Пари

Глава восемнадцатая: Вика

— Это что…такое? — Я останавливаюсь в метре за порогом, боясь продвигаться дальше по этому странному месту, которое в объявлении об аренде почему-то называлось как «бюджетная однокомнатная квартира».

— Что именно вас интересует? — Мужчина солидных лет, по виду — и по запаху! — напоминающий автослесаря, проходит дальше по темной тонкой кишке, которая, видимо, служит тем, что язык не поворачивается назвать коридором.

— Меня интересует, где квартира, — говорю то немногое, на что после увиденного способен мой изнасилованный мозг.

— Так вот она. — Останавливается напротив старой деревянной двери, на которой так облупилась краска, что от созерцания этой пародии на «коттеджкор» у меня нервно дергается веко. — Комната восемнадцать квадратов. Диван. Стенка. Телевизор. Балкон. Правда, не застекленный, но на пятом этаже оно ни к чему.

— Стенка? — Я заставляю себя прошагать вслед за ним, мысленно желаю себе стойкости и заглядываю внутрь, надеясь увидеть что-то типа гипсокартонной перегородки, вписанной в приличный декор. — Боже.

Это не стенка, а «стенка».

Длинная, словно намертво приколоченная к одной из стен вереница шкафов. За стеклом одного из них — хрусталь и пара сервизов. И рыбки. Набор рюмок в форме карасей.

Я чувствую себя так, будто меня без спроса затолкали в машину времени и отправили во времена старых советских фильмов.

— Это жены. — Мужик озадаченно трет торчащих из-под засаленной кепки затылок. — Померла два года назад. А я думаю — да пусть тут стоит, добро ее. Оно ведь еще от тетки досталось. Может, вам сгодится на что — вы берите, не стесняйтесь.

Интересно, и зачем же мне может пригодится старый сервиз? Снимать гламурные видео на фоне, прости господи, бабушкиного ковра на противоположной стене?!

Я еще раз осматриваю комнату и понимаю, что этот странный зуд на затылке — это мои вставшие от ужаса дыбом волосы. Уверена, если бы они могли разговаривать, то уже во все горло орали караул.

А потом мое внимание привлекает темное шевелящееся пятно на балконе, и я с ужасом пячусь назад. Хозяин квартиры, заметив мой взгляд, довольно хмыкает, открывает дверь и пропускает внутрь непонятно откуда взявшегося огромного — нет, гугенотского! — лохматого черного кота. Я в ужасе пячусь назад, потому что эта зверюга прямой наводкой идет прямо на меня. Вид у него примерно как у головореза, на котором уже метку негде ставить — одно ухо порвано, на морде пара заметных царапин, а длинная шерсть очень агрессивно стоит дыбом.

— Что это?! — пронзительно взвизгиваю я, когда, не рассчитав пространство комнаты, упираюсь спиной в стену, а зверюга продолжает зажимать меня уже буквально в стену. — Оно бешеное!

— Да нет, это свои, — беззаботно смеется мужик, присаживается на корточки и пару раз гладит зверюгу по голове. Тот останавливается, но как будто еще раздумывает, стоит ли вот так, без единой царапины, отпускать меня живой.

— Свои? — Я не то, чтобы бой-баба, но и трусихой никогда в жизни не была. Тем более, никогда не боялась кошек. Но это… Ну, в общем, оно что угодно, но точно не простой котик. Да у моей приятельницы у добермана морда проще и добродушнее, чем у этого «кота». — Вы не говорили, что в довесок квартире идет Лохнесское чудовище!

После этих моих слов мужик должен был бы просто взять кота за шкирку и выставить вон, но вместо этого он только громко смеется, приговаривая: «Лохнесское чудище, ну надо же!» А котяра продолжает смотреть на меня голодными желтыми глазами.

— Да вы не бойтесь, — перестав гоготать, успокаивает хозяин, — он тут типа наш.

— В смысле «ваш»? Тут кто-то еще живет?! — Я понимаю, что еще даже толком не видела квартиру. А вдруг у него в ванной — целая строительная бригаде нелегалов?

Меня снова бросает в холодный пот.

Если бы мое положение не было таким… трагическим, я бы уже бежала отсюда со всех ног, роняя тапки. Потому что после таких «сюрпризов» как-то автоматически не ждешь ничего хорошего. Но у меня просто нет выхода! Во всем этом огромном городе, где миллионы квартир и тысячи предложений аренды, квартир, которые я могу себе позволить просто нет!

Я провела ревизию своих средство, выпотрошила все карманы и все закрома, сгребла даже мелочь, которую раньше просто горстями отдавала попрошайкам на улицах, и оказалось, что я не могу позволить себе вообще ничего! Когда в этом проклятом мире так подскочили цены, что теперь за три пять тысяч в месяц можно позволить себе разве что старый продавленный диван, рыбок в «стенке» и в довесок — кровожадное чудовище, маскирующееся под кота?

— Тут такое дело, — хозяин хочет погладит монстра еще раз, но тот недовольно шипит и прижимает уши. — Все, понял, не лезу. В общем, раньше у него была семья. Жили как раз подо мной, этажом ниже. И вроде люди порядочные-то на вид — двое детей, всегда везде вместе, да и зарабатывали как будто тоже неплохо. А потом в один день просто выехали, а кота потом наш Васька нашел — бомж мусорный. Эти изверги его в коробке на мусорку вынесли, еще и коробку скотчем перемотали, чтобы вылезти не мог.

— Ваську? — переспрашиваю я.

— Да нет же, — снова смеется мужик, — кота. Видать, чтобы не бежал за ними.

Честно говоря, если бы у меня был скотч, я бы тоже примотала куда-то эту зверюгу, потому что только так, кажется, от нее и можно уйти целой и невредимой.

— Вот он с тех пор тут и живет, — продолжает историю хозяин, а кот, как ни в чем не бывало, устраивает поудобнее свой лохматый зад и начинает умываться. — Мы все понемногу его подкармливаем, когда холодает или там дождь — пускаем в подъезд погреться.

— Но он был на балконе! — Я просто в ужасе от того, что это животное не только агрессивное, но еще и ведет себя так, будто держит в заложниках весь дом. Или я пропустила какой-то очередной виток эволюции и за это время коты научились летать?

— А, так я вам покажу!

Он машет рукой, предлагая идти за ним, но как только я делаю шаг, черное чудовище перестает намыливать себя лапок и снова смотрит на меня с опасным прищуром. Мои ноги моментально врастают в пол.

— Да вы не бойтесь, он не тронет. Пойдем, покажу как тут чего.

Последний раз, когда я слышала фразу «не бойся, он не тронет», мне было десять и это закончилось шестью швами на лодыжке и порцией уколов от бешенства. Я до сих пор извожу литры тональника, чтобы хоть как-то спрятать этот безобразный шрам.

— Да пойдем, ну чего ты как маленькая. — Мужик прорывается ко мне, спокойно отодвигает кота ногой и подталкивает идти за ним.

Я с трудом переставляю абсолютно деревянные ноги. Но могу поклясться, что кот продолжает за мной следить, хотя делает вид, что снова вернулся к своим умывательным делам.

— Вот. — Хозяин показывает идущую почти впритык к балконам пожарную лестницу. — Он по ней к себе домой ходит. Видать, до сих пор ждет, что за ним вернутся. Год уже прошел, а бедолага надеется. Ну и иногда захаживает к нам.

Я замечаю стоящую на полу пустую грязную и блюдце с водой, в котором, судя по виду, уже развилась собственная экосистема. Мужик вспоминает, что как раз принес ему угощения, уходит, а потом возвращается с пакетом каких-то огрызков. Вываливает все это в миску (половина просто вываливается вокруг), зовет кота есть, и я буквально за мгновение вылетаю назад, успев разминуться с монстром в самый последний момент.

— Так, давайте я вам остальное покажу, как тут что.

От слова «остальное» у меня перед глазами разве что кровавые мальчики не встают. Но все равно иду за ним, на всякий случай скрещивая пальцы. Хотя это уже вряд ли поможет.

В ванной — обычная маленькая ванна, стиральная машина и раковина, обитая покрашенными в белый досками. Хозяин открывает дверку и показывает, что там можно хранить принадлежности для стирки, ведра и бытовую химию. И… все. Это настолько крошечная ванная, что пока на пяточке свободного пространства полтора на полтора метра стоит он — там просто больше нет места.

— Белье сушить за окном на кухне.

— Господи, — вырывается у меня в приступе глубокой моральной боли.

— Вода горячая есть, пойдемте покажу, как котел включать.

Включать… котел. А что дальше? Чтобы в розетке был свет, нужно запустить адронный коллайдер, а для работы вай-фая — вывести на орбиту космический корабль?!

Кухня, слава богу, не такая крошечная, как то, что у меня язык не поворачивается назвать ванной. Обычная, довольно современная газовая плита, полупустые тумбы и шкафчики, в которых есть пара стаканов из разных наборов и одна кофейная чашка. Холодильник — не из дорогих, но новый. И на стене — странная белая конструкция, похожая сейф. Мужик показывает на рычажки и кнопку, объясняет, что это — газовый котел, показывает последовательность, как его включать. И когда нажимает кнопку — этот стальной шкаф начинает так странно гудеть и вибрировать, будто он и вправду через минуту стартует в космос. Хозяин пару раз похлопывает его по передней панели, а потом машет рукой и говорит, что все никак не дойдут руки поремонтировать и почистить насосы.

— На следующих выходных приду — пару часов и будет как новенький. Но вы не думайте — воду он греет!

— Ага, — нервно говорю я, прикидывая в уме, какой «кучкой» денег на другие нужны я готова пожертвовать ради того, чтобы поискать квартиру получше. Перейти на китайскую лапшу? Или на растворимый кофе в стиках?

Я обессиленно опускаюсь на единственный стул на этой кухне, и прошу дать мне стакан воды. Нужно было послушать добрый Анин совет, который она прислала в комментарии к последнему денежному переводу, и купить пачку валерьянки. Чтобы пережить переезд мне придется сожрать сразу всю пачку без закуски.

Радует только то, что все это — максимум на месяц. Или даже меньше. Зависит от того, как быстро я смогу продать одну из своих драгоценных сумок.

Но об этом я подумаю завтра, потому что сегодня моя психика больше не сможет переварить ни одного удара судьбы.‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌