Развод в 45. Предатель, которого я любила

Глава 13

Теперь и мне нужна была минута. Огромная минута, украденная у этого мира. Чтобы не заплакать от несправедливости, чтобы не разозлиться до бессилия.

Он устал, а больно ведь было мне. И сейчас тоже… больно.

С каждым мгновением Никита преображался. От мужчины, которого я безоговорочно любила, он быстро сдавал позиции. Словно над ним всегда были включены сотни лампочек и вот они взрывались. Одна за другой. Свет медленно рассеивался, тускнел.

Это угасала моя вера, моя любовь и надежда.

– Я знаю, это звучит ужасно. И как уже сказал, этим я не горжусь, Олеся. Я виноват.

Молчу.

Он сказал, что виноват. Сказал, что не гордится. Нет смысла тыкать его носом в эту подлость.

– Ты сказал, что это было случайностью?

– Да.

– Как? Ты подвернул ногу на асфальте и упал в кровать к какой-то женщине? – мне не была присуща подобная ирония, но сейчас она внезапно вертелась на языке. – Или познакомился в…

– Я приехал к тебе на работу. Это было незадолго до аварии. У тебя шло занятие, и я сел у школы искусств. Она привезла племянницу на вокал.

– Карину? – догадалась и без того.

– Да.

– Значит, я услышала тот разговор не совсем «случайно». Ясно, – грустная усмешка растворяется на губах. – Так ты общался с этой женщиной до того, как я стала «другой»? – возвращаю ему это слово.

– Нет… – машет головой. – Что бы ты сейчас ни думала, нет, Олеся. Она со мной поздоровалась. Подождала, пока девочка войдет внутрь, и завела обычную беседу. Мы не знакомились, ничего такого.

– Тогда как, Никита?

Он отводит взгляд. Касается подбородка и долго молчит.

– Она привезла ее к нам домой. На занятие. Я в тот момент вышел из дома. Ходил за двором.

– Ходил?

Слово застревает в горле. И подозрение закрадывается вместе с ответом, который он озвучивает.

– Ты была… не в настроении, – Никита сглатывает и снова смотрит в сторону.

Я помню те дни после больницы. Помню, какой уязвимой я была среди своей семьи. Боль, которую испытывала, привыкая к новой реальности.

В больнице было проще. Дома… я надеялась, что стены и родные люди придадут уверенности. Но на самом деле во мне было так много стыда, неловкости, что ждали за каждым поворотом. Наверное, я действительно стала другой. И слишком медленно приходила в себя. И пришла ли?

Достаточно ли этого, для оправдания мужа?

Скорее всего, мы поссорились. И он пошел прогуляться.

– Понятно.

– Мы просто общались.

– Общались? – в груди зарождается что-то похожее на смех. – Как много ты ей рассказал о нас?

– Олеся, – он пытается остановить.

– Наверное, ты рассказал ей о том, как тебе тяжело? Уверена, она с радостью тебя пожалела и утешила.

– Все не так.

– Никита, а давай без увиливаний? Думаешь, смягчив сейчас свой рассказ, это что-то изменит?

– Олеся, я не могу… Проклятье, – вскидывает руки и начинает ходить по кругу. – Я просто не могу иначе.

Нас прерывает шум у входа. Затем мимо проносится Лена.

– Ты же ушла гулять, – кричу ей вдогонку, подъехав к коридору, через который она пронеслась.

– Никто не вышел сегодня.

– Ясно.

Разворачиваю коляску к мужу.

– Как я уже сказала, разводу быть. И нам нужно обсудить условия…

– Господи, зачем торопиться?

– В смысле?

– Я знаю, что… Сейчас это сложно объяснить.

– Ты уже все объяснил. Не стоит. Нужно все рассказать дочери. Хотя Артуру я бы предпочла не сообщать так скоро.

Выкатываюсь из гостиной и еду в направлении спальни, так как мне нужно в уборную. Но он нагоняет и встает передо мной, очевидно, несогласный.

– Олеся я против развода, – его голос отнюдь не тихий. Никита на взводе.

– Почему? Теперь ты волен делать что пожелаешь. Тебя уже явно заждались, вне этого брака.

– Господи, почему ты меня не слышишь? – теперь он срывается практически на крик.

– Мам, пап? Что происходит? – дочь выходит из своей комнаты и смотрит на нас растерянно.

– Сам скажешь? – смотрю на Никиту, который замер.

– Олеся, – он шипит раздраженно и устало, и я принимаю решение.

– Мы с твоим отцом разводимся, Лена. У него… – горло так болит, словно в него льют раскаленное железо, но я продолжаю: – У него другая женщина.

– Как? – дочка снова теряется и смотрит то на меня, то на отца. Затем останавливает взгляд на Никите. – Стой, та женщина…

Я вслушиваюсь в ее слова, не до конца понимая, о чем речь.

– Дочка, – пытается вставить муж, но дочь перебивает.

– Та женщина, пап. Ты сказал, что просто подвез коллегу, так как она беременная. Это была она?

– Что? – с разочарованием и дикой болью смотрю на него. Его встречный взгляд полон сожаления. Но я не готова к этому. И схватившись за ободки коляски, разворачиваюсь и уезжаю в комнату, чтобы не слышать его извинения и попытки оправдаться.