Пари

Глава шестьдесят вторая: Лекс

Мой телефон звонит около шести вечера, как раз, когда мы с Викой собираемся на вечернюю прогулку со щенком. Целый день мы валялись в кровати, потом плескались в бассейне гостиницы — маленьком, но довольно чистом и на удивление безлюдном (видимо из-за заметно прохладной воды), потом посмотрели старую комедию, забрасывая друг друга шоколадными драже из большой миски, куда насыпали разных сладостей, вместо попкорна, который, как сказала Вика, был у нас во вчерашней программе.

Целый день мы делали все те вещи, от которых Виктория Лисицына трехлетней давности воротила бы нос. Та Вика любила проводить время в модных органических ресторанах, пробовать какие-то всратые блюда гурманской кухни, а продукты с содержанием белого сахара называла «отравой». Концерты, посещение показов непонятной херни, бесконечные походы по магазинам в поисках непонятно чего, многочасовые зависания с подружками в разных СПА и салонах красоты — ее день в основном состоял из этого. Если бы тогда я предложил ей насыпать в огромный таз разных шоколадных батончиков, кокосового печенья и глазированного шоколадного драже, она сначала бы вызвала мен экзорциста, а потом упала в обморок от ужаса.

Не могу сказать, что скучаю по прежней Вике.

Потому что в новой не осталось ничего от прежнего напускного образа «уникальной личности», но это та самая Вика, которую я видела искренны оплакивающей смерть бабушки, и которая лепила для меня вареники с вишнями, заботливо перебирая каждую ягоду, чтобы не пропустить ни одной косточки, и та Виктория Лисицына, которая спала в обнимку со своими первыми брендовыми туфлями, и боялась их носить, чтобы случайно не поцарапать или не сломать каблук.

Будет неправильно сказать, что я не любил их обеих, но за той «нетакуськой» я точно не буду скучать. Но эту я точно не хочу потерять.

Поэтому купил кольцо. В точности, как она однажды описывала.

Если честно, поддаться искушению сразу ее окольцевать, до сих пор сложно. Но я дал себе обещание сначала поговорить с Катей. Очень по-скотски звать замуж одну девушку, не до конца расставившись с другой.

Я бросаю взгляд на телефон — звонит мой хороший знакомый, финансовый аналитик и большая светлая голова Шарапов Сергей. В свое время именно благодаря его советам, в самый разгар всемирного финансового кризиса, я смогу удержать «Гринтек» на плаву. Он же помогал мне держать нос по ветру, когда после операции мне пришлось начинать все заново.

— Привет, Сергей, — здороваюсь первым, прикидывая, какая причина заставила его позвонить. Обычно, всегда звоню я и по строго определенному типу вопросов.

— Кто-то скинул акции «Гринтек», — в свойственной себе совершенно механической манере, сообщает Шарапов. — Подумал, что тебе нужно это знать.

Я верчу головой, пытаясь определить, где Вика и услышит ли она наш разговор, но судя по шуму воды, она в которой раз побежала принимать ванну — сегодня особенно жаркий день, а после тридцати минут работы кондиционера, она так расчихалась, что я вырубил его к херам. Несмотря на всю свою показную бесшабашность, сопли лисица всегда хватает на раз-два.

— Я этого не делал, — озвучиваю для галочки, чтобы дальше разговор был уже более предметным.

— Я так и подумал, поэтому и звоню. Я знаю, что ты еще держишь «пакет». Если не хочешь выручить хотя бы что-то — самое время сбрасывать, Алексей. Если темпы не снизятся, через день, максимум — два, твои акции станут чудесной оберточной бумагой.

— А они могут снизиться?

— Сомневаюсь. Слили приличное количество и явно не для того, чтобы отступать.

Я верчу его слова в голове, прикидывая, кому и зачем это может быть нужно. Сейчас «Гринтек» в такой глубокой заднице, что делать его ее более нерентабельным просто бессмысленно. И даже если я не успею слить свои акции, и потеряю какие-то деньги — меня это точно никак не разорит. Значит, эта атака никак не может быть направлена конкретно против меня. Если взять за основу этот логичный вывод, то остается единственная причина, по которой кто-то в ноль понижает стоимость акций «Гринтек».

Появился желающий его купить.

— Это не то, чтобы мое дело, Алексей, — отвлекаюсь от своего мысленного расследования на голос Шарапова, — да это и не в моих правилах, но я помню, что для тебя «Гринтек».

— Предлагаешь держать руку на пульсе?

— Предлагаю крепко задуматься, как разгребать это дерьмо. Кто-то играет против тебя, Яновский. Подумай, перешерсти приятелей. Начать лучше с тех, кто может владеть достаточным количеством акций для такой подставы.

— Спасибо за сигнал, Сергей. За мной не заржавеет.

Я еще несколько минут верчу в руках телефон, прокручивая в голове короткий разговор и мои личные из него выводы.

Кто-то нацелился на «Гринтек». Кто-то достаточно обезбашенный для настолько неоправданного риска. Я ведь могу и не скинуть акции. Могу воспользоваться шансом и скупить оставшиеся, хотя мое положение это никак не изменит, потому что на данный момент у меня на руках достаточные для контроля сорок процентов. Остальное разбросано по мелким акционерам. Когда мы с Тихим только раскручивали эту аферу, то это было одним из столпов плана — следить за тем, чтобы никто не перехватил больше, чем у нас, иначе все усилия пошли бы коту под хвост.

Черт.

Если бы я не был уверен, что акции Марата теперь мои, то сразу бы подумал на него. Потому что у моего любимого братца есть мотив и повод, а так — была бы и возможность. Но я его обезвредил и вывел из игры. Марат, конечно, может попытаться вставить палки мне в колеса, но для этого ему нужны две вещи: деньги и…

— Все хорошо? — Я так задумываюсь, что не слышу вернувшуюся из душа Вику. — У тебя сейчас такое лицо было, как будто пока я принимала душ, ты успел принят, обезглавить и спрятать труп гонца плохих новостей.

— Ты даже не представляешь, насколько права, — говорю задумчиво, потому что мысль, на которой я споткнулся из-за появления Вики, продолжает зудеть на подкорке. Мягко говоря, ни хуя не приятная мысль. — Вик, я должен вернуться домой.

Она смотрит на меня рассеянными голубыми глазами.

— Это из-за… — запинается, как будто решает, стоит ли озвучивать предположение. — Твоя девушка? Что-то случилось у нее?

— Нет, Вика, это просто работа. Не накручивай себя.

«Тоже самое мог бы сказать и себе», — предлагает внутренний голос, который прекрасно знает, какое дерьмище только что всплыло в моей башке в порядке бреда, и которое я никак не могу утопить обратно.

— Я не знаю, как себя не накручивать, если десять минут назад, когда я шла в душ, ты был одним, а теперь… совсем другой.

— Так бывает, если появляются вопросы, которые по-хорошему нужно было решить еще вчера. Все деньги мира сами себя не заработают.

— Может тогда ты хотя бы расскажешь, что случилось?

Раньше Вика не сильно вникала в мои дела. Точнее — в принципе мало ими интересовалась. Если видела, что у меня что-то не ладится, могла чмокнуть в щеку и сказать что-то, по ее мнению, вдохновляющее, из методички курса «Как вдохновить мужчину стать миллиардером». Я спокойно к этому относился — редко какая женщина любит хоть что-то смыслит в подводных камнях «тяжелого» бизнеса, а рассказывать об этом пустым не понимающим в чем проблема глазам, мне и самому не очень хотелось. Да и грузить голову своей женщины шкурными вопросами — так себе поведение для нормального мужика.

Сомневаюсь, что с того времени Вика стала лучше разбираться в вопросе. Но сейчас в ее глазах живой интерес и даже как будто реальное, а не наигранное беспокойство. Но это она нарочно оттягивала время, чтобы Марат успел совершить, как ему казалось, удачную сделку и перепродать «Гринтек» в другие руки. Скорее всего, ею просто удачно манипулировал мой дрогой братец, но тем не менее. И кто-то все-таки рылся в служебном компьютере ее секретарши.

— Лекс? — Вика хмурится. — Ты меня пугаешь. Ты…

— … банкрот? — заканчиваю за нее, и ловлю себя на мысли, что мысль проверить ее реакцию родилась только что и впервые за все время наших с ней отношений.

— А ты банкрот? — Вика хмурится. — Разве это может случиться вот так… без намеков?

— В жизни всякое бывает, Вик, — уклончиво отвечаю я, потому что не хочу так откровенно ей врать. — Я уже терял все на ровном месте.

— Ну… — Вика берет на руки настойчиво вертящегося у ее ног щенка, прижимает его к себе с таким трепетом, как будто в эту минуту думает исключительно о его благосостоянии. — Наверное, можно что-то сделать, да? Моя бабушка помнишь, как говорила?

— Как-то оно будет, потому что не было так, чтобы было никак, — повторяю ту скороговорку, которую услышал от ее мудрой старенькой бабули.

— Правильно, — с облегчением говорит Вика, как будто я только что произнес слова все налаживающего заклинания. Подходит ко мне, утыкается лбом мне в грудь и шепотом добавляет: — Мы справимся, Лекс. Все будет хорошо. В крайнем случае, поживем пока в моей однушке. Там, правда…

Она перебивает себя на полуслове, деловито шмыгает носом и просит дать ей двадцать минут на сборы.

— Тебе совсем не обязательно уезжать: билеты у нас только на завтрашний вечерний рейс, номер оплачен тоже до завтра. Можешь еще целые сутки наслаждаться отдыхом.

— Ты шутишь? — А вот теперь Вика злиться. — Одного я тебя не отпущу. Двадцать минут — и я буду готова.

Щупает влажные после душа волосы, секунду что-то мысленно взвешивает и сокращает время до пятнадцати.

Пока она шумит в ванной феном, я быстро собираю наши вещи — их так мало, что поместятся в ручные сумки, которые можно будет взять с собой, а не сдавать в багаж. Снова и снова прокручиваю в голове наш разговор, но не нахожу в нем никаких тревожных звоночков. Реакция Вики была довольно сдержанной, но меня гораздо больше удивило бы, начни она клясться в вечной люби и рассказывать сказки про рай в шалаше. Кстати, я сам никогда не понимал смысл этой идиотской поговорки — что ты за мужик такой, если не можешь обеспечить своей женщине и своему будущему потомству адекватные условия жизни?

Нужно проверить список всех потенциальных держателей большого количества акций «Гринтек», кто-то из них играет против меня. И чем скорее я выйду на этого умника, тем быстрее смогу обрубить ему крылья.

И еще надо позвонить Тихому, но как это сделать после нашего мордобоя — хер его знает. По-хорошему, учитывая его явно нездоровую реакцию на мое решение снова сойтись с Викой, единственным правильным решением будет просто максимально его дистанцировать. Но как это сделать, если я уже и так вручил ему должность генерального директора и отдал двадцать процентов акций основного «крыла» «Интерфорс». По задумке, это должно было полностью переключить его мозги в новое русло, но какого-то фига получилось ровно наоборот.

— Я готова, — говорит Вика, выходя в гостиную в спортивном костюме. С волосами, заплетенными в две косы, она похожа на первую школьную красотку. Из тех которые, выражаясь простым языком, мне не давали, потому что в те годы я был откровенным задротом.

Если бы я не успел забронировать два последних билета на ближайший рейс, то послал бы все на хер и затащил ее обратно в постель. Эта крамольная мысль только еще больше крепнет, когда Вика, очевидно угадывая вектор моих мыслей, хмурится и строго грозит мне пальцем.

— Пойдем, Яновский! — Одной рукой она крепко держит щенка, другой берет меня за руку, пока я забрасываю на плечо обе наши сумки. — Нечего смотреть на меня, как кот на мышь. Первым делом самолеты, а мы с Орео никуда не денемся.

Не помню, говорила ли она что-то подобное в наших «прошлых» отношениях, но сейчас ее сказанное между строк обещание быть рядом и в горе, и в радости, звучит очень убедительно.

И даже как будто искренне.