Проблемы с проклятым

Глава 7

Любимая машина Трента была двухдверной с низкой посадкой, серого цвета, быстрой, и в ней было больше гаджетов, чем во всем фильме про агента 007. Притворное заднее сиденье ни на что не годилось, кроме как снизить страховку или, может быть, усадить лепрекона. Но не имело значения, насколько роскошной была кожа или как глубоко я в нее погрузилась, я была расстроена и не могла перестать постукивать ногой по двери в раздражающем ритме, который заставил Дженкса закатывать глаза, а Трента морщиться.

Я схватила сумку, когда мы выехали на мою улицу, горя желанием выпрыгнуть. Было несколько вещей, которые я хотела сделать до того, как мы поговорим с мистером Каслом. Возможно, обнажающее проклятие. Домогательства без какого-либо долговременного вреда — моя специальность. Амулет поиска, чувствительный к Пайку, который я сделала три недели назад, будет полезен. Сменить одежду, конечно, потому что я не собиралась появляться в игорном картеле Цинци в джинсах и зеленой футболке.

— Эй, я хочу поговорить с Барибасом об усилении безопасности церкви, — сказал Дженкс, его крылья заскрипели, когда Трент остановил машину перед церковью. — Сколько у нас времени?

— Минут десять? — сказала я, и он вылетел в окно, высоко поднявшись с резким свистом, когда направился на кладбище.

Я отстегнула ремень безопасности с агрессивным звуком скользящей ткани и потянулась к двери… заколебавшись, когда все, казалось, рухнуло на меня. Прикусив губу, я сидела там с сумкой на коленях, прижав пальцы к вискам. У меня начала болеть голова.

Трент молча поставил машину на стоянку.

— С Пайком все будет в порядке.

— Это не… я имею в виду, я до смерти волнуюсь за него, но… — Опустив руку, я посмотрела через маленькую машину. — Мне не нравится использовать тебя в своих интересах. Я имею в виду, больше миллиона долларов. У меня никогда не будет столько де…

— Шшш. — На его лице не было и намека на улыбку, когда он перегнулся через машину, взял мою руку и сначала сжал ее, а затем поцеловал. — Ты не используешь меня в своих интересах, — сказал он, и я съежилась. — Во всяком случае, я пользуюсь ситуацией. Пайк будет чертовски обязан мне, а не тебе. — Теперь он улыбнулся с намеком на злого эльфийского лорда. — Может быть, этого будет достаточно, чтобы убедить его прекратить попытки соблазнить тебя.

— Пайк не пытается соблазнить меня, — сказала я, краснея.

Он еще раз сжал мою руку и отпустил. Его машина была бастионом безопасности, где я знала, что реально, и могла принимать правильные решения. Дальше была церковь, и в последнее время…

Мне не нравилось думать, что я не смогу сделать это сама.

— Рейчел, я понимаю, — сказал Трент. — Помнишь, как ты спасла мне жизнь?

Я выдавила из себя легкую улыбку.

— На лодке? — Кистен взорвал ее, не зная, что я былп там. Я спасла Трента от утопления. И он сделал то же самое для меня.

— Нет. — Он поднял мою руку и снова поцеловал ее, не отрывая взгляда от моих глаз. — Не тот раз.

Я на мгновение задумалась.

— Когда ты был рабом в безвременье, и тебя собирались продать с аукциона?

Его ухмылка стала шире, и он смущенно опустил голову.

— Нет. Это было, когда ты согласилась пойти со мной на свидание. Настоящее, а не все те случаи, когда я просил тебя быть моей охраной на мероприятии, на которое я не хотел идти, за исключением того, что ты будешь со мной.

Давление в моей груди, казалось, ослабло, и я сделала чистый вдох.

— Ладно, я понимаю, к чему ты клонишь. — Я убрала от него руку, когда открыла дверь и вышла. Я не стану давать обещание, что отплачу ему, потому что не могу.

Наклонившись через окно, я неловко потянулась через сиденья и поцеловала его.

— Спасибо, — прошептала я, одна нога на земле, другая в воздухе, когда я наполовину торчала из его машины. — Не хочешь зайти, пока я переодеваюсь?

Трент покачал головой.

— Нет. Делай то, что тебе нужно, пока я схожу в банк. У меня сегодня горячее свидание, и мне нужно немного больше наличных.

— Не могу поверить, что ты можешь достать столько за час, — пробормотала я, наполовину завидуя, наполовину тревожась, когда начала выбираться из машины.

— Нет. — Трент поправил волосы в зеркале заднего вида, чтобы прикрыть свои заостренные уши. — К счастью для нас, я уже вытащил их для чего-то другого, но это важнее.

«Для его бизнеса в центре города», подумала я, и меня пронзила вспышка вины.

— Люблю тебя, — сказала я вместо этого, и он наклонился ко мне через машину.

— Я тоже тебя люблю. Отчаянно, — прошептал он, его рука оставила покалывание, когда соскользнула по моей линии подбородка.

«Ну и устрою я Пайку на следующей неделе за это», — подумала я, выбираясь из машины Трента и глупо помахав ему рукой, прежде чем подняться по каменным ступеням к тяжелым дубовым дверям. Солнце, пробивающееся сквозь плотный листовой покров, было необычайно жарким, и я замешкалась внутри, наслаждаясь потоком более прохладного воздуха, поступающего через новые вентиляционные отверстия в полу. Позади меня машина Трента тихо отъехала.

Торжественно я закрыла дверь.

— Спасибо тебе, Финли, — прошептала я в темном холоде фойе. Подрядчик, который ремонтировал церковь, установила кондиционер, чтобы смягчить воздействие вампирских феромонов, если мы когда-нибудь снова станем приютом для паранормальных явлений, но это не помешало мне оценить удобство, когда там были только я, Стеф, Дженкс и Ходин.

Головная боль обещала перерасти во что-то похуже, и я оставила сумку у двери, чтобы подняться в свою комнату, чтобы переодеться и купить какие-нибудь амулеты. Я бы обвинила во всем выпечку Трента, так как все, что было приготовлено с лимонным соком, вызывало у меня сильную мигрень из-за сульфатного консерванта, но я знала, что это стресс.

«Шесть часов, моя задница», размышляла я, надевая свои самые легкие кожаные штаны, черную кофточку на подкладке и легкую кожаную куртку. Было слишком жарко для кожи, но шкура животного служила слоем защиты от заклинаний и, э-э, зубов.

— Чары, — пробормотала я, проверяя свой пейнтбольный пистоле и засовывая его в карман. Следующим был амулет поиска, нацеленный на Пайка. На моем брелке для ключей были кусачки для стяжек, но я быстро собрала волосы в пучок, спрятав вторые кусачки в центре. Живи и учись.

— Сапоги… — задумчиво произнесла я, не видя их.

Мой взгляд упал на пенал. Конечно, я могла бы наложить на Касла проклятие исполнения, но тогда было бы намного проще связать внезапное удовлетворение Финниса со мной.

Нахмурившись, я вытащила один из своих демонических фолиантов, чтобы проверить проклятие, которое нашла, когда искала заклинание для захвата баку. Если бы я все сделала правильно, оно имело бы тот же эффект, что и очищающее заклинание. Все, что мне нужно было сделать, это прикоснуться к лей-линии и произнести слова, чтобы вытащить его из Коллектива демонов. Какой-нибудь другой демон, вероятно, давно умерший, создал и сохранил проклятие, но я могла купить его в обмен на то, чтобы избавиться от копоти, которую оно создавало. Дисбаланс был бы минимальным. Результат того стоит.

Чтобы добиться своего и избежать тюрьмы, нужно было быть могущественным, но не угрожающим, чтобы моя магия раздражала, но не настолько, чтобы кто-то жаловался. И хотя удаление волос Каслу вполне могло быть расценено как нападение, смущение, скорее всего, удержало бы его от подачи заявления.

«Quod periit, periit», — удовлетворенно подумала я, прочитав короткое проклятие, а затем заложила его между «56 рецептами идеального печенья» и «Кулинарной книгой Бетти Боб». Я чувствовала себя хорошо в своей рабочей кожаной одежде, и мой взгляд снова скользнул к пеналу.

— Нет, Рейчел, — сказала я. Что, если они заберут ее у меня? Что, если братья Пайка убьют его?

Расстроенная, я открыла коробку, посмотрела на палочку, взяла ее в руки. «Последнее средство», — подумала я, пряча кусочек прохлады длиной с карандаш себе в носок. Я бы чувствовала себя очень глупо, если бы палочка мне понадобилась, и она лежала на колокольне. В отличие от моего пневматического пистолета, проклятие нельзя было использовать против меня, поскольку для этого требовалось как слово, так и жест. Все люди Касла знали бы, что это кусок мела, которым можно нарисовать круг.

«А это неплохая идея», — подумала я, легко ступая в носках по ступенькам и направляясь вниз за ботинками. Едва заметный привкус жженого янтаря был предупреждением на полсекунды, и я ахнула, резко остановившись, прежде чем врезаться в высокую темную тень у подножия лестницы.

— Ходин! — воскликнула я, и он ухмыльнулся, отступая в полосу света, льющегося из святилища.

— Приношу свои извинения. Я хотел проверить, ты ли это, — сказал он, явно привлекательный в своих легких брюках, белой рубашке и цветастом жилете. Это был новый образ, и я подумала, не для Стеф ли он. — Разве ты не проводила весь день с Трентоном Алоизиусом Каламаком?

Я протиснулась мимо него, вдыхая запах Бримстона, из моего носка отчетливо ощущался запах волшебной палочки.

— Выбери имя, — сказала я, не оборачиваясь. — Когда произносишь все три слова вместе, то становишься похож на демона.

— Я и есть демон.

Я опустилась на четвереньки, чтобы заглянуть под диван в поисках своих ботинок. Попались…

— Каламак, — сказал он, видя, что я продолжаю молчать, а он все еще стоит в арочном проходе в фойе. — Я думал, ты проводишь день с Каламаком.

— Кое-что случилось. — Потянувшись, я вытащила один ботинок, затем другой из-под дивана. Забравшись на подушки, я засунула в один ногу, стукнув каблуком. — Я переодеваюсь и подбираю пару амулетов, — добавила я, удивляясь, почему он стоит там, как взволнованный сосед по комнате, у которого в спальне жаркое свидание.

— Ой. — Он переместился, его остроносые ботинки мягко прошаркали по полу. — Какие-то проблемы? У тебя напряженный вид.

— Прошлой ночью Пайк совершил глупость, — сказала я, наклоняясь и завязывая шнурки на ботинках. — Мы с Трентом собираемся внести за него залог, пока его не продали одному из его братьев за награду за его голову.

— Мммм.

Я подняла голову, вторая нога была обута.

— Они убьют его. Дважды.

Что-то пробежало по телу демона, а затем Ходин озабоченно кивнул.

— Могу я что-нибудь сделать? — спросил он, словно вспомнив, что это вежливые слова. Стеф начала оказывать влияние, но я была уверена, что Ходин назначит цену за свою помощь.

— Нет. — Я зашнуровала второй ботинок. — Мы с Дженксом справимся. — Я заколебалась. — Если только… — Чувство вины нахлынуло на меня, но я подавила его. Ал, если ты хочешь быть моим учителем, тебе нужно присутствовать, а не хандрить посреди леса Безвременья в трейлере. — Эм, эй. Знаю, я сказала, что не буду слушать твоих указаний, но я провела шесть недель в тюрьме, пытаясь наложить обездвиживающие чары на тех сверчков, которых ты мне дал. Я сдаюсь. Как ты это делаешь?

Ходин заколебался, в его глазах промелькнуло подозрение.

— На сверчков?

— Ты знаешь. На сверчков, — сказала я, слишком смущенная, чтобы сказать ему, что они умерли от голода. — В клетке. Я пыталась сосредоточиться на их аурах, их физическом состоянии, я даже пыталась использовать две лей-линии. Я сдалась. Как можно заставить одно проклятие действовать на многих одновременно?

— Я никогда не дарил тебе клетку со сверчками, — сказал Ходин, и я почувствовала, что выражение моего лица стало пустым. — И я, конечно, не приказывал тебе пытаться сделать что-то невозможное.

— Тогда кто же это сделал? — спросила я, приоткрыв рот, когда до меня дошло. Ал.

— Галли! — рявкнул Ходин, и на его лице отразилась смесь гнева и, возможно, страха, когда он уставился в потолок. — Ты разговаривала с Галли, думая, что это я? Как давно это было?

— В марте, — сказала я, хмурясь и падая на диван, обхватывая колени руками. — Сразу после того, как я наложила эльфийское заклинание колокольчика. — Я подняла взгляд и побледнела от гнева на лице Ходина. — Он был похож на тебя, — сказала я, вспомнив ворона. Ворона с блестящими, аккуратными перьями, как мне показалось. Ходин всегда был тощей птицей. Его мантия в то время тоже была невыразительно черной, что было очень необычно для типичного модника. А шляпа с плоским верхом? Ублюдок, это был Ал. — Но теперь, когда я думаю об этом, его выбор слов больше похож на выбор Ала, чем на твой, — прошептала я.

Я вжалась поглубже в диван, пока Ходин кипел от злости, явно не находя выхода своему гневу. Я тоже не была счастлива.

— Он, вероятно, пытался выяснить, получаю ли я инструкции от тебя, — сказала я, и злобный взгляд Ходина остановился на мне.

— И? Нет? — саркастически спросил Ходин.

— Нет. — Мое отстраненное внимание обострилось, когда я подумала о Стеф, которая получала от него указания. — Стеф здесь?

Отвлекшись, Ходин махнул широкой, украшенной кольцами рукой.

— На работе, — коротко ответил он.

— Хорошо. — Я встала, чувствуя себя уверенной в своих кожаных штанах и ботинках. Если Ал проверял, выполняю ли я указания Ходина, значит, я прошла его маленький тест. — Я хочу поговорить с тобой о ней. Я рада, что у тебя появились друзья, но друзья не просят друзей пропускать работу, чтобы помочь им с чарами.

Он резко останосился, его мысли почти заметно изменились.

— Тебе не следует лезть в жизнь Стефани. Мы больше, чем друзья, и поэтому взаимовыгодность важнее.

О, правда…. Я прищурилась и задумалась, действительно ли она ему нравилась, или он использовал секс, чтобы увеличить количество энергии, с которой Стеф могла справиться, и сделать ее более полезной.

— Существуют законы, которые распространяются по обе стороны лей-линий. — Я подошла на шаг ближе, не разжимая рук. Он был намного старше и обладал большим магическим запасом, но я привыкла бороться за свою жизнь. — Во-первых, незаконно использовать разумное существо в качестве фамильяра. Да ладно, Ходин. Дай мне услышать, как ты это скажешь.

Улыбка Ходина стала шире, его желание доминировать заставило меня похолодеть.

— Нет ничего противозаконного, когда есть согласие. Мне кажется, ты используешь ее как своего фамильяра больше, чем меня.

— Ты имеешь в виду проклятие исполнения? — спросила я, радуясь, что палочка была спрятана в ботинке. — Она ведь не собирается получать диплом ведьмы, не так ли? — обвинила я. — Ты заставил ее готовить свои проклятия. Ходин, я не позволю тебе сделать ее своим фамильяром. Понял?

Он вздохнул, нахмурился и изобразил сердитое выражение лица.

— Почему тебя это вообще волнует? Ты же не ее подруга. Вы с ней ничем не занимаетесь, кроме как договариваетесь, кто будет мыть туалеты и посудомоечную машину.

— Эй! — крикнула я, краснея от чувства вины, а затем подпрыгнула, когда в комнату ворвалась женщина, о которой шла речь, оставляя за собой облако пыльцы пикси и множество пронзительных голосов. Дженкс несся за ней по пятам, его пыльца была отвратительно красной, когда Барибас следовал за ним, он размахивал мечом, когда Стеф подбежала ближе, явно расстроенная.

— Ходин? — крикнула она, едва не всхлипнув от облегчения, когда увидела нас в святилище. — О, Боже. Рейчел. Я так рада, что ты здесь. — Затем ее настроение изменилось. — Отойдите! — крикнула она окружающим пикси, и все они завизжали так, что у меня заболели уши. — Я сказала, отойдите! Ей нужна помощь.

«Ей?» подумала я, увидев, как Стеф сложила руки в защитном жесте, когда посмотрела на окруживших ее сердитых пикси, от которых сыпалась ярко-красная пыльца.

— Уходите! — крикнула Стеф, и Дженкс издал резкий свист.

Словно спасающиеся рыбы, пикси бросились к стропилам. Все, кроме Барибаса, нависшего над ней с явной угрозой.

— Пусть она умрет, — произнес маленький пикси так быстро, что было трудно разобрать. — Она браконьерствовала!

Браконьерствала? Это пикси?

Стеф подошла ближе и склонилась, сложа ладони чашечкой.

— Я не хотела ее бить, — сказала женщина, на ее лице, искаженном страхом, показались слезы. — Она влетела прямо под машину. У меня не было времени остановиться. Она просто внезапно оказалась рядом!

Крылья Дженкса заколыхались еще громче, когда Стеф раскрыла ладони, и в них затрепетала маленькая серо-черная лужица ткани. Это была пикси, ее одежда была разномастной, но хорошо сшитой, одно блестящее крыло, похожее на стрекозиное, было серым в том месте, где оно порвалось и с него стекала пыльца.

— Ей нужна помощь, — сказала Стеф почти шепотом. — Я сбила ее машиной. Ты можешь ее вылечить, Ходин? — спросила она, с надеждой глядя на него полными слез глазами.

Я подняла взгляд. Он казался грустным, но я не была уверена, что поверила в это.

— Она браконьерствовала! — снова сказал Барибас, и со стропил донеслось громкое согласие. — Она умрет. Отдай ее нам, Махина!

Пикси, о которой шла речь, сильно задрожала, и Стеф притянула ее к себе.

— Она все еще дышит, — сказала я.

Барибас опустился на землю с ужасным выражением лица и обнаженным мечом.

— Отпусти ее. Я сделаю это быстро.

«Боже мой», — в ужасе подумала я, но когда посмотрела на Дженкса в поисках поддержки, он пожал плечами.

— Дженкс, — запротестовала я. — Скажи им, чтобы оставили ее в покое. Они тебя послушают. Это твоя церковь.

Дженкс поморщился.

— Ну, если она браконьерствовала…

— Дженкс! — воскликнула я, и он вздохнул. Ладно, я знала, что это закон пикси, и что соблюдение его часто было разницей между выживанием зимой и наблюдением за тем, как умирают твои дети, но церковь принадлежала Дженксу. Он сдавал эту недвижимость в аренду. У него были ресурсы, которых раньше не было ни у одного пикси, и с этой стабильностью должна была прийти новая доброжелательность.

— Интересно, — сказал Ходин, и я обернулась, думая, что он говорит о кровожадности пикси, но он склонился над рукой Стеф, одним пальцем зажимая кулак с женщиной-пикси.

— Я не браконьер, — выдохнула пикси, едва сознавая, что делает, и ткнула в палец Ходина деревянным кинжалом.

Дженкс обернулся. Моргнул. Опустился на шесть дюймов. Я перевела дыхание, мои слова остались невысказанными. Она была похожа на Джумока, такие же темные волосы и темные глаза. Я потеряла дар речи, когда она рассеянно моргнула, глядя на нас, явно страдая. Ее одежда была поношенной, но чистой, если не считать пыльцы от сломанного крыла. И она была напугана, из нее быстро вытекали пыльца и кровь. Слишком быстро.

— Почему тебя до сих пор никто не убил? — сказал Барибас, и она сосредоточилась на нем, ее рука дрожала, когда она угрожала ему своим ужасно острым деревянным кинжалом.

— Я не говорю, что они не пытались, — сказала она, и ее высокий голос звучал мелодично, несмотря на то, что она казалась больной. — Я не браконьерствовала. На мне была красная шляпа. Она исчезла. Где моя шляпа?

Дженкс подавил кашель, когда женщина-пикси села на ладони Стеф, одергивая юбку и ища свою пропавшую шляпку. На вид ей было восемнадцать, она была стройной, и из-под новой прорехи на рукаве выглядывало что-то похожее на татуировку хной. Без обуви. Ноги грязные, но руки чистые. Очевидно, она была одиночкой, что редко встречается в ее возрасте. Но все в ней было необычным.

— Тебя следовало оставить умирать от переохлаждения, когда ты была новорожденной. Раздави ее, демон Ходин, или я проткну ее насквозь, — сказал Барибас, и я напряглась.

— Стоп, стоп, стоп! — воскликнула я, когда Дженкс поднялся, явно расстроенный.

— Она браконьерствовала! — Барибас был озадачен.

— Она сказала, что потеряла свою шляпу, и я ей верю, — сказал Дженкс, и оборванная пикси напряглась, ее плечи поднялись еще выше от страха, а не от надежды. — Это, — сказал он, зависая перед Барибасом и хлопая крыльями, — моя земля. Или ты хочешь сразиться со мной за нее, Барибас?

Барибас отлетел в сторону, в испуге опустив крылья.

— Пикси не дерутся за землю.

— Тогда нет никаких проблем. Вот так. — Пыльца Дженкса сверкала почти нереальным серебром. Его мысли были такими же, как у меня. Неужели Барибас забрал ее шляпу, чтобы безнаказанно убить? Темным пикси не позволялось пережить рождение.

«Обычно», — подумала я. Джумок был одним из детей Дженкса, редким темноволосым и черноглазым сыном, которого обычно оставляли умирать от переохлаждения. Вместо этого его растили с любовью и дали шанс защищать сад. Пикси в руках Стеф тоже каким-то образом выжила, но ни один пикси не смог бы удержать землю в одиночку, и никто не женился бы на ней. У нее не было другого выхода, кроме как добывать пищу где только можно. И как она смогла продержаться так долго? Она, должно быть, была настоящим пикси.

— Никто не собирается ее убивать, — сказала Стеф. — Я тоже ей верю. — Она подняла мокрое от слез лицо к Ходину. — Пожалуйста. Помоги ей.

Мои плечи поникли, и я взглянула на Дженкса. Ходин был демоном, но его заперли в бутылке по меньшей мере на две тысячи лет. Он мог знать эльфийские предания, но новые, более сложные проклятия, которые могли бы спасти жизнь, были недоступны ему… недоступны нам обоим.

— не знаю исцеляющего проклятия, — признался он, и на глаза Стеф навернулись слезы.

Крылья Дженкса зашуршали, когда он поднялся.

— Я принесу аптечку.

Я перевела взгляд на колокольню, будто могла видеть сквозь потолок.

— У меня есть амулет от боли размером с пикси, — сказала я, начиная двигаться. — Стеф, держи ее в руках, — добавила я через плечо, направляясь к лестнице на колокольню.

Дженкс метнулся к двери, сделав быстрый разворот, когда со стропил донесся пронзительный жалобный вопль.

— Если хотя бы один из вас скажет ей грубое слово, вы все окажетесь на обочине. Поняли? — крикнул он арендаторам-пикси, и у всех вырвался тихий вздох.

— Она выглядит не так, как надо! Так нельзя! — запротестовал Барибас, и я остановилась в темном холле. Дженкс стоял лицом к пикси поменьше, положив руку на рукоять своего садового меча.

— Ни один из них не позволяет другому клану свободно входить в ухоженный сад, — сказал Дженкс, и его пыльца была чистого серебристого цвета по сравнению с тусклым, болезненно-оранжевым цветом Барибаса. — Должны ли мы теперь придерживаться всех традиций? Или мы можем продолжать их гнуть, чтобы вашим детям было куда пристраивать свои задницы и набивать животы нектаром?

Пикси взглянул на своих детей, сидевших на стропилах, взмахнул крыльями и вылетел, а все они полетели следом.

Стеф вздрогнула, когда на нее посыпалась их пыльца. С явным облегчением она разжала сложенные чашечкой ладони, и они с Ходином посмотрели на маленькую женщину, свернувшуюся калачиком, все еще сжимавшую кинжал.

— Она дышит? — прошептала Стеф в агонии. — Я не могу сказать.

— Она еще не ушла, — сказал Дженкс. — Я сейчас вернусь.

— Положи ее под теплый свет, — сказала я и побежала на колокольню. — Следи за кошками! — крикнула я через плечо и помчалась вверх по темной, тесной лестнице.

Я влетела в комнату, щурясь от яркого света, и вытащила один из крошечных амулетов, которые я сделала для Дженкса.

— Почему я не ношу их в сумке? — пробормотала я, уколов палец, активировав его, направляясь вниз.

В тесноте лестничного пролета царил приятный аромат красного дерева. В одной руке я держала амулет размером с мизинец, а другой водила по стене для равновесия. А затем я резко остановилась, когда волна лей-линейной энергии, казалось, поднялась из святилища и захлестнула меня. Прижав одну руку к груди, а другой прижавшись к стене, я заколебалась, чувствуя, как сеть светящихся линий, которыми горгульи обвили колокольню, вспыхнула ярким золотисто-красным сиянием, таким же видимым, как если бы я использовала свое второе зрение, когда волна энергии прокатилась по сети и вокруг нее… и получила отпор.

Если у меня и были какие-то сомнения в том, что светящиеся линии предназначены для защиты, то теперь они рассеялись. Кто-то установил над колокольней надежную защитную сетку, но зачем? И, возможно, что более важно, кто? Первоначальная мысль о том, что это был отец Биса, Этюд, показалась мне маловероятной после того, как я увидела сеть в действии. Магия горгулий была гораздо более изощренной, и мой желудок скрутило в тошнотворный узел, когда я вошла в святилище, чтобы увидеть Ходина, Стеф и Дженкса у детского рояля Айви, где яркий свет падал на темное дерево, отбрасывая на него блики. Заметив наигранную озабоченность Ходина, я резко остановилась. Ходин бы так не поступил.

Мой пульс участился, и я положила руку на арку. Это, должно быть, был Ал. Вероятно, когда он принес клетку со сверчками. Он защищал меня, даже когда я отказывалась слушать. И вот я была готова уйти и отказаться от надежды когда-либо обрести то, что у нас когда-то было. После всего, что мы сделали и через что прошли. «Неужели я действительно такая упрямая?» подумала я, и чувство вины выползло из темных уголков, где пряталась правда.

— С тобой все будет хорошо, — услышала я плачущий голос Стеф и подалась вперед. Женщина-пикси проснулась, прижимая к груди подушку размером с пикси, а из ее сломанного крыла опасно сыпалась пыльца. Дженкс стоял перед ней с набором для ремонта крыльев в руке, загнанный в угол, когда она грозила пырнуть его кинжалом.

— Держись подальше! — потребовала она, и Дженкс повернулся ко мне, желая помочь, и ущипнул себя за лицо.

— Я почувствовала заклинание, — сказала я, решив умолчать о том, что оно было отбито защитной сетью вокруг комнаты, где я спала. — Что ты сделала? — Хотя пикси и не исцелилась, она явно была не на пороге смерти. — Стеф? — осторожно надавила я.

— Теперь с тобой все будет в порядке, — сказала Стеф крошечной женщине, практически всхлипывая. — Мне так жаль, что я ударила тебя. С тобой все будет в порядке.

Мой взгляд упал на ее запястье, и я остолбенела.

— О, Стеф, — прошептала я, увидев метку демона. На ней было два пореза, один из них с красным ободком и совершенно новый. Два. Я даже не знала, что у нее была метка. Раньше это был настоящий смертный приговор. Что это значит сейчас… я понятия не имела. «Почему?» — подумал я, глядя на Ходина. Было очевидно, что заклинание, которое я почувствовала, исходило от него, и что Стеф заплатила за это третью своей души. Еще немного, и она будет принадлежать ему. Может быть.

— Э, Рейч? Дженкс захлопал крыльями и метнулся прочь от крошечной женщины, размахивая кинжалом. — Она все еще сильно истекает пыльцой. Скажи ей, что я не пытаюсь ее убить.

— Думаешь, она меня послушает? — спросила я, опуская активированный амулет.

Дженкс беспокойно задергался.

— Ты демон.

Да, я была демоном, и я взглянула на Ходина. Это еще не конец, и мы поговорим.

— С тобой все будет в порядке, — сказала я, и маленькая женщина, пошатываясь, поднялась на ноги. — Дженкс вырастил сына с такими же темными волосами, как у тебя.

Крошечная женщина посмотрела на Дженкса… а затем побежала к краю рояля, оставляя за собой след болезненно-зеленой пыльцы.

— Нет! — закричал Дженкс, взмывая в воздух вслед за ней.

— Ты все еще ранена! — закричала Стеф, протягивая руку, но женщина-пикси была быстрее, и даже с учетом сломанного крыла, с которого сыпалась пыльца, она взмыла в воздух.

Вскрикнув, она упала.

Дженкс оказался рядом, схватил ее за запястье и, развернув юбкой к себе, подхватил на руки. Раздался тихий звон, когда ее кинжал ударился об пол, а затем Дженкс начал бороться, пытаясь удержать ее от падения, пока она боролась с ним.

— Прекрати, женщина! — крикнул он, когда она потянулась к нему за спину, вывела его крыло из равновесия, и они рухнули на пол.

Они с глухим стуком упали на пол и покатились в разные стороны. Вскочив, женщина потянулась за кинжалом.

— Дженкс! Кот на полу! — крикнула я, и Стеф, ахнув, упала на колени, раскинув руки, чтобы не дать пикси убежать. Это был Рекс, рыжий полосатый кот, которого привлек шум крыльев.

— Я не пытаюсь тебя убить! — воскликнул Дженкс, явно раздраженный, стоя спиной к приближающемуся коту. — Что, черт возьми, с тобой не так! Я мог бы сломать крыло, если бы ты так меня повалила.

Но женщина не слушала, сосредоточив внимание на большом коте, шагавшем вперед.

— Нет, подожди, — сказала я, хватая Стеф за локоть, когда она отправилась перехватить Рекса.

Голова Дженкса была опущена, он медленно описывал круги, пытаясь дотянуться до основания крыла. Она ущипнула нерв, и крыло повисло неправильно. Женщина-пикси наблюдала за котом с озорной улыбкой на крошечном личике.

— Глупый пикси, — сказала она, явно ожидая, что Дженкс станет лакомством для кошки.

Дженкс поднял глаза, когда Рекс замахнулся на него бархатной лапой, отчего крошечный хозяин поскользнулся на четыре дюйма, прежде чем восстановить равновесие.

— Прекрати, Рекс, — пробормотал он, поднимаясь, когда ему наконец удалось выровнять крыло. Самодовольный, он взлетел в дюйме от пола туда, где стояла ошеломленная женщина-пикси с открытым ртом и вытаращенными глазами. — Ты в порядке? — спросил он, когда Рекс плюхнулся на пол позади него, показав свой белый живот. — Можно я тебя подлечу? Рекс хороший кот, но он всего лишь кот, а ты не можешь летать.

Я порадовалась, когда он протянул к ней руку, хотя она почти с ужасом наблюдала, как его кот чистит ухо белой лапой.

— Я Дженкс, — сказал Дженкс, все еще протягивая руку. — Рекс, вероятно, не причинит тебе вреда, но Бутс все еще где-то поблизости и может охотиться.

Маленькая женщина, казалось, вздрогнула.

— Ты живешь с двумя кошками? Я имею в виду, я слышала истории, но думала… — Ее высокий голос дрогнул. — Весенний морозец, забери его, я…

Дженкс просиял, его пыльца приобрела веселый золотистый оттенок.

— Рекс был котом моего сына, но он не смог взять его с собой, когда переехал. Бутс — фамильяр Стеф. Я бы за ним присмотрел. Он здесь всего несколько месяцев, а все еще думает, что пикси — это еда.

Испугавшись, она отступила на три шага и чуть не упала, когда у нее подогнулись колени.

Я протянула руку, но Дженкс был уже рядом, подхватил ее на руки и отнес к пианино. Он резко опустил ее, когда она ударила его по лицу, и вот она сидит, с крылышками, из которых течет кровь, в платье, задранном до колен, показывая лоскутные колготки, и смотрит на нас, смотрящих на нее.

Стеф придвинулась ближе к Ходину.

— Мне так жаль, что я сбила тебя. Ты можешь остаться со мной, пока не можешь летать.

Крылья маленькой женщины поникли, и ее пыльца стала серой, когда она опустила голову.

— Думаю, у нее шок, — сказала я, мне не понравилось, как Ходин поджал губы. — Ей, наверное, не помешало бы немного нектара. Дженкс, не было ли в дальнем углу кладбища золотарника, который рано зацвел?

Испуганный взгляд Стеф переместился с меня на Ходина.

— Ты останься. Я пойду посмотрю, — сказала она, и я с трудом подавила неодобрение от того, насколько это прозвучало как просьба оставить его в покое.

Ходин не пошевелился, когда она медленно отошла, затем повернулась и быстро вышла.

Дженкс был у своего набора для ремонта крыльев, аккуратно распаковывая его так, чтобы женщина могла видеть. На его щеке остался ярко-красный отпечаток ее руки, и она с завистью уставилась на его садовый меч с металлической и деревянной рукоятью.

«С ней все будет в порядке, если мы сможем остановить протечку крыла и накормить ее», решила я, затем повернулась к Ходину.

— Что ты сделал? — воинственно спросила я, и внимание демона переключилось на меня.

— Эльфийские чары, лишающие тело способности чувствовать боль, — самодовольно, как мне показалось, пояснил Ходин. — Она на адреналине и нуждается в постоянном уходе. — Он нахмурил брови, что, как мне показалось, было насмешливым беспокойством, и я набросилась на него.

— Я имела в виду, что ты сделал со Стеф? — почти прошипела я. — Ты продал ей проклятие, в котором она не нуждалась, не так ли?

Холодок пробежал у меня по спине, когда он взял мою правую руку и положил ее на то место, где когда-то была метка Ала.

— Я дал ей то, что она хотела, — сказал он, и я вырвала свое запястье из его хватки. — Мне нужно кое-чем заняться.

— Подожди, Ходин, — сказала я, и он резко остановился, прищурив козлиные глаза. — Не знаю, во что ты играешь, но не делай из меня врага, — добавила я, и кончики моих волос затрепетали, когда я потянула за лей-линию.

— Врага? — он усмехнулся, пока Дженкс перестал пытаться убедить женщину-пикси позволить ему прижечь ее пылинки. — Ты обещала быть со мной рядом.

Сукин сын…

— Я обещала, что не позволю демонам посадить тебя в бутылку за то, что ты практикуешь эльфийскую магию. Но если ты нарушишь закон, я тебя прикончу. Стеф — не твой фамильяр. Мне все равно, сколькими одолжениями она тебе обязана. Понятно? Ты проведешь через нее лей-линию без ее разрешения, и я буду на тебе, как глазурь на торте.

Он нахмурился, но, когда я набрала в грудь воздуха, чтобы по-настоящему ему все объяснить, он исчез.

Мой выдох был долгим и взволнованным. «Стеф, что ты делаешь?» подумала я, глядя сквозь стены на невидимый сад. У нее были две метки демона. Раньше это означало, что ты вот-вот совершишь ошибку, и тебя затащат в Безвременье на всю жизнь в рабство, но все изменилось. Не так ли?

Возможно, я слишком остро реагирую. Это было просто обещание отплатить за услугу. Пока ты не получишь три.

— Как у нее дела, Дженкс? — обеспокоенно спросила я, сосредоточившись на ярком свете прожектора. Этот амулет размером с пикси лежал забытый и ненужный на пианино, и мои плечи поникли.

Дженкс поднялся столбом золотых искр. Позади него женщина-пикси понюхала шляпку желудя, наполненную желтой мазью, прежде чем осторожно нанести ее на свои синяки.

— Она говорит, что ее зовут Гет, — тихо сказал он, нависая над моим ухом, и мы оба наблюдали за ней. — Я не буду называть ее так.

Я кивнула. «Гет» — нежеланное животное.

— Гетти? — предложила я, и он кивнул, приглушив жужжание крыльев.

— Я сказал ей, что она может остаться, пока не заживет крыло, но она справедливо боится, что Барибас попытается убить ее. Рейч, Стеф не сможет обеспечить ее безопасность, если Барибас решит избавиться от нее, пока я занят. Это не имеет никакого отношения к тому, что она могла браконьерствовать, — с горечью закончил он.

Я нахмурилась. Я рассчитывала, что сегодня днем он будет со мной, чтобы вернуть Пайка, но я могла сделать это только с Трентом.

— Тогда тебе лучше остаться здесь, — сказала я, и он протестующе поднял крылья. — В комнате Стеф небезопасно. Как думаешь, Гетти позволит мне отнести ее на колокольню? Барибас уже знает, что лучше держаться подальше.

— Я мог бы защитить ее там в одиночку, — сказал он, прищурив зеленые глаза. — Но я иду с тобой.

— Нет, ты должен остаться с ней. — Я улыбнулась Гетти, желая, чтобы она перестала смотреть на меня с недоверием. — Береги ее. Стеф не может этого сделать. Она слишком медлительна.

— Я нужен тебе, чтобы спасти Пайка, — сказал он, и я покачала головой, уже скучая по его присутствию.

— Трент идет. Он может прикрыть мне спину. Дженкс, это не так уж и важно. Мы заплатим парню и уйдем с Пайком. Дело сделано.

Дженкс хмуро посмотрел на Гетти. Ее взъерошенные черные волосы спускались до пояса, и она вздохнула, увидев новую дырку на чулке, прежде чем одернуть платье, чтобы прикрыть ее.

— Она мне не доверяет, — сказал он, и его пыльца приобрела синий оттенок.

— Она и мне не доверяет. Почему бы тебе не посмотреть, что задерживает Стеф. Я отнесу ее наверх. Поговорим немного.

Дженкс кивнул, его пыльца все еще была такой же уныло-синей, когда он подошел и завис перед Гетти.

— Гетти, — неуверенно произнес он, переводя взгляд с нее на меня и обратно. — Это моя напарница Рейчел. Она спасала мне жизнь больше раз, чем одуванчиков у меня в саду, и чертовски хороша в своих кругах и заклинаниях. Барибас не посмеет тебя тронуть, пока я буду искать, где находится пыльца, за которой пошла Стеф. Она отведет тебя наверх, где ты будешь в безопасности, но если ты хотя бы поцарапаешь ее, я выброшу твою белоснежную задницу на тротуар, сломано крыло или нет. Поняла?

Гетти вздернула узкий подбородок.

— Откуда ты знаешь, городской, белая у меня задница, как лилия, или нет?

Дженкс моргнул, его высота снизилась, когда крылья на мгновение закрылись.

— Я сейчас вернусь, — пробормотал он и выскочил в холл, а затем, предположительно, в сад.

Я выдохнула, мизинцем сняла с пианино амулет размером с пикси и сжала его в руке. Снаружи внезапно раздался шум пикси, и мы с Гетти повернулись к витражам.

— Гетти? — позвала я, и женщина побледнела, снова сжимая в руке деревянный кинжал. — Дженкс пытается тебе помочь. Обычно я бы взяла тебя в руки, но могу найти чашку… — Я оглядела гостиную, но не была уверена, что она не попытается уйти, как только я отвлекусь.

Гетти покосилась на меня.

— Я не браконьер.

— Даже если бы это было так, думаю, Дженкс захотел бы помочь, — сказала я, чувствуя растущее удовлетворение, когда она, пошатываясь, поднялась на ноги, ее лоскутное, выцветшее серое платье колыхалось вокруг, как шелк. — Мы с Дженксом известны тем, что помогаем безнадежным случаям, — сказала я, обрадовавшись еще больше, когда она осторожно и с трудом забралась ко мне на ладонь. Она крепко сжала мой поднятый большой палец, недоверчиво глядя на маленький амулет, и я снова задумалась, как ей удавалось так долго выживать в одиночку.

— Зачем ему помогать мне? — спросила она, и я медленно направилась к лестнице.

— У одного из его сыновей темные волосы. Его зовут Джумок, и он живет примерно в часе езды от города в частном саду со своей женой, четырьмя детьми, которые родились осенью, и новорожденные на подходе. Я знаю Дженкса больше четырех лет, и если бы не он, меня бы не было в живых.

Гетти замолчала. Она была красивой, смуглой и опасной. И если она — пикси, то смелая, правдивая и честная до невозможности. Я не могла понять, о чем она думала, пока поднималась по лестнице на колокольню.

— Если у него есть дети, то где его жена? — спросила она, когда я ногой распахнула дверь в свою комнату, и на нас хлынул солнечный свет.

Я могла понять ее вопрос. Пикси умирали от душевной боли, когда их супруги погибали.

— Под колокольчиками, — тихо сказала я на случай, если Дженкс где-то поблизости. — Она погибла, защищая сад и своих детей. У них не было новорожденных, и их дети разбежались, за исключением Джумока. Дженкс хотел присоединиться к ней, но я уменьшилась до его размеров и умоляла его не делать этого. Он был нужен мне, чтобы выжить. Поэтому он выжил. Ему было нелегко.

Я стояла в центре комнаты, размышляя, не поступила ли я эгоистично, попросив его вот так отпустить свою жену. Взгляд Гетти скользнул по комнате, за окно в сад, наполненный эльфами и пикси, и, наконец, поднялся к колокольчику, где задержался на серой тени Биса.

— Он сохранил мне жизнь, — сказала я, положив руку на комод с мраморной столешницей, и она соскользнула с нее на него, забрав с собой амулет. — Он — владелец церкви. Барибас просто арендует кладбище в обмен на безопасность. Как бы тупо это ни было, — кисло закончила я.

Гетти надела амулет, разглядывая логотипы Пайка, и присела на край одной из моих книг. Ее крылья были опасного серого цвета, но, по крайней мере, с них не стекала пыльца.

— Я слышала о тебе. — Она потрогала амулет. — Ты — демон-ведьма.

Я кивнула и пошла закрывать окно без решеток.

— В мои лучшие дни. — Я вздохнула, увидев, что мои принадлежности для чар все еще лежат на комоде, и мысли о Пайке вернулись. — Эй, мне нужно идти, так что, как только Дженкс придет, я оставлю тебя с ним. — Я заколебалась, подумав, что на мраморной столешнице слишком холодно. — Эм, у тебя плохо с крыльями. Где бы ты хотела находиться?

Ее внимание сразу же привлекла маленькая, очень удобная полочка над колоколом.

— С Бисом? — спросила я, ничуть не удивившись, пока искала, на что бы опереться. — Конечно. Он спит, но ты всегда можешь прижаться к нему спиной. Или забраться в клетку для сверчков и колотить всех подряд сквозь прутья.

— Горгулья живой? — Гетти широко раскрыла глаза. — Я думала, он просто украшение.

— Да, ты не первая, — сказала я, и настроение у меня испортилось. — Он спит, пока мы ищем способ отделить его душу от баку. Они оба в этой бутылке, так что не открывай ее. — Все мои упаковочные коробки исчезли, и у меня даже не было стула, на который можно было бы опереться. — Мммм, — пробормотала я в растерянности, пока Дженкс не постучал в окно.

Гетти вздрогнула, и в ее руке внезапно появился этот ужасный кинжал, когда она уставилась на него. Но, о чудо из чудес, она спрятала его, кивнув мне, когда я пошла открывать окно. Его пыльца была странного золотисто-голубого оттенка, и я улыбнулась, увидев пятна пыльцы на его груди. Давненько я не видела его таким. Он казался прекрасным садовником, и я закрыла за ним окно.

— Я принес тебе немного цветочной пыльцы, — сказал он, кладя на стол комочек размером с два своих кулака. — Если ты сядешь на этот флакон с лавандой, я смогу перевязать твое крыло, чтобы оно зажило как следует.

— Сможешь, а? Каким образом, денежный мешок?

— Потому что ты не сможешь отрабатывать еду, которую собираешься съесть, если твое крыло не заработает, — сказал он, и ее напряженное выражение лица смягчилось. — Эта церковь — убежище для паранормальных существ. Ты не можешь прийти и взять то, что хочешь. Но ты можешь заработать на это. — Он подошел на шаг ближе. — Пожалуйста, Гетти? Барибас совершенно бесполезен в поддержании порядка на территории. — Дженкс скорчил кислую мину. — Ты окажешь мне услугу, если останешься, пока не заживет крыло.

— Я окажу тебе услугу, а? — сказала Гетти, и он кивнул, взмахнув крыльями еще громче, хотя его ноги так и не оторвались от комода. Пикси были горды до смерти, и, возможно, в этом и заключалась разница между принятием помощи и голодной смертью.

Я застыла, услышав низкое гудение машины Трента у обочины, слышное даже через закрытые окна. Черт возьми, мне пора идти.

— Эй, Дженкс, все в норме?

Дженкс встал перед Гетти, уперев руки в бока.

— Не знаю. В норме, мисс Гетти?

Она покраснела, кивая, и плечи Дженкса опустились, когда он протянул ей пыльцу. Гетти взяла ее, осторожно усаживаясь на флакон спиной к нему.

— Спасибо, — тихо сказала она, приступая к еде.

«Наконец-то», — подумала я, но моя улыбка угасла, когда Дженкс начал заклеивать ее крыло, по его щекам текли блестящие слезы, которые он не позволял ей видеть. Его пыльца была неприятного синего цвета, что означало, что он скучал по Маталине.

— Ты в порядке, Дженкс? — тихо сказала я, держась одной рукой за дверь. Трент мог подождать несколько минут.

— В норме, — сказал он отрывисто.

Раздосадованная, я закрыла за собой дверь и медленно спустилась вниз. Дженкс был не в порядке… если только не использовать определение Айви. Несмотря на это, ему нужно было быть здесь. Я была рада, что он остался с Гетти, но остро ощущала его отсутствие на своем плече. Мне не нравилось, что Стеф так сильно привязалась к Ходину, и если бы Пайку не грозила опасность быть выданным своим братьям за вознаграждение, я бы настояла на том, чтобы мы с тихим демоном поговорили прямо здесь и сейчас.

— Слава богу, Трент здесь, — прошептала я, когда вышла в темную прихожую и пошла за сумкой, которая все еще стояла у дивана, где я ее оставила. Я была не в восторге от того, что именно его деньги помогут Пайку удержаться на плаву, но когда заглянула в сумку, чтобы убедиться, что все на месте, то решила, что использовать деньги, чтобы уравновесить чашу весов, всегда лучше, чем магия.

Не так ли?