Развод в 45. Предатель, которого я любила

Глава 39

– Не сопротивляйся, – строго предупредила Лида, стягивая резинку с моих волос.

Они разметались по плечам крупными черными волнами, мгновенно преображая мое лицо.

– Господи, что ты за человек? Я не хочу сидеть с распущенными волосами, мне неудобно.

В другие дни я бы не стала препятствовать этому. А сейчас хотелось консервативности, если это слово правильно передает смысл этой ситуации.

– Никто и никогда не поставит красоту женщины выше удобства. Красиво – значит, по большей части, неудобно. Так что потерпишь. А тем более, когда к тебе в гости идет мужчина.

– Ой, минуту! – откидываю ее руки, которыми она стала поправлять волосы, но она вместе с ними забирает резинку и сует в карман. – Лида, он уезжает, у меня реабилитация. Пожалуйста, не делай из этого что-то громоздкое, – взмолилась я. – Это не свидание.

– А твои красные щеки говорят о другом. Нет ничего плохого в том, чтобы оставить ему воспоминания о красивой женщине, которая осталась в городе, откуда он недавно уехал. Разве это не повод вернуться?

Я знала, что она желает мне счастья. И я была ей признательна за эту веру в меня.

– Может быть, в другой реальности, с другими людьми. У него дочь, которая требует внимания, теща, за которой он ухаживает. Я не могу быть третьим человеком, который будет висеть на его шее.

Лида задумчиво слушала мои объяснения, затем кивнула и отошла.

– Отлично. Пожелай ему счастливого пути. В чем проблема быть при этом еще более красивой?

– Ты невыносима.

– А ты не можешь отвечать на мои доводы убедительно. И если продолжишь со мной спорить, разбудишь сына.

– Ладно, оставляем, – все же соглашаюсь.

После подобных высказываний Лиды мне каждый раз приходится искать причины для собственных оправданий, почему Сева не вариант для меня. Но даже если эти причины лежат на поверхности, мне все равно приходится перечислять их мысленно.

Всеволод – красивый мужчина. Тут не стану спорить. О его качествах и вовсе молчу. Просто… слишком много этих «но» между нами. Одно то, что я только что развелась и прикована к креслу, стоит как самый огромный якорь. Я реалистка, вот и все.

– У тебя уже все готово? – поворачиваюсь к зеркалу и укладываю волны отросших волос по плечам.

На мне синее платье и помада цвета спелой черешни на губах.

– Конечно, готово.

В дверь позвонили, и Лида устремилась на выход из моей спальни.

– Капля духов, – напомнила она, прежде чем выйти. Но снова остановилась.

– Что?

– Не приравнивай себя к обузе. На самом деле это просто. Для слабых ты можешь быть бременем, но не для сильных людей, Олеся.

Теперь она ушла, а я осталась на месте, пропитываясь ее словами. Снова посмотрела на себя в зеркало, увидев в нем все еще молодую женщину, желающую жить, и улыбнулась ей.

Ухватившись за ободки на колесах, я выехала вслед за подругой. Всеволод и его дочь в этот момент снимали куртки.

– Олеся Ивановна! – закричала Мария и кинулась ко мне. – С Новым годом вас!

– С Новым годом, моя хорошая.

Она обняла меня так крепко, словно мы уже прощались.

– С Новым годом, – Всеволод склонился и поцеловал в щеку.

В его руках был небольшой бумажный пакет.

– Пап! – Маша взяла его из рук и протянула мне.

– Это подарок? – я посмотрела на них обоих.

– Просто… на память, – проговорила осипшим голосом Мария, и я поспешила его открыть.

Внутри была рамка для фото и вложенный внутрь снимок. Она и Сева у городской елки – с раскрасневшимися щеками, но счастливыми улыбками на лицах.

– Большое спасибо, – я прижала фото к груди, расчувствовавшись настолько, что защипало в глазах.

– Я буду очень по вам скучать, – Маша снова прижалась ко мне, и ее отцу, как и Лиде, пришлось отвернуться.

Мне отвернуться не удалось. И в итоге пара слезинок скатилась по щекам.

– И я буду по тебе скучать, – прошептала я ей на ухо. – А еще верить, что ты станешь большой артисткой.

– Стану, – ответила она плаксивым голосом. – Обязательно стану.

– Хорошо.

Поцеловав меня в щеку и получив ответный поцелуй, Маша отстранилась, и мы прошли на кухню.

Стол был уже накрыт, когда сын вышел к нам, одетый для прогулки.

– Здравствуйте. Всех с Новым годом, – он пожал руку Всеволоду и схватил бутерброд.

Вчера я ему сказала, что у меня будут гости.

– Артур, давай с нами.

– Не, ма. Я пойду встречусь с друзьями.

Сын поцеловал меня в щеку и, быстро собравшись, ушел.

– Взрослый парень, – Сева улыбнулся, кивнув в сторону двери.

– Это точно.

Он посмотрел на меня очень внимательно, и мне пришлось отвести глаза, ухватившись за ножку бокала с соком, при этом натолкнувшись на другой, самый внимательный взгляд за этим столом.

Лида, как коршун, следила за нами и одобрительно кивала на разные проявления уважения и внимания Севы в мою сторону.

Разговоры за столом становились все более громкими. Маша рассказывала о своих ожиданиях, о страхе, что у нее не получится выделиться в школе искусств.

– Ой, Олеся Ивановна, а правда, что вас током бьют в больнице?

– Мария! – строго оборвал ее Всеволод. – Прости. Она услышала наш с тобой разговор и с тех пор задает этот вопрос.

– Все в порядке, – ответила ему, прежде чем повернуться к его дочери. – На самом деле ток пускают – да. Но не бьют током. Его пускают периодически и в очень маленьких дозах.

– Ого. И вам не больно?

– Нет.

– А вы скоро будете ходить?

– Мария! – снова строго предупредил ее отец, а я рассмеялась.

– Я в норме. А что касается ответа на твой вопрос, то я уже могу стоять с удерживающими устройствами, и мои ноги приходят в движение при помощи тока.

– Правда?

– Да.

У нее на лице было написано восхищение, а я внезапно испытала гордость за свои успехи.

Да и Всеволод смотрел так, словно гордился.

В дверь позвонили, и Лида, подскочив, пошла открывать. На секунду я задумалась – не сын ли это вернулся, но у него есть ключи. Однако мысль даже не успела закончиться, как я услышала голоса пришедших гостей.

Первой на кухню вошла Лена.

– Мамочка! – она обвила руками мою шею и, склонившись через плечо, поцеловала в щеку. – С Новым годом!

Лишь после этого она заметила, что за столом сидят Сева и Маша.

– Ой, здрасьте.

– Добрый день, – прогремел голос Никиты, стоящего на пороге.

Всеволод, точно хищник, готовый защищаться, тут же поднялся.

– Добрый день.

Мужчины посмотрели друг на друга недовольно. У Никиты, наверное, взыграло самолюбие: в доме, где раньше он был главным, теперь есть кто-то другой. При этом даже не зная, что это просто гость. А вот у Севы? Возможно, желание защитить, учитывая, что он знает нашу историю.

– Я смотрю, у тебя гости, Олеся, – мрачно сказал бывший муж.

– Верно, а что случилось?

Я развернула коляску, чтобы было удобно видеть их обоих.

Таким образом, мы разделились на два лагеря: Всеволод, Маша, Лида и я – против Лены и Никиты.

– Ничего. Мы пришли тебя поздравить с Новым годом.

– Спасибо. И вас с Новым годом. Как видишь, я занята сейчас, стоило предупредить заранее.

– Ну, мам! – психанула дочь.

– Мы уже пойдем, Олесь, – вмешался Сева.

Вот только мне хотелось… возможно, и неправильно. Но я бы предпочла, чтобы ушли Лена и Никита.

– Я провожу, – объехала по кругу вновь прибывших и поехала в коридор.

– Прости, – говорю тихо Всеволоду.

– Все в порядке, – его ладонь опустилась на мое плечо, и пальцы мягко погладили его, затем он внезапно опустился на корточки.

У меня перехватило дыхание, когда он оказался так близко.

И пока Маша одевалась, он подвинулся чуть ближе. Настолько, что я ощутила, как его дыхание касается щеки.

– Ты удивительная женщина, Олеся. Просто потрясающая, – его шепот был очень ласковым. – И мы не прощаемся. Потому что это невозможно.

– Не знаю, что сказать, – честно признаюсь в ответ, так же тихо.

Потому что на моих глазах выступили слезы.

Он двинулся вперед и неожиданно поцеловал меня в губы. Не очень откровенно или долго. Просто прижался к ним, запечатлевая себя на память.

– Папочка, я готова! – весело сказала Маша, и Всеволод отпрянул, но не трусливо и быстро. Он сделал это медленно, не боясь, что его застанут.

– Береги себя, Олеся.

– А ты береги свою семью.

– Мы еще увидимся, – пообещал он, и я улыбнулась.

– Обязательно.

Следующей была Мария.

Она долго обнимала меня и в итоге расплакалась. Но пообещала быть сильной и добиться успеха.

– Я буду по вам скучать.

– И будешь звонить, хорошо?

– А можно?

– Я буду очень ждать твоих звонков.

– Папа пообещал купить мне телефон.

– Тогда это не будет проблемой.

– Хорошо. До свидания, Олеся Ивановна.

– До свидания, солнышко.

– Счастливого пути.

– Спасибо.

Всеволод обернулся, прежде чем выйти. И посмотрел долгим, волнующим взглядом. А потом ушел. Они оба ушли.

Внутри образовалось чувство потери. Очень глубокое и ранящее. Мне было больно. Мне действительно было больно и тоскливо.