Развод в 45. Предатель, которого я любила

Глава 30

– Ты снова пропустил учёбу, не так ли? – спрашиваю сына, который растянулся рядом со мной на кровати, лежа, как и я, на спине после ужина.

– Только не ругайся, ма, – он протягивает руку и переплетает наши мизинцы.

– Сегодня ты мне был так нужен, что я не могу ругаться, Артур. Я тебе скорее благодарна.

Он слегка кивает и переводит взгляд на потолок.

– Всё равно не понимаю, – неожиданно говорит сын монотонным голосом.

– Чего?

– Отца. Зачем он так поступил?

Время замирает в такие моменты. Моменты поиска ответов на эти сложные вопросы – понять мысли и поступки другого человека. Хотела ли я понимать Никиту? Вначале краха, когда только узнала о его измене, наверное, да. А сейчас я просто хочу жить. Мне не важно, почему он пошёл на измену. Я не мучаюсь этим вопросом. Даже моё сердце уже не сжимается от любви, которой он больше не заслуживает. Оно приняло реальность. Наконец-то.

– Он устал, – единственное, что могу ответить сыну, то и говорю.

– От чего, мам? – в его голосе усмешка.

Даже для меня такое оправдание звучало бесконечно фальшиво. Будто я зажала разом все ноты одной октавы – от «до» до тонкой «си».

– Не знаю, сынок. Хотела бы я ответить на твои вопросы, но я не могу.

– Ты и не должна. Извини.

– Так, ты не хочешь учиться на юридическом? – вспоминаю его слова, сказанные в разговоре с Никитой и Леной.

– Хочу, – он бормочет и резко садится. – На эмоциях ляпнул. Просто фигово понимать, что всё из-за моего поступления и…

– Тш-ш, ну-ка на меня посмотри, – строго прошу и жду, когда он обернётся.

Его глаза грустные и потерянные. И мне эта боль причиняет не меньше боли.

– Есть вещи, которые просто случаются. Без чьей-либо вины.

Он не отвечает мне на эти слова. Лишь касается руки, сжимая её.

– Пойду погуляю.

– Хорошо.

Он встаёт с кровати и направляется к двери, когда я останавливаю его своим голосом.

– Я горжусь тобой, Артур.

Задержав руку на ручке, он смотрит на меня через плечо.

– Спасибо тебе за всё, мам.

Эти слова отзываются в груди громким ударом сердца. А после заставляют глаза заслезиться.

Каждый раз его «спасибо» – это что-то значимое, большее чем просто слово.

___

Все утро субботы занимают массаж и процедуры, с которыми мне помогает Лида после ухода массажистки.

Артур просыпается лишь к обеду и сразу после уходит гулять.

– Видела, как нарядился? – смеётся Лида.

– Видела, – улыбаюсь. – Он так много вины на себя взвалил, что я не могу не радоваться за то, что он наконец отпускает всё это. И если ему в этом помогает какая-то девушка, я вдвойне рада.

Нас прерывает дверной звонок.

– Хм, кто это может быть?

Я пожимаю плечами и жду, когда Лида откроет дверь гостю. Однако она появляется в дверях комнаты с Никитой.

– Господи, я только вчера приехала домой.

– Я сказала ему то же самое, – подруга бросает на него недовольный взгляд.

– Помоги мне, пожалуйста, сесть.

Лида подходит и подкладывает мне за спину три подушки. Ещё одну – под голову, и я в итоге полулёжа могу вести диалог. Меня очень уязвляет лежачее состояние. Тем более беседа, в которой мне предстоит отстаивать себя.

– Спасибо. Оставь нас, пожалуйста. Не думаю, что это займёт много времени.

– Позови меня, когда будет нужно.

– Хорошо.

Лида закрывает за собой дверь, и Никита тут же идёт в наступление.

– То, что сказал Артур, правда?

– Об аварии?

– Да.

– Правда.

Он разворачивается на пятках и поднимает руки к лицу. Затем снова их опускает.

– Какого чёрта я узнаю об этом сейчас, Олеся?

– Серьёзно? Я едва ли открыла глаза. Мне сказали, что мой позвоночник травмирован и я не буду ходить. Мой сын лежал в коме после аварии, а ты сказал мне: «Ты чуть не угробила нашего сына».

– Послушай, я был на нервах, а ты солгала.

– Для тебя виновник уже был установлен. Я не хотела, чтобы ты весь тот гнев выплеснул на Артура. Он винит себя каждую секунду, смотря на меня, – добавлять ещё твои обвинения? Ни за что. К тому же у него серьёзная работа в будущем. Я не хотела рисковать этим судом. Узнай они, что за рулём был молодой водитель, только что получивший права, они бы смогли найти лазейку и обвинить его, а не этого наркомана. И ты это прекрасно знаешь.

– Какая, твою мать, разница? Ты должна была сказать мне, – тычет в свою грудь пальцем.

– Не после того, каким взглядом ты меня наградил и продолжал награждать каждый раз, навещая в центре.

– Я был напуган, – он срывается и краснеет, крича.

– А я была прикована к кровати, – ору на него в ответ. – Это я была напугана. Я, а не ты, которому было в радость лишь обвинять и ненавидеть. Что бы изменила правда? Ты бы не изменял мне с той женщиной на протяжении пяти месяцев? Ты бы проявил больше сочувствия? Нет. Ты бы нашёл другой предлог пойти и переспать с ней. Не ищи в прошлом оправдания для своей подлости и зачатого ребёнка. Ты виноват в этом.

Его лицо и картинку в целом размывает от слёз, которые я даже не заметила.

Никита выдыхает и встаёт у окна.

– Я не ищу оправдания. И я не знаю, что бы изменила правда, но я хотел знать.

– Теперь знаешь.

Он качает головой с усмешкой. А я смотрю в спину мужчине, которого считала любовью всей моей жизни. Он был для меня началом всего. Он стоял у истоков всех моих начинаний, успехов, падений. Я разделила с ним так много моментов, что мне действительно сложно ступать на новую дорогу, в будущее, где не будет его. Но если он выбрал не меня, то и я не стану выбирать его. И более того, я не стану сожалеть.

– Никита, – зову бывшего мужа, и он разворачивается ко мне лицом, оставаясь у окна. – Нам нужно оставить всё как есть без выяснения причин. Это ничего нам не даст. Мы устанем и будем ненавидеть друг друга.

«А у меня нет сил на ненависть, потому что они нужны мне для здоровья», – добавляю мысленно.

– Я отправил в больницу чек, – говорит он ровным тоном.

– Спасибо. Я продам дом и верну тебе эти деньги.

– Олеся, – он устало сжимает переносицу, склонив голову. – Просто прими их, ладно? Это самая малость того, что я могу сделать, чтобы загладить свою вину перед тобой. Прости.

С этими словами он покидает мою комнату и дом, унося с собой, как и каждый раз до этого, часть моей умирающей к нему любви. В этот раз он, возможно, забрал последний кусочек.