашливанием и нарочно становлюсь боком, чтобы он хотя бы не мог так безнаказанно лапать взглядом мою грудь. — если больше нет поручений — я могу быть свободна?

Только теперь он, кажется, начинает слышать, что я вообще говорю. Хмурится, безуспешно пытаясь скрыть очевидный факт своего интереса. Это, конечно, не невесть что — на меня и без этого чурбана пялятся все кому не лень, это тяжелый крест всех красивых женщин. Но все же, как сказала бы одна из моих прошлых наставниц — с этим уже можно работать.

— Можете идти, Виктория, — уже совершенно холодно отвечает Лекс, первым поворачивается спиной и прикладывает телефон к уху.

Я мысленно довольно лыблюсь, потому что ничего так громко не выдает интерес мужчины, как его нарочитое желание этот самый интерес скрыть.

В свой кабинет я возвращаюсь буквально пулей, беру всю распечатанную кипу бумаг (она, блин, за эти пять минут как будто стала еще больше!) и захожу в кабинет под аккомпанемент раздосадованного взгляда моей «очаровательной» секретарши. У нее на лбу написано, что она только что потеряла надежду на мое позорное увольнение и нам придется и дальше делить вместе одну территорию. Хотя, если эта поездка выгорит, то я действительно могу и не вернуться в этот кабинет.

— Прага?! — читаю, перечитываю и не могу поверить своим глазам. — Серьезно?!

Я поездила по миру, потому что, как и все девушки моего возраста, всегда мечтала посмотреть другие страны, попробовать еду в местных ресторанчиках домашней кухни, пожить в ВИП-номере элитного отеля с самым дорогим видом, какой только можно купить. Я была в Париже, в Риме, в Берлине и Вене. Была даже в парочке северных стран. Про острова и тропические курорты вообще молчу! Но именно с Прагой как-то не сложилось, хотя в списке моих желанных поездок этот город почти всегда стоял на первом месте. И вот теперь мы едем туда с Лексом!

— Вы меня звали, Виктория Николаевна? — появляется в дверях фигура Валентины Григорьевны, хотя с учетом ее габаритов, правильнее было бы сказать — пытается протиснуться.

— Я? Вас? — Наверное, это она про мои слишком громкие восторги на тему поездки. Но раз уже все равно пришла — не отпускать же Золушку без задания? — Принесите мне кофе, пожалуйста. Я бы сделала сама, но с этой поездкой на голову свалилось столько дел…

Корчу улыбку хорошей девочки, прекрасно зная, что моя очаровательная секретарша прочитает ее именно так, как нужно — как отборную стервозность в самом соку. Ну и еще мне надо от нее избавиться, чтобы позвонить Хасскому и побольше узнать про этот форум.

— Без сахара, Валентина Григорьевна! — кричу ей вслед, прекрасно зная, что она добавит его из вредности, чтобы испортить мне настроение. А я как раз очень люблю сладкий кофе, особенно местный, который настолько горчит, что за это нужно доплачивать надбавку. — Двойной!

Как только остаюсь одна, набираю Хасского, вкратце обрисовываю ему ситуацию.

— Бизнес-форум? В Праге? — уточняет Хасский, и я киваю, как будто он может это увидеть. — И Лекс пригласил… тебя?

— Ну, он не то, чтобы пригласил. Это рабочая поездка, я еду в качестве начальника экономического отдела.

— Хм-м-м… — задумчиво тянет он, и моя пятая точка сжимается, потому что обычно вслед за этим Хасский выдавал либо горькую правду жизни, либо какие-то дурные новости.

— Что? На самом деле это свингер-вечеринка, замаскированная под серьезное событие? — На всякий случай не спешу входить в распахнутые ворота своих свеже выстроенных воздушных замков.

— Виктория, и откуда только все это берется в твоей голове. Не отвечай, это был риторический вопрос.

— Тогда что не так?

— Просто это весьма посредственное мероприятие: никаких серьезных инвесторов, нет крупных игроков. Насколько я знаю, Лекс не заявился туда как владелец «Интерфорс», значит, это скорее…

— … прогулочная поездка? — пока он подбирает нужное слово, предлагаю свой вариант, и скрещиваю пальцы.

— Именно. Я вообще не думал, что его могут интересовать подобные события. Он уже давно игрок другой лиги. Ты уверена, что все это не какая-то хитрость?

— Абсолютно уверена, — щебечу довольным голосом.

— Ты как будто даже рада?

— Просто это будет хороший способ показать все добытые у вас знания и при этом не ударить в грязь лицом перед солидными людьми.

— Господи, Виктория, я надеюсь, ты просто шутишь?!

Готова поспорить, что в эту минуту Хасский нервно поправляет очки и промокает лоб своим любимым огромным клетчатым платком.

— Конечно, шучу, — говорю беззаботно, как будто именно это и имела ввиду. Зачем добавлять седины в его и без того почти белую шевелюру? — Правильно я понимаю, что это мероприятие скорее… более легкого формата?

— Легче легкого, — продолжает недовольно ворчать Хасский. — Виктория, я не хотел бы дуть на воду, но тебе не стоит соглашаться на эту поездку.

Он всегда был слишком подозрительным, вот и сейчас бьет тревогу там, где в этом нет никакой необходимости.

— Это может быть какая-то ловушка, — гнет свое Хасский.

«Конечно, блин, это ловушка! — мысленно отвечаю ему. — Огромная ловушище на то, чтобы затащить меня в постель!»

Мужчины порой так примитивны, когда думают, что все их планы скрыты густыми покровами тайны, а на самом деле — простые, как спинки минтая. И если бы в мои планы не входило возвращение Лекса к моим ногам — я бы, конечно, придумала миллион причин, почему не могу составить ему компанию, но раз это очень даже пресекается с моими личными планами — еще бы я отказывалась!

— Я буду держать ушки на макушке! — торопливо обещаю Хасскому и кладу трубку до того, как он снова заведет шарманку о том, что все кругом враги.

Итак, Прага.

Город, про который я когда-то прожужжала Лексу все уши, и даже клеила видовые фото на свою доску желаний.

Мы вдвоем.

Три дня.

Конечно, придется попотеть и прибегнуть ко всем своим женским хитростям, вспомнить все семинары и подышать, прости господи, маткой, чтобы дело выгорело, но я буду не я, если не вернусь оттуда с кольцом на пальце.