Принц Спиркреста

Глава 9 Принц

Анаис

В школьной форме Северин Монкруа похож на сказочного принца-рок-звезду.

Галстук распущен, верхние пуговицы расстегнуты. На шее сверкают тонкие золотые цепочки. На пальцах — кольца с драгоценными камнями, а ресницы такие густые и темные, что кажется, будто он накрашен подводкой.

Не удивлюсь, если так оно и есть.

Он стоит и смотрит на Паркера и властно произносит. — Не заставляй меня повторяться, Пемброк.

— Мы не можем меняться, — говорит Паркер. Он сжимает в руках фотоаппарат, а его левая нога подпрыгивает вверх-вниз. Он либо нервничает, либо раздражен, либо и то, и другое. — Мистер Уэстон и мисс Годрик поставили нас в пару.

Сначала Северин хранит полное молчание. Затем его глаза сужаются. Он слегка наклоняется вперед и улыбается. Это любопытная улыбка: прямая и ледяная. Но Северин не холоден — в его зеленых глазах горит опасный огонь. Его голос едва превышает шепот, когда он говорит.

— Ты не хочешь этого делать, Пемброк.

Они смотрят друг на друга, между ними идет негласная борьба. Я наблюдаю за ними с любопытством, как за двумя животными, общающимися без слов.

Наконец, появляется победитель. Паркер вздыхает, встает и говорит: — Увидимся позже, Анаис.

Он берет свои вещи и уходит. Северин, даже не взглянув на него, садится на свое место, смахнув рюкзак на столешницу.

— Это было невероятно грубо, — говорю я ему.

Он поднимает глаза и смотрит на меня. Они действительно поразительного зеленого оттенка, мутно-зеленого цвета бледного нефрита, окольцованного серым. Сколько цветов мне нужно смешать на палитре, чтобы найти именно этот оттенок?

Его длинные, как у девушки, ресницы придают лицу изысканность, которая уравновешивает сильные очертания носа, скул и челюсти.

— Ты сама создала эту ситуацию, — отвечает он. — Если тебе не нравится, как я решаю подобные проблемы, то не создавай их.

После той ночи в клубе я так нервничала, когда увидела его снова. Нервничала, что это вызовет воспоминания о нашей первой встрече. Волновалась, что будет трудно отделить Северина, с которым я обручена, от зеленоглазого незнакомца с чувственным ртом.

Но мне не стоило беспокоиться.

Любые нежные, похотливые воспоминания меркнут перед его суровой реальностью. Ведь несмотря на все, что между нами произошло, Северин Монкруа оказался именно таким, каким я его и ожидала увидеть.

Избалованный, гордый и самодостаточный.

— Для тебя не было проблемы, с которой ты должен были справиться. — Я отвожу взгляд от него, перелистывая свой этюдник на новую страницу. — У меня был партнер для задания, которое выбрали для нас наши учителя. Мы оба следовали инструкциям и готовили свои портреты. Я не совсем понимаю, как все это могло показаться тебе проблемой.

— Правда? — усмехается он. — Ты не уверена, что открытый флирт с каким-то случайным парнем, когда все в Спиркресте знают, что ты моя невеста, может быть проблемой?

— Флирт? — Я смеюсь, скорее от удивления, чем от чего-либо еще. — Пожалуйста, скажи, что ты шутишь.

— Разве похоже, что я смеюсь?

Я подняла на него глаза. С его хмурым взглядом, яростными зелеными глазами и пышными губами он как никогда похож на капризного сказочного принца. Я прикрываю рот рукой, подавляя смех.

— А, нет, ты прав. Не похоже, чтобы ты смеялся.

Он обвиняюще показывает на меня пальцем. — Ты меня не обманешь, Анаис. Ты прекрасно знаешь, что делаешь.

— Ну, я знала. — Я показываю на свой этюдник.

— Потому что я уже определилась с композицией и ракурсом для своего портрета. Но поскольку ты лишил меня партнера, я вернулась к исходной точке. Так что нет, сейчас я не знаю, что мне делать.

— Я говорю не о портретах, — шипит он, голос напряжен от едва подавляемого разочарования. — Я говорю о флирте.

— Каком флирте? О флирте, когда я говорила с Паркером о memento mori?

— О флирте, когда вы двое держались за руки, хихикали и заглядывали друг другу в глаза, как влюбленные школьники!

Я жду, надеясь, что Северин вот-вот разразится смехом. Но смеха не последовало. Глаза по-прежнему пылают праведным гневом. Гордый подбородок и сильная челюсть полны решимости.

Жаль, что он так раздражает, ведь его, наверное, было бы очень забавно нарисовать.

— Ты действительно слишком долго отсутствовал во Франции, — говорю я, качая головой. — Что ты собираешься сказать дальше? Что мои кости запястья слишком открыты? Что мне нужен сопровождающий, который будет сопровождать меня из одной аудитории в другую?

Он наклоняется так близко, что я чувствую запах его духов — неожиданно теплый, древесный аромат, похожий на дорогую кожу и сандаловое дерево.

— Послушай, — процедил он сквозь стиснутые зубы. — Это ты переехала сюда ради меня, это тебе нужно мое имя. Самое меньшее, что ты можешь сделать, это не позорить меня, открыто флиртуя с любым парнем, который уделяет тебе хоть унцию внимания.

Я недоверчиво смеюсь. — Если под разговорами ты подразумеваешь флирт, то что мне делать? Запереться в башне, пока ты не решишь, что я тебе нужна?

Он усмехается. — Ты будешь ждать очень долго. Ты мне не нужна и никогда не будешь нужна.

В моем сознании мелькает гардеробная в клубе, мягкая, тусклая и полная удовольствия. Я поднимаю на него брови и ничего не говорю.

Его глаза сужаются. — Этого больше не повторится.

— Наконец-то, — говорю я с небольшой улыбкой. — Хоть в чем-то мы согласны.

Он смотрит на меня и открывает рот, чтобы что-то сказать, но поднимает взгляд, и его глаза слегка расширяются.

— Итак, — бодро произносит он, — memento mori-мысли?

Проследив за его взглядом, я успеваю заметить, как к нам приближается мисс Годрик. В руках у нее планшет преподавателя, а лицо слегка нахмурено.

— Вы двое не должны работать вместе, — говорит она, останавливаясь рядом с нами.

Северин поднимает глаза с выражением, которого я никогда раньше не видела на его лице. Вежливая, открытая улыбка откидывает уголки его красивого рта и обнажает жемчужно-белые зубы.

— Ах, мне очень жаль, мисс Годрик. Анаис только что переехала сюда из Франции... Не знаю, рассказывал ли вам мистер Эмброуз о... необычных обстоятельствах, в которых мы оба оказались... Но в свете всего этого я подумал, что было бы неплохо объединить усилия для выполнения этого задания? Тем более что мы с Анаис очень заняты учебой. У нас так мало возможностей проводить время вместе, и я знаю, как сильно моя маленькая Анаис скучает по дому...

Он поворачивается ко мне. Завораживает, как красиво и искренне он может улыбаться, даже если я знаю, что это фальшь. Я катаю в пальцах карандаш, мне так и хочется зарисовать его лицо, запечатлеть этот интригующий феномен ложной прелести.

— Ах, да, я понимаю, мистер Монкруа, — говорит мисс Годрик, тепло улыбаясь нам обоим. — Спасибо, что объяснили. Я думаю, что в данном случае не будет ничего страшного, если вы будете выполнять это задание вдвоем. Я сообщу об этом мистеру Уэстону. Продолжайте в том же духе.

Улыбка Северина не исчезает до тех пор, пока мисс Годрик не повернется спиной.

Я наклоняю голову. — Кто теперь лжец?

Он пожимает плечами. — Похоже, на этот раз моя очередь. Но ты все равно золотоискательница.

— А ты все еще gros bourgeois, — отвечаю я.

— Тебе не понадобится memento mori, потому что в конце концов я задушу тебя голыми руками.

— Тебе нужен memento mori, чтобы напоминать, что ты не сможешь отмахнуться от смерти так же легко, как отмахнулся от Паркера и мисс Годрик.

— Нет. — Он ухмыляется. — Я слишком красив, чтобы умереть.

— Слишком тщеславен, чтобы жить. Нарцисс утонул, глядя на собственное отражение.

Он достает из рюкзака фотоаппарат и открывает крышку. Поднеся его к лицу, он настраивает объектив и бормочет: — Продолжай говорить. Мое эссе будет о том, что твой рот — это memento mori, потому что все, что ты говоришь, еще на шаг приближает тебя к тому, чтобы быть убитой от моих рук.

— Эти хрупкие аристократические руки не могут выжать сок из лимона, — говорю я, мило улыбаясь в камеру. — Сомневаюсь, что ты сможешь меня сжать, не говоря уже о том, чтобы задушить.

— Задушить? — говорит он, глядя на меня поверх камеры. — Я не хочу тебя таким, Анаис.

— Я думала, что ты вообще меня не хочешь.

— Хватит болтать. Я хочу сделать твой портрет, пока твой рот закрыт. Мое эссе будет о том, что только смерть заставит тебя замолчать.

Я поднимаю брови. — Это все разные способы сказать, что ты понятия не имеешь, что такое memento mori. По крайней мере, Паркер знал, что это значит.

Его черты лица искажаются в гримасу. — Твои ответы хуже, чем твое чувство моды.

— По крайней мере, у меня оно есть.

— Едва ли. Когда я видел тебя в последний раз, на тебе даже не было обуви. Как чертова нищая сирота из трагической сказки.

— А ты похож на злого сказочного принца, который крадет младенцев из колыбели, чтобы заменить их гоблинами.

Он опускает камеру и ухмыляется. — Лучше принц, чем нищий.

— Ах, да, девиз Монкруа, который вдохновил нас на эту помолвку.

Он показывает мне палец, и я делаю ответный жест. Вскоре после этого мистер Вестон уводит студентов для проявки фотографий, а я сажусь и по одному из своих эскизов рисую свой портрет. Когда прозвенел звонок к концу урока, Северина нигде не было видно, и я быстро ухожу.

Я чищу зубы и готовлюсь ко сну, когда мой телефон завибрировал. Я открываю сообщение, присланное с неизвестного номера. Сообщения нет, только изображение фотографии. Я открываю ее.

Это размытая фотография меня в художественной студии. Рот открыт, выражение лица — веселое. В белом воротничке униформы и черных волосах я едва узнаю себя. Фотография далеко не лестная, и под ней появляется текст.

Северин: Лучшее, что у меня есть. Memento mori: помни, что ты умрешь, поэтому приложи больше усилий, пока ты жив.

Я роюсь в рюкзаке в поисках своего этюдника и достаю портрет, который я нарисовал после его ухода. Это Северин, нагловатая ухмылка на его лице, экстравагантная корона на голове. Я фотографирую его и отправляю, а затем пишу сообщение.

Анаис: Твой портрет. Memento mori: помни, что ты умрешь, так что не бойся обманывать себя до потери пульса.

Через две секунды появляется его ответ.

Северин: Отвали, нищая.

Я оставляю его в режиме чтения только потому, что, полагаю, это расстроит его гораздо больше, чем любой ответ.