Под звездами

4 Мэддокс

Нашей команде удалось нащупать ритм в Коттонвуд-Коув. Моя новая ассистентка уже отработала две недели и начала третью с тем же запалом. Она не раз удивляла меня своей трудовой этикой, хотя это всё ещё был испытательный срок.

Я знал, что многие врываются в новую работу с энтузиазмом, но вскоре сдуваются. Джорджия Рейнольдс пока справлялась со всем, что я на неё наваливал, с удивительной лёгкостью. А это о многом говорило, учитывая, что у меня ассистенты менялись чаще, чем у большинства людей чашки с кофе. Я задавал ей не самые приятные поручения, загружал работой, с которой, как мне казалось, она не справится. Но каждый раз она возвращалась с улыбкой. Я требовал от сотрудников многого, но и вознаграждал их за это соответственно. Её я пока не поощрял — ещё слишком рано. Вопрос о том, задержится ли она здесь, оставался открытым.

Если бы в Lancaster Press проводили конкурс популярности, Джорджия была бы королевой офиса. Все её обожали, хотя она работала всего пару недель. Она знала, как включить обаяние, и я уважал людей, которые умели пользоваться своими сильными сторонами. Многие стараются быть приветливыми, но в её доброжелательности было что-то настоящее, что встречается редко. Её имя красовалось на доске с текущими результатами турнира по пинг-понгу, который сотрудники устраивали во время обеда, — она сразу же включилась в игру. Я заметил, что на обед она тратила всего двадцать минут, потому что был готов её одёрнуть, если бы она проводила в комнате отдыха целый час, развлекаясь с коллегами. Но она спускалась вниз, играла один матч, судя по всему, громила всех, а потом возвращалась к столу и ела, продолжая работать. К тому же она приносила пончики две последние пятницы: в первую — в честь завершения первой недели работы, а на прошлой неделе — по случаю дня рождения Вирджинии. Это принесло ей немало очков. Я поддерживал традицию отмечать пятилетия, десятилетия и двадцатилетия работы сотрудников. Но устраивать праздник за первую неделю? Кто, чёрт возьми, так делает?

Как и от большинства новеньких, я ожидал, что ко второй и третьей неделе её темп спадёт. Это нормально, и я не собирался её жалеть. Но на прошлой неделе она только прибавила обороты и даже не думала сбавлять темп.

Я только что приехал в офис и припарковался рядом с этим чёртовым белым корытом, на котором она ездила. Меня это раздражало. На улице холодина, а она передвигается на небезопасной развалине. Но какого хрена мне до этого вообще дело?

Сегодня я приехал раньше, чтобы быть первым, но она снова меня опередила. Мне не нужно было появляться в офисе так рано, но тот факт, что она с первого дня стабильно оказывалась здесь раньше меня, заставлял вставать с постели чуть раньше обычного.

И сколько, блядь, времени нужно, чтобы починить эту чёртову машину?

Её семья в курсе, что она каждый день ездит на этом гробу на колёсах?

Почему меня это так бесит?

Может, я просто был не в духе из-за того, что проснулся с дикой утренней эрекцией после сна, в котором моя ассистентка сидела у меня на коленях прямо за рабочим столом, без трусиков.

И это был не первый раз, когда она снилась мне. И эта хрень меня бесила.

Я не из тех, кто фантазирует о коллегах.

Когда дело касалось женщин, я всегда держал всё под контролем.

Но сейчас мне срочно требовалась разрядка, и это только усугубляло моё и без того хреновое настроение.

Я вошёл в офис, и меня, как и каждое утро с её прихода, оглушило семидесятнической музыкой. От Karen Carpenter и её Close to You до My Sharona от The Knack — девчонка включала свой плейлист на полную катушку, пока я не появлялся, а потом быстро выключала, не споря. Семидесятые — явно не мой стиль, поэтому я пользовался Shazam, чтобы потом, жалуясь ей, делать вид, будто разбираюсь в этих песнях. Но сегодняшнюю мелодию даже мне не нужно было искать. Dancing Queen от Abba.

Я поднялся наверх и увидел её в своём кабинете — она стояла у картотечного шкафа, спиной ко мне, и орала во всю глотку вместе с записью, льющейся из её телефона.

Она пела так, будто участвовала в «Голосе», и двигала своими горячими бёдрами вниз к полу, словно это было её жизненным призванием. Впрочем, судя по тому, что я наблюдал за последние недели, так она делала всё.

С ней всё было на подъёме. Постоянный, блядь, лучик солнца — если не считать того, что ко мне она относилась с изрядной долей сарказма. Однако с остальными в офисе она была совершенно другой. Казалось, она разбрасывала вокруг себя волшебную пыльцу, как какая-то современная грёбаная Динь-Динь. Проблема была в том, что мне не нужна волшебная пыльца. Как и громкая музыка, гремящая в моём кабинете в семь тридцать утра. И уж точно мне не нравилось, что я не мог отвести глаз от её идеально круглой, упругой задницы.

Я подошёл к столу и со всей силы ударил по её телефону, выключая музыку. Она вздрогнула, резко обернулась, запнулась о собственную ногу и буквально перелетела через мой стол.

Как я и сказал… она была чёртовой феей.

Но теперь эта Динь-Динь только что засветила передо мной свои белые кружевные стринги, которые совершенно не прикрывали её потрясающую попку, когда её юбка задралась во время падения.

Её светлые волосы разметались по плечам. Она моргнула, быстро поправила юбку и вскочила на ноги.

— О, привет. Ты меня напугал.

— Да? И как это возможно? — прошипел я, потому что, по какой-то причине, вид её голой задницы первым делом с утра снова заставил мой член напрячься, и это меня злило.

А. Она работала на меня.

Б. Я всегда контролировал свои реакции на людей.

— Что именно возможно? — спросила она, делая вид, будто оскорблена, и потянулась за телефоном.

— Как я мог тебя напугать, если ты знала, что я приду? И разве я не просил тебя прекратить эту чертову музыку?

— Вижу, у нас опять чудесное настроение, — сказала она, приподняв бровь. У неё был талант оскорблять меня с такой милой интонацией, что я не мог её за это отчитать, потому что формально она не говорила ничего плохого. Хотя мы оба знали, что вежливости тут было не больше, чем в стакане пустого воздуха. — К твоему сведению, у меня будильник на телефоне стоит на 7:40 утра — именно в это время ты приходил сюда каждый день с момента моего прихода. Сегодня ты рано. Я планировала прекратить распространять радость ровно в 7:40. Минуту в минуту. Но теперь, видимо, тучи сгущаются уже с 7:30. И, к слову, в «Mamma Mia»-фандоме не оценили бы твои нападки на эту песню.

— Я думал, мы закончили с твоими умничаниями? — Я обошёл стол, стараясь незаметно поправить стояк, что было непростой задачей, когда зверюга внутри бушевала.

— Я уже закончила, босс. Просто объясняю, что у меня был план, а ты его испортил. Почему ты сегодня пришёл раньше?

— Напомню: я — начальник, ты — сотрудник. Это не тот вопрос, который тебе стоит задавать. — Я сел в кресло и поднял бровь. — А теперь иди порхай обратно к своему столу, Динь-Динь. У меня работа.

— Обожаю Динь-Динь. Это моя любимая фея. Спасибо. — Она с силой захлопнула ящик картотечного шкафа и натянуто улыбнулась.

— Это не был комплимент. — Я кивком показал ей на дверь. Эта девушка за пять минут успела наградить меня головной болью.

Утро было, мягко говоря, хуёвое. Дурацкая «Mamma Mia». Дикая эрекция. Раздражающая боль в голове.

Заиграл телефон. Я услышал, как она весело болтает с кем-то на другом конце провода, а затем линия оборвалась, и зазвонил мой рабочий телефон. Учитывая, что в офисе были только мы двое, я закрыл глаза, сжал переносицу и медленно выдохнул, прежде чем взять трубку.

— Ты сидишь в пяти метрах от меня. Не обязательно пользоваться телефоном. Можно просто сказать вслух.

— Это было бы непрофессионально, не так ли?

— Чего тебе?

— Хильда звонила. Она заболела, — прощебетала она.

— Кто, блядь, такая Хильда?

— Это просто разочарование, Босс. Она твоя домработница, и сказала, что работает у тебя пять дней в неделю. Она называла тебя Мэдди, так что я решила, что вы близки.

Я застонал. Эта женщина никогда не называла меня Мэдди, и я прекрасно понимал, что моя ассистентка издевается надо мной.

— Я зову её миссис Миллер, а она называет меня мистером Ланкастером. Что с ней?

— Она чувствует себя нормально, но у неё ларингит, так что сегодня на работу она не придёт.

— Мне не нужно, чтобы она пела. Она здесь, чтобы убираться. Если она чувствует себя нормально, почему не может прийти? — проворчал я, но, пока она не успела открыть рот, махнул рукой. — Забудь. У меня голова раскалывается. Принеси кофе.

— «Пожалуйста»?

— Что «пожалуйста»? — переспросил я.

— Можно мне, пожалуйста, принести вам кофе? — с невинным видом уточнила она.

— Ты просишь меня принести тебе кофе?

— Я просто напоминаю, что слово «пожалуйста» творит чудеса. Полезно держать это в уме. Сейчас принесу кофе, Босс.

И она повесила трубку, не дав мне ответить.

Какого хрена это вообще было?

Я не поднял голову, когда она поставила чашку на стол, вместе с салфеткой и бананом. Заботливо, учитывая, что я не просил, но обычно сам брал банан, когда приходил утром.

Я взглянул на неё в тот момент, когда она выходила из кабинета. Юбка-карандаш идеально обтягивала её изгибы, и я чертыхнулся, что снова залип. Загорелые ноги, каблуки, от которых у мужчины сносит крышу, и тело, ради которого можно пасть на колени.

И, чёрт возьми, я бы встал перед ней на колени.

Я взял телефон и наконец-то внёс её номер в контакты. Давно собирался это сделать, но всё никак не доходили руки. Не хотел звонить ей по рабочему телефону, после того как сам же её отругал за это. Но в то же время мне не хотелось заводить новый разговор, потому что мой член наконец-то успокоился, а мне нужно было, чтобы она ещё какое-то время оставалась за своим чёртовым столом.

Она моя ассистентка, и её номер в моём телефоне должен быть.

Спасибо за кофе и банан, Динь-Динь.

Динь-Динь

Кто это?

Я усмехнулся, потому что она была чертовски забавной, хоть я и не собирался ей в этом признаваться.

Ты ещё кому-то принесла кофе и банан?

Динь-Динь

Босс?

Очевидно.

Динь-Динь

Это твой способ извиниться?

Нет. Это мой способ поблагодарить тебя за кофе и банан.

Динь-Динь

Пожалуйста. А теперь, если мы ещё научим тебя говорить «спасибо», сменим твой музыкальный вкус, сделаем так, чтобы ты помягче отдавал распоряжения и хоть иногда улыбался… это будет победа.

Не задерживай дыхание, не надейся.

Динь-Динь

Ах… А ты знал, что я какое-то время занималась синхронным плаванием? Задерживать дыхание — ещё один мой секретный талант.

Ты полна сюрпризов. А теперь — за работу.

Динь-Динь

👍

Я отложил телефон как раз в тот момент, когда офис начал заполняться голосами. Джорджия переключила на меня звонок от деда и, подняв руку, закрыла дверь моего кабинета, чтобы я мог поговорить наедине.

— Мэддокс, как там у вас дела? — спросил он своим хрипловатым голосом, который с годами приобрёл такой оттенок из-за курения.

— Всё хорошо. У нас скопилась куча новых рукописей, плюс сегодня днём у нас виртуальная встреча с Артуром Хоббсом.

— Отлично. У него есть новые страницы для тебя? — спросил он.

Артур был автором, занимавшим первую строчку в списке бестселлеров The New York Times, и за последние десять лет мы опубликовали с ним больше двух десятков книг. Сейчас мы вели переговоры с Paramount о заключении контракта на экранизацию, и он был одним из наших самых важных клиентов.

— Он работает над этим. Немного забуксовал, но мы всё обсудим. Хелена не переживает. — Я откинулся в кресле.

Хелена Роузвуд была нашим главным редактором и невероятно талантливой женщиной. Она работала в Lancaster Press с тех пор, как я был ребёнком, и обладала безошибочным чутьём на перспективных авторов.

— Ну, если она не переживает, то и нам не стоит. — Он замолчал, и в трубке раздался его глубокий кашель. Я ждал. Если спросить, в порядке ли он, он только разозлится. Дед был жёстким стариком — его слова, не мои. Магнат в сфере недвижимости, гениальный бизнесмен, но самым ценным его активом была Lancaster Press. Он прочистил горло. — Как там дом? Ты уже обжился?

— Дом хороший. Городок маленький. Всё здесь слишком медленное.

Я откинулся в кожаном кресле и скрестил руки на груди. Я сопротивлялся этому переезду, но только потому, что не хотел уезжать из города. Это было разумное решение для компании. Нам больше не нужно было занимать офис на оживлённой улице Сан-Франциско. В этом не было смысла, а здесь мы могли позволить себе куда больше пространства. Теперь, когда большая часть работы перешла в онлайн, причин оставаться в городе просто не осталось. Дед убрал отца с поста президента Lancaster Press, передав титул мне, и это было идеальное время для того, чтобы сменить обстановку. Начать с чистого листа.

— Медленное — не всегда плохое, парень. И ты — единственный, кому я доверяю вернуть эту компанию на прежний уровень. Твой отец всё ещё зол на меня.

— Переживёт, — сказал я резче, чем намеревался.

Мой отец был дьяволом. Просто он умел это скрывать — за фальшивыми улыбками и дорогими костюмами перед прессой. Единственным плюсом переезда было то, что мне теперь не приходилось видеть его лицо слишком часто. Хотя от семейных обязательств я всё равно никуда не денусь — меня всегда могли отправить в город на вертолёте в любую минуту.

— Помни, что я тебе говорил про злость, — сказал дед, и после паузы стало ясно, что он закурил свою сигару и теперь затягивается.

У него была ХОБЛ (Хроническая обструктивная болезнь лёгких) и хронический курильщикский кашель, но он никогда не мог обойтись без сигары.

— Да-да. Злость вредит только тому, кто её носит. Я понял. — Я потянулся за чашкой кофе и сделал глоток. — Как поживает твоя полуретирская жизнь?

— Вполне неплохо. Я отправил тебе кое-что, что меня заинтересовало. Мара Скай — самиздатовская писательница, которая успела сделать себе имя. Говорят, она ищет издательство для своей следующей книги и заинтересована в традиционном контракте. Я, возможно, а возможно, и нет, раздобыл первые главы, так что у нас есть шанс перехватить её раньше, чем её начнут предлагать другим. Но времени у нас в обрез, надо действовать быстро. Сегодня.

Дед знал абсолютно всех литературных агентов на планете, так что «говорят» обычно означало, что дело действительно движется.

— Думаю, кто-нибудь у нас сможет взглянуть на неё. Она пишет исторические романы, не совсем моё, но я прочитал первые несколько страниц — у неё хороший стиль. Может, Надя глянет? Если нам это интересно, лучше действовать до того, как начнутся официальные переговоры.

— Хорошо. Поручу ей этим заняться с утра. Дам тебе знать, а потом, может быть, ты перестанешь ходить вокруг да около и просто дашь мне контакты её агента, чтобы я связался напрямую, — сказал я, покачав головой. Дед по-прежнему находил способы совать нос в дела компании.

— Сначала скажи, что думаешь, а потом я организую тебе встречу с Тедом Хаггером в городе. Может, загляну на бокал скотча. — Он рассмеялся.

— Ага, конечно, Мара Скай у Теда Хаггера. — Этот ублюдок был полным засранцем, но умудрялся подписывать всех авторов, которые нам были нужны. Терпеть его не мог. — Я думал, бабушка следит за тем, чтобы ты придерживался плана выхода на пенсию.

— Она старается. Но тебе стоит вести себя с Тедом помягче. Ты ещё учишься контролировать свой характер. А помни, агент нам не важен. Нам важен автор. Так что если ради сделки придётся вытерпеть Теда Хаггера, так тому и быть.

— Я умею играть в приличного, дед.

— Конечно, можешь, — сказал он, всё ещё смеясь, но смех тут же перешёл в хриплый кашель. — Ты забываешь, что ты — это я пятьдесят лет назад. Со временем поостынешь. Тебе просто нужна хорошая женщина, которая будет держать тебя в узде. А это всё плейбойство — детские игры.

Я закатил глаза. Он был одним из моих самых любимых людей на планете, а это уже о многом говорило, учитывая, что большинство меня дико раздражало. Но дед был человеком старой закалки. По его мнению, его способ был единственно верным, независимо от того, согласен ты с ним или нет.

— У меня всё под контролем. Я займусь рукописью прямо сейчас и держу тебя в курсе.

— Ладно. Свяжемся позже.

Мы попрощались, и я тут же открыл почту, переслал первые три главы Наде и попросил заняться этим немедленно. Она была далеко не моим любимым редактором в офисе — за долгие годы в издательском бизнесе стала чересчур жёсткой и слишком быстро говорила «нет». Но её специализацией как раз были исторические романы, так что это дело должно было попасть именно к ней.

Раздался лёгкий стук в дверь, и я велел входить.

В кабинет уверенной походкой вошла Джорджия Рейнольдс, неся в руках чашку кофе. В голове тут же вспыхнули образы того, как я сгибаю её пополам прямо на своём столе из вишнёвого дерева, и я мысленно выругался.

— Я увидела, что ты закончил разговор, и подумала, что тебе может понадобиться свежий кофе.

Она поставила чашку на стол и забрала пустую. Она быстро подмечала мои привычки. До обеда я выпивал около четырёх чашек, и она, похоже, уже знала, когда мне нужна следующая.

— Это было заботливо с твоей стороны, — сказал я, скользнув взглядом по её телу, но тут же вернувшись к её сапфировым глазам.

— Что тут сказать, я заботливая девушка. — Она ухмыльнулась и направилась к двери, а я невольно наблюдал, как её бёдра двигаются в такт шагам под обтягивающей чёрной юбкой-карандаш.

— Эй, ты когда-нибудь слышала о Маре Скай?

Она резко развернулась, её челюсть отвисла, подчёркивая пухлые розовые губы.

И я тут же задумался, каково это — почувствовать их на своём члене, который внезапно начал пульсировать, натягивая молнию брюк.

Эта чёртова Динь-Динь меня когда-нибудь угробит.