Развод в 45. Предатель, которого я любила

Глава 45

Склонив голову над своим рабочим столом, я не слышал ни слова с начала совещания глав.

Я хотел спать, хотел есть и просто тишины.

У меня не было покоя ни на минуту во всех двадцати четырех часах суток.

На работе я пытался сосредоточиться и не уничтожить бизнес. Мне названивала Вера по всякой ерунде первую половину дня. Вторую половину она жаловалась на Лену и требовала, чтобы та вернулась домой, так как у меня было больше влияния на нее. А после того, как я возвращался в проклятую коробку, я помогал Вере с ребенком и одновременно с этим боролся с Леной и ее нежеланием учиться или как-то облегчить мне жизнь. Лара не спала до полуночи, а после того, как наконец засыпала, умудрялась прерывать мой сон по три раза за ночь, так как я помогал Вере со смесью и прочим, если она не могла сделать это сама.

Господи, я так чертовски устал, что у меня не было сил даже на саму усталость, если такое возможно.

Внутри что-то перегорало каждый день. Если представить, что это тысяча ламп, то я лишался по одной каждый день.

Меня поймали в тиски без возможности выбраться. Вместо этого они сжимались каждую секунду. Если честно, я ждал, когда они меня окончательно раздавят.

Еще и Олеся придумала ерунду с психологом.

«Когда, черт подери, я должен за этим следить?»

Телефон рядом с моей рукой ожил. На экране высветилось сообщение от Веры:

«Это так ты поговорил со своей дочерью? Она опять не пришла вовремя. Предлагаешь взять Лару с собой в магазин, где толпа кашляющих асоциальных и отвратительных людей будет рядом с нашей малышкой?»

Смахнув текст, я снова посмотрел на главу бухгалтерии и кивнул.

– Продолжим завтра. Сегодня доработайте свои отчеты.

Все переглянулись, но спорить не стали. Когда зал опустел, в нем остались лишь я и мой помощник Андрей.

– Выглядишь не очень.

– Я и живу не очень.

– Маленький ребенок – это всегда катастрофа.

– У меня их было два. И я был самым счастливым человеком на свете, не поверишь, – слабо усмехаюсь.

Ему не больше тридцати. И он молодой отец. Его сыну два года. Но я почему-то сомневаюсь, что ему приходилось проходить такой же ад, в котором я живу.

– Может быть, взять отпуск?

Я мысленно представил себе такой отпуск, и меня передернуло.

– Ни за что, – тут же ответил ему и услышал смех.

Господи, когда я в последний раз смеялся или был вот так расслаблен? Когда я, черт возьми, вообще был счастлив?

Я уничтожил свою жизнь, бесспорно. Я потерял прекрасную женщину, сына, теряю дочь. Я променял все это на бесполезные жалобы незнакомке о том, как мне тяжело выхаживать жену, и втянул себя в этот водоворот, откуда я не выберусь, пожалуй, никогда. Один вопрос: «Зачем?»

Это мое наказание, я согласен. Но я бы предпочел отбывать реальный срок, чем это все.

– Пойду проверю расписание и втисну очередное совещание на завтра, – сообщает он и тихо выходит, пока я, откинувшись в кресле, смотрю в потолок, медленно засыпая или просто погружаясь в другое пространство. Не имею понятия. Но тишина так успокаивает.

Телефон снова начал вибрировать и не прекращал, пока я не поднял трубку.

На экране высветилось имя бывшей жены.

– Да?

– До тебя не может дозвониться классный руководитель Лены.

– Совещание… я был… – Тряхнув головой, прихожу в себя. – Что случилось?

– Кажется, Лена подралась с кем-то.

– Что?

– Она подралась с девочками из параллельного класса. Никита, пожалуйста, поезжай в школу и выясни, что случилось с нашей дочерью. И ради бога, отправь ее к психологу, если… – она резко замолкает, и я четко слышу ее всхлип.

– Что если?

– Если ей не будет нужна медицинская помощь. Откуда я могу знать, насколько сильно она пострадала.

– Ну-ну, тише… слышишь? – начинаю ее успокаивать, быстро вскочив с кресла и выбегая из зала совещаний.

Дойдя до своего кабинета, бросаю Андрею, что меня не будет пару часов или до конца рабочего дня, хватаю куртку, сумку и спешу на выход.

– Я разберусь, хорошо?

– Сделай это, – отвечает Олеся и сбрасывает вызов.

Доезжаю до школы почти за сорок минут. Влетев в коридор, преодолеваю маршрут к медпункту. Откуда еще за поворотом слышится девичий крик.

– Эй-эй! – останавливаюсь и вижу, как моя дочь противостоит двум девчонкам. – Прекратили все!

Лена закатывает глаза, а те двое смотрят на нее, нахмурившись.

– Где директор?

– Там, – отвечают трое в голос, указывая на дверь.

Через три минуты оттуда выходит директор, классный руководитель и подруга Лены, с которой она постоянно ходит гулять.

У каждой из этого горе-квартета взлохмачены волосы, царапины виднеются, и все четверо в спортивной форме.

– Ну хоть один родитель приехал. Никита Сергеевич, в мой кабинет, пожалуйста.

Пока мы доходим до двери с табличкой «Директор», к нам присоединяется еще двое матерей. Но мы с Леной входим первыми.

Дочь не выглядит испуганной или виноватой. Скорее, она готова ринуться в бой.

– Рассказывай, Елена.

– Нечего. Пусть эти крысы к нам не лезут.

– Лена, – твердо произношу ее имя.

– Думаю, вы понимаете, что вот такой тон и подобные слова из ее уст вылетают постоянно?

– Я поговорю с дочерью дома о поведении и ее речи.

Директор кивает и просит Лену оставить нас наедине.

– Никита Сергеевич, я понимаю, что в вашей семье большие перемены. Но вы должны осознавать, что это очень сильно повлияло на поведение вашего ребенка.

– Понимаю. Мы с Олесей как раз обсуждали посещение Леной школьного психолога.

Она удивленно поджимает губы и кивает.

– Хорошее решение. Я его поддерживаю. Но все же надеюсь на вашу беседу с дочерью. Не все может психолог. Это работа больше как сотрудничество между вами и нашим педагогическим советом.

– Понимаю.

– Ее успеваемость скатилась до минимальной. Такая же только у ее подруги, которая стоит за дверью.

– Мы наймем репетитора.

– Боюсь, что дело не в качестве образования, а в том, что ее заботит нечто иное.

– Например?

– Сумочки, драки, сплетни и гаджеты. Елена отказывается идти на контакт и игнорирует свое будущее.

– Об этом мы с ней тоже поговорим.

Женщина вздыхает, и я понимаю, что это еще не все.

– Ваша дочь выглядит очень уставшей.

Хмурясь, пытаюсь осмыслить ее слова.

– Что вы имеете в виду?

– Словно она спит очень мало. Я бы порекомендовала… а там вы уж решайте сами… ограничить ее пользование гаджетами. Скорее всего, она проводит ночи в интернете.

– Приму к сведению и… решу этот вопрос.

– Ваша дочь очень способная девочка. Она изумительно проводит как ведущая школьные мероприятия, читает стихи и участвует в жизни школы в целом. Но тут скорее нужно поставить прошедшее время. За этот учебный год она не участвовала ни в одном.

– Ее не брали?

– Она отказывалась. А если ей все же давали роль или что-то поручали, она подводила коллектив: не приходила перед самым мероприятием и срывала их. Я не хочу нагнетать, но проблема не решается. Она растет.

– Я вас понял.

Она поднимается с кресла, и я за ней. Затем, попрощавшись, выхожу из кабинета. Лена тут же следует за мной и фактически бежит оттого, как быстро я иду.

– Что она сказала? Ты ей не верь, пап.

Лена говорит всю дорогу к машине. Садится спереди, бросив сумку назад, и пристегивает ремень безопасности.

Я стараюсь взять себя в руки, потому что мне хочется принять самые радикальные меры. Но я молчу и планирую начать говорить лишь по прибытии домой.

По пути я останавливаюсь возле магазина мобильных телефонов. Делаю покупку и сажусь обратно в машину.

– Пап, она придурошная, не обращай внимания. А эти две курицы заслужили. В следующий раз…

– Замолчи, – требую я. – Поговорим дома.

От моего тона Лена ежится и сидит остаток пути тихо.

Войдя в дом, нас встречает крик Лары и громкий топот Веры.

– Явилась, паршивка такая? – она заворачивает за угол и встречается со мной лицом к лицу. – А… Никита?

– Ребенка успокой.

– Я… привет. Ты рано… – она смотрит на мою дочь и медленно отходит назад.

– Поговорим через полчаса. В том числе о том, как ты сейчас говорила с моей старшей дочерью.

– Дорогой, я просто… – щебечет она и подходит ближе.

– Лена, в комнату, – перебиваю Веру и следую за дочкой, оставляя позади ту с ребенком.

Войдя в спальню, я тут же выхватываю телефон из рук Елены.

– Эй, пап… пап, ты чего? Отдай. Отдай! – прыгает она на меня в попытке отобрать обратно гаджет.

Ловко вынув сим-карту, кладу телефон в карман и бросаю коробку с обычным телефоном на ее кровать.

– Ты… ты что, серьезно? Папа, это же фигня какая-то.

– Это твой новый телефон.

Подхожу к ее письменному столу и выдергиваю ноутбук вместе с зарядкой.

– Папа! – орет она мне в спину и бежит следом. – Не надо… он мой, верни!

– В конце года. Если нужен для работы, ты пойдешь в школьную библиотеку, там есть компьютеры для этого. Когда мы наймем репетитора, ты будешь заниматься в гостиной, строго в отведенное для занятий время.

– Ты издеваешься? – на ее глазах выступают слезы.

– Поешь, переоденься и будь готова ехать в школу.

– Зачем это? Ты думаешь, что я это сделаю? Ни за что…

– Сделаешь, еще как. Мы едем к психологу.

– Голову мне лечить? Вере своей лечи, – визжит дочь.

– Тон сбавь. У тебя полчаса. Иначе, Елена, ты останешься на второй год. Поступишь в колледж, а после я найду тебе в своей фирме вакансию уборщицы.

– Да прям!

– Ты можешь посмотреть, что я смогу сделать, а что нет. Если до конца года ты справишься с поведением, учебой и прочим, мы поговорим о возвращении телефона и ноутбука. Все решат экзамены.

– Поверить не могу! – кричит она что есть мочи.

– Придется.

Квартиру заполняет плач Лары.

– А с этим? Что ты сделаешь с этим? Она меня постоянно заставляет смотреть за вашим ребенком.

– С этим я тоже разберусь.

– Лучше бы с мамой жила, – орет она и захлопывает дверь.

Вздохнув, иду в гостиную, где все слушала Вера.

– Не смей говорить с Леной подобным тоном и выбирать такие слова, – начинаю не юля и не выдумывая никаких подходов.

Она тут же открывает рот, но я ее перебиваю.

– Она может помочь на пять-десять минут, а не сидеть с Ларой по полдня. Это ясно?

– Нажаловалась? Врет как дышит твоя дочь. Она только и делает что врет. Хватит уже ей потакать.

– Ты меня услышала?

– И что предлагаешь делать? Нанимать няню?

– Ты сидишь дома и должна справляться с обязанностями матери. У других это получалось и продолжает получаться без чьей-либо помощи.

– У других… это ты про свою Олесю сейчас говоришь?

– Про нее в том числе. Она бы никогда не допустила такого бардака в доме, какой допустила ты.

Разворачиваюсь и ухожу в комнату, чтобы переодеться и умыться.

– Да как ты смеешь! – верещит Вера.

– Успокой ребенка и уложи спать. Я скоро уеду. Ужин приготовь хоть раз.

Она сталкивается со мной взглядом в зеркале. Я жду очередную порцию крика. Но этого не происходит.

– Ты прав, – говорит Вера. – Извини. Насчет ужина… ты что-нибудь желаешь?

– Без разницы. Я просто хочу домашней еды.

– Конечно, дорогой.

Вера улыбается мне и выходит из ванной. Когда я оказываюсь в гостиной, то какое-то время наблюдаю за тем, как она кормит нашу дочь. Лена из комнаты не выходит. Я слышу лишь ее постоянное хождение и топот.

На мой стук она не реагирует. Поэтому говорю через дверь.

– Мы выезжаем через пятнадцать минут.

– Не поеду никуда, – ворчит она в ответ.

– Иной исход я тебе уже сказал.

Ухожу на кухню. Разогреваю нам с ней по тарелке картофеля с мясом. И едва ставлю на стол, дочь входит. Садится на стул и ест, ни слова не говоря.

«Уже что-то!» – улыбаюсь своим мыслям.

Но уже через неделю жизнь снова возвращается в прежнее русло.