Принц Спиркреста

Глава 29 Драка

Северен

Холодный воздух хлещет по лицу, когда я бегу сквозь деревья.

Чуть впереди меня Яков и Эван бегут друг за другом. Предполагается, что это обычная пробежка, но Эван в душе спортсмен. Он не может не соревноваться.

Что касается Якова, то он бежит, как человек, которого преследуют его демоны.

Я закатываю глаза и не отстаю от них. В отличие от них, я бегу не для того, чтобы соревноваться или спасаться от демонов. Я бегу, чтобы проветрить голову.

До появления Анаис жизнь была простой. Особенно когда я заменил любовь и отношения на мимолетные удовольствия.

У меня было все, что я хотел; я делал все, что хотел. Вечеринки, власть, выпивка, флирт, трах. Девушки падали в мою постель по щелчку пальцев и так же быстро уходили. Жизнь была подстроенной игрой, рассчитанной на то, что я выиграю.

Анаис все испортила.

Как дикие сорняки на клумбе, она вторглась в мою жизнь, в мой разум. Мысли о ней обвивают меня, как лианы, пока я не могу думать ни о чем, кроме нее.

Если бы я мог вырвать ее из своей головы и сжечь, все корни и все остальное, я бы это сделал. Я бы вырвал ее из своей жизни и вернулся к уходу за красивыми цветами.

Эван и Яков бегут к озеру на окраине кампуса.

Студентов туда не пускают, но это идеальное место, если вы ищете тишину для размышлений. Яков добегает до конца деревянного причала и, не церемонясь, раздевается. Он отбрасывает в сторону футболку, треники, ботинки и носки, не заботясь о том, куда они приземлятся.

Затем он прыгает в озеро.

— В чем его проблема? — бормочу я Эвану.

— Кто знает, — отвечает Эван.

Яков выныривает из воды и подходит к нам, зачесывая рукой свои короткие волосы.

— Пойдем, — говорит он. — Хорошая вода. Прочищает голову.

Мы с Эваном обмениваемся взглядами. Эван пожимает плечами, а я вздыхаю. Мы подражаем Якову, снимаем одежду и прыгаем в воду.

От холода у меня перехватывает дыхание, но как только мое тело привыкает к температуре, я понимаю, почему Яков это делает. Он не ошибается, когда говорит, что это прочищает голову.

Я плыву по ледяной воде, и голова становится ясной, как никогда давно.

Достаточно ясно, чтобы я осознал, насколько я в полной заднице.

Когда все мысли, притворство, ложь и вопросы вычеркнуты из моей головы, остается только одно.

Я хочу Анаис.

Я жажду ее, как сахара, как чего-то, что, как я знаю, вредно для меня, но слишком вкусно, чтобы от него отказаться. Я хочу ее как тиран, потому что она, кажется, не хочет меня, не слушает меня, сопротивляется на каждом шагу.

Хочу ли я ее, потому что она не хочет меня?

Но я не уверен, что она не хочет. Я ни в чем с ней не уверен. Она бы сказала мне, если бы я спросил, я уверен в этом. Я просто слишком напуган, чтобы спрашивать.

Выбравшись на причал, я позволяю холодному воздуху обдавать мои мокрые конечности. Это больно и бодрит, но в то же время приятно. Эван плавает сильными кругами вокруг озера, его светлые волосы потемнели от воды.

Эван всегда казался мне полным дураком. Он звездный спортсмен, один из самых популярных мальчиков в Спиркресте. В отличие от меня, Эван жаждет любви, и девушки готовы броситься к его ногам, чтобы дать ему то, что он хочет.

И все же он по-прежнему хочет Софи Саттон. Девушка, которая ненавидит его до глубины души, которая опускает его на каждом шагу, которая умрет, прежде чем скажет ему хоть одно доброе слово.

Для меня это всегда было самой неловкой частью Эвана. Как он мог хотеть кого-то, кто так откровенно его недолюбливал? Когда он мог заполучить любую другую?

Но теперь я начинаю понимать.

Мне никогда не понять, что Эван видит в Саттон, но я понимаю его боль. Никто не станет желать того, кого не может иметь. Софи делала Эвана несчастным на протяжении многих лет — они делали несчастными друг друга на протяжении многих лет — но у Эвана нет другого выбора, кроме как страдать.

И теперь я нахожусь в том же положении, что и он.

Какое трагическое положение дел.

Позже, когда мы возвращались в общежитие после купания я иду рядом с Эваном.

— Ты идешь на вечеринку Кай?

Он качает головой. — Нет. Какой смысл? Софи не приглашена.

— К черту Софи, верно?

Я выдерживаю его взгляд. Если Эван может оторваться от Софи, то и я могу оторваться от Анаис. Верно?

— Софи — это кошмар, от которого я не могу проснуться, — громко говорит Эван, глядя на меня так, будто я Софи. — Можешь бить меня сколько угодно, Сев. Я никогда не проснусь от этого.

У меня нет ответа, поэтому я отворачиваюсь. Подозреваю, что он прав.

Но к черту все это. Если я когда-нибудь стану таким же, как он, то лучше прыгну с вершины часовой башни.

Поэтому, как только я вернусь в общежитие, я сделаю все, чтобы не стать таким, как он. Я беру телефон и прокручиваю красивые имена в списке контактов.

Мой взгляд падает на знакомое имя. Мелоди-Мелли. Студентка художественного факультета с зажимами для цветов. Совершенно мой тип, совершенно готовый.

Я набираю текст и, не раздумывая, нажимаю "отправить".

— Salut, mon ange. Не хочешь ли ты стать моей спутницей на вечеринке в эту пятницу?

Она сразу же отвечает.

— О боже, я бы с радостью!

— Отлично. Увидимся в пятницу.

Она посылает мне в ответ эмодзи с сердечком. Заблокировав телефон, я бросаю его на кровать. Я не позволю Анаис Нишихара стать кошмаром, от которого я не могу проснуться.

Вместо этого я стану ее кошмаром.

Мое хорошее настроение держится до пятницы, а потом его пронзает пуля, и оно рушится и сгорает.

Эта пуля — кусок дерьма, Паркер Пемброк. Пистолет, из которого выпущена пуля, — это Закари. Он заходит в комнату отдыха в обеденный перерыв со стопкой книг под мышкой и плиткой черного шоколада между зубами.

Он откусывает кусочек, отламывая тонкую плитку, а затем обвиняюще направляет ее на меня.

— Почему ты не берешь будущую миссис Монкруа на вечеринку Кайаны? — Он качает головой и опускается на диван. — Я с нетерпением ждал возможности увидеть ее снова.

Я поднимаю взгляд от своего телефона, где банальные посты в социальных сетях прокручиваются мимо моего большого пальца. — Что?

— Ты не идешь сегодня на вечеринку? — спрашивает Закари, приподнимая бровь.

Его непоколебимое спокойствие бьет по моему нетерпению, как гвозди по доске. Я бросаю на него взгляд. — Конечно, я пойду.

— Без Анаис?

— Я иду кое с кем другим.

Эван и Яков оба смотрят на меня с удивлением.

— Ты не возьмешь ее? — удивленно спрашивает Эван.

— С чего бы это?

— Может быть, потому что она твоя будущая жена? — говорит Зак с ложной вежливостью. — Можно подумать, что лучше иметь свою невесту на руках, чем позволять кому-то другому вести ее на руках.

— О чем ты говоришь? Говори как нормальный человек.

— Я говорю о молодом Пемброке — ты знаешь, что формально он баронет? — который всем, кто его слушает, кричит, что он приведет твою невесту на вечеринку к Кайане.

Кай предупредила меня, что он спросит, а Анаис сказала мне в лицо, что скажет "да" тому, кто спросит. Но я ни на секунду не поверил, что это может случиться.

Все мое тело дрожит. Я едва могу контролировать свой голос.

— Что он делает?

Зак пожимает плечами. — Он сейчас в столовой, общается с целым сонмом претендентов на звание короля Спиркреста.

Я вскочила на ноги еще до того, как Закари закончил предложение. Эван восклицает: "Сев-подожди!", но я уже выбегаю из комнаты отдыха.

Под яркими люстрами столовой шестиклассники сидят за топчанами или стоят в очереди за едой. Мне даже не нужно искать в толпе, чтобы заметить Паркера Пемброка. От него исходит самодовольство, как резкая вонь.

Я направляюсь прямо к нему. Он поднимает глаза, когда я приближаюсь, и приветливо улыбается.

— Все в порядке, Монкруа?

— Не совсем, — отвечаю я. — Я слышал, ты разболтался и распускаешь слухи, которых не должно быть.

— Не совсем понимаю, о чем ты, приятель, — говорит он с готовностью.

— Я тебе не приятель.

Он пожимает плечами.

— Мы не приятели, — повторяю я, — и никогда ими не станем. Жалким маленьким баронетам не место среди королей. Так есть ли причина, по которой вы должны произносить имя моей невесты?

Улыбка Пемброка ослабевает, но глаза светлеют. Полагаю, именно этого он и добивался.

— Она тебе не принадлежит, — говорит он, стараясь говорить непринужденно. — Как и ее имя.

На мгновение я шокирован больше, чем что-либо еще. Шокирован его дерзостью, его безрассудством.

— Ты должен быть чертовски глуп, чтобы сказать такое.

Все за его столом смотрят на нас. В столовой воцарилась тишина, густая и удушливая. Студенты прижимаются друг к другу, наблюдая за разворачивающейся сценой.

— Я не дурак, — усмехается Пемброк. — И я тебя не боюсь.

Я говорю тише, надеясь, что он услышит предупреждение в моем тоне. — А стоило бы.

— Почему я должен? Все знают, что твоя помолвка ничего не значит. Если бы ты хотел пойти с ней, ты бы спросил ее. Если бы она хотела пойти с тобой, она бы не согласилась пойти со мной. Так в чем проблема?

— Проблема в том, что она моя невеста. Моя будущая жена. Она не твоя, чтобы претендовать на нее.

Пемброк разразился фальшивым смехом.

— Думаешь, я тебя боюсь? Что ты сделаешь, позовешь своих дружков Кавински и Найта, чтобы они избили меня? Без них ты кто? Ничего. Просто какой-то французский мальчишка. — Он встает и облокачивается на стол, на его лице появляется уродливая улыбка. — Значит, если я хочу поговорить с твоей невестой, я могу. Если я хочу взять ее на вечеринку, затащить в темный угол и, нагнув, трахать до тех пор, пока она не вспомнит даже имя Монкруа, я...

Пемброк не успевает закончить фразу, как я набрасываюсь на него.

Стулья и столы летят назад, тарелки и столовые приборы разбиваются вдребезги, падая на пол. Все отпрыгивают назад, толпа образует круг вокруг меня и Пемброка.

Я бью кулаком ему в лицо. Он двигает головой, и я промахиваюсь, ударяя по столу позади него. Боль даже не чувствуется. Я бью его снова, попадая прямо в лицо.

Он с воплем отпрыгивает назад, и мы оба соскальзываем со стола, когда он опрокидывается и падает.

Ярость, бурлящая во мне, становится безумным топливом, придавая силу каждому удару, который я наношу Пемброку. Он бьется, отчаянно пытаясь нанести мне ответный удар. Его кулак врезается в мой череп прямо над глазом, и я отшатываюсь назад.

Моя рука обхватывает его за воротник и душит. Он снова пытается ударить меня, но я хватаю его за одну из рук и выкручиваю ее обратно. Он издает высокий, дикий крик боли. Я продолжаю тянуть его за руку, заставляя вывернуть тело, пока он не оказывается на животе.

Затем я вбиваю колени ему между лопаток, прижимая его к земле. Его рука все еще в моей хватке, вывернутая до упора назад. Ярость все еще пылает во мне, побуждая продолжать тянуть, пока я не услышу треск или хруст, пока он не начнет кричать, истекать кровью и...

— Сев. — Рука ложится мне на плечо. — Отпусти его.

Я поднимаю взгляд. Сквозь багровый туман насилия и адреналина я вижу лицо Якова, его миндалевидные глаза сузились и уставились на меня.

— Давай, — медленно говорит он. — Отпусти, парень.

Я смотрю вниз, на лицо Пемброка. Оно вдавлено в пол, бледное и блестит от пота. Его глаза расширены от страха и мокры от слез боли. Он выглядит... жалко.

Я отпускаю его руку, но не сразу слезаю с него. Вместо этого я перемещаю колено к его шее и сильно надавливаю, вызывая у него придушенный скулеж.

— Запомни это, тупой кусок дерьма. Мне не нужно звать своих друзей, чтобы они тебя избили. И если ты хоть раз приблизишься к Анаис, я сломаю все твои части. Я уничтожу тебя и твою жалкую жизнь. Ты понимаешь? Она моя, enculé! Моя гребаная невеста, моя гребаная жена — моя!

Мой голос перешел в рев. Яков хватает меня за руку, оттаскивая от себя.

Я встаю и поправляю одежду. Волосы мокрые, когда я зачесываю их назад. Я опускаю взгляд на свою руку, полагая, что это пот, но вижу кровь.

Толпа студентов расступается, и мистер Эмброуз спокойно направляется ко мне. На мгновение он замирает в полной тишине, переводя взгляд с меня на Пемброка.

— Прошу всех покинуть столовую, чтобы наш добрый персонал мог ее убрать. — Его голос холоден и тверд, как мрамор. — Мистер Пемброк, мистер Монкруа. В мой кабинет. Сейчас.