Под звездами

18 Мэддокс

Я приехал как раз к ужину и бегом поднялся по дорожке к дому, держа пакеты в руках. Даже не знал толком, что в итоге Джорджия купила всем. Я дал ей идеи для подарков моим родственникам и предупредил, что отец может привести с собой какую-нибудь случайную женщину, хотя тогда ещё не знал, что это окажется его новая жена, с которой мне предстояло только познакомиться. Но вряд ли от меня можно было ожидать, что я принесу подарок женщине, о которой узнал вчера.

Дверь открыл Бентли — он работал у моих бабушки с дедушкой с тех пор, как я родился. Дом у них огромный, с большим хрустальным люстрой над парадным холлом. Полы повсюду выложены белым и чёрным мрамором.

— Мэддокс, как приятно тебя видеть, — сказал пожилой мужчина, протягивая руки к моим пакетам.

— Спасибо. И я рад вас видеть. С Рождеством, — я снял пальто, и он обменял его на пакеты. Наклонившись к нему, я спросил вполголоса: — Уже начались какие-нибудь сцены?

Он усмехнулся:

— Нет. Все в гостиной — коктейли, закуски, и новобрачные выглядят вполне счастливыми.

— Уайл здесь?

— Да. И первое, что он спросил, когда зашёл пару минут назад, — приехал ли ты. Кажется, он очень ждёт своего... — Он задумался.

— Напарника? — подсказал я. Мы всегда так шутили в юности.

— Точно. Хочешь, я отнесу пакеты?

Он перекинул моё пальто через руку.

— Спасибо, но я сам. Увидимся чуть позже.

Он кивнул, а я направился по длинному коридору. Дом был очень официальным, но это было единственное место, которое казалось мне настоящим домом. Я проводил здесь большую часть детства. Отец продал наш старый дом вскоре после того, как мама умерла, — никто из нас не хотел там оставаться. Этот дом стал для нас базой. Уайли жил здесь последние два года школы, а я приезжал сюда во время учёбы в колледже.

Когда я вошёл в гостиную, бабушка с дедушкой разговаривали с моим братом. Ни отца, ни его... новой жены видно не было.

— Мэддокс! — завопила бабушка, как только меня увидела, и тут же вскочила.

Её седые волосы были уложены в какую-то всегда неизменно строгую причёску, доходившую до шеи. На ней была её фирменная чёрная юбка ниже колен и белая шёлковая блузка. Я поставил пакеты рядом с собой на пол как раз перед тем, как она заключила меня в объятия. Она была для меня самым близким человеком после матери, и я обожал её. Единственное, в чём мы не сходились, — это отец.

Её единственный ребёнок. Она любила его, несмотря ни на что, и очень хотела, чтобы Уайл и я наладили с ним отношения. Для этой женщины я бы сделал почти всё. Прошёл бы сквозь огонь. Поймал бы пулю. Но сближаться с отцом — этого не было и в планах. Я ему не доверял. Я его не любил.

Чёрт, я частично винил его в смерти мамы. Потому что, хоть её тело и разрушил БАС, день за днём забирая жизнь, сломленное сердце тоже сыграло свою роль в этом кошмаре.

Назад дороги не было.

После бабушки меня обнял дедушка, а потом Уайли. Он сжал меня так сильно, что аж дыхание перехватило, а потом наклонился к уху и прошептал:

— Пристегни ремни. Ты сейчас ни за что не поверишь.

Поехали.

Миссис Уинтерс, которая работала у моих бабушки с дедушкой последние десять лет, подошла с бокалом шампанского и протянула его мне.

— Спасибо, — сказал я, замечая, что у всех на столике перед диваном тоже стояли бокалы.

Все расселись по местам и потянулись к своим напиткам. Я устроился в синем бархатном кресле рядом с диваном и сделал глоток, как раз в тот момент, когда мой отец вошёл в комнату с другого входа. Рядом с ним шла Клэр Страусс.

— Мэддокс, сынок. Думал, ты обрадуешься узнать, что твоя новая мачеха — давняя подруга семьи.

Я захлебнулся шампанским, а брат громко рассмеялся. Клэр была дочерью Джона Страусса, лучшего друга моего отца. Мы практически росли вместе, и мама всегда подталкивала меня к тому, чтобы я начал с ней встречаться. Но Клэр всегда была для меня скорее как сестра, чем кто-то, с кем я мог бы строить отношения. И мысль переступить эту черту никогда не приходила мне в голову.

Очевидно, у моего отца с моральными границами было туго.

Но такого поворота я не ожидал. Она была моего возраста, для начала. И я сильно сомневался, что Джон обрадуется этой новости.

Я встал на ноги, пока миссис Уинтерс суетилась, протягивая мне несколько салфеток, чтобы помочь привести себя в порядок.

— Простите. Вы меня застали врасплох.

Я прочистил горло и нехотя пожал отцу руку, когда он протянул её мне. Ближе нас с ним ничего и не связывало — даже рукопожатие давалось с трудом.

— Привет, Мэддокс. Рада тебя видеть, — сказала Клэр, подходя обнять меня. Я хлопнул её по спине, пытаясь понять, какого чёрта она делает рядом с моим отцом. — Давненько не виделись. Нам есть о чём поболтать.

Очевидно. Ты спишь с моим отцом и носишь под сердцем его дьявольское отродье.

— Я тоже рад тебя видеть, — произнёс я, сделав шаг назад и натянуто улыбнувшись.

Когда мои глаза встретились с Уайл, на его лице сияла широкая ухмылка. Он считал всё происходящее чертовски смешным. Он тоже ненавидел моего отца, но никогда не воспринимал дерьмо так серьёзно, как я. Он всё пропускал сквозь смех, даже если злился.

А бабушка с дедушкой вели себя так, будто это не самая странная чертовщина на свете.

— Разве это не замечательная новость? — сказала бабушка.

Не уверен, что «замечательная» — подходящее слово.

Я уж точно не собирался упоминать, что Уайли и я в детстве вместе принимали ванну с пеной с нашей новой мачехой.

— Да, правда, великолепная. Правда, брат? — Уайл посмотрел на меня, и озорная ухмылка едва не расползалась по его лицу.

— Это, конечно… очень неожиданно. А как твои родители восприняли эту новость? — спросил я, делая глоток шампанского.

— Ну, сначала они, скажем так, удивились. Но теперь, когда мы ждём первенца, кажется, они стали к этому относиться проще, — Клэр улыбнулась и взяла отца за руку. Она всегда была умной, доброй и уверенной в себе. Поэтому всё это казалось мне полным бредом. Она явно не делала это ради денег — её семья и так была богата. Чёрт возьми, я вообще не понимал, что у неё в голове.

Надо признать, отец держался на высоте. Словно это был счастливейший момент его жизни.

Мелькнул короткий кадр из прошлого: мать и отец смеются, когда мы с Уайл были маленькими. Иногда память подсовывала мне счастливые моменты, когда наш дом наполняли любовь и смех. Но я помнил и другое — как он заставлял мать повсюду сопровождать его, а нас оставляли с няньками или у бабушки с дедушкой. Отец всегда был человеком, который всё контролировал и многого требовал от окружающих.

А когда мама заболела, он всё больше отдалялся. Мог неделями не появляться дома. И жить становилось легче, когда его не было рядом, так что мы привыкли к этой новой норме в те годы.

— Они смирятся. Мы ведь всегда были как семья, а теперь официально, — сказал отец.

Не думаю, что он осознавал всю серьёзность того, что надул живот и женился на дочери своего лучшего друга. Вряд ли это лучший способ стать семьёй официально.

— Ужин готов, — объявила миссис Уинтерс, и я не помню, когда ещё был так благодарен, что разговор закончился.

В гостиной стояла высокая ёлка, обычно такая же была и в парадной гостиной. Там я ещё не был. В остальном бабушка всегда держала всё просто в это время года, зная, как нам с Уайли тяжело.

И только сейчас до меня дошло — сегодня сочельник. Обычно в этот день у меня в голове крутилась лишь одна мысль — о том, что мы потеряли маму. Но в этом году всё было иначе: я так отвлёкся в Коттонвуд-Коув, выбирая подарки для семьи Джорджии и целуясь с ней, как грёбаный подросток, прямо в машине перед её домом, что настроение было почти слишком хорошим, чтобы меня раздражал факт, что мой отец женился на моей подруге детства. И даже привычная тьма, накрывавшая меня в этот день, куда-то исчезла.

Мы расселись вокруг стола из тёмной вишни, сервированного серебром, льняными салфетками и бабушкиным парадным фарфором. Телефон завибрировал у меня в кармане, и я быстро достал его, отключил звук и спрятал в ладонях на коленях — бабушка бы мне задала, если бы увидела. У неё был строгий запрет на телефоны за столом.

Впрочем, залететь и жениться на дочери лучшего друга, которая младше тебя вдвое, — это не из числа её жёстких правил.

Для отца всегда делались поблажки. Бабушка с дедушкой терпели его, а мама любила до последнего вздоха. Она никогда не говорила о нём плохо, хотя он вёл себя с ней отвратительно. Я никогда не понимал, почему для него одного не существовало правил.

Опустив взгляд, я увидел сообщение от Джорджии. Селфи — нижняя часть её лица, тонкая шея и та самая цепочка.

Динь-Динь

Я в полном восторге. Надеюсь, ты добрался благополучно. Моя семья не перестаёт о тебе говорить. А Грэйси теперь считает, что ты просто обязан прийти на чаепитие. #ещёоднапоездкавTipsyTea

Мне нужно увидеть твоё лицо.

Это было единственное, что я смог придумать сказать, потому что это была правда. В её лице, в глазах, в улыбке было что-то такое… что успокаивало меня. Дарило какое-то странное чувство покоя.

Фото пришло, и она явно смеялась — рот был широко открыт, и даже глаза улыбались. И у меня замедлился пульс. Злость ушла.

Она была лучше, чем глоток виски.

Я сунул телефон обратно в карман, как раз когда официанты наполнили наши бокалы вином и перед каждым поставили тарелки с серебряными куполами. Уайли наклонился ко мне — он сидел рядом. Отец углубился в беседу с дедом, а бабушка засыпала Клэр вопросами про ребёнка.

— Надо отдать старому должное. Он не так предсказуем, как я думал, — сказал Уайл.

— Ты не мог меня предупредить, прежде чем они вошли? — прошипел я и кивнул миссис Уинтерс, когда она поставила передо мной тарелку.

— И упустить, как ты расплёвываешь «Кристал» на бархатное кресло? Ни за что, брат. Это было бесценно. Может, лучший подарок от тебя за долгое время.

— Прекрасно, — покачал я головой и поднёс бокал к губам. Одного шампанского явно не хватит, чтобы пережить этот ужин.

— Как долго нам нужно тут оставаться?

Теперь я понял, почему отцу так нужно было, чтобы мы его поддержали. Джон Страусс был богатым банкиром в городе, а Клэр — известной светской львицей, про которую часто писали после того, как она встречалась с одним актёром пару лет назад. Людям было интересно наблюдать за её роскошной жизнью. А уж новость о том, что она вышла замуж за старого друга своего отца, к тому же известного ловеласа, который постоянно разъезжает по экзотическим местам, — это точно взорвёт таблоиды.

— Я планировал остаться на пару ночей, но думаю, нам стоит уехать завтра вечером, — сказал я.

На самом деле, мне хотелось закончить разговор с Джорджией. Я не спал ни с кем уже несколько месяцев, и, по какой-то причине, пока она сидела у меня в голове и лезла в каждую чёртову мысль, у меня вообще ничего не клеилось. Она сказала, чтобы я не заморачивался. Она знала, кто я, и если её всё устраивало… я тоже не собирался с этим бороться.

— Я встретил одну девушку. Думаю, приглашу её в город на пару дней, а потом присоединюсь к тебе в Кристал-Коув, — сказал он.

— В Коттонвуд-Коув. И вообще-то ты сам меня спрашивал, есть ли там девушки, потому что был свободен. Когда ты успел кого-то встретить?

— Вчера. Я был в Нью-Йорке, она — подруга моих друзей. Слово за слово… и вот. По крайней мере, пока. — Он ухмыльнулся.

— Ну что ж, — сказала миссис Уинтерс, и все разговоры тут же стихли. — Ужин подан.

Серебряные купола с тарелок были сняты, и запах говяжьей вырезки с розмарином тут же наполнил комнату.

Дед поднял бокал и подождал, пока мы сделаем то же самое. Клэр держала в руках стакан с водой и бросила в мою сторону улыбку. Всё это было неловко до крайности. Мы дружили с самого детства. Ездили вместе в семейные поездки. А теперь она носила под сердцем моего брата или сестру?

— За ещё один прекрасный год вместе. За новое приключение для Дэвиса и Клэр и их будущего малыша, за моих внуков, которые оба замечательные, и за мою прекрасную жену, которую я бесконечно люблю. Приятного аппетита.

Бабушка покраснела. Она действительно покраснела. Они были женаты уже больше пятидесяти лет, а между ними до сих пор была искра. Я знал, что такое возможно. Но я и знал другую сторону. Ту, что уродует, разрушает и, в конце концов, высасывает из тебя жизнь.

Я отогнал эти мысли и слушал, как Уайл рассказывал о своих поездках, а Клэр делилась планами на детскую в новом доме, который они должны были закрыть на следующей неделе. Мы ели, пили, а потом переместились в парадную гостиную, чтобы открыть подарки.

Теперь мы всегда делали это на Сочельник. Потому что рождественское утро уже давно не было тем, чем было прежде. И никто больше не притворялся, что всё как раньше.

Я получил от бабушки с дедушкой больше подарков, чем мне было нужно: одежда, обувь, одеколон, дорогие запонки и новые часы. Отец, как обычно, подарил нам деньги. В его стиле. Нам это, впрочем, ни к чему, но я сам никогда особо не заморачивался над подарками, так что кто я такой, чтобы его за это судить?

Главным сюрпризом вечера было наблюдать, как все открывали подарки от меня. Бабушка ахнула, когда развернула коробочку и увидела шикарный браслет с подвесками, символизирующими деда, отца, меня и Уайл. Всех её мальчиков. В глазах у неё блеснули слёзы, и она прижала руку к сердцу.

— Спасибо. Он чудесный, — сказала она тихо, словно слов не хватало.

— Всегда был подлизой. Но, похоже, ты поднял планку, — прошипел мне в ухо Уайл, пока наши бабушка с дедушкой распаковывали корзину с винами и сырами от него.

Я усмехнулся, глядя, как дед снимает бант с большой коробки у себя на коленях. Когда он открыл крышку, он просто смотрел внутрь, молча.

Что, чёрт побери, она ему выбрала?

— Мэддокс, — сказал он дрожащим голосом. — Очень трогательно, мальчик мой.

Первое издание «Великого Гэтсби» для его библиотеки. Джорджия как-то спросила у меня пару недель назад, какая у него любимая книга, но я не придал этому значения. Подумал, ей просто интересно — она всегда задавала кучу вопросов.

Но, чёрт возьми, Джорджия Рейнольдс реально оказалась рок-звездой.

Уайл застонал и наклонился ко мне:

— В следующем году дарим подарки вместе, ублюдок.

Я рассмеялся, и дальше вечер прошёл спокойно. Отец был удивлён, получив от меня пару дорогущих чёрных бархатных тапочек с вышитыми инициалами.

Я был не меньше удивлён, чем он.

Клэр, судя по всему, пришла в восторг от мягкого большого белого пледа, который я ей подарил.

Но больше всего удивил подарок для Уайл. В рамке стояли две фотографии: одна — где мы с ним маленькие, другая — совсем свежая. Видимо, Джорджия покопалась в Facebook, чтобы их найти. Брат уставился на снимки с открытым ртом, а потом заглянул в коробку и достал дорогую профессиональную камеру. Я как-то рассказывал Джорджии, что брат в последнее время увлёкся фотографией во время своих поездок, и меня бесило, что он делает отличные кадры на телефон.

Она явно слушала.

— Чёрт, брат, мне реально надо подтянуться к следующему году, — сказал он, хлопнув меня по плечу. — Огромное спасибо.

Следующий час он изучал свою новую камеру и все примочки к ней, а мы ели десерт, разговаривали, и всё прошло спокойно.

Без взрывов.

Без ссор.

Без драмы.

И самое главное — я пережил этот вечер. Рождество для меня всегда было худшим временем в году, но если завтрашний день пройдёт так же легко, я вернусь домой без потерь.

Не знаю, в какой момент это случилось, но Коттонвуд-Коув стал ощущаться домом.

И я точно знал, почему.

Динь-Динь.